Читать книгу Primavera Florence - - Страница 6

«Движение» – вся осень в этом слове. Порыв ветра с разбега прыгает в жёлто-красную кучу опавших листьев и устраивает в ней переполох, всё бросается врассыпную, и вот уже летит, несётся, спешит куда-то далеко вереница разноцветных лоскутков, из которых природа заботливо сшила одеяло для озябшей земли. Бегут по ручьям из дождевой воды яркие кораблики, из последних сил борющиеся с неумолимой штормовой погодой, заливающей их палубы от носа до кормы. Далеко в небе летит стая птиц, отбрасывающих свои крохотные тени на мрачные платья распахивающихся зонтов, на шуршащую прозрачность дождевиков и звонкую резину непромокаемых сапог. Из-под колёс автомобилей на огромной скорости вылетают брызги, окатывающие прохожих с головы до ног, будто пытаясь удержать их вдали от опасной проезжей части, по которой сквозь дождевой занавес пытается прорваться куда-то вперёд особенно много людей. Всё движется, всё куда-то торопится.

Адам взглянул на кухонные часы – было чуть больше девяти часов, на работу он уже опоздал. Дождь совершенно наглым образом пробрался внутрь гаража сквозь небольшую щель меж дверью и бетонными плитами и наконец залил зарядную станцию автомобиля. О том, чтобы сейчас поехать на работу, и думать было нечего: одного взгляда на карту пробок хватило, чтобы отбросить эту мысль в самом её зачатке. На столе перед Адамом лежала кипа документов, которые ему нужно было успеть прочитать, – все они касались его нового дела о поджоге и тройном убийстве в известном продюсерском агентстве. Дело было передано ему в специальном порядке: директор полицейского управления лично распорядился об изменении состава следственной команды. Адам и без того был сильно загружен, но, поскольку находился у начальства на хорошем счету, время от времени получал вдобавок особо громкие дела, с которыми ему, как правило, удавалось быстро разобраться. Это был как раз такой случай, пожалуй, даже один из самых крупных за его карьеру. Жестокое убийство вызвало такой сильный резонанс, что полицейскому управлению пришлось нанять на время отдельный кол-центр для обработки запросов прессы, а это обходилось недёшево, поэтому от Адама снова ожидалось ускоренное решение вопроса. В каком-то смысле от него ожидалось не столько расследование дел, сколько решение проблем. Чрезмерное волнение общества считалось за проблему, и каждый день промедления её усугублял.

Послышался удар закрывающейся двери – Адам поднял глаза и увидел собирающуюся в университет дочь. Элизабет было чуть больше девятнадцати, её сложно было назвать особенно женственной, скорее ей было присуще крепкое, почти мужское телосложение, но это не мешало ей выглядеть красивой, пускай и очень по-простому.

– Ты куда? На улице вселенский потоп, весь город стоит. Только вся вымокнешь, посиди сегодня дома.

Элизабет сделала вид, что не услышала отца, застегнула сапог и вышла из квартиры. С Адамом она не разговаривала уже почти два месяца, с тех пор как её младшего брата Эдварда убили в пьяной драке на улице. Он случайно зашёл в один из неблагополучных районов и нарвался на парочку нетрезвых громил, которые сочли своим долгом указать заблудшему путнику на его ошибку. К тому времени, как на место драки приехала скорая помощь, шестнадцатилетний парень уже был мёртв. Адам был слишком загружен другими расследованиями, поэтому ему не позволили заняться делом о смерти сына. Спустя два месяца новички из выделенной под это следственной команды так никого и не нашли, закрыв дело с единственной уликой в виде нечётких отпечатков на разбитой бутылке. Элизабет должна была понимать, что её отец едва ли нёс какую-то ответственность за провалы своих коллег, но продолжала считать, что он не приложил достаточно усилий, чтобы выбить это дело себе, да и ей казалось, что он мог бы что-то сделать вне своих рабочих обязанностей. В конечном итоге её ненависть к полицейскому департаменту требовала какого-то выражения, и единственной доступной ей целью, представлявшей эту самую структуру, оставался её отец. В действительности же Адам был настолько разбит произошедшим, что даже и думать не мог о том, чтобы взяться за дело Эдварда самостоятельно. Он с трудом разговаривал и круглыми днями витал в своих мрачных мыслях, выполняя работу на чистом автоматизме, не обращая внимания на детали. Он прекрасно понимал, что подобная безучастность временами приводит к ошибкам, но те ошибки касались каких-то других людей, которых он не знал и никогда не узнает, он не хотел, да и не мог об этом беспокоиться, потому что тот эмоциональный запас, который у него был, он уже давно потратил. В этой профессии смерть – практически коллега, добрый странник, который кормит измождённого путника окровавленным хлебом. Когда смерть становится данностью, изумление вызывает уже жизнь.

Адам вернулся к документам, их содержание было довольно невнятным, но общая картина всё же вырисовывалась – неизвестный проник в агентство через задний вход с канистрами горючего, облил им двери, ковры в коридорах и несколько шкафов на каждом из этажей. Это заняло у него не более двадцати минут, всё это время в здании находился продюсер, его помощница и молодая исполнительница. По всей видимости, у них шла репетиция, и они не слышали происходящего в коридоре. Охраны в здании не было, поскольку рабочий день на тот момент закончился, а продюсер с командой попали в здание чуть ранее через задний вход, пытаясь оставить встречу в тайне. Из этого не было ясно, имел ли преступник информацию о том, что в здании всё же кто-то будет, не был понятен и мотив. Вечером ранее полицейскому управлению пришлось сделать заявление, что у них уже сформирован список подозреваемых, но у Адама на самом деле не было пока никаких зацепок. Запрос на выгрузку записей камер видеонаблюдения обрабатывался на удивление долго, поэтому пока особо делать было нечего.