Читать книгу The Bridge - - Страница 4

Оливия Локвуд.

Наконец найдя телефон, Лив взглянула как записан абонент. Девушка радостно запищала, подпрыгнув на месте. Наконец Мэд позвонила. Довольно ухмыльнувшись, Локвуд провела пальцами по гаджету.

– Оливия?

Названная нахмурилась, слышала ноты беспокойства в голосе. Присев на кровать Лив обняла большую подушку в виде черепашки. – Мэдди? Что-то случилось? Как прогулка с Кайлом?

Мэделин успела рассказать о планах на вечер, как только они появились, Ливия искренне порадовалась тому, что дождалась сближения, ощущая себя настоящей свахой. Надеясь, что свидание, о да, Локвуд назвала это именно так, прошло успешно, она ожидала звонка, который будет начинаться с победоносного клича. Ладно, на самом деле Мэделин никогда бы не верещала от переизбытка положительных эмоций в телефон, тем более из-за мальчика. Мэттвел придерживается слишком высоких планов, чтобы опускаться для таких эмоций. Рыжая сама говорила, что настроена на учёбу и ей хватает подруги для удовлетворения социальных потребностей, а парни – второстепенное, тем более, что примерно через полтора года поступит в университет, иными словами, Стенноур станет не ближним светом.

Порой, Лив пугают подобные речи, лёгкий страх того, что дружба приобретёт трещины… Нет, нет, нет! Никаких мыслей, всё будет хорошо, девушки практически сёстры, ни одно расстояние не сможет разрушить того королевства, что строили они сами.

– Встреча, да… Расскажу позже. – повисла тяжёлая пауза. – Помнишь, ты говорила, что Мистер Неизвестность приснился тебе?

У Оливии застопорилось дыхание.

– «Не смей больше ходить под тот мост, вообще не выбирайся на окраину». – таковым было наставление деда, когда он проводил внучку до машины, после поблагодарив за кактусы.

Ситуация было обделена значением, память постепенно стала стирать её и стёрла бы целиком, если бы не нынешний диалог, даже учитывая то, что Лив сочла это странным.

Ливия прикусила ноготь. Дурная привычка. Благо хоть нервы не часто танцевали чечётку, позволяя нарощенным ногтям жить подольше. – Ну… Да.

– Он больше не снится?

– Конечно нет, каждый сон несёт в себе индивидуальный сюжет, который не повторяется. Постой, а почему спрашиваешь?

– Я вижу его. – голос подруги сорвался, напоминая бессилие воплоти. – Мне кажется, что я схожу с ума.

Холод прошиб Оливию, будучи атеисткой и не любительницей фильмов с доводами о потустороннем, Мэделин не стала бы так шутить. Страх ворвался в душу военными дирижаблями, пробивая всю баррикаду.

– Стой, стой, отбросить панику! – затараторила Локвуд, шикнув, когда ноготь одарил болью, иррадиирующей по всей фаланге. Она также поддаётся тревоге. – Я не думаю, что это телефонный…

– Да! Да, чёрт возьми, я знаю!

– Мэдди.

– Я, блять, не понимаю, что происходит, Лив! Мне так страшно…

– Мэделин! – заверещала Локвуд, стараясь перекричать подругу. – Ничего не делай, в смысле, просто… Через час буду у тебя.

– Не нужно, уже поздно, к тому же завтра вставать к первому уроку нам обоим.

Оливия подскочила с кровати, впопыхах собирая по комнате разбросанные вещи, которым суждено было вновь налезть на владелицу. Да, прилежной домохозяйкой Лив не представлялась, поэтому одежда часто кочевала из угла в угол, со спинки стула на кровать и так далее. – Никаких обсуждений, заткнись и прими помощь! – сбросив вызов Лив запустила пальцы в короткие голубые пряди. – Твою мать.

Махровый плед небрежно застилал лежбище. При выключенном свете светильник в виде планеты озарял комнату фиолетовым пигментом, будто неизведанными чарам, исходящими от нового скетчбука, брошенного на столе. В углу комнаты стоит мольберт с серебряным напылением, а около него огромный пакет с акриловыми красками, холстами, кистями, углём и прочими недавно приобретёнными инструментами для художества. Распакованные и поношенные жизнью вспомогательные средства аккуратно сложены в коробки, стоящие ближе к высокому шкафу, заставленном коллекционными фигурками из игр: Ведьмак, Овервотч, Последний из нас, Резиденция Зла, Детройт. В интерьер вписался даже аквариум с медузами.

Локвуд считает себя виновной в грубом обращении с Мэд в конкретный момент. В голове, цветными каплями на воде, расплываются опасения. Сердце заныло, а зубы, прикусившие губу, впились сильнее. Металлический вкус разлился во рту. Лишь бы ничего плохого не произошло. Лив не заметила, как стала пленницей собственных кошмаров.

Очутившись на ногах, Оливия оглядела запечатанную коробку шоколадных конфет с орехами, кои так обожает Мэд и ненавидит Локвуд. Девушка никогда не показывала, что не привечает орех, ведь Мэделин из раза в раз радуется, если удаётся угостить подругу лакомством, тем более обожаемым.

Лив глубоко вздохнула, как бы морально готовя себя к долгому бою с демонами Мэд, и вышла из комнаты. Она молилась, чтобы с Мэттвел не произошло ничего страшного, иначе сердце Оливии не выдержит, а нервы вновь дадут мощный удар по желудку, активируя обострение гастрита.

***

Разумеется, родители Мэд изрядно удивились, встретив на пороге Локвуд, махающую тетрадью с конспектами и конфетами. Не то чтобы мистер и миссис Мэттвел строгие, они бы и так разрешили Оливии остаться на ночь, но девушка желала подкрепить желание увидеться посреди одиннадцати часов.

В такое время обычно все спят, но в этот раз Мэделин пристала к родителям с волной накрывшей ностальгии. На самом деле она просто боялась остаться наедине с собой и… Непонятными фантомами, разыгравшемся воображением.

Поприветствовав Клинтона, Лив быстро побежала по крутой лестнице, цепляясь за перила. После того, как рыжая сломала руку, Оливия стала бояться конкретно этого подъёма на второй этаж.

– А теперь объясни мне по порядку. – Лив гулко захлопнула за собой дверь, оставляя пса скулить вне зоны внезапных девичьих посиделок.

Мэд, подпрыгнула на месте, выронив телефон. На подруге уже надета пижама. – Какого чёр… Я же сказала, что это может подождать.

– Мэдди, ты сказала, что знаешь, что это не телефонный разговор. – Оливия кинула коробку конфет по отношению к Мэттвел. – Милые шортики.

– Впусти моего пса. – изловчившись, Мэд поймала щедрый дар.

Дверь отворилась, Клинтон вошёл словно царь, обиженно гавкнув на наглую гостью. Как она посмела оставить Клина за пределами комнаты?

– У меня есть домашний лимонад.

Лив улыбнулась, присаживаясь на кровать, видя, как Мэделин хлопает по поверхности, приглашая. – Пока обойдёмся без него, тем более вкус конфет перебьёт его.

– Знаешь, я часто думаю, что ты больше рисуешь, чем пишешь. – Мэд кивнула головой, обращая внимание на нарисованный плакат Человека-паука, висящего рядом с Железным человеком. Эти произведения искусства, Мэттвел не побоится применить подобную характеристику тут, прибыли в комнату шестым числом августа текущего года. – Почему не художественный, а литературный?

Оливия скептично задрала бровь, а затем повисла тишина.

– Мне кажется, что отучиться в литературном более стабильно что ли.

– Сколько лет дружим, а вопрос дополз только сейчас. – хмыкнула Мэттвел. – Забавно.

– Уходишь от темы.

Мэделин поджала губу, сцепив руки в замок.

– Давай, твои предки легли спать, мы одни.

Но дело было не в этом. Признать проблему – верный путь к её решению, но это означало принять её существование как таковое. Осознанно признаться самой себе, что силуэт мужчины более не походит на глюки психики, да и с чего бы вообще они возникли?

– Видишь его сейчас? – не отступала Лив. – Мэдди? – девичья рука накрыла ладонь подруги.

– Переночуй со мной, утром расскажу.

– Что за грёбаное хитрожопство? – насупилась Локвуд, надув щёки.

Не выдержав серьёзного взгляда, Мэд зашлась в громком хохоте.

Пёс подбежал ближе, следом вовсе запрыгнув на кровать. Запах шампуня для питомцев напоминал яблоко. Тихий лай походит на соглашение со словами хозяйки.

– Чш-ш-ш! – шикнула Лив, прикрывая чужой рот. – А то звероловы приедут.

– Внимание, у вас завёлся лось! – выбросила Мэделин, хихикая точно гиена.

– А, ну ладно.

Откинувшись на спину, рыжие волосы разметались по покрывалу. – Расскажи мне что-нибудь.

– Это просьба или приказ? – Оливия последовала примеру подруги.

– Лив, представь, что я критик, впечатли меня.

Оханье, точно Санта ошибся из-за неисправных часов и посетил дома осенью, разлетелось по комнате.

– Пошевели извилинами.

– Они уже устали.

Лёгкий смех словно озарил комнату мягкой вспышкой света. Переплетя пальцы, подруги говорили час напролёт, борясь с усталостью после насыщенного дня. Строили совместные планы. Пару дней лета они обязательно должны провести в Лос-Анджелесе, а также поймать каких-нибудь актёров и получить автографы. Быть может, вовсе посетить Майами.

Веки тяжелели по мере роста времени, наливаясь свинцом. Тела становилось невесомыми. Пальцы слились друг с другом, олицетворяя нерушимую дружбу, способную преодолеть все ненастья.

***

Запах вошёл в пространство первее, чем сама Оливия. Пса предусмотрительно девушка отвлекла кормом, насыпав лакомство на первом этаже около лестницы.

Лив смело призналась, что намерена прогулять занятия, заботясь о Мэделин, поскольку вторая чувствует себя плохо. Родители хотели проверить дочь и расспрашивали что случилось с Мэд, но Локвуд убедила спокойно ехать на работу и не будить рыжую особу, о ней Оливия позаботится сама.

Дно тарелки и кружки поцеловались о прикроватную тумбочку. Мэттвел поморщилась сквозь сон.

Оливия принялась хозяйничать. Раздвинула атласные шторы, открыла окно на проветривание. Заглянув в шкаф, Локвуд обнаружила предложенные вещицы гардероба, мысленно собирая образ для сегодняшнего дня. Решив, что Мэделин не высунет свой нос на улицу, Лив остановилась на домашней водолазке со снеговиком и свободными спортивными штанами.

Отойдя к двери, взгляд оценивающе просканировав комнату. Отсутствие творческого хаоса походит на невежество. Упираясь рукам в бока девушка брезгливо фыркнула. Почему ей нравится порядок везде, кроме собственной спальни? Похоже, это болезнь.

Оливия плюхнулась на кровать, предварительно ощупав место, чтобы ненароком не сесть на ногу Мэд. Покрывало закрывало обзор на части тела. – Доброе утро! – пальцы стали красться по спине подруги.

Мэделин промычала что-то несвязное, вдогонку открывая карий глаз. – Окно закрой.

– Любимый Суслик, мамочка принесла завтрак.

Нос Мэттвел насупился, девушка потянулась, мощно зевая.

Оливия скинула покрывало и поцеловала в макушку, встречая возмущённый взгляд Мэд. – Всегда пожалуйста. Покормить с ложечки?

Мэттвел показала кончик языка, неуклюже садясь. Интерес сразу отобразился на заспанном лице.

Горячая яичница, сопровождённая аппетитным и хрустящем беконом, остывала, а рядом лежали два румяных тоста и дольки помидора. В кружке был заварен чёрный чай, от которого тоже исходил пар.

Яства радуют Мэд не столько, сколько внимание. Губы дёрнулись, растягиваясь в улыбку. – Спасибо.

– На самом деле готовила не я, – призналась Лив, потирая тыльную сторону шеи. – Но это реально вкусно, попробуй!

Мэделин усмехнулась, откусывая тост. – Может, тебе в рекламодатели пойти?

Голубые глаза театрально закатилось кверху.

– Кстати, сколько времени?

– Не переживай, мы уже почти пропустили первый урок.

Кашель выдался таким сильным, что чай вытек через нос Мэттвел, на этот раз девушка выругалась китайским. – Ты отключила мои будильники! Лив!

– Слушай, это случайно вышло, они сами, представляешь? Тебе надо было выспаться и набраться сил, неблагодарная.

Мэд глубоко вздохнула, утирая остатки напитка, оставшиеся над губой. – В чае слишком много сахара.

***

У Оливии аллергия на цитрусовые. Впервые об этом девушка рассказала Мэд в парке, где встретились их родители, привезя с собой дочерей. Руки, впрочем, как всё тело, покрывали болезненные следы расчёсов, сухие и тонкие корочки. Лив умоляла маму, чтобы та взяла её на встречу, ведь из-за двухнедельного отъезда подружки не виделись. На тот момент отрезок времени чудился чем-то сверхъестественным, сравнимы со столетием. Под назойливым и экспрессивным рыданием Оливии Роуг Локвуд согласилась за час перед отбытием, но с условием, что любые прикосновения будут исключены. И это правильно стоило соблюдать строго.

Вечером того дня семью оповестили об ужасном ДТП, в котором выжил лишь Стивен, Себастьян скончался на месте.

Оливия не разговаривала два месяца и из пухлого ребёнка превратилась в щепку. Похороны проходили без Лив, родственники сочли мероприятие ещё одним ударом по детской психике, будто гвозди загоняли не в крышку гроба, а в душу маленькой девочки.

– Будешь яблоко? – Мэд сполоснула фрукт под краном. – Я бы предложила апельсин, но…

Лив отодвинула стул и села на него, закинув ногу на ногу. – Я недавно жевала жвачку, в моём рту вкус сладкой мяты.

Внушительное окно защищают жалюзи, пропуская мягкий свет восходящего солнца, не стремящегося проникнуть сквозь рваные тучи. Просторная кухня извечно напоминала, как тут готовили девочки, устраивая кулинарные поединки. В один из таких сражений пакет муки рассыпался, подняв белое облако, ровно создав импровизированный туман.

Уборка длилась долго. Ныне вместо бежевых оттенков комнаты несли службу тона горького шоколада.

В детстве, центр приготовления яств, смело сходящий за секретную комнату с чаном для зелий, казался куда больше.

Локвуд постучала пальцами по столешнице. – Теперь ты не отвертишься, Мэд.

– Пожалуйста, только не считай меня сумасшедшей после этого. – рыжая присела рядом, отложив откусанное яблоко. – Мистер Неизвестность с твоего рисунка.

Лив кивнула.

– Меня стали посещать различные видения. Сначала мне казалось, что это всё от недосыпа, что-то вроде галлюцинаций. Но потом… – Мэттвел замолкла, грудь тяжело взмылась и опустилась вниз. – Я имею ввиду, если раньше я видела этого мужчину более прозрачным, то сейчас он стал совсем материальным. – пальцы сжались в кулаки. – Эт… Эта сущность, оно пугает меня.

Оливия накрыла ладонью руки подруги, поглаживая большим пальцем.

– Оно будто проникает в моё сознание и меняет его, почти каждую ночь мне снятся сны, в которых Мистер тянет ко мне руки и просит принять. А ещё эта проклятая фраза. Acta est fabŭla. Представление окончено. – Мэделин откинула голову назад, сжимая челюсть. – Оно хочет извести меня, чувствую это или же это желаю сама я? – С надеждой окинув Ливию взором, Мэд закусила щёку. На глазах застыли слёзы, нижняя губа задрожала. – Вчера в школе, Мистер появился в коридоре, а потом грёбаный коридор стал тем занюханным местом с мостом.

Оливия сглотнула, придвинулась и вытерла слёзы с чужого лица. – Мэдди, пожалуйста, я с тобой. После чего это всё стало происходить?

– После поездки к мосту… – потерянно бегая глазами, прошептала Мэд. – После поездки к мосту. – она нахмурилась, голос стал увереннее, осознаннее. – После поездки к ёбаному мосту, Лив! – тон повысился, разрывая ровную нить, которая проседала в местах.

После того визита прошёл почти месяц, конец ноября стучался в окна, готовясь отдать борозды правления зиме. Как только Ливия не примечала изменений подруги? Всё умело миновало призму внимательности или вовсе не маячило перед?

Локвуд поймала руки подруги. – Мэдди, спокойно! Дыши!

Ужас отобразился в радужках Мэд и она пронзительно закричала, Мэттвел рванулась, а стул накренился, роняя девушку.

– Он в моей голове! Оливия! – Мэделин звала на помощь как раненный зверь, схватившись за голову, словно та планировала расколоться надвое.

Ливия рвано вдохнула, в кухню вбежал Клинтон. Собака ощетинилась, издавая утробное рычание, он лаял так, будто в комнате прячется незнакомец. Незнакомец…

Локвуд воистину стало страшно, мурашки прыгали по телу как кузнечики. Дыхание стало пыткой, каждый глоток воздуха режет лёгкие. Дикий ужас охватил от осознания действительности чего-то странного. Мэделин никогда не играла бы так. – Мэдди, – Лив помогла рыжей встать и опираться на дружеское плечо. Мэделин дрожала ровно её выгнали на лютый мороз. – Давай, шевели задницей, идём отсюда.

Миновав разозлённую собаку, благо не двигающуюся с места, только искусанных частей тела сейчас не хватало, Оливия уже обрадовалась. Клинтон грозно лаял, но поплёлся за дуэтом, на полусогнутых лапах.

Выбравшись в коридор, Мэттвел пролепетала нечто о воздухе, показывая в сторону входной двери. Преграда легко поддалась, девушек ударил резкий поток ветра.

Оливия сощурилась, Клин выбежал пулей, едва не сбив хозяйку с подругой, Мэделин вдохнула полной грудью.

Мэттвел прильнула к плечу Лив. – Ни слова об этом. Никому.

Локвуд кивнула, поглаживая тыльную сторону ладони Мэд. Страх всё ещё держал в оцепенении. Оливия была уверена, что она рисковала схватить паническую атаку за хвост первее.

– И ещё одно. – Мэделин перевела взгляд на спасительницу. – Помоги вернуть мою собаку.

***

Сердце стучало быстро, сравнивая себя с маленьким моторчиком, работающим на износ. Отнюдь не от страха.

Тепло одевшись в спортивную одежду, Лив бегала трусцой по улицам города, заменяя занятие на стадионе. Откровенно говоря, больше девушка любит занятия в спортивном зале, постоянно остаётся на стречинг после силовой тренировки. Вместо сегодняшнего рандеву с тренером Оливия выбрала совмещение приятного с полезным.

Она бежала к дому деда.

Сырой воздух кусал щёки температурой, зато лёгкие благоухали от каждого вдоха. Чем ближе к окраине Стенноура подбиралась Локвуд, тем чаще встречались жухлые ели, перенося в этакий иной мир, в котором нет осени. Блёклые оттенки зелёного в сумерках неуклюже сливались с мрачностью окружения.

Если бы Лив продолжила думать о Мэттвел, то непременно тронулась бы умом, хотя бы частично. Потому пришлось отложить раздумья. Только направлялась Оливия к Стиву из-за подруги, приплетая оправдание о том, как соскучилась, конечно, это правда, но главнее в конкретный миг проблема Мэд.

Удостоверившись в том, что Мэделин уснула, Лив дождалась миссис Мэттвел и поцеловала Мэдди в лоб, прежде чем улизнуть домой.

Девчонки из группы чирлидинга разрывали телефон звонками с сообщениями. Причину подобного всплеска внимания девушка не знала и не желала знать. Ей хотелось убежать от реального мира в потустороннее измерение, наполнив его собственными красками. Лив игнорировала все попытки приятельниц выйти на контакт. Она непременно ответит на каждое сообщение и звонок, но не сейчас.

Легко преодолевая препятствия в виде камней и различных неровностей, Оливия думала о своей новой придуманной истории. Время, свободное от рисования и прочих мелочей, Локвуд всегда старалась тратить на развите навыка писательства. В любой неудобной позе, шумном месте, Лив писала задействуя любую выделившуюся минуту.

К несовершенствам обстановки Оливия привыкла ещё во время ремонта, затянувшегося на целый год. Невыносимые, громогласные двенадцать месяцев.

Мероприятие по укреплению дома началось после четвертого июля, Дня независимости.

В то календарное число люди покупают прохладное пиво, организуют пикники и наслаждаются природой. Перед зданием администрации разворачивается парад, изо всех свободных щелей раздаётся гимн Соединённых Штатов Америки. Многочисленные фейерверки запускают в небо, а те взрываются разноцветными бомбами. В недалёком году из-за пиротехники случился пожар, благо его успели быстро купировать и языки пламени не расползлись дальше. Никого ничему инцидент не научил, поэтому фейерверк остался золотой традицией.

Школа тоже запустила маленькую программу поздравлений в честь поддержки. В номере выступала Оливия, чирлидершам дали барабаны и девушки бодро маршировали с ними.

Дверь заперта. Оливия переступила с ноги на ногу, неумело стряхивая усталость с конечностей. Сколько девушка себя помнит, у неё всегда были дубликаты ключей от дома Стива. Моменты, когда она пользовалась ими, слишком скудны, но поэтому и ярки. В общем счёте четыре раза. Это пятый. Сначала замочная скважина не хотела поворачивать ключ, будто оберегая обитель от чужих рук. Но Оливия никогда не была незваным гостем.

Девушка вытерла подошву кроссовок о входной коврик, затем сняла их. Это негласное правило служит некой подсказкой для Стива, что домой зашла именно внучка и опасаться не стоит.

Оливия разочарованно выдохнула, когда её не встретил аромат вкусностей. Свет потушен, ни души. За окном тёмная краска ночи почти залила небо.

Щёлкнув включателем, Лив смело пошагала вперёд, предварительно повесив тёплую жилетку и шапку на вешалку.

Шаг за шагом Локвуд оказалась перед развилкой, ведущей в кухню и зал, если не проходить ещё далее, ведь тогда бы коридор завёл в такие комнаты как: санузел, спальню, библиотеку. Также из дома дозволено пробраться до гаража и полезть на знаменитый чердак.

Оливия зашла в зал. Среди окон, закрытых плотными занавесками, в центре, на журнальном столике, стояла лампа, издавая сияние. На поверхности разбросаны фотографии, исписанные листочки бумаги.

Оставляя освещение на изначальном уровне, Лив подобралась ближе и присела на диван.

На старых картинах запечатлена маленькая Ливия, её мать, сын мистера Локвуда и сам он. Не считая бабушки и дедушек с обоих сторон, другие родственники мелькали очень редко.

Девушка невольно улыбнулась, но брать фото в руки не решилась, внутренний голос советовал прислушаться к нему.

Друзья Стива также мелькали на кадрах, на некоторых из них он был облачён в белый халат. По юности старик работал медицинским братом, поработал по специальности несколько лет, а затем занялся строительством, напрочь забыв про медицину.

Внимание переключилось на последнюю область разбросанных снимков. Поначалу Оливия решила, что ошиблась. Аккуратно перевернув фото надпись ответила на немой вопрос.

Стив Локвуд и Роберт Мэттвел. Роберт облачён в чёрное пальто с меховым воротником, цилиндром на голове и перчатках.

Лив сглотнула тугой ком, будто проглотила кусок кактуса. Эмоции и шок спускались вниз, распарывая на пути к желудку всё. На втором фото оба мужчины в медицинских халатах. Локвуд знает, что Роберт был хирургом и немного старше её деда. Мэттвел погиб насильственной смертью.

Родители Мэд особо не давали информации по поводу случившегося даже самой дочери, но девушка и никогда не расспрашивала. Роберта никогда не было в жизни Мэдди.

В коридоре послышалось тихое шуршание. Оливия выругалась и, сфотографировав важные экземпляры, на носках выбежала из комнаты, возвращая положение двери в изначальное. Никаких улик. Девушка метнулась на кухню, включила свет и открыла кран, подставив под него кружку.

– Оливия?! – мужской голос утонул в коридоре.

Названная высунулась из комнаты, помахав рукой. – О, привет! Прикинь, я хотела по пути к тебе захватить твою любимую пастилу и чай, а тот магазин закрылся. – гостья нырнула внутрь кухни, быстро вытащила печенье из навесного шкафчика, демонстративно оставила открытую пачку на стол и сунула несколько штук в карманы штанов.

Она очень переживала по поводу того, что не должна была увидеть. Если между родственником и мучителем подруги действительно есть связь… Под «тот» Лив подразумевала минимаркет около дома старика, в котором есть почти всё самое необходимое.

– Не страшно, – вытерев обувь, мистер Локвуд прошёл дальше и остановился напротив зала. – ты не заходила сюда? – пальцы постучали по закрытой двери. – Хотел тебе сделать сюрприз, вдруг нашла уже.

– «Да прям такой, что ахуеть можно». – Оливия усмехнулась, помотав головой, решаясь озвучить нечто приличное. – Не, я же недавно пришла и за печеньки схватилась. Трусцой бежала и нагуляла аппетит. А что за сюрприз? – на последнем вопросе Лив хитро улыбнулась, наклонившись вперёд.

Как только Оливия узнаёт о скрытых подарках, то начинает переворачивать дом до тех пор, пока дар не отдадут от греха подальше, либо до поры, когда находка попадёт в цапкие руки без помощи посторонних. Все давно перестали сообщать ей о том, что приобрели или сделали что-то для неё.

– Сюрприз на то и сюрприз, – загадочно ответил старик, закрывая за собой дверь. – Не заходи пока.

Оливия тяжело выдохнула в ладони, подставив те ко рту, точно выстрелив пулей из пистолета. Делать вид, будто это не она выплюнет сейчас сердце на стол, было тяжело. Девушка медленно втягивала кислород через ноздри, пристально смотря на чёртову дверь из белого дерева. Подавлять страх больно и неприятно.

Казалось, что минуты отсутствия старика загнали в вечную ловушку петли времени, коя никогда не сломается, оставляя Лив заложником ужаса.

Мистер Локвуд вышел из комнаты, заведя руки за спину.

– Я должна угадать?

Старик кивнул.

– Сладкое?

– Не-а.

– Еда?

В ответ родственник отрицательно помотал головой.

Лив задумчиво приложила палец к губам. – Нечто для художества?

Улыбнувшись, мистер Локвуд протянул набор масляных красок, состоящий из двенадцати цветов и несколько разноцветных закладок для книг.

Взвизгнув, Оливия обняла деда. – Спасибо.

– Не стоит благодарности, – погладив девушку по спине, отозвался Стив. – Проходи. – жестом он пригласил Ливию в зал. – Приготовлю нам чай, у меня осталась лазанья, хочешь?

Лив угукнула, прижимая к груди подарки и спиной зашла в комнату. Прикрыв дверь, Оливия включила свет, глаза хищно впились в маленький столик. Ничего не было, словно и не существовало вовсе. С устойчивой точки разума Локвуд сбила лавина сокрытых сценариев. Что прячет Стив?

– «Ты не заходила сюда?»

– «Не заходи пока».

Оливия судорожно выдохнула, касаясь поверхности столика руками, словно жест мог вернуть компрометирующие вещи. На пустое место Лив положила дары, затем запустила пальцы в волосы, склонив голову.

Мэделин. Как она? Локвуд более не могла держаться.

Вытащив телефон, девушка нашла номер, выученный наизусть и занесла над ним палец. Неописуемая преграда встала между секундой до звонка и Лив отступила. Вместо этого Оливия написала сообщение, вопрошающее о самочувствии и сне, был ли он и хороший ли?

Через пятнадцать минут Стив вошёл в комнату с двумя кружками, держа их на расстояние от себя. Пары валил пышными клубами.

Оливия вскочила и засуетилась, вскинув руки. – Ой, да ты б позвал, я б помогла!

– Всё в порядке, – отмахнулся мистер Локвуд. – Возьми лазанью из микроволновки.

Разогретая еда пахла отменно. Не удержавшись, Лив попробовала первый кусочек на кухне, а затем подхватила порцию и направилась в зал.

Оливия не понимала, как именно начать разговор, слова застряли в голове, на уровне рождения. Ни одной фразой она не была удовлетворена и уже теряла надежду.

Поэтому девушка погрузила ложку лазаньи в рот и решилась начать. – Как дела?

Пальцы переплетались и гнулись до боли намеренно, но это происходило исключительно в воображении Локвуд. Ничего подобного в реальности не происходило. Девушка слушала хрипловатый голос родственника, кой подтолкнула на рассказ историй о прошлых похождениях в клуб гольфа, кой закрылся пять лет назад. Лив поверхностно вникала в суть, ей стыдно, но мысли никак не могут прекратить поток рассуждений о фото и Мэд, о том существе. Почему оно пришло и в её сон? Хоть и единожды.

Оливия подозревала, что при любом раскладе слова будут звучать как повод насторожиться, если есть что скрывать. Она молилась бы, чтобы дед не хранил недосказанности, однако Лив понимала, что это априори невозможно.

– Слушай, – Ливия отпила чай. Тарелка с лазаньей давно стояла пустой, одиноко смотря в мир. – А с чего ты взял, что я была около моста.

Стивен подогнул уголки губ вниз, походя на грустный смайлик и взглянул в сторону окна, расположенного по правую от него руку. – Ты же сама говорила, Оливия.

Девушка усмехнулась, закусив внутреннюю сторону щеки. – Разве я говорила? Совсем не припомню. – нет, она точно знает, что никто, кроме Мэд, не в курсе того рандеву с заброшенным уголком города.

– По телефону, – ни единая мышца на лице не дрогнула. – Видать ты слишком перенапрягаешь себя.

Терпение расплавляется, ей хочется закричать от злости. – Как считаешь, ложь во благо имеет место быть?

Стивен охнул, хлопнув в ладоши, кося взгляд в правый угол комнаты. – Нет ничего лучше правды, пускай она и не всегда сахарная.

Лив криво потянула уголки губ в разные стороны, словно дёрнула за ниточки. Приторная ложь во имя сохранения защиты? Именно такие мысли, как тараканы ползали в голове Оливии. Глаза безбожно защипало, Ливия быстро заморгала, желая смахнуть слёзы и никогда не подпускать их к себе. Продолжать разговор о мосте и прочем связанным Лив передумала. Смысла нет, а давить она опасалась.

Глядя в мнимое зеркало, в котором стояло отражение с кровоточащим сердцем, Оливия чувствовала себя преданной.

***

Ответа от Мэд Лив не дождалась, впрочем, это уже не важно. До своего дома Локвуд бежала не трусцой, а рысью, широко перепрыгивая расстояние, если на лоскуте периметра следовало двигаться медленнее и увереннее.

Под конец дистанции дыхание сбилось, сердце вновь желало вырваться из груди, разломав рёбра в крошку. Пот, наверное, пропитал всю одежду, жар пленил, измывался, казалось, что девушка задыхается.

Ворвавшись в дом ураганом, Лив поприветствовала мать, крикнув, чтобы она не беспокоилась и ужинала без неё. Забрав ключи от машины и скинув подарки на кровать, Оливия помчалась к машине.

Джип зарычал под окнами обители, а затем Локвуд рванула с места, чуть не врезавшись в фонарный столб, открывая окна и включая обогреватель. Разумеется, теперь шапка отправилась на заднее сиденье вместе с жилеткой. Если бы под водолазкой была футболка, то первая вещь гардероба непременно тоже попала бы к остальным.

Дорога мерещилась бесконечной лентой, освещённой высокими огоньками, подвешенными за тонкие проволоки. Каждую секунду Лив тарабанила пальцами по рулю, то сжимала руку в кулак. Когда светофоры горели алым цветом, кой запрещал движение и никого в округе не виднелось, Оливия проскакивала мимо пешеходных переходов, не выжидая окончания счёта.

Локвуд остро хотелось выполнить дыхательную гимнастику и закрыть глаза, но желание сохранить жизнь и не попасть в ДТП сильнее, поэтому она медленно втягивала кислород, поступающий через открытые окна и выдыхала обратно вместе с гнилыми мыслями.

Прибыв к месту проживания Мэд Оливия застучала в дверь так, будто по её сторону разворачивался апокалипсис, и девушка молила об укрытии. А всё из-за того, что входящий звонок Мэттвел не приняла.

Лив завертелась на месте, пиная воздух, грызя костяшки пальцев, быстро доходя до единичных заусенец у ногтей, стоило осознать последнее, как Локвуд вздрогнула и перекосилась. Сколько микробов на руках, ужас.

Крупно повезло, что Мэделин не спала, об этом свидетельствовала её персона, появившаяся в дверном проёме. Вопрос что делать, если подруга не выйдет, отпал.

– Мэдди, – облегчённо выдохнула Лив, кидаясь с объятиями на шею. – Ты почему не отвечала?! – лицо нахмурилось, брови соединились на переносице.

– Прости, я слишком погрузилась в книгу. Тебе повезло, что предки в кино недавно уехали, а то возникли бы вопросы.

Локвуд развернула Мэттвел и втолкнула внутрь, пробубнив, что на улице не июнь, и есть сверхважная информация о коей обязательно надлежит знать.

Вновь вильнув на кухню, Лив по-свойски налила себе стакан воды и осушила залпом, затем ещё один и напоследок третий. – Я была у деда.

Мэд опёрлась о стол, склонив голову. В глазах читался вопрос. – И?

– Тебе вообще лучше?

– Чт… Да, я… – Мэттвел запиналась, заправляя волосы за уши. Неуютный вопрос ставил в неловкое положение. – Ты посмотрела на меня как на сумасшедшую, Лив.

Оливия рассмеялась. – В самом деле? Сейчас? Потому как утром, побойся Бога, я поверила всем твоим словам и не только словам.

– А сейчас?

– До сих пор стою на твоей стороне. Всегда буду.

В комнате воцарилось молчание, Мэделин отвернулась, прикусив губу, следом расползаясь в улыбке. Фраза Оливии чертовски приятна.

– Что узнала? – тишину, ровно гром, разверзла Мэттвел.

– Лучше будет потом и показать, но это не очень приятное объявление. Сегодня я нашла старые фотки на журнальном столике, когда пришла раньше дедушки. Видимо, он решил словить ностальгию или ещё чего. Короче, – Лив вскинула руки вперёд, расставив пальцы веером. – Я в курсе, что наши деды были знакомы.

– У них были доверительные отношения, нет? Просто знакомые?

– Да плевать, мои родители подобного не говорили, а у своего не спрашивала. В любом случае, я нашла то, что тебе не понравится. – Оливия подошла ближе и разблокировала экран телефона, пару секунд и фото в галерее явило красу для обозрения.

Фотография Роберта Мэттвела в пальто…

Мэд судорожно выдохнула, переводя взор на подругу. По лицу невольно потекли слёзы. – Я не видела этого фото раньше, как это возможно?

– Не имею понятия, Суслик, но Роб чертовски похож на того, кого я видела, и ты такого же мнения, судя по реакции.

– Медики изучают латынь, – прошептала Мэд. – Acta est fabŭla.

– Это же написано на бумажке, которая под мостом валяется?

– Той самой, как ты умудрилась взять её к себе домой?

Оливия осеклась, натянутая улыбка нарисовалась на лице. – Но я никогда не брала.

– Что? – Мэделин усмехнулась с неподдельным удивлением.