Читать книгу The Bridge - - Страница 3

Мэделин захлопнула дверь. Шум стоял в голове, давя виски огромными железными щипцами. Она будто затерялась посреди озера, а вокруг играют навязчивые мелодии и от самой девушки исходят волны энергии, отбрасывающие воду. Словно Мэд – два магнита, которые стараются сопоставить двумя одинаковыми сторонами. Состояние пугает девушку до жутких крупных мурашек.

Лихорадочным взглядом Мэттвел оглядела комнату, цепляясь вниманием за мусорное ведро. Казалось, что временное место захоронения ненужных вещей начинало гореть. Блёклые языки пламени ласкали каждый сантиметр, поднимаясь выше. Мэделин бросилась к ведёрку, сглатывая тугой ком страха. Заправив за уши выбившиеся пряди осветлённой чёлки, Мэделин сомкнула зубы, очерчивая линию челюсти. Трясущиеся пальцы со злостью опрокинули ведро, вытряхнули из него всё до последней частички.

С голодным взглядом, точно Мэд неделю и крошки во рту не держала, девушка перебирала мусор, ища лишь одно, что могло утолить зудящую тревожность.

На полу валялась ручка без пасты, порванный рисунок динозавра, ненужные шпаргалки для контрольной, растерзанная на клочки тетрадь по английскому, опустошённая упаковка сока. Среди розни листов сознание утопало, парило в невесомости, оторвавшись от реальности.

Мэттвел не обращала внимания на настойчивый лай за дверью и противный скрип, исходящий из-под когтей, соприкасающихся с деревом.

– «Её здесь нет!» – хрипел голос внутри, походя на несмазанные петли двери. Девушка запустила пальцы в растрепавшиеся волосы, царапая ногтями кожу головы.

По ту сторону раздался лай, одновременно с тем, как Мэттвел озвучила мысли вслух.

– Её здесь нет! – тембр голоса превратился в тонкую нить, рвущуюся в некоторых местах.

Мэделин рвано выдохнула, ощутив на лице одну мокрую дорожку от скатившейся слезы. Все голоса и давление в голове прекратилось, точно по щелчку пальцев, увлекая в своё небытие и боль, протыкающую мозг спицами. Мэд вытерла влажность, разозлённо растирая щёку, кашлянула и быстро встала.

Стоило двери отвориться и в дверном проёме с оглушительным лаем появился Клинтон, виляя хвостом так, что он задевал наличники.

– Милый, – Мэделин присела на корточки, гладя крупную голову пса. – Соскучился?

Ответом послужило тихое поскуливание, следом Клинтон облизал ладонь, захватывая запястье.

– Надо убрать весь беспорядок, – Мэттвел кивнула головой в сторону разбросанных бумаг. – Затем угощу вкусненьким, идёт?

Ретривер бодро подал голос, бурей врываясь в центр комнаты, затем настороженно подходя к «творческому хаосу». Собака медленно принялась нюхать вываленное содержимое. Хвост повис, на смену игровому настрою пришло низкое порыкивание. Пёс то и дело оборачивался к хозяйке.

Девушка подняла первый лист с бывшей тетради и расположила ладонь на спине, слегка почёсывая её. – Малыш, всё в порядке.

Мэделин аккуратно сгребала мусор, выкидывая в несколько раз.

Acta est fabŭla. Представление окончено.

Мэделин точно помнит, как держала в руках проклятый клочок бумаги, чувствовала шершавую текстуру, истрёпанную временем. Точно знает, о чём думала в тот миг, разрываясь между сомнений о том, как кусок с фразой попал к ней.

Но теперь ничего этого нет, никакого следа.

Данность вызывала трепет во всём теле, будоража сознание.

Родители уже дома, вероятно, смотрят телевизор, ожидая готовности ужина. По крайней мере, так предполагала Мэд, проникнувшись вкусным ароматом вишнёвого пирога при входе в дом.

Расправившись с беспорядком, Мэттвел услышала стук в дверь.

– Можно?

– Конечно!

Артур Мэттвел вторгся в комнату оголив ряд ровных зубов. Мерцательная улыбка досталась Мэделин по наследству, чему девушка непременно рада. Смотря на отца её уголки губ всегда подпрыгивали вверх, не смея опуститься. Артур делал дочь счастливой, старался изо всех сил не покладая рук. Чайные радужки, нежно смотрящие на чадо, согревали лаской. Мэд гордится тем, что внешность получилась полным смешением черт отца и матери, этаким полноценным воплощением любви.

Мужчина по-свойски уселся на кровати, тихо хлопая в ладоши. Забавная привычка, исходящая из того, что Артур слишком часто проигрывает песни в сознании, раз за разом поддаваясь ритму, сквозящему изнутри. – Как день?

Мэд поджала нижнюю губу, склонив голову. – Думаю, что хорошо. Ходила с Лив на выставку, тебе бы понравилась.

– Это рекомендация или приглашение? – Артур игриво поднял бровь, в ракурсе освещения скулы приобрели более отчётливые черты.

Мэделин ухмыльнулась, шлёпая пятернёй по раскрытой ладони отца. – Изволь, но второй раз не пойду туда даже ради тебя.

Мистер Мэттвел театрально охнул, прикладывая руку к сердцу. – Ранишь на поражение, Мэдди.

Брови Мэд поползли к верху. – Пап, ты точно не в театральном учился? Если учился, то у тебя определённо были плохие оценки.

Мужчина сжал губы в одну линию, выжидающе глядя на дочь.

Раз. Два. Три…

Смех распространился по всей комнате, поначалу походя на звук воздуха, выходящего из праздничного шарика.

– Мама просила поверить машину. – встав с кровати, оповестил Артур. – Надеюсь, хотя бы она не будет обижать меня. – рука ловко коснулась щёки дочери, легко ущипнув кожу.

Мэделин промычала нечто обиженное и крайне недовольное, убирая наглые пальцы. К нежному месту прилила кровь. – Машина или мама?

Мистер Мэттвел лучезарно улыбнулся и ничего не ответив, вышел из комнаты.

Мэд прислушивалась к стихающим шагам, а стоило ей подняться на ноги, в глазах потемнело. Мэделин облокотилась о стул, теряя ориентацию. Мир затрясся, будто переживая землетрясение, а куски видения выдрали хищные животные, покусав полотно.

Клинтон, ранее лежавший под столом в полудрёме, резко подорвался, издавая грубое рычание. Пёс смело вышел в центр комнаты, как медийная личность на интервью и пригнулся, готовясь к… Атаке?

Пёс оголил зубы, рыча ровно трактор, ощетинился. Низкий лай адресовался стене, обклеенной разными чертежами моделек игрушечных домов, информацией про университеты и плакатами Мстителей.

– Клин… – одними губами прошептала Мэделин, прежде, чем импульс острой головной боли повалил девушку вниз.

Последнее, что запомнила Мэттвел – предостерегающий голос собаки.

***

Мэделин помнит, как очнулась несколько вечеров назад на полу. Клинтон усиленно лизал лицо, жалобно скуля. Проверив телефон, Мэд прикинула и составила ориентировочное представление о ситуации. Пробыла без сознания десять минут. Не так уж много и не страшно, если бы не тот факт, что ранее Мэттвел никогда не теряла контроль таким образом.

Разумеется, родителям Мэдди ничего не рассказывала, ровно, как и Оливии, никому не решалась. Это не так просто, приобрести статус сумасшедшей не было никакого желания, поэтому все душевные терзания продолжали разъедать душу в безмолвном уединении собственного сознания.

Мороз пробежался по коже, девушка заправила чёлку за уши, после сложила пальцы домиком перед собой, опираясь на локти.

Странное ощущение потерянности не проходило, девушка как бы наполовину растворилась среди бесконечного потока жизни. Люди проходили мимо, точно она призрак. Впрочем, Мэделин тоже чудилось, что её естество впечатывается в невесомый слой воздуха. Страх стал неотъемлемой частью последних будней. Мэд не хотела открывать глаза и вылезать из кокона одеяла, ведь в любом из углов поджидало то ужасающее существо. Оно периодически подмечало каждый шаг жертвы, не смея сократить дистанцию полностью. Лишь во снах загадочный незнакомец осмеливался подкрасться ближе. Мэттвел часто просыпалась в холодном и липком поту, крича в подушку. Стоило карим глазам открыться, Мэд подтягивала одеяло к носу, злобно сверкая радужками, сканируя сумрачную комнату в поисках названного гостя. Удостоверяясь в том, что посторонних феноменов нет, Мэделин полминуты избивала подушку, беседуя с ловцом снов.

Монолог походил на нечто:

– «Да какого блядского чёрта ты не работаешь?! Бесполезный хлам!».

Мэттвел не относит себя к устоявшейся матершиннице, но утром, после сногсшибательного рандеву, ругательства сыпались как капли дождя во время ливня, не в силах сдерживать пёстрый поток.

Сначала Мэд списывала размытый силуэт Мистера на перенапряжение мыслями о будущем и выполнением домашнего задания с новыми порциями размышления, валящихся точно лавина. Но потом, перестав притрагиваться к заданиям, откинув мечты и варианты реализации, Мэделин столкнулась с тем, что видения лишь усиливались. Обрели чёткие грани, стирая линию сна и реальности напрочь. Порой девушке чудилось, будто она не проснулась и попала в осознанное сновидение, этакий хрупкий мир фантазии, в котором всё кажется материальным, но на самом деле таковым не является. В иных ночах Мэд просыпалась внутри сна несколько раз, по окончанию чего не понимала очнулась в живом мире или же всё ещё в грёзах.

Она возненавидела данность до скрипа зубов.

Прозвенел звонок. В класс вошла высокая женщина средних лет с пышной грудью, спрятанной под мягким свитером, и высокой платформой на ногах. Рост достигал чуть ли ни метра девяноста, заставив Мэд невольно присвистнуть. Внушительный вид заранее приводил глубинные механизмы послушания в действие.

Женщина аккуратно положила учебник и журналы на учительский стол, окидывая взглядом присутствующих, подмечая, что ученики довольно оживились. – Здравствуйте. Миссис Стюарт не сможет вести у вас несколько недель, поэтому я буду замещать её. Понятно? – учительница математики слабо улыбнулась, придавая обстановке более расслабленный лад.

Мэделин видела преподавательницу всего единожды, месяц назад. Вероятно, женщина только недавно устроилась и вполне возможно, что это её первое занятие в стенах старшей школы. Начало неплохое, по крайней мере никакого ора не сопровождало приветственной речи.

– Меня зовут Вирджиния Спеллман, – женщина взяла мел у доски и принялась писать имя. Изящные, воздушные буквы выходили из-под левой руки, однако неприятный скрип от соприкосновения с поверхностью подпортил впечатление. – Надеюсь, мы подружимся, ребята.

Мэделин понравился голос Вирджинии, невзирая на то, что тот подрагивал моментами. Улыбка затронула лик Мэд, естество радовалось.

Миссис Стюарт – пожилая учительница математики, обожаемая юной особой. Мэттвел уже начала рассчитывать на то, что Спеллман окажется такой же умной, тактичной и интересной, не обманув первичным впечатлением.

По закону подлости, всё испортилось, не успев начаться.

Фразы преподавательницы стали утопать в белом шуме, как и вопросы одноклассников, активно пытающихся превратить урок в посиделки без чая за обсуждением личной жизни по типу: «Почему именно эта профессия?», «Где работали раньше?». Главное, что никто не удосужиться космическим озарением чего-то неприличного, поскольку о таких ситуация Мэд наслышана, но повезло не сталкиваться лично. Если бы Мэттвел стала свидетелем подобного, то первым делом закатила бы глаза на сто восемьдесят градусов, следом залившись краской. Ей часто становилось стыдно за других индивидуумов, хоть и не имеющих прямых связей с девушкой.

Дверь приоткрылась с противным скрипом, Мэд поморщилась, но следом глаза округлились, походя на пятаки, рот неосознанно приоткрылся, а брови соединились «домиком».

Мистер Неизвестность медленно входил в комнату, постукивая по полу тростью.

Тук. Тук. Тук.

На самом деле, тихий, звук отображался в голове разведением литосферных плит. Слишком громко, будто серебряный наконечник целуется не с плиткой, а барабанными перепонками Мэд.

– «Уйди же ты от меня…» – как последний грешник Мэттвел взмолилась, прикрыв уста ладонью. – «Прочь»!

Сущность, виднеющаяся, ровно как натуральный человек, а не прозрачный фантом, ни на йоту не изменила курса движения. Будто проплыв к доске, мужчина вскинул свободную руку. Мел взмыл на уровень ладони, хотя пальцы не касались его, следом вторая рука поднесла себя ближе к доске, обхватывая кусок известняка.

Под надписью, гласящей о имени новой учительницы, кривыми и небрежными буквами мел царапал личные слова.

Звук куда противнее предыдущего, Мэд словно глядела на кошку, оставляющую следы от когтей на стекле.

Acta est fabŭla.

Дыхание Мэделин застопорилось. Тщетно глотая воздух, сродни рыбе на суше, Мэттвел схватилась за шею, ощущая, как тугой ком слюней даже не пытается спустится вниз. В виски молнией стрельнула резкая боль, рождающая вспышки перед глазами.

– Мне нехорошо! – громко пролепетала Мэд, срываясь с места.

Вирджиния успела рот раскрыть, да и только, как Мэттвел промчалась мимо неё, вырываясь в коридор.

Мэделин бежала быстро, слушая как под ладонью, накрывшей грудь, билось сердце.

Мотор организма походил на скоростной поезд. Преодолевая путь до уборной по скользкому полу, Мэд молилась, чтобы не упасть, ведь концепт мыслей о перспективе сломать ногу ей не нравился.

Пространство удлинялось, всё время отдаляя девушку от конечной цели. В отражении блестящих, крупных плиток абрикосового оттенка под ногами, Мэд натыкалась на своё испуганное отражение.

Запершись в одной из туалетных кабинок, Мэделин уселась на унитаз, предварительно захлопнув крышку. Поджала колени и обняла их руками. Крупная дрожь градом била тело, а ладони незаметно вспотели. Если бы на плечах не было ткани водолазки, то пальцы бы безбожно соскальзывали с места сцепления.

Мэделин считала каждый вдох и выдох, прогоняя прочь мысли, способные противоречить процессу успокоения.

Подняв глаза, Мэделин столкнулась с надписями на дверце кабинки. Мэд скептично фыркнула, прочитав первые два.

– «Тут был Джейкоб».

Очень мило, что парнишка решил подметить то, что шатается по девичьим туалетам, разумеется, если это не писала девушка под прикрытием.

– «На хуй, Стейси».

Вероятно, Стейси очень красивая или плохая подруга.

– «Не упади в дырку».

Как точно подмечено, жаль, что Мэттвел ни разу не видела предупреждения раньше, тогда бы она больше внимания уделяла туалетным историям, ища провалившегося человека.

– «Отмените контрольные».

Звучит как мольба отчаянного, Мэд даже улыбнулась, абсолютно соглашаясь с высказыванием.

Последующие гении мысли не почтили прочтением.

– Мэделин?

По голосу, названная, не смогла определить кто именно открыл входную дверь, нарушая целостность защищённого места. Однако, Мэттвел ставила на то, что непрошенной гостьей является Хизер Митчелл, любящая баловаться с сигаретами, тем самым сажая тональность любых своих слов.

Мэделин подняла голову кверху, прикрывая веками радужки. – Скоро буду, мне уже лучше.

– Уверена?

Мэд, по наитию, нашла безучастную ноту в вопросе. Спеллман послала Хизер удостовериться не случилось ли чего ужасного, не желая оставлять класс без присмотра. Мэттвел стала приятна этакая маленькая забота. Конечно, это базисная обязанность учителей, но всё равно. С другой стороны, причина могла крыться в банальном нежелание обрести проблемы… Мэд надеялась на искренние намерения, без серого подоплёка: «Так надо».

– Да.

Дверь захлопнулась, вновь оставляя Мэттвел в осязаемой пустоте, нарушаемой тихим бегом капающей воды из-под крана. Девушка поёжилась, внезапно продрогнув от холода и отголоска одиночества. Интересно, как там Оливия? Мысль собрать вещи и покинуть стены школы защекотала сознание Мэделин. Что, если действительно так поступить? Никто из руководства не одобрит идею, даже, невзирая на то, что правила в здешнем учебном заведение мягче, нежели в иных городах и штатах в целом, но… Глубоко вздохнув, Мэд столкнула навязчивую идею в пропасть забвения. Ей нужен хороший проходной бал, и она будет стараться заполучить его во что бы то не стало.

Ноги затекли от долгого положения в закрытой, от всего мира, позе. Выпрямив одну ногу, боль стрельнула в колено, аналогичная история произошла и со второй конечностью.

Неуверенными шагами, пошатываясь, Мэд дошла до раковины, набрала в ладони отрезвляющей, холодной воды и окатила ею лицо. Благо тушь водостойкая, иначе бы Мэттвел пересмотрела желание освежиться. После того, как Мэделин однажды попала под дождь, а косметический продукт полностью оказался на щеках, девушка приняла решение не покупать такую неустойчивую красоту.

Наконец, достигнув коридора, Мэттвел облегчённо вздохнула, примечая лёгкость на плечах, будто со спины сорвали гигантский рюкзак с гирями. Неспешным шагом девушка побрела обратно к знаниям, с интересом разглядывая шкафчики других учеников и стенды с различными объявлениями.

Невзирая на позднюю осень, на одной из досок висел манящий флаер из голубых и синих цветов, гласящих о грядущем зимнем бале. В минувший праздник Мэттвел лечилась под фильмы с Гарри Поттером различными антибиотиками, запивая те горячим какао. В тот период Мэд похудела на несколько килограмм, став похожей на стеклянную фею, после чего очень сетовала, ведь по истечению следующего месяца вес вернулся обратно.

На Новый год себе Мэттвел накупила новых постеров с супергероями, по большей части фигурировал Тони Старк, и несколько эксклюзивных фигурок с Драко Малфоем и Гарри, закончив дело огромной горой сластей. Быть может, из-за вкусностей возвратился вес и виновна в этом лишь сама Мэд…

Мэделин представила, как будет ходить по магазинам и выбирать великолепное платье, в котором бы резво веселилась, предаваясь лёгкости в изумительный вечер, приправленный мнимой искрой волшебства.

Готовиться к мероприятию всегда волнительно и приятно, разумеется, если это не какой-нибудь экзамен, похороны или нечто наподобие. Несколько лет назад Мэд испытывала томящее ожидание, колыхающее сердце, помогая родной тёте собираться в день её свадьбы. Мэттвел до сих пор влюблена в то лаконичное шёлковое платье в пол со спиной из гипюра и глубоким вырезом на груди. Даже отец одобрил одеяние сестры, лишь подметив, что оно достаточно откровенно, однако кидает всем вызов.

Больше всех временных отрезков девушка не терпит осень потому как она, окрашенная алыми и золотыми оттенками, сгорает заживо, пожирая краски лета. Зима же манит атмосферой сказки, будоражащей роем бабочке, сотканных из снежинок. До бесконечности можно слушать как скрипит снег под подошвой ботинок, как снежинки кладут себя на щёки, либо застревают в ресницах посредством танца.

Повернув голову Мэделин столкнулась с бесконечной мглой в виде лица, представленного одним сплошным глазом, сверлящим прямиком в душу.

Мэд стиснула зубы, сжала кулаки, готовясь к неясной битве. Она твёрдо решила прекратить бояться. Шаг за шагом расстояние сокращалось. Мэттвел учуяла слабый запах сырости, похожий на тот, что водится под мостом. Мистер протянул руку, жест чудился вполне дружелюбным, не сулящим никакой вражды, будто он предлагал принять некий дар.

Шаг за шагом.

– «Ты – плод моего воображения», – твердила Мэд. – «Тебя нет».

– «Тогда почему боишься меня?»

Движение Мэттвел застопорилось, она открыла рот, с уст сорвался возглас удивления и разочарования. Дрожь внезапно захлестнула высоким прибоем и Мэд не смогла превратиться в сёрфера, чтобы оседлать волну. Слеза незаметно скатилась с правого глаза, напоминая бриллиант, сияющий на солнце.

Шкафчики, пол, потолок, двери, всё окружение превращалось в размытое пятно, из коего формировалась окраина леса и мост. Тот самый проклятый мост. Мэделин оглядывалась по сторонам как дёрганная белка, не веря в происходящее.

– «Прими меня». – настаивал неизвестный мужчина.

Лучшая защита – нападение. Мэттвел приподняла руку вверх, но резко вернула на место. Покачала головой, закусила щёку. Если бы она сказала, что не боится, то титул лгуньи смело бы расположился на голове короной из шипов, царственно смотря сверху вниз.

Девушка криво улыбнулась, жалея о затее, а затем вытянула руку вперёд, кисть ловко сформировала жест из одного среднего пальца, советующего идти на очень неприличное слово. Реакции не последовало, Мэд ступила назад, глядя исподлобья, ожидая атаки.

Как ей вообще способен навредить призрак? Этот вопрос быстро растворился, стоило лишь осознать, что Мэттвел всё ещё находится во власти галлюцинации.

Но ей повезло.

Школьный звонок дали не по времени, Мэд моргнула, а вместо моста по-прежнему грустили шкафчики учеников, расставленные по-над стенкой.

Мужчина исчез, не оставив и следа.

Мэттвел нахмурилась, мышцы оставались скованными, точно их только начали размораживать после долгой спячки в леднике. – Да какого блять…

Мерзкий скрип от соприкосновения кроссовок с полом резал слух. Из-за угла выскочила целая свора парней. Шесть человек.

Каждый смеялся, обмениваясь фразами по типу: – «Быстрее!», «Круто!».

Двое парней были из музыкальной группы Лиама Фолла, но присмотревшись, Мэд поняла, что их трое. Сам Лиам затесался среди юношей, весело прыгая к верху, опираясь на плечо одного из приятелей.

Свора напоминала шторм, Мэттвел повезло стоять поодаль, иначе бы снесли с ног и не заметили бы. Мэделин не удивилась бы, наверное, даже не стала бы бранить виновников падения, лишь закатив глаза и распластавшись по плитке.

Пересекаясь взглядом с изумрудными радужками Фолла, Мэд видела в них лес, туманный, наполненный сильнейшей энергией, способный поддерживать защиту веками.

Лиам подмигнул, улыбаясь всеми зубами и поднёс палец ко рту, невербально говоря: – «Ты нас не видела, Лиса».

Мэделин отвела глаза в стену, делая вид, словно рассматривая стеллаж с наградами школы. Вспомнилось милое прозвище, прямо голосом парня. Почему только оно так пришлось по душе? Не особо важно.

Группа негодников скрылась за углом, а звонок прекратился. Из кабинетов стали выходить любопытные единицы, радуясь сокращению мучений.

Мэделин криво повела уголком губ, издалека услышав, как завуч лепетал нечто о неслыханной наглости и о том, что никто не сокращал уроки.

И её осенило. В школе проверяли или переустанавливали камеры, слухи Мэд особо не запомнила, но суть кроется в том, что видеонаблюдение отключено. Учитывая близкое расположения комнаты с остальными подобными инновациями, Мэттвел легко сопоставила факты.

Парни ворвались в кабинет и включили звонок, остаётся надеяться, что, кроме неё, никто сорванцов не видел, иначе им несдобровать. При удачном раскладе, достанется исключительно ответственному за ту злосчастную комнату. И то, понятие удачного явно не будет подходить упомянутому человеку.

Тихо посмеявшись себе под нос, Мэд побрела в кабинет математики. С лица не слезала глупая улыбка, поэтому Мэттвел пригнула голову, примечая весёлое отражение.

Морок фантомов рассеялся, словно с рассветом, блаженно прекратив докучать.

Мэттвел редко видела, чтобы глаза Лиама так светились, подобное больше замечалось за Кайлом, старший брат чем-то напоминает Оливию. Кайл сродни середине весны, ключ от жизни, бьющий в души других людей, словно доказывая, что он способен на всё.

Мэделин остановилась, сердце пропустило удар. Как она могла забыть? Сегодня с Кайлом намечена встреча, милосердные печенюшки! Щёки залились алой краской от стыда.

Рыжая зачесала чёлку назад пальцами, стараясь ровно вдохнуть.

Что ж, по крайней мере желание веры в лучшее всё ещё не покинуло Мэдди.

***

Закат клал мазки золота на крыши, обводил витрины алым маркером, подчёркивал лужи сплетением цветов, предварительно смешивая их в палитре.

Мэд шла, дыша полной грудью, запах озона насыщал лёгкие немыслимым, приподнятым настроением, будто преобразовавшись в живительный газ, искореняющий всё плохое.

Беспроводные наушники плотно сидели в ушах играя десятую песню по списку: Sweater Weather от The Neighborhood, а солнцезащитные очки отражали яркий свет, бьющий прямиком от заходящего солнца, повисшего на небосводе точно апельсин.

Мэттвел остановилась и улыбнулась жизнерадостной звезде, сощурившись даже сквозь аксессуар с тёмными стёклами. Вокруг догорающего солнца сиял тёплый жёлтый, следом уступающей обрамлению из оранжевого, который медленно превращался в насыщенный малиновый и растворялся в мрачном ультрамариновом.

Пока окружающие заведения не включали свет, довольствуясь всеобъемлющей вспышке тлеющего времени суток, но уже скоро район, расположенный в минутах сорока от дома Мэд, преобразится, как дама, решившая надеть на себя все украшения разом, лишь бы казаться красивее, но соблюдая тонкую грань, чтобы не перебивать истинное великолепие.

В лужах и многочисленных стёклах девушка много раз удостоверилась в том, несколько хорошо выглядит, набираясь уверенности перед предстоящей встречей. Просто посиделка в кафе, совсем как с Оливией. И что, что Кайл нравится? Лив тоже изумительна.

Высокие строения, равномерно распределяющиеся от центра до окраин, постепенно уменьшались. Потому сложилось так, что в этом кусочке Стенноура высотки совсем поникли, уступая максимум трёхэтажным домам. Данный район считается «тихим», за всю историю городка тут ни раз не происходило никаких преступлений, кроме малейших краж, но куда без этого? Идеального места на Земле попросту не существует.

Добравшись до нужного места, а точнее кафе под названием «Candy &Mint», Мэд заглянула внутрь сквозь большие окна, отображающие внутреннее составляющее.

Кайл уже ожидал на месте, хотя до назначенного времени ещё пятнадцать минут. Мэделин улыбнулась тому как распорядилась судьба. Надо же, Фолл также не любит опаздывать?

Дверь отворилась с тихим позвякиванием подвески, висящей практически над головой. Конкретно в этом кафе Мэттвел ни разу не была, но слышала, что тут продают отменный штрудель и мятный коктейль.

Плитка под ногами составлена в шахматном порядке из розовых и чёрных квадратиков, пахло жареным и какой-то терпкой экзотической пряностью.

Посетителей не так много, в общем счёте человек десять, не считая Фолла и Мэд.

Скатерти на столах приятного персикового оттенка, а приставленные диваны обиты белым дерматином.

Встав с нагретого места, Кайл подошёл ближе к Мэттвел и приобнял на пару секунд. – Ну привет.

Мэделин заправила пряди чёлки за уши, отвечая взаимностью.

Парень указал на диван жестом, мол присаживайся.

Ощущения неловкости не было, импровизированная встреча отличное средство развлечься, выдвинув заботы на задний двор и узнать чуть больше человека, который нравится.

– Думаю, тебе стоит дать мне свой номер. – виновато ухмыльнулся Фолл, заглядывая в чайные радужки.

И вправду, так вышло, что после диалога на выставке дуэт говорил в школе лишь один раз и никто не додумался до того, что помимо даты и времени нужны ещё контакты. Хотя бы на случай форс-мажора.

– Точно… – Мэд закусила губу, расстёгивая молнию маленькой сумочки, в кою с трудом вмещался телефон и пару мелочей.

Цифры были продиктованы и подписаны обеими сторонами, даже созвонились на всякий случай, убедившись в достоверности собственной памяти.

Мэделин отвела глаза к картине улицы. Возникла неловкая пауза.

Кайл тарабанил пальцами по столу.

Постепенно начинало смеркаться.

– Оливия сказала, что ты любишь кофе. – промолвил парень. – Тут варят, но мне кажется, что оно дерьмовое, либо я не гурман.

Мэделин пропустила тихий смешок. – Я могу рискнуть?

– Только, если не откажешься от мятного коктейля и фирменного штруделя.

Очевидно, место Фолл знал достаточно, чтобы обходиться даже без меню. Кайл поприветствовал взглядом, спешащую к ним, официантку.

***

Условие Кайла действительно оказалось вкусным, уплетая вкусность Мэделин с удовольствием рассказывала о планах на жизнь, затрагивала обсуждение книг, вышедших недавно. Фолл тоже оказался любителем читать и смотреть фильмы под покровом ночи, припоминая как в детстве делал домик из стульев и одеял, в котором смотрел мультики с телефона, воссоздавая катастрофически маленькое пространство кинотеатра. Лиам же всегда активировал вредный режим и не присоединялся к маленькому счастью.

Кайл так ярко принялся описывать другие ситуации, что жестикулировал руками сродни дирижёру, а Мэделин, сдерживая смех, пришлось просить быть чуть тише, опасаясь, что пару выгонят из кафе, невзирая на статус парня в олицетворение постоянного посетителя.

– Ты оказался прав, Фолл, – помотав головой в разные стороны, начала Мэд, с грустью глядя в чашку. – Кофе действительно дерьмовое.

Парень пригладил волосы. – Да я могу работать дегустатором, не находишь?

Уголки губ Мэттвел взмыли вверх. – Успехов в работе.

Когда стрелка часов отбила девять, Кайл предложил подвезти Мэделин до дома, на что последняя согласилась.

Вечер выдался вполне успешным и о потраченном времени Мэд не жалела.

Выйдя из кафе, девушка осознала, насколько изменилась температура. Мэттвел выпустила изо рта облако пара. Воздух будто стал материальным, а затем расслоился на маленькие, поочерёдно исчезающие, ленточки. Рукам стало зябко и кисти передали мурашки с кончиком пальцев до каждого отдела тела.

Мэделин понравилась свежесть грядущей ночи, так что вдыхая прохладный воздух, пронизанный атмосферой конца дня, рыжая остановилась, закрыв глаза.

Пока Кайл отошёл вперёд к машине, Мэд использовала драгоценные полминуты, окунувшись в наслаждение природой.

Ночь – удивительное второе измерение, появляющееся изо дня в день, но не открывающее дверь дозволенного больше, чем надо. Тёмное время суток – секрет, покрытый дымкой запрета.

На обратном пути пара непрестанно обменивалась шутками и поддерживала прекрасную атмосферу проведённых часов.

За окном периодически мелькали флаги страны, поскольку люди часто вешают их, гордясь тем, что родились в Америке. Мэделин одолело грустное воспоминание того, что в сентябре ей уже стукнуло восемнадцать и официально, в ряду законов своего штата, она стала считаться совершеннолетней. Разумеется, в день рождения, Мэд не оплело облако из блёсток, и она не взмыла на полметра ввысь, небеса не разверзлись, вулкан не выстрелил новым снарядом. Полноценно взрослой Мэттвел не могла себя назвать, да и кто может? На самом деле это больше формальность, кто полностью стоит на ногах в восемнадцать?

В Нью-Йорке, куда несколько раз ездила Мэд, данность больше походила на правду как минимум тем, что совершеннолетие стучится в дверь по наступлению двадцати одного года.

Говоря за другие населённые пункты, после Нового года родители собирались поехать в гости до сестры отца, на чьей свадьбе бывала Мэд. Женщина живёт в Бостоне и любит приезжать к родственникам летом, а семейство Мэттвел ввело в традицию наведываться зимой.

Расстояние от города до города, конечно, большое, особенно по зимней дороге… Мэдди никогда не привечала путь к рандеву по заснеженным путям, но родители непреклонны.

Планируя будущее наперед, Мэттвел рассматривала варианты университетов и приходила к умозаключению, что окончательный выбор сделает, перейдя в финальный двенадцатый класс. Оливия к тому времени уже поступит в своё учебное заведение… Толедо, город в Огайо, корни Локвуд оттуда, неудивительно, что девушка рвалась туда, в конце концов там остались дальние родственники по материнской линии. Как забросило в ту даль Себастьяна Локвуда, Мэд не помнит, но она рада, что Лив очутилась именно в Стенноуре.

Мэделин же рассматривала в округе Массачусетс, как минимум из-за того, что тётя Ева всегда готова прийти на помощь, если потребуется.

Сколько бы не храбрилась Мэделин, страх всё равно теплится в груди.

Машина плавно въезжала на территорию района, и Мэделин уже успела приметить как высокие здания вырастали на глазах. Видеть их приятно, словно нечто родное, жаль только, что блёклость зданий никуда не исчезла. Была б воля Мэделин, девушка бы раскрашивала стены с Оливией различными яркими каракулями.

– Спасибо, что подвёз, Кайл. – Мэттвел откинула голову на изголовье кресла, повернувшись к парню.

В зелёных глазах танцевали искры задора. Фолл улыбнулся, проводя пальцами по рулю. – Всегда к твоим услугам.

Откровенно говоря, финальный шаг к расставанию мерещился чем-то неимоверно грустным и тяжёлым, будто судьба распорядилась так, чтобы с этого дня пара никогда не видела друг друга, затерявшись в непересекающихся измерениях вселенной.

И всё же, обсудив то, как следует пересечься во время учёбы, Мэттвел пожелала спокойной ночи и покинула машину.

На улице непрестанно пахло озоном, а тонкие ноты хвои затесались среди полотна запаха. Прохлада вновь попыталась заползти под куртку, но на этот раз Мэд не вздрогнула.

Мэделин взглядом провожала удаляющиеся авто, прикусив внутреннюю часть щеки, она просто не может позволить себе улыбаться мыслям о мальчишке.

Темнота погрузила город в спокойствие, легла на крыши и медленно стекала вниз, покуда не затопила округу целиком.

На небе висели звёзды, небесные тела мерцали, превозмогая пушистые облака. Месяц скрылся в замке из тучек, не открывая своего лика. В соседних домах через улицу, впрочем, как и в доме девушки, в окнах горит свет. Многочисленные украшения с Хэллоуин, завораживающие и пугающие одновременно, полностью убрали до следующего года.

Осколок тоски остриём вонзился в сердце Мэделин.

Желание отведать тыквенный латте зазвонило колокольчиком, подталкивая зайти внутрь, перестав смотреть на улицу, закоулки коей выучены наизусть.

Кого-то из соседей не было дома, либо они успели лечь спать, хотя на это Мэттвел полагала меньше всего.

У каждого домика расстилалась дорожка газона, плитки, гравий, воссоздавая индивидуальный вид. Чьи-то дома облицованы кирпичом, а кто-то обшил строение сайдингом. Дома же из брёвен в Стенноуре не редкость, но все расположены ближе к окраинам города, будто по негласному договору.

Волей или чем-то иным и необъяснимым, внимание Мэд пробежалась по правой стороне улицы. Вдалеке, перед обителью Уотсонов с потухшими светильниками, стоял Мистер Неизвестность, традиционно опираясь на трость.

Их разделяли метры, несколько домов и широкая дорога для транспорта, добротно отремонтированная летом.

Дальше путь плавно шёл по наклонной и сделав углубление, вновь лентой поднимался в высь, точно бугорок, но вдавленный вниз.

Мэделин достала из кармана куртки телефон. Пальцы не успели превратиться в деревяшки, но вполне рисковали.

Пока что Мэд не испытала страха, чему знатно удивилась. Быть может, дело в том, что оно далеко? Мужчина же не может рывком прибли… Но это же призрак? Призрак, изначально пославший законы физики и живого бытия к чёрту, призрак, способный изменять видение реальности и влезать в сны.

Мэттвел сглотнула, не сводя взор карих радужек с мужчины. – Оливия?

По ту сторону трубки раздалось шуршание. – Мэдди, что-то случилось? Как прогулка с Кайлом?

Мэделин никогда особо не любила разговоры по телефону и предпочитала написать смс, вместо звонка. Благодаря этому каждый входящий от подруги Локвуд расценивала седьмым чудом света, сразу же откладывая все дела и спеша ответить.

– Встреча, да… Расскажу позже. – девушка тяжело выдохнула, зачёсывая чёлку назад, голос едва скакал то верх, то вниз. – Помнишь, ты говорила, что Мистер Неизвестность приснился тебе?

– Ну… Да.

– Он больше не снится?

– Конечно нет, каждый сон несёт в себе индивидуальный сюжет, который не повторяется. Постой, а почему спрашиваешь?

Мэделин судорожно втянула ноздрями воздух, чувствуя, как из одного глаза по щеке скатилась слеза. – Я вижу его. – прошептала Мэттвел, сжимая губы в плотную линию, брови соединились домиком. – Мне кажется, что я схожу с ума.