Читать книгу Принцесса Трои - - Страница 11

Уходила от Эвра я в весьма приподнятом настроении. С помощью бога, пускай и малого, мы точно сможем развернуть ужасный корабль судьбы.

В сумерках я споткнулась о большую ветвь, упавшую поперек тропинки, которая выходила из священной рощи. Подняв ее, я отломила часть и забрала с собой.

Ждавшая у ворот Трои Майра при виде меня тут же вскочила на лапы и опустила голову. Я бросила ей найденную палку, когда мы ступили на Путь Бессмертных. В темном небе над нами сияли звезды, виднелась четвертинка луны. Майра уронила найденную ветку и бросилась прочь.

Заглянув в ближайшее будущее, я увидела ее рядом с моим братом Гектором. Вскоре я различила впереди высокую фигуру и еще одну поменьше, прыгающую вокруг первой. Гектор тоже направлялся домой. Я побежала следом за ним. Мы с Эвром спасем его!

Брат выпрямился, перестав гладить Майру, и мы обнялись. Каким твердым и непоколебимым он казался!

Когда я говорила с Геленом – еще до того, как узнала, что тот предаст Трою, – мы с ним едва соприкоснулись руками.

Через некоторое время мы с Гектором разжали объятия и продолжили путь. Майра шла рядом с братом, потому что тоже любила его. Ее когти звонко клацали по камню, а подошвы наших сандалий издавали приглушенный стук.

– Брат! Почему ты так поздно возвращаешься домой?

– Я сажал деревья в новом саду. Овца упорно шла пастись именно туда, где я собирался посадить росток, и порядком меня замедлила. – Он рассмеялся. – Я раз за разом уступал ей право первенства.

Он был добр ко всем, даже к надоедливой овце.

Троя расширяла свои оливковые сады – это дело отец затеял год назад. Все мои братья помогали, но Гектор был самым преданным.

– А почему отважная канефора бродит в темноте по Трое?

– Бывшая канефора.

– Но все равно отважная. Поэт напишет песнь и назовет ее «Царевна и камешек».

– А овца напишет книгу под названием «Царевич и вредная овца».

Гектор рассмеялся.

– Наверняка она прямо сейчас бебекает избранные отрывки своему стаду.

Как же мне нравилось проводить с ним время, даже просто быть рядом. К горлу подступил комок.

Мы пересекли площадь и поднялись по ступеням дворца. Внутри, среди колонн, мелькали огни зажженных ламп. Мы стояли бок о бок, и я верила, что брат тоже не спешит расставаться.

Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся.

– Гелен заглянул в сад во второй половине дня. Он не стал работать, но сообщил мне хорошие новости. Завтра меня ждет чудесный день.

Я проверила его слова. Так и было.

– Он сказал, что может видеть будущее и что завтра я встречу свою будущую жену.

Гектору было двадцать пять, на одиннадцать лет больше, чем мне.

Я кивнула.

– Андромаху. Она приедет из Фив со своим отцом и братьями. – Фивами назывался город к востоку от нас. – Ее отец хочет больше торговать.

– Гелен и тебе рассказал об этом?

О! Я могла бы воспользоваться неоскверненным даром Гелена!

– Он сказал, что вы будете очень сильно любить друг друга. Сказал, что она столь же мила, как и ты сам.

Его улыбка стала шире.

– Он сказал мне, что она красива.

Я опустилась на скамейку между двумя колоннами, Майра устроилась у моих ног, насторожив уши. Гектор сел рядом со мной.

– У вас родится сын.

– В самом деле? Он так сказал?

– Да.

В голос брата закралось сомнение.

– Но родиться может и дочь.

Видимо, мой план был обречен. Сказанному мной, даже если я заверяла, что первым эти слова произнес кто-то другой, никто не верил. Однако, не желая сдаваться, я добавила:

– Не все из рассказанного им было радостным. Также Гелен поведал мне, что ты умрешь молодым. – Мои губы задрожали. – В битве против греков.

Гектор долго смотрел на меня.

– У меня было предчувствие, что я умру молодым, но теперь мне кажется, что мне предначертано состариться.

Люди настолько не верили мне, что выбирали ровно противоположное сказанному!

– Гелен напугал меня, – я попыталась добиться хоть чего-то. – Если начнется война, пожалуйста, пообещай быть осторожнее и не рисковать собой, когда удача окажется не на нашей стороне. Андромаха захочет сохранить своего мужа!

– Вот уж надеюсь! – Он рассмеялся. – Но она еще не вышла за меня замуж. В конце концов, я люблю поесть и не слишком аккуратен за столом. Она может счесть меня омерзительным.

– Ни за что на свете!

Он тряхнул головой, словно приходя в себя.

– Ты просишь меня быть трусом? Нет. Но войны не будет. Внимательнее выбирай, чему из сказанного твоим близнецом стоит верить, – с этими словами Гектор поцеловал меня в лоб и поднялся на ноги.

Я не хотела, чтобы он уходил.

– Ты слышал когда-нибудь о человеке по имени Парис? – Гектор много путешествовал, он добрался до самой Мигдонии во Фракии. Он многое знал о мире.

Гектор снова сел, и на этот раз голос его был напряженным.

– Он был нашим братом.

Был?

Брат, о котором я никогда ничего не слышала?

– Откуда ты знаешь его имя?

Я снова солгала:

– Гелен упоминал его, но толком ничего не объяснил.

– Интересно, как он узнал, – Гектор погладил Майру по загривку. – Когда все произошло, я был слишком мал, но с возрастом до меня дошли слухи. Наконец я решился спросить об этом мать. Ты когда-нибудь видела ее страдающей?

Я качнула головой. Только в будущем.

– Парис родился через три года после меня. Провидец предупредил, что этот ребенок разрушит Трою, когда вырастет, и сказал, что нашим родителям лучше его убить.

Я невольно прижала руку к груди и почувствовала, как часто бьется мое сердце.

– Они поверили, – Гектор поднял глаза к потолку, на котором были изображены лебеди Афродиты на фоне голубого неба, – но не смогли заставить себя сделать это и велели своему главному пастуху убить мальчика. Он забрал ребенка, а затем принес им его язык. Мама рассказала мне, что оплакивала его целый год.

Я нервно сглотнула.

– Нет! Мать и отец ни за что не пошли бы на такое!

Гектор погладил меня по спине.

– Но это правда.

Майра лизнула мою руку. Я рассеянно потрепала ее по голове. Брат мрачно улыбнулся.

– Я рад, что в этом предсказании не говорилось еще о ком-то из нас.

Я едва могла дышать.

– Я простил их. Уверен, принимая решение, они думали обо мне, своих нерожденных детях и всех остальных жителях города.

– Но разве нельзя было сделать что-нибудь еще? Принести жертву Зевсу? Отправиться в Дельфы и спросить, возможно ли умилостивить кого-то из богов, чтобы они спасли и его, и нас?

– Вероятно, они принесли жертвы всем богам и отправились в Дельфы, но это не изменило пророчества. – Он помолчал, затем тихо спросил: – Сможешь ли и ты простить их? Они любят нас.

Когда нам с Геленом было по шесть, и мы месяц страдали от лихорадки, мама ни на минуту не отходила от нас. Она разрешала нам есть медовый пирог по три раза в день, если мы были способны проглотить хоть кусочек. Отец тоже часто проведывал нас, надолго задерживаясь, чтобы рассказать древние истории о Трое.

– Думаю, что смогу простить их. Но… – Мне в голову пришла одна мысль, и я умолкла.

Как тогда возможно, что Парис до сих пор жив?

Гектор ушел. Мы с Майрой поднялись по лестнице в женские комнаты.

Этот наш брат, Парис, приведет в ярость двух богинь. Если он зол на родителей из-за того, что те пытались его убить, попробует ли он направить гнев богинь на Трою?

Наверху мама оказалась единственной, кто еще сидел за ткацким станком. Я остановилась прежде, чем она заметила меня. У ее ног стояла горящая лампа и поднос с ужином, который она приберегла для меня, включая два толстых ломтя медового пирога. Как добра она была ко мне и моим братьям и сестрам! Как, должно быть, она ужаснулась, когда услышала пророчество провидца много лет назад. Я слишком сильно любила ее, чтобы осуждать.

Мама подняла глаза.

– Ты все это время была в священной роще?

– Еще я успела поговорить с Гектором.

– Мои достойные дети. Пожалуйста, съешь весь пирог сама, не отдавай ничего Майре. Твоя гончая уже вполне упитана, а вот ты слишком худая.

Я обняла маму и уткнулась лицом в ее плечо.

Она сказала, что завтра я могу вернуться в священную рощу.

– Ты можешь ходить туда, когда захочешь. Родителям женихов нравятся благочестивые девушки, но не пренебрегай и работой у станка. Мастерство они тоже хотели бы видеть в будущей невестке, – Она рассмеялась. – Самих женихов не слишком заботит мастерство или благочестие, если речь идет о настолько хорошенькой девушке. – Она легко прикоснулась к моему подбородку, поднимая лицо. – Еще и с такой улыбкой, как у тебя.

Мне удалось улыбнуться в ответ.

На следующее утро я целый час проработала за ткацким станком, а затем заглянула в кладовку рядом с кухней и наполнила корзину подношениями и еще одной мясистой косточкой для Майры. У ворот она выглядела скорее довольной угощением, чем опечаленной тем, что я снова ее покидаю.

Добравшись до священной рощи, я поставил чашу с миндалем на алтарь Аполлона и снова попросил прощения за то, что обидела его.

– Пожалуйста, позволь мне повернуть корабль судьбы.

Тот так и не появился.

«Значит справлюсь без тебя», – подумала я.

Стоило мне направиться к поляне Эвра, как в спину подул ветер, подгоняя вперед.

Бог уже ждал меня, сидя на своем алтаре.

– И все это – мне? – Он широко улыбнулся, глядя на корзину.

Опустив ее на траву, я отошла в сторону.

Бог склонился над подношениями, вытаскивая одно лакомство за другим и называя каждое.

– Ячменная лепешка. Овечий сыр, завернутый в листья. Сладкий лук, размятый с чечевицей.

Я скрестила руки на груди. Меня мучил вопрос и мне не терпелось его задать.

– Маринованный угорь. Я не пробовал его шесть лет и двенадцать дней. М-м. Грецкие орехи. Что это? – Он посмотрел на меня, держа последнее угощение. – Целая запеченная курица? Для меня? – Оторвав куриную ножку, он впился зубами в сочное мясо и добавил с набитым ртом: – Присоединяйся.

Я откусила маленький кусочек лепешки.

– Может ли твой ветер унести меня на гору Олимп? – Если Зевс окажет мне милость, все закончится, так и не начавшись.

Эвр запрокинул голову, я почувствовала дуновение ветра.

– Без приглашения? Зевс так разозлится, что создаст нового Эвра мне на замену.

Ох.

Я позволила его ветру унести прочь мое разочарование. Придумаю что-нибудь еще – сама или вместе с Эвром.

– Я узнала, кто такой Парис. Но как могло получиться, что он все еще жив?

Эвр поднял палец, давая мне знак подождать. Доев куриную ножку, он попробовал угря и закрыл глаза, смакуя угощение.

Наконец он вытер руки о тунику и произнес:

– Мой ветер летает повсюду. Подобно твоим родителям, главный пастух не смог убить младенца собственноручно, так что оставил его на горе умирать от холода или когтей и клыков диких зверей. Вот только малыша нашла и пригрела медведица. Когда пастух обнаружил, что Парис все еще жив, то сдался и вырастил его, – Эвр ухмыльнулся. – Царевич Трои, воспитанный как пастух!

– А как же язык, который пастух принес моим родителям?

– Язык оленя, – Эвр пожал плечами. – Хотя у оленей большие языки. Наверное, это был язык олененка.

– Парис знает, что он урожденный царевич?

– Его жена рассказала ему, – Эвр поведал, что мой брат женился на Эноне, горной нимфе, которая также была провидицей.

Нимфы были божествами, но не обладали бессмертием, хотя их жизнь могла длиться сотни лет. Я никогда раньше не видела нимфу. В нашей священной роще не было их статуй, а Эноны не было в моих видениях, потому что та была одновременно и богиней, и прорицательницей.

Эвр добавил:

– Парис строит из себя невесть что, но на деле он не так уж и хорош. Трус. Ленивый. Он позволил волку задрать ягненка, когда присматривал за стадом.

Я заглянула в будущее, которое наступит через час. Парис возлежал на кушетке в пещере, которую я впервые увидела, когда получила дар Аполлона, вот только в этот раз он, кажется, был один. Неужели суд уже закончился?

Заглянув еще на час вперед, я увидела в пещере вместе с ним мальчика. Еще через час произошла сцена, которую я наблюдала у конюшен после ссоры с Геленом. Видимо, именно тогда Парис и вынесет свой вердикт.

– Эвр? Может ли твой ветер донести меня до горы Ида?

– Да я донесу до нее целого быка!

Я рассмеялась, представив, как он поднимает на ладони огромного быка.

– Бык не стал бы пытаться спасти Трою. – Я пожала плечами. – Хотя о том, как это сделать, я знаю не больше него.

Я не понимала, какое отношение выбор прекраснейшей богини имеет к Елене – женщине, из-за которой, по словам моего близнеца, начнется война.

– Идем! – Эвр зашагал прочь, направляясь по тропинке к дальним воротам рощи, которые выходили на восток.

Я последовала за ним, подгоняемая ветром. За воротами раскинулись наши поля.

Бог остановился и присел на корточки. Ветер утих.

– Держись крепче за мою голову.

Его кудри были мягкими, как перышки.

– Обхвати меня ногами за талию. Готова? – Он подпрыгнул в воздух, не дождавшись ответа.

Вокруг нас закружился вихрь. Я услышала голос Эвра:

– Нельзя ее уронить.

Священная роща отдалялась, словно это она падала, а не мы поднимались. Меня дернуло вперед.

– Держи ее крепче, глупец! – обругал себя Эвр.

Только бы пережить эту поездку верхом на ветре!

Я прижалась к богу так крепко, как только могла, но ветер дул все сильнее и сильнее. В какой-то момент моя хватка ослабла, и нас раскидало в разные стороны.

За пределами потока, несущего бога, воздух был спокоен. На мгновение я словно повисла в пустоте. В этот миг перед глазами пронеслись образы матери, отца, Гектора, Гелена, Майры. Я начала падать.