Читать книгу Меня нельзя любить - - Страница 4

Подчиниться этой неведомой силе. Неужели это возможно? Я всегда, всю жизнь жила в сопротивлении и оппозиции к мужскому миру, я же… Да я же пионерский галстук носила, пела «взвейтесь кострами», я же про Павла Корчагина помню.

Миллион нелепых мыслей в голове…

Кто они такие? Мусульмане. Они же не знают ничего о подвигах в Великую Отечественную, о том, как наши женщины коня на скаку останавливают, о том, что такое русская кровь. Им не понять, что такое духовный подвиг. Гордыня… А при чем тут наша история, у них же есть своя? О чем я думаю? И этот неотвратимый затягивающий эгрегор будто прикасается подушечками пальцев к коже и увлекает за собой.

Задержала взгляд на картине. Мусульманская молитва на стене. Великий язык. Я так хочу выучить. Я хочу понимать эту загадочную арабскую вязь… Словно волшебный шифр. Словно код к замку их души. Что там, за этой оболочкой? Внутренний голос, будто мудрый родитель, плавно развернул мое плечо: «Диана, вернись, он перед тобой». Он смотрит уверенно и долго, длинные ресницы, слегка опущенные глаза и тёплое дыхание. Такое свежее, словно ветер. И его имя в переводе означает «Ветер». Я хочу вдыхать его сейчас и ни о чем не думать, вообще ни о чем. Я хочу раствориться в пространстве этой комнаты и стать божественной частичкой Вселенной.

Пик наслаждения, мне еще никогда не было так хорошо. Так волнующе и спокойно одновременно. Мне волшебно, радостно, словно новая я родилась. Это любовь? Я не знаю, что это такое, но мне хорошо…

Мы поехали в ресторан. Там уже сидела родня в сборе. Они смотрели глазами коршунов. Что ж, я была готова.

Начал муж сестры: «Нас не пугает, что он младше тебя на семнадцать лет, но ты должна понимать что…». Что?? На семнадцать?? Не может быть! Я была уверена, что он младше на одиннадцать. Всего то…

Лжец. Он «пририсовал» себе шесть лет без стеснения. Когда потом спросила зачем, он ответил, что готов был на что угодно, лишь бы быть со мной.

– Я…Я не знала.

– Все нормально. Ему двадцать четыре. Он уже взрослый и может создавать семью. Но если ты пришла за деньгами, мы не поделимся. Деньги принадлежат семье. Ты пришла позже и тебе ничего не достанется. Хочешь работать – работай вместе с ним.

– Да я не о деньгах думаю!

– Мы все думаем о деньгах.

Тогда я поняла, что правит этим конкретным миром. Ну конечно, в отличие от нашего эгрегора жертвенности и всепрощения, здесь работает прагматизм.

Мозг взрывался. Опять… Опять? Я же про любовь, я же могу сделать его счастливым, я же семью хочу, наивно думала я. Через какое-то время я пойму, как хорошо, что я не вышла за него замуж, что я не стала частью этого мира. Первый маркер всегда свой-чужой. Я была чужая, и я не стремилась стать своей.

Однажды знакомая, давно живущая в Анталии, сказала мне такую фразу: «Ты всегда будешь для них ябанджи – иностранка». Но именно эта разница в менталитете, мироощущении, возрасте и цвете кожи и будоражила мое воображение. Это был невероятный кайф. До поры.

Я знала, что «у них» влюбленность длится недолго, а именно максимум две недели (хотя в нашем случае пошел уже третий месяц), и я была готова к любому повороту, зная менталитет.

Однажды он пришёл ко мне, чтобы поговорить. Я не поняла цели разговора в запутанном переплетении фраз. Единственное, что отпечаталось в сознании: «Ты не такая» и «Ты плохая».

– Почему плохая?

– Я не могу быть с другими женщинами, кроме тебя.

– Разве это ненормально? Именно это и называется верность.

– Нет, ненормально.

И я вспомнила историю гаремов. Они всегда так жили. Разные партнёрши. Мужчине позволено все. Женщине ничего. Лимитированная культура с диаметрально противоположными ценностями. Отсюда много психологических проблем.

Они же пропагандируют воздержание, а сами…

Но вот как можно заходить в мечеть и, выходя из неё, немедленно грешить, заглядываясь на девушек?

Я не оправдывала, но понимала, что в этом климате и с этим количеством соблазнов воздержание невозможно.

Вспомнился Толстовский Отец Сергий, отрубивший себе палец от желания женщины. И слова моего знакомого, который по секрету рассказал мне, что в пятнадцатилетнем возрасте просил мать отрубить ему там… Так он хотел девушку.

Я понимала, что каждый день, изо дня в день их нутро разрывает на части.

И внешнее спокойствие только внешнее.

После того разговора наши отношения перестали быть счастливыми. Я поняла, что семейная «обработка» была мощной, и я ничего не могу с этим поделать. Я уже знала по рассказам подруг, как это бывает. Поняла, что надо ставить крест, в прямом и переносном смысле этого слова. Крест на нём и на отношениях.

Я вспоминала, как всё начиналось.

Он ворвался в жизнь, как ветер. Когда было особенно больно. Я хотела забыть всё, включая бизнес и прошлые отношения.

Я только что переехала, мне нужно было восстановиться от потрясений и побыть в тишине. Но у Бога были другие планы.

Нас познакомила женщина, которую мне представил один знакомый гид:

– Ты ему очень нравишься!

– А он мне совсем нет!

– Приглядись! Хороший парень. Свой ресторан, шоу. Работящий.

Потом пошли ещё советы: «Какого ты себе придумала? Здесь таких нет. А этот парень хороший».

Вспоминалась песня группы «Лицей» – «Хороший парень и больше ничего».

Но оглядевшись вокруг, я поняла, что это и вправду вариант «ничего себе». Поживем – увидим. Наблюдаю.

А он начал ухаживать, да серьезно. Осторожно, словно на цыпочках, подбираясь ко мне. Арсенал был невелик, но убедителен: он сто процентов заинтересован.

– Давай я познакомлю тебя с семьёй. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Садимся в машину, ехать три минуты, заходим в подъезд: «Постой, – подхватывает на руки, – я понесу тебя».

Ощущения восхитительные. Женщина, я – Женщина, меня любят.

Открывает дверь. Встречают брат и сестра.

Я здороваюсь и сажусь напротив них в зале.

Он что-то эмоционально говорит им. Я не слушаю. Меня как будто выключили, будто все это происходит не со мной. И внутренний голос: «Зачем тебе это надо? Он не твой! Но он же так заботится, делает такие поступки. Он же…». Вспомнила, как он накрыл большой стол в ресторане, для всех и объявил, что я его девушка. Он так гордился этим.

Как он приносил мне лимоны и мед, когда я слегла с температурой. Это было так трогательно.

Он закончил говорить и шепчет: «Это был дом родни. Пойдем, я покажу тебе свой»… Так мы стали близки. Это было так необычно и так… В общем, даже нейросеть этого не опишет, точно. Это невозможно описать, это можно только почувствовать, как разговор с Богом…чувствами через тело…нет того, что это может описать.

И мне понадобится ещё год, чтобы забыть окончательно. Целый год моей жизни. Женская преданность. Она в крови. Мы любим сильно. Очень сильно. Иногда совсем не тех. Но была ли это любовь или что-то ещё? Давайте разберёмся вместе.

Да, ещё год я ходила, как привязанная, к тому месту, где мы встретились, чтобы ещё и ещё раз прожить это чувство. «Что это было за чувство?», – задам я позже себе вопрос. А пока мне казалось, что я не могу без него жить, я не могу без него дышать и я так хочу, чтобы всё было, как в начале, где он так робко ухаживал, и где так хотелось согреться об израненную душу.

Я жалела его, видя холодность и отстранённость его родителей к нему. Мне хотелось стать для него тёплым приютом. И мне хотелось, чтобы в нашем мире были только я и он. И ещё много детей потом. Он же их так хотел, как мама сказала.

Позже я пойму, в какой бред захожу. Что я хочу делать его счастливым, забывая о себе, что я хочу заслужить любовь его семьи своим участием в его делах. Я выбирала кого угодно, только не себя.

Потому что мне нужно было именно заслужить любовь, отдавая себя. Без остатка (помните этот бред книжный про «без остатка»?). Разве можно было быть такой остаточно безостаточной, такой глупо привязанной к излюбленной теме наших мам «я ему всю себя, а он…». Это сейчас я понимаю, что это было очевидно глупым. Ни один вид в природе не стремится себя уничтожить после отвержения партнёра. Возможно, после смерти, но не после отвержения. На такие «подвиги» толкает программа жертвенности. Как я её убирала?

Сначала я уничтожила жалость. К себе, в первую очередь. Потому что жалость равна неверию в себя. Потом я убирала жалость к другим. Этот случай мне сильно помог. Потому что то, что я чувствовала, было ни чем иным как жалостью. Я никогда не забуду, как сжалось моё сердце, когда я увидела исполосованную спину с плохо зажившими рубцами. Я хотела прижать к себе, отогреть, долюбить…почти доняньчить.

А в это время тот, который был так дорог, знакомился с другими, пытался строить с ними отношения. А на моих глазах была пелена: «это родители его с толку сбивают».

Мог ли он пойти против клана? Мог или нет, в этом совсем другая история. Он не хотел. Ему это было не нужно. Он сидел в плену родового сценария. Так же, как и я в своём сценарии. Одевшись в вериги жертвенности и пребывая в оковах семейного сценария нелюбви, я бы ещё долго ходила по миру. Но однажды я обратилась к Создателю. И он произвёл замену игрока на поле моей игры жизни. Да, игрок был новым – сценарий старым. Выйти на новый уровень можно только после череды осознаний. Глубоких и мощных. Здесь я не могла уяснить урок, поэтому level up был условным, а ситуация ещё более сложной. Именно потому, что урок не был пройден.

Этот урок я проходила зимой 2015, когда только прилетела в Турцию, чтобы остаться надолго. Я рисковала, покупая билет в один конец. Но так было нужно.

Знаменательно, что с этим юношей мы познакомились на новый год, когда наша общая знакомая пригласила отпраздновать его вместе. Он влюбился, он сходил с ума, он поднимал меня на руки, он учил русский язык, чтобы общаться со мной, но внутренний и внешний эгрегор не пускали его в отношения.

Весна. Через полтора года.

Я шла в спортивный зал. Он подошёл и протянул записку, смотря в глаза как преданная собака. Прошептал: «Хочу с вами познакомиться». Я взяла записку, быстро отвязалась и пошла тренироваться, напрочь забыв про инцидент. На следующий день в дверь постучали. Открыв, я увидела огромный букет цветов. Но за ним я не могла разглядеть его – дарителя. Только спустя несколько секунд я поняла, что это тот юноша с дрожащим голосом и просьбой познакомиться.

Он протянул букет и немедленно ушёл. Мне это понравилось. И я решила присмотреться к парню. Звонить не звонила, и записку выбросила, конечно, но встретила его снова в ресторане, в который регулярно ходила обедать. Оказалось, он тоже ходил туда неспроста. А чтобы присмотреться ко мне. Кстати, там он и узнал мой адрес. Впоследствии выяснилось, что его родня тоже ходила в этот ресторан («мама миа!»), чтобы узнать обо мне. И вообще они «изучали» меня и мой образ жизни, ну и, конечно, мою репутацию в течение трёх месяцев.

Я думала, мальчик хочет… В общем. А он жениться предложил. Я спросила его:

– Сколько тебе?

– Мне скоро двадцать девять, у меня есть деньги, и я могу обеспечить тебе тот уровень жизни, который ты только захочешь.

Меня словно окатило холодной водой. Это было вне сценария. Моего внутреннего сценария. Я видела, что он значительно младше. «О-кей, у меня есть опыт, и с этим малышом я справлюсь», – подумала я.

– Как ты хочешь провести сегодня вечер?

– Поехали, поедим мороженого. Заодно поговорим.

– Ок.

Приехали в кафе. Уже около двадцати двух часов. В кафе никого. Заказали. Смотрю на него и не знаю, с чего начать.

– Понимаешь… Я не могу выйти за тебя замуж.

– Ты замужем?

– Нет.

– Смертельно больна?

– Нет, что ты…

– Ты не можешь рожать?

– Могу, я здорова.

– Тогда что??

– Я старше тебя. Намного. Я не хочу тебе врать.

– На сколько?

– На пятнадцать.

Он нервно закурил. Прошло две минуты.

Дышу спокойно. Интересно, чем это закончится. Просто игра. Никаких ожиданий.

Он потушил сигарету. Посмотрел решительно.

– Я не передумаю.

– Молодец. Теперь подумать надо мне.

– Завтра поедем к родителям.

– Через неделю.

– Тамам (тур. «ок» – прим.).

Я решила отдать все на волю судьбы и посмотреть, что из этого будет. Я встала в позицию наблюдателя. В течение недели он вёл себя, как джентльмен. Рестораны, подарки, поездки… И даже ни поцелуя.

Странно, думаю…

– Ты не пытаешься соблазнить меня! Для турецкого мужчины, да и вообще для мужчины это странно.

– Я хочу жениться на тебе. С кем спать – не проблема.

– Но если мы поженимся, другим женщинам не будет места в твоей жизни.

– Я готов к этому.

Верилось слабо. В голове звучали слова гида, с которым познакомились на туре четыре года назад. Он тогда сказал открыто: «Турецкая любовь живёт две недели. В это время он будет носить Вас на руках, все делать, а потом…». Но может это моя установка? Посмотрим. Поживем-увидим.

В счастье прошло уже две недели.

И вот он приезжает с братом.

– Моя родня ждет тебя.

– Я не поеду. Я не… Я боюсь.

– Чего?? Все будет хорошо.

Едем. Заходим в дом.

Выходит мама в шароварах и с покрытой головой.

– Здравствуй. Проходи.

Она всматривается в меня, как моряк в карту океана. Я не жду приговора. Опять же – наблюдаю.

Мир, ты такой интересный…

– Сколько тебе лет?

– Сорок три.

– Ты выглядишь значительно моложе.

Уходит. Приходит с лупой. Я выпадаю: «Ещё этого не хватало!!». Реально, лупа. Я слышала, что они и в рот могут заглянуть, и зубы насколько хороши посмотреть. Но чтоб такое – этого я не ожидала.

– Что ты делаешь для красоты?

– Ничего. Люблю жизнь и детей.

– Ок. Кстати, насчет детей. Рожать можешь? Ты понимаешь, он у нас старший. Никогда не был под никяхом (в смысле «засватанным» – прим.). Я хочу, чтобы он был счастлив. И отец тоже. Ты первая женщина за всю его жизнь, которую он привёл в дом. Он говорит, что любит тебя.

Скромно опускаю глаза. Это правда. Судя по тому, что он делает.

Вспоминаю, как накануне поездки к родителям он приехал ко мне и предложил прогуляться в Манавгат. Идем по улице.

– Слушай, Диана, я понимаю, что ты можешь не доверять мне после того, что ты видела здесь в городе и в Турции, но поверь, я не хочу ничего плохого. Я хочу жениться на тебе, смотреть за тобой, быть хорошим мужем и отцом. Что ты хочешь, чтобы я сделал прямо сейчас?

– Я не знаю.

– У меня есть идея: давай купим кольца на свадьбу или просто золото. Выбирай любое. Смотри, какие красивые браслеты.

В этот момент мы проходили мимо витрин ювелирных магазинов района. Я была смущена.

– Но это же дорого. Мы пока не женаты.

Позже пойму, какую делала ошибку с мужчинами, не только с турецкими. Я не умела принимать. Это просто перекрытие того волшебного канала, который называется любовью к тебе мужчины, это блокирование не только своего но и его финансового потока… Это потом. А сейчас.… Как я могла?

– Мне ничего не нужно. Если хочешь, купи мне… И показала на наушники к плейеру в витрине соседнего маркета.

Наушники!!!

– Ок. Может, ты хочешь, чтобы я купил тебе платье? Какое ты хочешь?

– Не нужно.

Вот такой я была. Странной. Но он, поняв мой характер, покупал все сам, не спрашивая, а спрашивал только то, что нужно было для дома. До мелочей, до ушных палочек, стиральной порошка, салфеток и прочего.… Так они следят за женщиной. До нюансов. Это и называется у них – «смотреть».

– Ты идешь в салон. Сколько тебе нужно, чтобы сделать волосы и все остальное?

Называю сумму. Даёт это и ещё сверху.

– Ты же нормально никогда не спросишь!

      А я просто не хочу чувствовать себя обязанной. «Глупости какие», пойму я позже. Я бы и не стала. Опять же мои внутренние ограничения, мое воспитание.

Мама «с лупой» все вглядывается в меня, а у меня перед глазами проносятся картины его заботы. Любит. Любит – значит, заботится, значит, берёт за женщину ответственность. И это в любой культуре так. Хм… Он и вправду меня любит? (мои коварные внутренние сомнения).

Это сладкое ожидание от того, что тебя обманут. Каждая женщина ждет от мужчины определенного поведения и получает именно то, что ожидает. Это закон притяжения. В полной мере я осознаю его позже, наблюдая за событиями жизни. Но это будет позже. А сейчас ожидание… Может? … Слабая надежда. Нет, не может. Так красиво и здорово просто не может быть.

Я улетела в мечтах и воспоминаниях и вернулась, когда его мама предложила пройтись по дому. Её пристальный взгляд ослаб, и от неё стали исходить вибрации дружелюбие и принятия.

– Что ты сделала с моим сыном, что он так влюбился? Девушек много у него было, это правда. Но о женитьбе он заговорил только с тобой.

– Спросите у него… Да, я могу сделать его счастливым. Он мне нравится, но мне нужно время, чтобы узнать его получше.

– Хорошо, – отвечает мать, – но не тяни.

У «них» считается, что если мужчина и женщина нравятся друг другу, свадьбу нужно играть как можно быстрее. Иначе в дело вмешивается шайтан. И невесту, например, могут оговорить, а у мужчины испортиться дела. Доля здравого смысла в этом есть.

И я стала наблюдать. И, конечно же, делала я это через призму своей матрицы. А в ней было четко прописано: полигамны.

И жизнь не замедлила подтвердить мне мое же собственное убеждение. Но об этом потом.

– Можешь ли ты родить? – спросила мать, – нам нужен хотя бы один внук.

– Я могу и двоих. Но не хочу с ними сидеть.

– Почему?

– Я хочу работать, заниматься любимым делом.

– На яхтах? – вмешался Джошкун. Надо мной же всё Сиде смеяться будет! Я, что, не могу обеспечить свою женщину?

– Но я, люблю это, понимаешь? И я буду работать, иначе замуж за тебя не пойду! – из меня прорвалось русское, я атаковала.

– Я понимаю, – не сдавался он, – максимум, год! Когда ты будешь рожать?

– Успокойтесь, – вмешалась мать. Я посижу с ребенком. У нас в семьях много детей. Работай, не беспокойся ни о чем. Я давно хочу ещё маленького.

      Надо обмолвиться, что его мама была старше меня всего на три года. Хотя как ровесницы мы не выглядели.

«Класс», – подумала я, – «именно так я хотела». Как я благодарна ей. Она показала мне, что каждый человек может построить свою жизнь, исходя из позиции собственного комфорта, и при этом возможна любая семейная модель, без ограничений. Она не осудила, как когда-то моя русская свекровь, а поддержала. Удивительно!

– Что ты будешь есть?

– Я обожаю менемен.

Это знаете, такое турецкое блюдо из яиц с овощами. Невероятно вкусное. Меня учили его готовить, но я так и не научилась. Уверена, что настоящую пиццу нужно есть в Италии, и приготовлена она должна быть руками итальянцев. Борщ с галушками в Украине, ну, а менемен… Неповторимый! Его может приготовить по-настоящему только турчанка. Ну, или турок. Надо сказать, что мужчины здесь готовят просто превосходно!

Принесла блюдо. Все хорошо. Но сколько сливочного масла и соли! Я не могу это есть! Объясняю аккуратно Джошкуну: «Твоя мама хочет научить меня готовить, но я не ем то, что она готовит. Менемен ем только на оливковом и без соли».

Смеется…

– Все в порядке, если тебе не нравится, как она готовит, будем есть в ресторанах, и то, как ты любишь. А я у неё в любое время смогу поесть.

– Но я же собираюсь быть женой! Я должна уметь готовить!

– Она научит. Будешь готовить мне. По праздникам.

«О, Господи», – думаю, ещё и это.

Осматриваю квартиру.

Вижу ребенка лет восьми. В зале. Это его младший брат: «Она мне нравится. Пусть будет его женой». «Малыш, я сама ещё ничего не знаю», – подумала я. В их семье было трое сыновей. Средний был младше Джошкуна на два-три года. Он относился к нему с неизменным уважением, впрочем, как обычно и принято в турецких семьях.

Я вышла на балкон, чтобы оглядеть территорию. Он сидит в кресле. Весь такой будто повзрослевший за эти минуты. Довольная улыбка на лице. Хозяин… Мужчина. Это считывается в позе и взгляде. Я сажусь напротив. Берёт мои руки в свои:

– Я сделаю тебя счастливой, самой счастливой. У тебя будет все, что ты хочешь.

– Я верю тебе. Но я боюсь. Боюсь быть плохой женой.

– Ты будешь самой лучшей женой. Вот только ещё ходить научишься (улыбается).

– Что значит, «научишься ходить»?

– Это значит, что при ходьбе ты будешь плавно покачивать бедрами.

О, Господи! Ещё и плавно бедрами. Вспомнилось русское «словно лебедушка плывет». Хорошо, я буду учиться ходить. Я представила, как иду босиком по мягкому восточному ковру, который массирует мои ступни, нежно щекочет и возбуждает. Я услышала аромат кофе и розы, как я прикасаюсь к его бархатной коже, как он целует мою шею. Улетела....

– Ты очень красивая женщина. И мне нужна именно женщина, понимаешь?

– Да, я понимаю. Кстати, я занималась восточными танцами у лучших тренеров.

– Покажешь?

– Да, если поженимся.

В животе поднимались бабочки. Он заботится, он молод, здоров, красив и хорошо обеспечен. Но было какое-то скребущее «но». Я поделилась с ним своими ощущениями. И страхами.

– Слушай, ты действительно сумасшедшая женщина. Скажи мне, что тебе нужно? Я дам тебе все!

– Ты молод! Слишком молод!

– Но ведь это здорово. Нормальные женщины хотят молодых, здоровых и богатых. У меня все это есть. Иди сюда, моя ненормальная.

Притянул к себе и поцеловал возле уха: «Обожаю тебя!».

Пока мы обедали, пришёл отец семейства. Войдя в комнату, он словно остолбенел. Ещё бы. Когда-то он «подкатывал» ко мне. Я сделала вид, что не узнала. Мы пообедали, и я поспешила домой. Джошкун отвез меня, поцеловал в щеку на прощанье и уехал.

На следующий день он приехал озадаченный.

– Что с тобой? – спросила я.

– Отец не хочет, чтобы мы женились.

– Но в чем дело?

– Я пока не знаю. Но главное, что ты очень понравилась матери. Она говорит, что ты – ангел, и она за нас. А значит, она сможет убедить отца.

И он оказался прав. Спустя не более чем неделю, я увидела его отца на улице. Он решительным шагом шёл по направлению ко мне. Я хотела увернуться. Он остановил.

– Нам нужно поговорить.

– Слушаю.

– Пойдем в ресторан.

Зашли, галантно отодвинул стул, заказал все, что я хотела.

– Ну, рассказывай!

– Спрашивай!

Думаете, дальше был непереводимый турецкий диалект, как в «Бриллиантовой руке»? Не тут то было. Он разговаривал очень мирно, хотел узнать меня. Он задавал вопросы про мою жизнь, работу и главное, про мою семью. Особенно уточнил, на самом ли деле я не замужем. Я ответила, что сказала об этом сразу.

– Знаешь, я вижу, что ты и вправду хороший человек… Мы с матерью даем разрешение на брак.

– Отлично. А меня вы спросили?

– То есть?

– Вы спросили, хочу ли я замуж за вашего сына? Он может и хороший человек, но мне нужно узнать его поближе. Мне сорок три, из койки в койку прыгать не буду, сходится, чтобы потом разводиться. Спасибо, насмотрелась.

– Мы сделаем все, чтобы вы жили хорошо. Сколько времени тебе нужно, чтобы принять решение?

– Как минимум два месяца. Пока мы будем встречаться и общаться.

Два месяца. Я определила дедлайн, чтобы принять решение. И сама же его нарушила. Но обо всем по порядку.

В один из вечеров время словно замерло в точке ноль, было пасмурно, и вечер укутывал в свое тёмное одеяло, чтобы скрыть от всех, даже от самой себя ту тоску, которая как яд разливалась по телу, и никто не мог тебе помочь. Родная душа. Я хочу родную душу… Где эта душа, Диана?.. Неужели ты надеешься найти её здесь? Сердце сжималось. Это леденящее чувство одиночества. Оно не переставало, и оно стало частью меня самой, оно заполняло все мое тело изнутри. Несмотря на обилие людей вокруг и на наличие мужчины, я чувствовала себя одинокой. Я понимала, что ему не заполнить эту душевную пустоту. Женщина здесь – это источник наслаждения и мать детей, но никак не родная душа, не собеседник. Искренний глубокий разговор, где можно обнажить душу и поведать тайны, явно не про них.

Мои размышления прервал телефонный звонок:

– Я приеду, можно?

– Зачем?

– Я хочу быть с тобой сегодня. Мы посмотрим фильм, – сказал он не терпящим возражения тоном. Я могла сопротивляться, но не хотела. Уже не хотела.

Мы смотрели фильм, он параллельно переписывался со своей «бригадой», иногда смотрел на меня, молча. Мы ни о чем не говорили, ничего не обсуждали. Напряжение нарастало. Он злился. Я видела. Здесь мужчины не набрасываются, как многие думают, потому что любая иностранка может легко пожаловаться и обвинить в насилии.

Он поднял глаза, посмотрел пронзительно и опустил: «Я люблю тебя, очень, понимаешь?». Я подвинулась и поцеловала. Тогда я впервые в жизни увидела, насколько сильным может быть желание мужчины. Его руки дрожали, голос садился, а омут темных глаз сиял невероятным светом… Он напомнил молодого Искусителя из последней сцены, которого сыграл Киану Ривз в «Адвокате Дьявола».

Я глубоко вдохнула и перенеслась в другую реальность.

Мы провели вместе всю ночь и время до обеда. За это время он два раза заказывал еду в ресторане, готовил мне травяной чай и целовал мои руки. Я чувствовала вкус жизни, будто глоток холодной родниковой воды среди жаркого лета.

      Но все закончилось, когда в мое пространство вернулось до боли знакомое чувство. Вернее, два знакомых чувства, как близнецы-братья. А я уже о них и забыла, имя им было «вина» и «стыд». Ведь я поступила неправильно. Совсем неправильно. Я нарушила…я не должна была быть с ним до свадьбы. Плохая, плохая девочка! Сама виновата! Все не так, вне жанра, но в рамках истории. Моя голова взрывалась, душа хотела взаимопонимания и тепла и ещё много разных чувств выше сердечной чакры, но тело точно понимало, что оно хочет подчиниться.

Это была полная рассогласованность оркестра. Я потеряла свою партитуру, и ноты прыгали по нотной линейке, издавая животные звуки. Я не понимала, кто я. Женщина… Приходило на ум: богиня, королева, хозяйка, мать – мои роли… Но то, что просыпалась во мне, было другим. И я чувствовала эту внутреннюю силу. Рождалась самка. Абсолютное животное начало в своей девственно грубой и сильной природе. Я хотела самца. Думала ли я о чувствах и под какую формулу их подвести? Пожалуй, нет.

Так прошло две недели. И эти дни показали мне, что будет, когда мы поженимся.

Я понимала, что его бандитский образ жизни, его мир – всё это не моё. Не то чтобы я этого не понимала или не принимала. Просто я не хотела быть в его матрице: мама в шароварах, большой Баба (отец), который решает всё в доме, пища, которая мне не по вкусу во всех смыслах…

Я уже поняла, что не хочу с ним семью. Я не видела себя его женой, я не хотела видеть его постоянно в своём пространстве. Мы были слишком разными и вопрос «Где душа?!» не находил ответа. Нам не о чем было говорить, нам не о чем было молчать.

Однажды он пришёл ко мне, и я взяла в руки нож.

– Я мужчина!

– Я женщина, не подпущу.

После этого инцидента прошла где-то неделя, прогуливаясь по Сиде, я заглянула к друзьям в ресторан. И увидела «потенциального мужа» в обществе миленькой узбечки. Я нашла то, что искала, вернее то, что искал мой мозг: доказательства его неверности. Что хотела, то и получила.

Позже я пойму, что искала любую причину, чтобы не выходить за него замуж. И если бы не эта причина, я нашла бы любую другую.

А тогда включилась привычная формула страдания, усвоенная с детства: «Любовь – это боль», «счастье недолго», «он – подлец» и другие привычные всплывающие в сознании формулировки, которые словно на зеленой доске внутреннего учебного класса писала невидимая рука строгого учителя. Спасибо классической литературе и советской школе в целом. Урок жертвенности был усвоен прочно и передан еще в утробе.

Это потом я пойму, что трагедии не произошло, что я отказалась от того, что принесло бы мне настоящее страдание: брак с человеком, с которым не было душевной близости, понимания, истинного уважения, с которым мы могли делить только постель и вести домашнее хозяйство. Но это не была бы та семья, которую я хотела видеть в своём мире. И мое подсознание сделало все, чтобы разрушить то, что мне не нравилось. Да, я узнаю, как это работает. А тогда казалось, что вот они, привычные грабли.

И я пошла к психологу.

С Милой мы познакомились на курсах Марии Азаренок по личному бренду. Это была психолог от Бога, я знала это, наблюдая за её деятельностью в Instagram1, за крутыми марафонами и суперрезультатами учеников.

Она работала мягко, её спокойный голос расставлял все «по полочкам», а вопросы выводили на инстайт: «Скажи, тебе действительно хотелось быть с этим мужчиной?», – спросила она меня о моем очередном фиаско.

Я расплакалась. Ведь у меня не получалось, уже который раз. Почему? Я никак не могла этого понять. Я искала ответ у тренеров, гуру, психологов, я размещала анкеты на авторитетных сайтах знакомств и делала это профессионально, в смысле подготовленно (опять же, через курсы). Я тратила невероятное, колоссальное количество усилий, чтобы прийти к результату – счастливому замужеству.

Я вложила в себя реальное такое количество средств. Я помогала людям создавать семьи, в том числе с помощью моих групп по замужеству в Facebook2, и при этом сама была одна. Парадокс.

Позже я поняла, что моя внутренняя девочка генерировала ситуации так, чтобы этого никогда не наступило. Потому что я считала, что брак это…брак. Я в детстве видела родителей ругающихся и вспоминала свои неудавшиеся отношения. И, заглянув внутрь себя, я могла точно ответить на вопросы, что такое в моем понимании семья, а это были боль, разочарование, предательство и другие аналогичные ассоциации. А еще несвобода. Пожалуй, самое ужасное. Так я поняла, что замуж я не хочу, что вру самой себе о своём желании. Что желание это навязано социумом и ни малейшей долей не имеет отношения к моему внутреннему истинному желанию.

Кто понял жизнь, тот замуж не стремится… Но я хотела понять, где и в чем системная ошибка и продолжала винить себя…

Голос Милы звучал четко, и, казалось, доходил до самого дна души. Она словно очищала ювелирное украшение, чтобы показать тебе же твою душу во всем её первозданном блеске.

– Скажи, эти мужчины, о которых ты говорила мне, они тебе действительно были нужны? Ты действительно хотела за них замуж? Ответь честно!

– Нет, абсолютно. Будь моя воля…

О, боже! Это ведь и была моя воля! Так вот, если бы я была свободна в выборе, и мне не нужно было думать о том, что принято и не принято, о своей защищенности и сексуальном удовольствии, я ни за одного из них не пошла бы. Ни-за-что!!

Почему? Да потому, что не считаю их достойными и надежными мужьями, даже спутниками таковыми не считаю.

– Может, это твои установки?

– Да нет же! Я никогда не пожелала бы таких мужей своей дочери.

Впоследствии я стала использовать этот эффективный и рабочий приём проверки кандидата в мужья.

Мой внутренний родитель спрашивал, хочет ли он этого мужчину в мужья своей внутренней девочке и насколько реально его девочка будет счастлива, если свяжет свою жизнь с этим человеком. Очевидно, брак с ним был бы ошибкой, я страдала бы, и мое подсознание уберегало меня, да и не только подсознание.

Вечером он приехал как обычно и привёз подарки. В этот раз среди них была огромная коробка шоколадных конфет. Здесь это в некотором смысле раритет, поскольку это не Россия, и нет того ассортимента шоколада, а особенно конфет вообще мало. Причем конфеты были швейцарские, где он их взял, ума не приложу.

– Ты зря приехал.

– Почему?

– У тебя есть девушка!

– Какая девушка? Это подруга!

– Которую ты водишь в ресторан?

– Да там друзья!

– Не важно. Я передумала выходить за тебя замуж. Ты такой же, как и все они.

– Но ты не спишь со мной! Я мужчина!

– Без брака я не буду.

– Но ты и замуж не идёшь!

– Не хочу!

– Что тебе нужно, не пойму я!

Все, что я поняла – это то, что я не хочу замуж.

Я хотела красоты, шикарное жилье, вкусную еду и чудесный отдых. Замуж я не хотела. Но ведь это ненормально. Ненормально не хотеть замуж, ненормально не хотеть… Особенно здесь, в Турции, где без мужского покровительства очень сложно прожить, многие говорят, что практически невозможно.

А что, собственно, даст мне замужество? Деньги и регулярные занятия любовью. Что на другой чаше весов?

Необходимость вести совместное хозяйство, делить быт, не иметь возможности побыть одной, не иметь времени на собственный рай, где ты одна, где твое пространство. В этом мире принято нарушать личные границы. Это норма. Здесь тебя обязательно спросят, сколько тебе лет, сколько ты зарабатываешь, есть ли у тебя парень и кто он и сколько зарабатывает. Они считают это знаками дружелюбия. Эта бесцеремонность просто поражала меня. И все это сопровождалось реминисценциями из прошлого, где ты работаешь с утра до вечера, и дома тебя ждет мужчина, которого ты не любишь.

Разум взвешивал все. Последним камнем на чаше весов в пользу «незамужества» стала ревность. Я понимала, что не смогу принять за норму то, что для меня таковым не являлось. Мой внутренний кодекс предписывал верность мужчине.

– Однажды я сказала тебе, что не прощу измены. В моей культуре мужчина – это словно часть твоего тела. Ты не можешь делить его с кем-то другим.

– Я объяснил тебе. Это…

– Это ложь.

Пытался ли он помириться? Да, и не один раз. Однажды он поймал меня, идущей из спортивного зала.

– Давай довезу.

– Не стоит.

– Пожалуйста, сядь в машину. Я скучаю. Понимаешь ты это или нет?

Его глаза заблестели.… Казалось, что сейчас по щеке прокатится слеза. Меня переполнила внутренняя ирония: ну да, как перевод текста песни Таркана «Kuzu kuzu». В ней суть поведения раскаявшегося турецкого мужчины. Кажется, что они рождаются с этим. У них заготовлен мощный арсенал словесного оружия на разные кейсы, суть которых одна: обезоружить.

      Примечательно, что в местных магазинах в своё время продавались сборники фраз для соблазнения. Причем книги эти были по популярности сопоставимы с «Униженными и оскорбленными» Достоевского и «На дне» Максима Горького. Да, они читают это, представляете? Даже те, у которых три класса и пятый коридор. Они делают это. Видимо, что-то откликается их ментальности. Так что бездушными их вряд ли назовешь.

В то время я уже могла отличить восточную сказку ото лжи. Он знал это и был искренним, вёл себя не нагло. Надо отдать ему должное, он старался сделать все, чтобы мы помирились, даже пытался меня купить. Все было бесполезно. Я уже приняла решение, хотя его страдания доставляли мне немалое удовольствие. В один момент я поймала себя на этом ощущении и решила, что хватит издеваться. Умерла, так умерла.

Потом, только потом пойму я, как кормила своё эго пищей обиды. Обиды на мужчин вообще, независимо от национальности и места проживания. Это не имело никакого значения. Они были виноваты уже в том, что они мужчины, по праву рождения были виноваты. Виноваты в том, что не поняли, что любили не так, как я хотела, что говорили не то, что двигались не так, что… Список можно было бы продолжить.

Однажды я поняла, что все это я создала сама. Без чьей либо помощи. Это и есть мое творение. Мой реальный мир. Мой театр и мой сценарий.

      Сценарий. Как подарок от самого близкого человека. Я долго не возвращала его, мама.