Читать книгу Феномен всемедиа. Генезис, проблемы, участники - - Страница 9

Статья посвящена проблеме конвергенции медиа-теории и журналистской практики с гностической интеллектуальной традицией. По мнению автора, этот процесс, проявляется в искусственной ориентации медиа на работу в рамках концептуальной триады «качественная – массовая – бульварная» журналистика, что формирует негативную тенденцию выхолащивания принципов демократизма и подчинения интересов широкой общественности власти узких элитных групп. А это, в свою очередь, повторяет гностическую схему мироустройства.

Article is devoted to a problem of convergence of the media theory and journalistic practice with Gnostic intellectual tradition. According to the author, this process, is shown in artificial orientation of media to work within a conceptual triad “qualitative-mass-boulevard” journalism that forms a negative tendency of emasculation of the principles of democratism and submission of interests of the general public of the power of narrow elite groups. And it, in turn, repeats the Gnostic scheme of world order.

Ключевые слова: журналистика; гностицизм; медиа; демократия; четвертая власть; элиты; массы.

Key words: journalism; Gnosticism; media; democracy; fourth estate; elite; masses.

Опубликовано: Современные СМИ в контексте информационных технологий. Сборник научных трудов. – 4-я Всероссийская научно-практическая конференция-2018. – Санкт-Петербург: СПБГУПТИД, 2019. – С. 44-48.

Выглядевшая некогда крепким цельно-монолитом картина повседневности в условиях информационной эры начинает рассыпаться на дифференцированные участки жизни, в которых в альтернативном режиме обитают субъекты с неравнозначным социокультурным, политическим и даже онтологическим статусом. Одним из факторов, породившим подобный эффект стала, на наш взгляд, современная журналистика, генерирующая информацию с различной спецификой для потребителя разной степени подготовленности. Причем, дальнейшее развитие цивилизации в этом направлении чревато образованием непроходимых экзистенциальных зон, построенных по принципу «многоэтажного человечества», уровни которого зафиксированы раз и навсегда по причине неравномерного распределения знаний. Становится очевидным риск неотвратимого роста эксплуатации тех, кто информирован об истинном положении вещей в мире хуже теми, кто понимает, как на самом деле все устроено. Иными словами, наличие/отсутствие в определенных социальных средах возможностей для подлинного гнозиса обрекает нас на появление сегрегаций и гетто нового (медийного) типа, с одной стороны, и новых территорий повышенной комфортности или же кластеров с опережающим развитием, с другой. В этой связи рождается необходимость всестороннего философско-культурологического объяснения реализуемой сегодня наиболее развитыми капиталистическими странами парадигмы. Удовлетворить эту потребность в рамках данной статьи нам поможет историко-генетический метод и обращенность в отдаленное историческое прошлое.

Как известно, первым, кто в европейской традиции Нового времени заговорил об управленческой природе знаний, был сэр Фрэнсис Бэкон. Его лаконичный тезис «Знание – сила» (в значении «власти») осуществил подлинный переворот в общественной мысли и положил основание развитию систематической науки. А за несколько столетий до Ф. Бэкона на Ближнем Востоке, в районах современного Египта и Сирии на фундаментальную роль знаний обратили внимание представители гностического интеллектуального движения, которые, помимо всего прочего, предлагали идентифицировать всех людей как соматиков (телесных), психиков (душевных) и пневматиков (духовных) по степени их приобщенности к истине. Сам гностицизм часто квалифицируется исследователями как достаточно эклектичная теоретическая система с множеством вариаций125, направленная на дешифровку наличествующего мироустройства в деструктивно-пессимистических тонах. Возникший в I–III вв. н.э. как идеологический оппонент христианства, гностицизм в своей долгой биографии неоднократно переживал взлеты и падения, дойдя до нас, как нам кажется, в несколько видоизмененной форме, в т.ч. через журналистский сциентизм и технологизм медиа.

Несомненно, что журнализм в конечном итоге всегда имеет дело с поиском и репрезентацией знаний. Но неоспоримо и то, что ретранслируемые в медиасфере знания адресуются не гомогенной по своей структуре аудитории, но разнородным по целому набору качеств группам, в ментальности которых поступающая информация преломляется по-особому. Однако если на заре истории журналистики этот процесс казался вполне естественным, то сегодня медиакратия на правах четвертой власти научилась искусственно конфигурировать нужные ей профили и состояния социального пространства, тем самым нарушая незыблемость демократических принципов, на которых изначально основывалась журналистская практика. К сожалению, сегодня уже никого не удивляет и не пугает оформившаяся как норма, но вопиющая по своей сути архитектура медиа, представляющая собой известную триаду «качественные – массовые – бульварные» издания. Спокойная констатация факта наличия подобной иерархии как объективной данности при капитализме126 на самом деле разрушает веру в справедливость и равенство человеческих возможностей. И вызывают искреннее недоумение сформулированные в стилистике «Jedem das Seine» императивы деятельности разных типов медиа: «для всех обо всем», «для всех не обо всем», «не для всех не обо всем», «обо всем для единомышленников»127 и т.п. Но, думается, что подобная фразеология могла бы быть по достоинству оценена в гностической системе координат, в которой люди исходно, онтологически неравны128.

Теперь попытаемся разобраться в какой степени коррелируют между собой представления древних гностиков о качестве человеческого материала с концепциями современных ученых, занятых типологизацией средств массовой информации в аспекте аудиторного фактора.

Следует констатировать, что гностики были невысокого мнения об абсолютном большинстве людей, за исключением избранных, к коим они относили самих себя. Вот, что пишет на эту тему Мирча Элиаде: «Поскольку мир возник в результате случайности или катастрофы, поскольку в нем царит неведение и направляется он силами зла, гностик оказывается полностью отчужденным от своей собственной культуры и отвергает все ее нормы и институции. Внутренняя свобода, добытая путем знания, в гнозисе, позволяет ему свободно располагать собой и действовать по своему усмотрению. Гностик входит в элиту («отбор», произведенный Духом). Он принадлежит к разряду пневматиков, или «духовных» – «совершенных», «царских сынов», – лишь они одни будут спасены. Вторая разновидность, психики, включает в себя тех, кто обладают душой (psyche) и, как таковые, способны испытывать тягу к горнему миру, но у них отсутствует дух (pneuma). Наконец, третья разновидность, плотские (соматики), всецело погружены в материальное и обречены на исчезновение. Из-за суетности этих двух категорий людей необходимо, чтобы учение сохраняло свою эзотеричность и передавалось тайно. <…> гностик чувствует себя свободным от законов, управляющих обществом: он находится по ту сторону добра и зла»129.

Отголосками гностической доктринальности в области антропологии, на наш взгляд, являются следующие рассуждения о границах между тремя моделями прессы: «Качественной прессе свойственны аналитичность, в подходе к событиям, взвешенность оценок, спокойный тон публикаций и главное – надежность фактов и мнений. Так, парижскую «Le Monde», в которой материалы проходят тройной контроль на достоверность, университетские преподаватели и студенты используют наряду с официально признанными учебниками. Респектабельностью отличается и ее внешний вид, вплоть до того, что газета избегает фотоиллюстраций, отдавая предпочтение текстовым комментариям. Напротив, согласно американскому «Словарю языка средств массовой информации США», популярная пресса – это печатные средства информации, в особенности газеты, в которых больше развлечения, чем информации, и которые предназначены менее образованной части населения; желтая журналистика – это источник сенсационных, часто неточных, неприличных или вульгарных материалов, которые сочетаются с грубыми заголовками и иллюстрациями. Обилие изобразительных материалов, «картинок» – стойкий признак их дизайна»130. Данная цитата органически дополняется размышлениями еще одного уважаемого автора: «Качественное издание предполагает особое отношение к действительности. Оно по-другому, если сравнивать с массовым изданием, вписывается в канву социальных отношений. Такое издание в первую очередь является инструментом информирования и анализа. Созданная им картина мира выдает бесстрастного наблюдателя, рационального критика, энергичного посредника между властью и обществом, коммуникатора, способного оперативно организовывать информационный обмен между всеми социальными группами. «Повестка дня» формируется из преимущественно общезначимых проблем. <…> В отношениях качественной газеты с ее читателем исключается менторство, отсутствует диспозиция «учитель – ученик» или «субъект – объект». За читателем закрепляется роль равноправного социального субъекта, участвующего в политической, экономической, культурной жизни страны. Информационное пространство качественного издания предназначено для общественного диалога, в котором допустимо свободное, но обязательно аргументированное высказывание всех участников. Поэтому в информационном пространстве качественного издания четко разделены факт, анализ и комментарий. Для такой газеты неприемлема ангажированность»131. Уделом же массовых и бульварных изданий будет «усредненность интеллектуальных запросов читателя, адаптированность сложных политико-экономических и социальных проблем и повышенное внимание к поп-культуре <…> Эти издания в предметно-содержательном плане выстроены с целью быть доступными каждому»132. Обрисованная ситуация, разумеется, характерна не только для печатных медиа, но и для телевидения, радио, а также сетевого вещания, что, в общем-то, наверное, говорит об определенной степени гностификации современных средств массовой информации и утрате в связи с этим демократических традиций, свойственных журналистике в прошлом, когда сознание каждого члена социума рассматривалось как драгоценность и великое завоевание. Псевдоэлитарный подход к журналистскому делу неминуемо погубит саму журналистику, чей преображающий пафос обязан работать не столько на укрепление власти избранных неопневматиков, сколько на сбережение всего потенциала массового сознания, ради этого подтягивая до уровня полной одухотворенности условных психиков и соматиков. И в этом смысле мы не можем согласиться с С.Г. Корконосенко, который считает, что «нет ничего противного человеческой природе или угрожающего «высокой» журналистике»133 в публикации и чтении облегченных, досуговых материалов, замешанных на обывательских и мещанских вкусах. Интенсивное и почти принудительное поглощение подобных медиатекстов массами, несомненно, девальвирует благородный образ человека-творца, человека-мечтателя, в лучшем случае вхолостую пережигая громадные запасы свободного времени, а в худшем, – утилизируя его самого.

Думается, что подобный социалдарвинистский подход к аудитории массмедиа является тупиковым, и единственным выходом из этого тупика стала бы широкая кампания по ликвидации медиабезграмотности средствами медиаобразования за счет создания единых стандартов качества для всех категорий населения. Журналистика будущего, в пику Ж. Лакану134, полагавшему, что мысль (дух) с душой находится в состоянии дисгармонии, должна как раз-таки научиться приводить их в гармонию, заботясь также и о телесном. Это станет надежным источником стабильности нашего общества от любых угроз и вызовов современности.