Читать книгу Читающие знаки - - Страница 1

Макса спасли шнурки. Вроде только что завязал – и на тебе, яркими оранжевыми змейками тянутся за ним, того и гляди наступишь. Скинув рюкзак с плеча, он присел неподалеку от входной двери, открытой по случаю хорошей погоды.

С улицы доносились знакомые голоса, Макс насторожился.

– Ну и где этот нытик? – в голосе Мишки звучало презрение. – Ты же сказал, что он сейчас выйдет?

– Ну так он шел вроде бы, – отозвался Лешка, вечно неуверенный в себе и окружающих.

– Давай иди ищи его, – прикрикнул Мишка, – а то снежки растают! Зря, что ли, готовились?

Макс не стал дожидаться, когда забияки-одноклассники его поймают. Вопрос в том, как выбраться из школы незаметно? Подхватив рюкзак, он тихонько отошел от дверей и направился обратно по коридору, ведущему к классам.

– А ну, стой! – техничка выросла перед ним внезапно, словно из-под земли. Эту суровую женщину исполинских размеров побаивались все ученики. Хотя Макс был уверен, что и преподаватели тоже, уж больно вежливо они с ней разговаривали. Даже директриса под ее взглядом, так старательно шоркала туфлями о тряпку, словно от этого зависело, пустят ее на рабочее место или отошлют домой, за второй обувью. Сейчас баба Таня преградила Максу путь к отступлению.

– Куда это ты направился? – не унималась техничка. – Уроки кончились, так что шасть отседа, я уже полы помыла!

– Я… – начал было оправдываться Макс, но баба Таня не стала его слушать. Прищурившись, она медленно наклонилось к нему, будто тираннозавр, разглядывающий потенциальную жертву. Затем хмыкнула, пробурчала: «Стой тут!» и зашла в подсобку.

Макс и не подумал ослушаться, он уже забыл, что сейчас сюда зайдет Лешка и вытащит его на улицу, как раз туда, где Мишка и его банда готовятся расстрелять его комками из мокрого снега, смешанного с грязью.

– Держи-ка, – баба Таня сунула в руку замершему Максу черный мусорный мешок и подтолкнула к запасному выходу. – Раз уж зашел, то хоть с проком. Иди мусор выкинь, дверь открыта.

Макс засиял: как раз то, что надо. У этих дверей никто его не ждет. Вот Мишка разозлится, когда поймет, что жертва ускользнула!

– Спасибо! – выпалил Макс и бегом помчался к дверям.

– Не бегай по школе, – донеслось ему в след, но он был слишком счастлив, чтобы притормозить.

Выскочив во двор, Макс направился к контейнеру. Пожалуй, с такой радостью он еще никогда не выносил мусор. Затем, сделав небольшой крюк, направился домой, представляя, как Мишка с дружками бесятся, что его, Макса, не удалось помучить. А еще гадая, куда же он делся из запертой школы.

В воздухе витал аромат свободы. Начались каникулы!

Кое-где еще лежал снег, но там, куда попадали солнечные лучи, земля стала похожа на просыпающегося ежа. Казалось, прислушайся и услышишь, как фыркает, ворочается, пробуждаясь, и скоро ощетинится первыми иголками зеленой травы.

Макс, оставив засаду позади, шел по дороге в хорошем настроении. Казалось ему, что подпрыгни – и взлетит, словно пузатый воздушный шар, лови его потом за колючий шарф! Шапку он закинул в портфель, а куртку расстегнул, хотя холодный весенний ветер пытался пробраться за пазуху и взлохмачивал волосы, Максу было всё равно – уж больно солнечным и радостным выдался этот день.

На сегодня планов не было, а вот завтра он до полудня будет спать. Потом, конечно, завтрак или уже обед, неважно! С горячими оладьями и малиновым вареньем, сладким и ароматным. Затем в книжный – папа обещал пополнить библиотеку. Макс вздохнул: вот бы еще мама приехала, тогда это были бы не каникулы, а просто чудо. Но на это рассчитывать не стоило – мама была в какой-то очень долгой поездке. Иногда она присылала открытки, но сама всё не возвращалась. Макс не жаловался, с папой было весело, но иногда хотелось просто обнять маму, чтоб ощутить ее любовь и поддержку.

Если быть точным, Макс очень смутно помнил маму, даже фото дома почему-то отсутствовали. Папа же на вопросы Макса о маме отвечал односложно и старался переключить разговор на другую тему. И всё же прилетавшие из далекой-далека открытки без обратного адреса дарили надежду, что однажды они с мамой встретятся.

Макс на минутку остановился и взглянул вверх. Облака белыми ленивыми кошками брели по небу, ветер пытался их подгонять, но куда там – в лучшем случае облачные кошки оглядывались назад, мол, кто это такой храбрый? Сердились, распушались настолько, что теряли первоначальный облик, но, конечно, не теряя направление. Облака летели по делам.

Несмотря на пригревающее солнце, Макс понял, что уши у него замерзли. Положив рюкзак на снег, он закрыл уши ладонями. Мир тут же утратил звуки, а те, что остались, стали таинственными и непонятными. Вроде бы невидимка хочет шепнуть пару тайн, еще бы разобрать неизвестный язык. Макс улыбнулся мыслям и неведомому тому, кто шептал. Убрал руки и снова окунулся в городской шум: птички поют, люди разговаривают, за домами несутся машины. Внимание Макса привлек плакат: «Вам доступны „Новые горизонты“».

Макс покачал головой – новые горизонты ему ни к чему. Подобрав рюкзак, он поправил куртку и поспешил домой. Во дворе, который выходил на южную сторону, снег растаял, и поэтому образовались большие глубокие лужи. В них, как в кривых зеркалах, отражались дома, серые и угрюмые, недовольные тем, что облака топчутся по их крышам, как по макушкам.

Стараясь не поскользнуться на грязном льду, который окаймлял лужи, Макс пробирался к подъезду. Внезапно из-за угла вывернул хмурый грузовичок, укутавшийся в синий брезент и подпоясанный белой линией троса. Папа говорил, что эти машинки как пони: до грузовых не дотягивают, хотя и легковыми назвать нельзя. Вот такой и пронесся мимо оторопевшего Макса, обдав его фонтаном грязных брызг. Макс только и успел заметить на боку машины часть надписи: «Твое время пришло», и в этот же момент городские часы на ратуше начали бить: «БОМ, БОМ, БОМ!»

Три часа. Макс спохватился, что уже опаздывает к обеду, перепрыгнул последнюю лужу и забежал в подъезд.

Знаете, бывает – бежишь по лесенке домой, раз ступенька, два ступенька и вроде бы на месте. Но иногда и лестница та же, и ступени, а никак не дойти, не добежать до знакомой двери. Этот раз оказался именно таким, Макс почувствовал, что устал уже на третьем этаже, а до пятого было еще четыре пролета. Вроде бы всего ничего! Но нет, словно не по ступеням идет, а в гору, да еще и тяжеленный камень не то тащит, не то толкает.

Передохнув у соседских дверей, обитых старым шершавым материалом, похожим на шкуру ящера, Макс с новыми силами рванул наверх. Вот, наконец, и родная дверь, коричневая, как и другие в подъезде. Макс помнил, что, когда дверь только поставили, она была серая, чем отличалась от остальных. Но начался ремонт, и едкий запах краски, словно вражеские войска, атаковал каждого, кто входил в подъезд. Тогда-то двери и перекрасили в этот неприятный цвет так, что одну от другой и не отличишь. Остановившись, Макс вытащил ключи с новым блестящим брелоком в виде машинки и едва успел отпрыгнуть назад, когда дверь открылась. На пороге стоял незнакомый мужчина в сером пальто и моноклем на золотой цепочке в правом глазу. Собираясь уходить, незнакомец говорил вглубь квартиры:

– Правила вы знаете – мальчик должен прибыть на место не позднее тридцатого мая. Список вещей и требования известны. И не волнуйтесь, если он окажется неспособен обучаться, то вернется домой в течение трех дней.

– Да, спасибо, я помню, всё будет как положено. – Голос отца звучал глухо, и Макс поежился.

Незнакомец согласно кивнул, обернулся и вздрогнул, столкнувшись взглядом с Максом.

– Максим, – с улыбкой произнес гость, поправляя монокль. – Рад познакомится. Извини, спешу, но мы еще встретимся, – и, хитро сощурив глаза, он вдруг погрозил мальчику пальцем. – А подслушивать нехорошо.

– Извините, я не подслушивал, просто пришел домой, – ответил Макс.

– Я так и подумал, – снова растянул губы в улыбке мужчина. – Ну, мне пора, до встречи, – он прошел мимо Максима и сел в лифт, который так удачно открыл двери. Макс с интересом посмотрел вслед ушедшему и повернулся к отцу.

– Папа, а кто это?

Отец поправил очки и, внезапно оглядевшись по сторонам, подтолкнул мальчика в квартиру.

– Заходи домой, там и поговорим.

Макс послушно переступил порог и не удержался от улыбки, увидев крестного.

– Дядя Саша! – обрадовался Макс и сделал шаг навстречу гостю.

– Он самый! Ох, как ты вымахал, парень! Не узнал бы на улице! – и дядя Саша протянул руку, Макс с удовольствием ответил на рукопожатие, почувствовав себя значимым.

– Дядя Саша, вы надолго? – спросил Макс, скидывая куртку и расстегивая ботинки. Александр Александрович приезжал в гости редко, он работал в какой-то важной организации и часто был в командировках, из которых привозил Максу интересные мелочи: то камень, который появился при ударе молнии, то муху в янтаре, то набор костяных рун. В общем, Макс обожал крестного.

– Ну ненадолго, конечно, но на поход за мороженым хватит! – радостно сообщил крестный

– Ура! – Макс не удержался и обнял его, крепкого, как дуб, и широкоплечего, как богатырь из сказок.

– А заболеть? – усмехнулся отец.

– Так весна пришла! Каникулы же! – напомнил ему Макс и гордо добавил: – Я на «отлично» закончил.

Папа как-то устало вздохнул, и Максу показалось, что он не рад этому известию.

– Молодчина! – похвалил дядя Саша. – А теперь марш мыть руки, мороженое будет, но завтра.

– Завтра? – огорчился Макс.

– Завтра, – подтвердил дядя Саша. – А ты не рад? Если какие-то дела, то я не в обиде, в другой раз.

– Нет-нет! – тут же произнес Макс. – Я совершенно свободен, а расскажете о поездке?

– Обязательно, – заверил крестный и ласково подтолкнул в сторону ванной. И прежде, чем дверь закрылась, в зеркале, что висело на противоположной от входа в ванную стене, Макс мельком увидел, как странно, по-новому, смотрят на него папа с крестным, и ему стало не по себе.

Макс любил проводить время в кругу взрослых, ему нравилось, что его не считают маленьким и разговаривают как с равным. Макс много и с интересом читал и всегда прикидывал, знакомясь с новым книжным героем, а как бы сделал он сам? Смог или нет, стал бы поступать так, как в книге? В общем, примерял роль на себя. Роль взрослого Максу нравилась.

Крестный принес вкусный сливовый пирог, и они вместе пили горячий, ароматный чай за круглым столом, под рассеянным светом плетеного абажура. Дядя Саша рассказывал о дальних странах, об интересных фактах, о природе и погоде, а также о том, какие легенды бытуют у народов, населяющих эту страну. Макс так заслушался, что даже забыл о любимых сливах, которые прятались в пироге.

– Макс, ты пирог будешь или его сорокам отдать? – поинтересовался папа, лукаво глядя на сына.

– Каким сорокам? – опешил Макс, в мыслях он уже был далеко отсюда.

– Тем, которых ты считаешь, – усмехнулся папа и пододвинул тарелку с пирогом ближе к сыну.

Вечер прошел волшебно. Наверное, поэтому о странном госте Макс вспомнил только перед сном.

– А кто это был? – спросил он у вошедшего в комнату папы.

Мальчику показалось, что папа смутился.

– Это, Макс, один важный человек, – ответил он, присаживаясь на край кровати.

– Но он же обо мне говорил? Я слышал, – Макс замер, отец, кажется, переживал.

– О тебе, но давай об этом завтра? А сейчас ложись спать, – папа потрепал Макса по голове и направился к двери.

– Ты лучший папа на свете! – тихо прошептал Макс.

– А ты лучший сын, – также шепотом ответила отец.

Они шли с папой пешком, солнце ласковыми лучами, словно рыжими веснушками, украшало улицы города. Макс без труда определял, где южная сторона, а где северная, потому как на южной стороне снег почти весь стаял, разве что оставалась наледь.

Взвизгнула сирена машины скорой помощи, проносящейся мимо, Макс оглянулся вслед уезжающей неотложке, успев заметить красный тревожный крест на белом боку. В этот момент Макс неожиданно для себя поскользнулся и, несмотря на то, что папа держал его за руку, сел на землю.

– Эй, ты чего? – удивился папа, помогая подняться сыну.

– Сам не знаю, – ответил Макс, отряхивая джинсы, – на ровном месте! – Он осмотрелся по сторонам.

– Может, тут лед? – усомнился папа и глянул под ноги. – Да вроде нет.

– С кем не бывает, – отмахнулся Макс. Настроение у него снова стало ясным и радужным.

Внезапно шагах в десяти перед ними что-то ухнуло на тротуар. Мелкая ледяная крошка вихрем взвилась в воздух и, несмотря на расстояние, обдала лицо Макса холодным касанием зимы.

– Ох, ты ж! – выдохнул папа, отталкивая Макса к себе за спину и тревожно разглядывая козырек крыши, с которой вниз смотрели двое рабочих, и Макс был уверен, что лица у них удивленно-перепуганные. – Макс, ты как? Нормально?

Мальчик выглянул из-за его спины. Впереди возвышалась гора снега и льда, словно кусочек Арктики внезапно телепортировался на эту весеннюю улицу, острые зубы сосулек торчали во все стороны из снежного крошева. Макс попытался представить, что было бы, если б он не упал, и всё это рухнуло на них с папой, но перепуганное воображение отказывалось даже показывать эту картинку. А папа всё стоял на месте.

– Папа, – Макс потянул его за рукав, – Пап, пойдем.

– Сейчас, сынок. Уже идем.

– И лучше туда, где больше ничего не упадет.

Отец посмотрел на сына и с улыбкой сказал:

– Какой же ты у меня рассудительный.

До кафе дошли без приключений. Папа всю дорогу молчал, а Макс думал, что день, вроде бы оставаясь таким же ласковым и солнечным, таит в себе неожиданные опасности, о которых никто не знает и не может их предугадать.

– Да уж! Уметь надо – простую прогулку превратить опасное приключение! – восхитился дядя Саша, когда они вместе сидели за столиком. Макс – это место любил. Разноцветные зонтики уличного кафе стеклышками калейдоскопа приютились возле библиотеки железнодорожников. Старое здание из красного, шершавого кирпича, на котором летом, словно пятна зеленки на сбитых коленках, виднелись плети плюща. Стены щурились узкими окошками-бойницами и наверняка могли похвастаться изрядной толщиной. Макс думал, что эта библиотека больше похожа на крепость, чем на простое книгохранилище. Внутрь он ни разу не заходил, потому как пускали туда наверняка только работников железной дороги, о которых шла речь на вывеске. Макс еще раз взглянул на крепкое и величественное сооружение. Если подумать, книги заслуживали того, чтобы их оберегали.

Дядя Саша и папа ели ванильное мороженое, щедро посыпанное шоколадной крошкой. Шарики, словно кусочки снежной крепости, жались друг к другу в серебристой чашечке. У Макса мороженое было полито цветочным медом, он аккуратно собирал сладкое золотистое чудо блестящей ложечкой и смаковал вкус.

– Максим, – обратился к нему папа.

Макс нахмурился, так к нему обращались редко, только в тех случаях, когда речь шла о чем-то очень важном. Папа откашлялся, будто прочищая горло или возвращая внезапно севший голос, и продолжил:

– Так вот, Максим, я хотел с тобой поговорить, – он поправил очки, этот жест выдавал папино волнение. – Дело в том, Макс, что среди наших, скажем так, друзей, прижилась традиция. Наши дети на лето едут не к бабушкам в деревню и не за границу, а в оздоровительный лагерь. Поскольку в этом лагере проходят обучение все Семиотики.

– Кто? – переспросил Макс.

– Семиотики – это люди, обладающие особыми способностями к чтению знаков и символов. С помощью таких знаний Семиотики творят магию.

– Так они колдуны, что ли? – усмехнулся Макс.

– Не они, а мы, Макс. Мы – колдуны, маги, волшебники, называй как хочешь. Но суть от этого не меняется. У нас, семиотиков, есть такой талант, который позволяет нам совершать, то, что называется чудеса. Только учиться надо. Вот поэтому ты поедешь в лагерь.

– Пап, дядь Саш, день смеха уже прошел, так что запоздалый розыгрыш.

Взрослые переглянулись, и Макс подумал, что для шутников они слишком серьезны.

– Значит, Артем не с того начал. Тут дело вот какое, – подключился дядя Саша, – Этим летом тебя ждет настоящее приключение, – он подмигнул Максу.

– Приключение? – переспросил тот.

– Самое, что ни на есть, настоящее. Но и это еще не всё, – дядя Саша остановил Максима, у которого уже появились вопросы. – Знаешь, Макс, когда люди взрослеют, приходит время меняться. Вот скажи, было ли с тобой что-то интересное? Неожиданное такое?

Макс задумался, что бы это могло быть? В школе ничего необычного, дома тоже.

– Разве что сегодняшний снег, – проговорил мальчик. – Если бы на скорую не засмотрелся, не упал, мы бы с папой как раз под него попали. – Макс сказал это и замолчал, на душе вдруг заскребли кошки.

– Правильно, – согласился крестный. – Вот такие случаи и составляют нашу жизнь. Кажется, просто увидел птицу, пришел домой, а там письмо.

– Это как пушинку поймать? – уточнил Макс.

– Точно! Как пушинку. Ну и, конечно, кошки, перебегающие дорогу, реклама на дверях подъезда. Информация прячется везде, – неожиданно дядя Саша понизил голос, – И если уметь читать эти подсказки, узнаешь, что произойдет в твоей или чужой жизни.

– Вы серьезно? – осторожно переспросил Макс – Узнавать жизнь наперед? Типа, как в книгах, когда в зеркальце смотрят, или у домового спрашивают?

Папа закивал головой.

– В это сложно поверить, сынок, но такие вещи всюду. Конечно, всё это не вдруг и не сразу приходит – учиться надо, чтобы понимать эти знаки и символы. – Заметив недоверчивый взгляд Макса, папа забарабанил пальцами по столу. – Ладно пойдем другим путем. Вот смотри, Макс, я сейчас напишу кое-что на этой салфетке, а чуть позже покажу тебе, идет?

– Фокус, что ли? – Макс всё никак не мог поверить, что отец, такой серьезный человек, вдруг решил разыграть его.

– Угу, – откликнулся папа, прикрывая рукой от Макса надпись. – Готово, – улыбнулся он. – Положи в карман рубашки, чтоб наверняка.

– Я что-то никаких чудес не вижу. – Макс спрятал записку, усмехнулся и посмотрел на отца. – Где порталы или чудовища?

Он завертелся на месте и задел локтем креманку. Хрустальная вазочка сверкнула резным боком в лучах весеннего солнца, звякнула о брусчатку и разлетелась на осколки. Часы на башне пробили половину.

– Ой, я нечаянно! – Макс расстроенно смотрел мороженое, тающее на камнях среди кусочков стекла.

– Это ерунда, Макс, ты загляни в записку, – попросил папа.

Макс, уже забывший про салфетку, достал ее из кармана и, глянув в нее, присвистнул. «Когда часы пробьют половину, Максим разобьет креманку» гласила надпись, сделанная дерганым отцовским подчерком.

– Это ты как? – Макс удивленно глядел на папу, словно видел впервые.

– И это лишь часть магии Семиотика, – сообщил дядя Саша. – Артем мог бы изменить будущее несчастного мороженого, но не стал. А теперь к главному. Вчера к вам в гости приходил один наш с папой знакомый, помнишь? – Макс кивнул, еще бы не помнить. – Так вот, он принес приглашение в этот загородный лагерь. И придется, друг мой, в него поехать.

Макс растерялся – похоже, крестный и отец говорили серьезно.

– Дядь Саш, а если я не хочу учиться на колдуна?

– Нет, сынок, – ответил папа вместо крестного. – Ехать обязательно, это интересно, и Саша ведь уже сказал, это приключение. Неужели ты просто так откажешься? – папа заглянул в зеленые глаза сына и увидел в них знакомый огонек авантюризма. – Ну так что, Макс? Едешь?

– Ну, если уж вы оба говорите, что надо, – картинно вздохнул Макс, – то еду!

– Молодец! – обрадовался дядя Саша.

Папа поднялся из-за стола.

– Вернусь через минуту, только заплачу за вазочку.

– Кстати, Макс! – воскликнул крестный. – Чуть о подарке не забыл, – и протянул мальчику кожаный мешочек, перетянутый зеленой тесьмой, кончики которой украшали две серебристые полукруглые подвески. Макс тут же с интересом распутал нить и высыпал содержимое на стол.

– Мел? – удивился он.

– Мел, – подтвердил крестный. – Но это болотный мел. Говорят, ведьмы северных топей с помощью него такое творят, – крестный зажмурился. – Ухх! Дух захватывает!

– Здорово, – отозвался Макс, рассматривая мел, похожий на школьный, разве что не ровный, а похожий на осколок валуна.

– Мой совет, просто так мелом не рисуй, а то вдруг не врут люди, – закончил мысль дядя Саша.

Макс аккуратно сложил мел в мешочек, завязал той же тесьмой и положил в карман.

– И никому не рассказывай о нем, – уже шепотом добавил крестный. – Будет наш секрет, идет?

Макс кивнул. Тут как раз вернулся папа.

– Папа.

– Да, сынок? – отец сел за стол и взглянул на Макса с опаской, словно ожидая подвоха.

– А можно еще мороженого? – с улыбкой попросил Макс.

– Сколько угодно! – воскликнул дядя Саша, и папа рассмеялся.

Часы на ратуше пробили четыре. День однозначно удался. Мороженое, прогулка по старому городу, кормление уток на пруду. Они обсуждали машины и поездки, рыбалку и шахматы, всё как Макс любил. Уже вечером, когда ждали трамвай, провожающий их дядя Саша пожал Максу руку и, загадочно оглядевшись вокруг, шепнул на ухо:

– Макс, запомни, предстоящая поездка – тоже секрет, понятно? – и серьезно на него взглянул.

Мальчик кивнул.

– Конечно, дядя Саша, никому ни слова! – а про себя добавил: «Кто бы мне поверил?»

Макс до поворота смотрел на крестного, стоявшего на остановке, пока трамвай выстукивал колесами вечную песню дорог «тук да тук, да тук». Макс думал, что это удивительный день, и, если рассказанное правда, хотя зачем папе и крестному врать, то лето станет… слово никак не подбиралось, но наконец словно вынырнуло из глубин памяти – волшебным, да, именно волшебным. С этими мыслями Макс задремал.

На следующее утро в окно ярко светило солнце, и невидимая глазу птичка радостно чирикала, напевая веселую весеннюю мелодию. С кухни вкусно пахло блинчиками, и Макс не стал ждать, когда позовут к завтраку, а быстренько умылся и пришел сам. Папа стоял у плиты и деловито колдовал над сковородкой, периодически пополняя растущую стопку блинов.

– Доброе утро, – произнес Макс, садясь за стол.

– Доброе утро, – папа отвлекся от блинов. – Как спалось?

– Как в первый день каникул, – соврал Макс, сны которого заполняли бой часов и осколки не то льдин, не то стекла.

– А у меня для тебя кое-что есть, – папа вытер руки о полотенце и пододвинул к Максу тетрадь в странной обложке. – Вот, – гордо сказал он.

У Макса имелись тетради и ручки, но папа явно был доволен подарком.

– Спасибо папа, – сказал Макс и уже хотел унести тетрадь в комнату, но папа остановил.

– Погоди, сын, это не просто тетрадь, это дневник в коленкоровой обложке. Сегодня такие редкость, он мне еще от отца достался.

– От дедушки?

– Да, – подтвердил папа. – Так вот, начиная, ну, допустим, со вчерашнего дня, записывай сюда всё, что случается необычного. Но не просто так, а сначала опиши знак, который видел перед этим, ну, возможно, это картинка или надпись.

– Или крест скорой помощи? – уточнил Макс.

– Именно! – согласился папа. – Вот пишешь «крест скорой», а напротив «с крыши упал снег». И дальше в таком же духе. Дата заметки и что происходило. Понятно?

– Вполне, – согласился Макс.

Каникулы начались.

Неделя пронеслась так же быстро, как облака в небе. Макс успел позабыть о дневнике для знаков, о летней поездке в непонятный лагерь. Просто мальчишка, который читает книги и гуляет по городу.

Забыв про календарный апрель, всю ночь сыпал снег липкий и пушистый. Макс решил попрощаться с зимой и поспешил во двор. Вызвал лифт, вошел в него и привычно стал смотреть на рекламные проспекты. На секунду возникло ощущение, будто в глаз попала соринка, потому что изображение расплылось, и над улыбающейся девушкой Макс с удивлением прочел: «Спаси Мишку». Вспомнив кривую усмешку своего мучителя, Макс помотал головой и снова взглянул на надпись, девушка в полосатом галстуке так же улыбалась с рекламного плаката, который гласил: «Погаси сберкнижку».

– Чудеса какие-то! – удивился Макс, но тут его внимание привлек другой плакат. На фоне упаковок чая, россыпи сахара и мешочков для круп красными буквами сияло: «У аллеи». Макс понимал, что читает неправильно, может, не выспался или еще почему, но тревога уже начала царапать невидимыми коготками.

Уже выбегая из раскрытых дверей лифта, краем глаза Макс заметил тот же чай и сахар, и слово «бакалея», алым по-черному. До аллеи добрался быстро – воскресное утро еще не выпустило людей из крепких объятий подушек и одеял, и только выпавший за ночь снег заполнял собой пустые улицы, сверкая на солнце. Макс огляделся, Мишки и его соратников нигде не было.

– Мишка! – крикнул Макс. В голове крутилась мысль, как нелепо он выглядит, стоя на пустой дороге и крича имя старого врага. Он уже хотел забыть о надписях и пойти в кофейню, но тревога и не думала проходить, а, наоборот, усилилась и скребла, словно мыши в подполе. Макс пробежал до фонтана – пусто. У запорошенной скамейки пятеро голубей нервно дергали головами, посматривая на мальчика то одним, то другим круглым глазом с желтой радужкой. Еще пара птичек помельче переговаривались на ветках дерева, словно обсуждая ночной снегопад. Чуть впереди пробежала кошка, ее светлая шерсть сливалась со снегом.

«Как белый кролик», – подумал Макс. Кошка тут же остановилась и неодобрительно посмотрела на мальчика, а затем мяукнула, будто призывая: «Иди за мной», и скрылась в кустах. Макс задумчиво направился следом, пробираясь через те же кусты, где прошла кошка, но мохнатая хулиганка словно исчезла. Зато отсюда начиналась цепочка следов с тремя звездочками на подошве и обрывалась у черной пасти канализационного люка. Макс подбежал к люку, крышка отсутствовала, внизу было темно.

– Мишка, Мишка, ты тут? – негромко позвал Макс. Сначала никто не ответил, а потом Максу почудилось, что из колодца доносится приглушенный звук похожий на стон, и волосы на шее у мальчика встали дыбом.

– Мишка! – заорал он, – Мишка это ты?

Звук повторился, и уже было ясно, что там, на дне, стонет человек, не в силах крикнуть громче или сказать что-то членораздельное. Макс почувствовал, что взмок.

– Мишка, ты держись, я сейчас позову помощь, – и что есть сил мальчик рванул от колодца к оживленной дороге. Потом вместе с прибежавшими взрослыми Макс суетился у колодца, и больше мешался под ногами, чем помогал, но уйти домой, оставив одноклассника в беде, не мог. Предлагал поднять Мишку на одеяле, как на гамаке, и готов был сам спустится в колодец.

В колодец его никто не пустил, зато Макс узнал, что только спасатели могут оказывать помощь, а самим нельзя, потому что можно сделать пострадавшему только хуже. Он ждал скорую у дороги, чтобы показать, куда ехать, и считал секунды до ее прибытия. А позже, когда Мишку уже вызволили из темного колодца, Макс хотел поехать с ним в больницу, и огорчился, что ему не разрешили. Мишка был бледен, но держался молодцом, обещая, что завтра уже будет на ногах.

Мишка отделался переломом ноги и сотрясением. Он заправским героем лежал на кровати и только иногда повторял: «Мама, ну всё хорошо, чего ты?» Его мама плакала, повторяя Максу, что если б не он, то могло быть и хуже. Непонятно, что хуже и насколько, но понятно, что ничего хорошего. Она обнимала сына, а потом так же кидалась обнимать Макса, пришедшего проведать спасенного. Макс краснел и утверждал, что Мишка сильный, он бы полежал и сам вылез, и Мишка соглашался. Макс стал героем двора.

В тот же день папа зашел в комнату Макса и спросил, делает ли он записи в дневнике.

– Папа, – стушевался Макс, – Ну, пока нет, ничего же не случалось.

Папа серьезно посмотрел на мальчика.

– Так уж и ничего?

– Ну, почти, – Макс поскреб затылок.

– А как же ты Мишку отыскал? – не отступал папа. – Случайно?

– Случайно, – согласился Макс, но понял, что всё не так просто и нужно кое-что спросить у папы.

– Пап, а когда слова читаешь не так, как написаны, это тоже фиксировать в тетрадку?

– Обязательно, Макс, – папа сел рядом с ним. – Буквы – те же знаки, только и успевай понимать.

– Тогда мне есть что записать, – согласился Макс.

– Расскажешь? – спросил папа.

– Ну, всё началось с лифта…