Читать книгу Две мелодии сердца. Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем - - Страница 3
Книга первая
Глава 1
Оглавление– Люси! Твоя собака выблевала дилдо!
Я резко выпрямляюсь. Голос Алиссы сопровождается торопливым цокотом нестриженых собачьих когтей по паркету и звуком закрывающейся входной двери. Я моргаю, когда до меня наконец доходит смысл ее слов.
– Что? – Поспешно встав, я иду по коридору в гостиную, к своей смущенной лучшей подруге. – Какое еще дилдо?
Мои вельш-корги, Лаймовый Кексик и Лимонная Зефирка, с интересом исследуют новую территорию. Алисса содрогается и усаживается на диван.
– Уж точно не мое.
– И не мое.
– Ну не знаю, Люси. Кики издавала такие звуки на заднем сиденье, будто в нее вселился демон. Но это оказалось всего лишь дилдо. – Алисса достает из своей объемной сумки полиэтиленовый пакет с вещественным доказательством. Картинно отвернувшись и изобразив рвотный позыв, она открывает пакет, чтобы продемонстрировать мне содержимое.
Я с ужасом заглядываю внутрь. Потом хмурюсь.
– Лис, да это же футляр для банана.
– Что-что? – она недоуменно поворачивается ко мне. – Звучит неприлично. Объясни.
Я смеюсь.
– Да нет, для обычных бананов, чтобы они не темнели. Это не секс-игрушка.
– Скукотища.
Кексик, она же Кики, подбегает ко мне на своих коротеньких лапках и плюхается на пол. Она слегка располнела от вкусняшек, которые мама тайком давала ей под столом все эти годы. Зефирка, в отличие от нее, более разборчива в еде. Алисса согласилась отвезти их в мой новый дом, пока я вместе с дядей Дэном занималась мебелью. Даже не знаю, справилась бы я с переездом без помощи Алиссы.
– Вот, значит, твой новый дом? – Алисса взлохмачивает свои короткие светлые волосы и обводит небольшое помещение одобрительным взглядом. – Тебе подходит. Жаль, что мы теперь в сорока минутах езды друг от друга, но ты же все равно будешь выступать в баре по пятницам?
Я сажусь рядом с ней на диван кремового цвета и киваю.
– Ага. Лишь бы найти работу с подходящим графиком.
Задачей номер один был переезд.
Теперь передо мной стоит задача номер два: найти работу, которая покроет мои ежедневные расходы.
Дом я купила на деньги, полученные в наследство от бабушки Мейбл, а машину подарили родители четыре года назад. Но еще оставались налоги, бензин, счета, продукты и все прочие расходы, присущие самостоятельной жизни. У меня остались кое-какие деньги от наследства, но я надеюсь подыскать работу, которая позволит мне понемногу откладывать на колледж.
Один день за другим.
– Мне здесь нравится, – радостно заявляет Алисса. – Собаки смогут бегать во дворе за забором, а в доме хватит места, чтобы поселить любовника, которого ты непременно заведешь. Да еще и пристроенный гараж – настоящая роскошь.
Мой живот сводит судорогой.
В гараже будут храниться вещи.
Я не стану пользоваться им как гаражом.
Откашлявшись, я встаю с дивана и тереблю свои волосы.
– Поселить любовника? Ну и шуточки у тебя.
– Непременно! – повторяет она.
Мне остается лишь покачать головой в попытке уйти от ответа. Я не уродина, да, признаю.
Но характер у меня довольно нервный.
Я немного странная – эксцентричная и чересчур веселая.
Да, я хороший человек, добрый и щедрый; но мужчин не особо привлекает неловкая женщина, которая все время треплется. Не очень-то сексуальное поведение.
Это я тоже признаю.
Мне достаточно наблюдать со стороны за отношениями Алиссы.
Я провожу для нее экскурсию по дому, после чего мы устраиваемся среди моей разрозненной мебели с собаками на коленях, чтобы со смехом распить бутылку вина. Первый вечер в новом доме проходит чудесно, и станет еще лучше, когда я смогу уединиться в знакомой спальне вместе с сокровенными воспоминаниями.
Спустя пару часов мы с Алиссой расстаемся, и я бегу по узкому коридору в комнату, которая некогда была полна кружев и лавандового цвета. Теперь она серая и неприглядная, и мне не терпится преобразить ее, вооружившись малярной кистью и любовью.
Мое сердце колотится. Скрестив ноги, я усаживаюсь на пол рядом с кроватью.
Ее кроватью.
Не успеваю я устроиться поудобней, как в заднем кармане начинает пищать мой телефон, словно предупреждая – не вороши прошлое.
Но уже слишком поздно.
Поздно стало в тот самый момент, когда я позвонила агенту по недвижимости и сказала, что нашла дом своей мечты. Ну и что, что он иногда снился мне в кошмарах? Он не переставал быть мечтой.
Агент весьма удивилась, а ведь она даже не догадывалась, насколько странным было это решение. Я не стала рассказывать ей, что выросла в васильковом доме по соседству. Не упомянула, что эти полторы тысячи квадратных футов на незабываемые восемь лет стали для меня, по сути, вторым домом.
И я бы ни за что не призналась в том, как мне не терпится проверить, остались ли хотя бы какие-то сокровища в старом тайнике Эммы.
Оторвав взгляд от половиц, я достаю телефон.
Мне написала мама. Ну конечно.
Мама:
Люсиль Энн Хоуп.
Я:
Мам, через эсэмэс это не сработает.
Мама:
Просто сделай вид, что слышишь мой угрожающий тон.
Я:
Ладно. Я прямо трепещу. Что такое?
Мама:
Я соскучилась.
Я улыбаюсь и отправляю в ответ россыпь сердечек и плачущих смайликов. Потом кладу телефон на стоящую рядом коробку.
Мне двадцать два, и я наконец съехала из родительского дома.
Из-за проблем со здоровьем мне пришлось попрощаться с мечтой хоть когда-то покинуть тихий пригород Милуоки и уехать в Беркли, чтобы стать профессиональным автором песен. А кончина отца помешала найти постоянную работу – мама слишком страдала от горя и одиночества. Но теперь я наконец сделала первый шаг на пути к независимости. Мама переживает расставание еще тяжелее, чем я. Мы всегда были близки, особенно после смерти отца. Но мы обе знаем, что время пришло – мне пора вылететь из гнезда.
Кто же знал, что мое новое гнездо окажется здесь?
Круг замкнулся.
Я вздыхаю и, наклонившись назад, опираюсь на руки. Поднимаю взгляд к потолку, который некогда был украшен огромным постером One Direction и россыпью светящихся наклеек. Под этим потолком я регулярно засыпала в течение восьми лет. Мы объедались кисло-сладкими мармеладками – я забирала себе все зеленые, а Эмма предпочитала красные, – и вместе сочиняли песни, которые так и остались набросками в тетради.
Вино усиливает мое нервное возбуждение. Я делаю глубокий вдох и выпрямляюсь. Потом вытаскиваю старые половицы, ничуть не заботясь ни о занозах, ни о состоянии ногтей, ни о чем-либо еще.
Дрожа всем телом, я заглядываю внутрь.
И достаю содержимое тайника.
Дневник Эммы, разрисованный фломастерами и украшенный наполовину отлепившимися наклейками.
Нотные листы.
Старый кларнет Кэла.
Кэл, Кэл, мой Кэл.
При виде старого инструмента у меня на глаза наворачиваются слезы. Я ощупываю кларнет, размышляя, как он оказался в тайнике и можно ли на нем сыграть. Посередине видна трещина, скрепленная капелькой клея, – Эмма пыталась починить инструмент.
Она всегда соединяла нас.
Меня и его.
Я беру в дрожащие руки дневник, не в силах сдержать слезы, от которых мутнеет в глазах. Я так давно не слышала голос Эммы, но я знаю, что, стоит мне открыть дневник – и он вновь зазвучит у меня в голове. Он уже померещился мне, когда я увидела красную иконку уведомления, перевернувшего мою жизнь.
Ненадолго отложив дневник, я вновь засовываю руку в тайник и натыкаюсь на фотографию, зарытую среди других сокровищ.
Мое дыхание перехватывает.
Это фотография нас троих, меня и моих товарищей по приключениям. Я никогда не видела этот снимок.
Я, Эмма и Кэл стоим вместе, обнимая друг друга. На наших лицах – радость, которую ничто не могло испортить. Ночь вокруг темна, но ее озаряют светлячки и наши яркие улыбки. Кэл обнял меня за шею и привлек к себе, близко-близко, будто мне было суждено навсегда остаться рядом с ним. По другую руку от меня стоит Эмма, согнувшись пополам от хохота.
Я помню эту ночь.
Отец Эммы и Кэла спросил нас: «Ну что, готовы?»
Мы не были готовы, но он все равно щелкнул затвором камеры.
Потом он продолжил спрашивать: «Готовы? Готовы?», а мы тем временем едва держались на ногах от смеха.
Мы всегда были готовы.
Я дотрагиваюсь до фотографии, обвожу лица, которые вот уже почти десять лет жили только в моих воспоминаниях.
Где же, Кэллахан Бишоп? Куда ты пропал?
Возможно, он уже давно другой человек. Незнакомец. Но я отчаянно цепляюсь за надежду, что смогу снова найти мальчика, которого когда-то любила.
Надежда.
Я здесь из-за надежды – она заложена в моем имени, течет в моей крови.
Но в том-то и беда, что надежда – всего лишь чувство, а чувства проходят. Имена остаются в вечности, но чувства скоротечны.
Как и мы.
Но одно я знаю точно – отведенное мне время я потрачу, чтобы наверстать упущенное.
Я знаю… я должна найти его.
Я должна найти своего старого друга.