Читать книгу Во имя себя - - Страница 7

7 травня 7393 г. от с.м.

г. Сужгород, дом Быстрицких

– Уля, а тебе нравятся вересинки?

– Что? – Я отвернулась от окна, около которого сидела на козетке.

– Вересинки? – Светлана взмахнула карточкой из какого-то каталога. Этот был с примерами букетов и всяческих композиций из цветов. Очень в тот год было модно всячески украшать свадьбу растениями. – Таня говорит, что флёрдоранж краше всего, но, как по мне, есть в нём что-то от разбитых надежд, прощания.

– И ничего такого в нём нет! – Таня резко перевернула страницу. – Невестам всегда флёрдоранж в волосы вплетали. Тебя послушать, так это не свадьбы, а похороны были!

– Нет моей вины в столь тонком чувстве прекрасного, баронесса. – Графиня Зарецкая горделиво вскинулась, отчего уже наметившийся второй подбородок подтянулся, а коротковатая шея стала смотреться выгоднее. Это была её любимая поза.

– Уж простите, Ваше Сиятельство, да только Флорже ни о чём подобном не писал, а я ему больше в делах цветочных доверяю. – Таня раскраснелась, как с ней часто бывало в пылу спора, даже лёгкая рыжина в её светлых кудрях стала заметна сильнее. – Уленька, так что ты думаешь?

– Мне милее флёрдоранж. – Светлану хотелось урезонить. Уж не раз я всячески давала понять, что шутки шутками, но через слово разницу в титулах поминать вовсе не смешно. – Но вересинки – это оригинально и свежо. Мария, а ты как считаешь?

Графиня Утомская, устроившаяся в специально поставленном к камину четвёртом кресле, оторвалась от образцов кружева и обвела нас рассеянным взглядом. Те образцы она не выпускала из рук с начала вечера. Из-за особого разреза глаз она всегда смотрелась то ли печальною, то ли усталою.

– Вы о цветах? Что толку спорить, Марфа Григорьевна наверняка уже всё заказала?

– Нет, но матушка крайне рекомендовала жасмин.

Потому что цветок этот летний, но и к фамильным чесменским кружевам, что напоминают морозные узоры, подходит.

– Так что ж ты молчишь! – Таня всплеснула руками. – Жасмин! И правда может интересно выйти.

Наверное, это был первый на свете девичник с такой рассеянной невестой. Я планировала его и приглашала подруг желая начала этой немного пустой, но такой весёлой предсвадебной суеты. Мне хотелось листать каталоги и рассуждать о множестве важных вопросов. Какие будут цветы на платье? Каким кружевом украсить салфетки для гостей, и какой крем предпочтительнее для свадебного торта? Ещё зимой во время семейного визита к Лесковым мы с Таней спорили, может ли свадебное платье быть не белым. Очень уж хотелось ей пойти к алтарю в красном – цвете аиста, под знаком которого она родилась. Думалось на своём девичнике тоже в шутку помечтать о жёлтом платье, чтобы правильные Светлана с Марией возмутились и начали меня переубеждать.

Теперь же всё отравляли мысли о ярине Таниче и его одержимости.

– Уверена, Её Сиятельство организует великолепное торжество. У неё просто изумительный вкус! – Светлана изящным движением взяла со столика фарфоровую чашечку. – Но это всё лишь суета. Уля, что между вами со Стефаном? Каким ты его находишь?

– Он вежливый и обходительный, почтителен к старшим…

«И несколько безвольный, но этого вам знать не нужно».

От таких мыслей стало неловко, и я поспешила закончить всё общими словами. Хотелось поделиться с подругами, каким бывает Марк Прохорович, и тем, каким становится Стефан рядом с ним, но нам в любом случае жить одной семьёй. То, что сейчас сказано будет, и через десять лет в обществе отзовётся.

– Думаю, – улыбнулась почти искренне, – мы поладим. Мне показалось, что я могу рассчитывать на уважительное отношение, а этого вполне довольно.

– Да, боюсь, сердце Стефана уже занято. – Светлана вздохнула и отпила немного чая, выдерживая паузу и приглашая остальных задать парочку вопросов.

Таня фыркнула и возвела очи горе – её жутко раздражала любовь Светланы к такой театральщине.

– И кому же отдано его сердце? – Мария, не поднимая глаз, перевернула пару листов каталога.

– Не знаю, будет ли уместно… – Светлана выразительно посмотрела на меня.

Наверное, нужно было прекратить этот разговор, только о подобной истории матушка не рассказывала. Любопытство – главный мой порок! К тому же в груди вдруг потяжелело, но разве прежде была надежда на любовь? Какая глупость.

– Мне тоже интересно. Хотелось бы больше узнать про своего жениха. – Я улыбнулась

– Тогда не могу вам отказать! – Светлана поставила чашечку обратно и благовоспитанно сложила руки на коленках. – У родителей моей маменьки в Горьковском уезде есть имение Каменка. А соседствует оно с Малинками – имением Паньковых, – она уставилась на меня, словно чего-то ожидая.

– Это девичья фамилия матушки Стефана. – Перед глазами стоял рисунок семейного древа Врековых, которое пришлось заучивать на днях. В нём и правда нашлось достаточно прервавшихся девичьих жизней, что не давало забыть о речах ярина Танича на балу.

Не с этим ли имением рядом нашли ту крестьянку, о которой матушка рассказывала?

– Так и есть! В Малинках живут старшие Паньковы – родители маменьки Стефана. И постоянно гостит кто-то ещё, очень уж они гостеприимны к своим родственникам. И Стефан тоже частенько к ним приезжал раньше, даже жил как-то целый год, кажется. Так вот, с другой стороны с нашим имением соседствует имение Любницо. И живёт там баронский род Осянских. Вот в Наташеньку Осянскую Стефан и был влюблён! И сейчас наверняка про неё не забыл.

– С чего ты это взяла? – Я чуть подтянула тонкие кружевные перчатки.

– Ты что, там такая любовь была!

– И сколько лет им тогда было? – Мария всё-таки взглянула на сплетницу. – Баронесса Осянская уж пару лет как в Булакию отбыла.

– В Булакию? – Таня даже перестала притворяться, что ей это всё вовсе не интересно. – Это же за ней тогда целое посольство приезжало?

Булакия. Посольство. Вспоминалось что-то совершенно обрывочное. И правда, в одно лето прибыла в Сужгород делегация от соседей. После того события ещё полгода в моде было всё булацкое. Дамы даже сменили домашние платья на вышитые халаты. Но вот Осянских…

– Не могу припомнить. Булакцев помню, а зачем приезжали – нет. – Я растерянно обвела взглядом подруг.

– Да и неудивительно, уж года четыре прошло. – Светлана пожала плечами. – Не перебивайте меня! Стефану тогда было лет тринадцать, а Наташеньке четырнадцатый шёл. Осянские не из богатых, но на все детские балы приглашения принимали. Может, надеялись, что Наташа подружится с кем: в жизни всё пригодится. Вот там они вроде бы и встретились.

История оказалась весьма проста. Тихий и необщительный Стефан сдружился с такой же тихой Натальей. Не очень красивая, но миловидная девушка была исключительно воспитана и учтива со всеми. Возможно, эта учтивость и не позволяла ей оставлять нелюдимого паренька совсем уж в одиночестве.

На всех мероприятиях они были вдвоём. Стефан следовал за Натальей всюду и даже присоединялся к другим компаниям, хотя обычно людей избегал. Они встречались не только на балах, но и на пикниках, верховых прогулках. Всё было прилично. Наедине пара оставалась редко, да и возраст их несколько извинял.

– Стефан бегал за ней как хвостик! Не думаю, что Наташа была в него влюблена, но и не избегала. А где-то через год – ей тогда уже пятнадцать было – Осянским пришло письмо из Храма. Оказалось, что её суженый живёт в Булакии да ещё и из ханов. – Светлана прервалась, чтобы глотнуть ещё чаю, а я отвернулась к окну.

Жених из другой страны. Да ещё в столь отличной в своих традициях. Матушка всегда боялась такой судьбы для меня и сестёр и даже в тот год повального увлечения всем булакским не поддалась моде.

– Вот они и приехали забрать её, – Светлана продолжала не менее живо, но уже с некоторой жалостью в голосе, – как по их обычаю заведено. Через месяц после той вести.

Матушка рассказывала, что в Булакии в семью жениха девицу забирают сразу, как их святые отцы предназначение обнаружат.

– Повезло баронессе. – Мария выпустила наконец каталог из рук и теперь смотрела на Светлану с лёгкой ухмылкой. – Из старых платьев в шёлковые халаты хатуни.

– И в золотую клетку к стайке безродных наложниц. – Таня схватила пару маленьких пряничков. В моменты волнения ей всегда требовалось что-то съесть.

– Ну и ладно, я бы не отказалась.

Светлана посмотрела на Марию широко открытыми глазами, Таня – немного презрительно, да и я не смогла удержать лицо. Мне и правда казался лишним весь этот романтический флёр вокруг суженых и прочего, но жить с наложницами – это как-то слишком. Не похоже, чтобы Марию смутила такая реакция, но стало как-то неловко.

Я отвела взгляд и медленно огладила складки юбки.

– И как отреагировал Стефан?

– Что? – Светлана посмотрела недоумённо. – Стефан? А! Он переживал. Когда про помолвку стало известно, ходил мрачнее прежнего. Как Наташу увозили, он не видел, его тогда в Малинках оставили. Я после в Каменку уже почти не ездила, но слышала, что Стефан стал вовсе нелюдим. А иногда видели его в тех местах, где они с Наташей гулять любили. Вроде бы как сидел он там в одиночестве, не иначе как баронессу вспоминал.

Я представила Стефана, скажем, на камне у ручья. Печальным. С увядшим полевым цветком в руке. Должно быть, он очень тосковал, Наталья ведь не просто вышла замуж, а уехала в другую страну. Так грустно.

– Так глупо.

– Мария! – Светлана опередила меня лишь на миг. – Разве можно так говорить! Это же такая любовь.

– Ненужная? – сейчас Мария казалась какой-то снулой рыбой. – Они не смогли бы быть вместе. Я не знаю ни одной семьи, где супруги любили бы друг друга с детства.

– В тебе нет ни капли романтики!

– А я, пожалуй, соглашусь с Марией. – Таня решительно сложила руки на груди. – Будь это романчик для мещанок, герою стоило бы бороться за свои чувства, но мы ведь дворяне! Стефан должен был забыть о Наталье, как только всё понял про любовь. Такие встречи – это и правда было неразумно.

– И всё же его жаль. – Все взгляды обратились ко мне, и я в некотором смущении снова уставилась в окно. – Ему ведь даже не с кем было поделиться. Вы не знаете, у Стефана очень строгий отец. А матушка… Вряд ли он мог бы беседовать об этом с ней.

А я ведь тоже не могла сейчас ни с кем поделиться своими тревогами, хоть отношения у нас в семье не в пример теплее. Спишут всё на девичью мнительность.

– И ты не боишься соперничества? – Судя по глазам Светланы, вскоре это будут обсуждать в каждом доме.

– С кем?

– С Наташей, конечно же!

– Наталья в Булакии, а у меня есть более насущные проблемы.

Через несколько минут эта тема была забыта также, как и все предыдущие. Таню привлекли каталоги тканей и кружева для свадебного платья. Все принялись прикалывать образцы один к другому, чтобы убедиться, хорошо ли смотрится, и меня это неожиданно увлекло. В конце концов второпях, я уколола булавкой палец до крови. Чтобы её остановить, хватило приложить платок, но всё же с этим развлечением было решено закончить.

Подруги вновь заспорили о чём-то девичьем, а я, извинившись, вышла в соседнюю голубую гостиную. Здесь удачно никого не было. В ходе бурных бесед мне до сих пор иногда нужно вот так сбежать от всех в тишину и просто посидеть, прикрыв глаза, или, как тогда, посмотреть в окно. Во внутреннем дворике суетилась дворня, а в голове теснились мысли о женихе. Как много пришлось ему пережить. Весьма строгий отец, безвольная матушка, жизнь вдали от семьи и несчастная любовь. Мне не довелось испытать подобного, но уж который месяц я видела, как переживает из-за своих чувств Соня. Встречи Стефана с Натальей Осянской и правда были большой глупостью, но если уж это случилось, сложно было его не жалеть. Не удивительно, что он так резко отзывался о женщинах на балу.

Да ещё и тот скандал со смертью крестьянки, и сплетни вокруг случившегося. Наверняка, Стефана это тоже задевало. Не знаю, как пережила бы, случись подобное с моей семьёй.

А ярин Танич всё не успокоится.

Тихий вздох вырвался сам собой.

Как хорошо было бы просто повеселиться с подругами. Обсудить фасоны платьев и какие пригласительные нынче в моде. Как хорошо было бы ничего подобного не знать.