Читать книгу Лотос цветёт под покровом ночи - - Страница 12

Деревянный заслон вновь со скрежетом открывается и Эллен видит перед собой широко улыбающегося Тэуна, одетого в новый наряд.

– Тэун, зачем пожаловал? Разве пора спускаться к ужину? – спросил Эллен, но не спешил впускать юношу внутрь комнаты. Хван наклонился к Эллену, признался полушепотом:

– К вам в этот вечер никто не заглядывал?

Лекарь тут же втащил юнца и запер за собой, уводя к столику по другую сторону от купальни. Весь его вид говорил: «Рассказывай все без утайки». Как выяснил позже Хан Эллен, неожиданно пробравшийся слуга заходил и к Тэуну, и к Сонхи, но ничего не взял. Только разворотил весь сундук и сбежал, также выпрыгнув в окно, как и в тот раз.

– Видимо, он явно нацелился на нас, но ему не нужно было то, что хранилось в сундуках. Что же слуге было надо? – озадаченно почесал макушку Тэун, пребывая в раздумьях, но тщетно, умные мысли так и не посыпались из его головы.

– Нет, не слуге. Этот человек не грабитель, ему не нужны деньги. Он не убийца, ему не нужны наши жизни. И сам бы он не пошёл на то, зачем пробрался в наши покои. Кто-то отдал ему приказ взять кое-что другое. – рассуждал Эллен. От долгих раздумий его голова начинала болеть все больше и больше, но к четкому выводу он прийти так и не смог. В это время Чанмин уже успел смыть с себя грязь и приодеться. Выйдя из-за красного занавеса, он встретился с укоризненно взглядом Тэуна. Вопросительно вскинув бровь, Чанмин оглядел задумчивый дует.

– Господин Хван, вы призрак, обладает невероятной силой, быстротой и выносливостью, но не смогли поймать этого наглеца? – вдруг воскликнул Тэун, вскочив из-за стола. Призрак подошел к Эллену и, оттолкнув парня в сторону, присел рядом с лекарем, поправляя распущенные мокрые волосы, расплескавшиеся по грациозной и изящной спине. Младший Хван только фыркнул, развернувшись к окну, только бы не видеть самодовольное лицо родственника.

– Мы его упустили по "неосторожности". – ответил за Чанмина Эллен. Тэун испустил очередное фырканье. Между тем лицо Чанмина посуровело, и лекарь это заметил. На немой вопрос призрак лишь отвёл взгляд, спешно сделав глоток зелёного чая и встав, направился в сторону выхода из покоев.

– Куда ты идешь? – спросил вслед уходящей фигуре Хан. Чанмин не удостоил находящихся в комнате даже взглядом, оставляя их. По побелевшим костяшкам сжатых кулаков стало понятно, что призрак злится, но не было похоже, что на кого-то из парней. Он злился на себя и свою рассеянность. Эллен вздохнул, прикрыв глаза от накатившей усталости. – И зачем ты сказал ему это? Чего ты хотел добиться?

– А что я сделал? Я сказал правду, даже похвалил господина Хвана. – не унимался Тэун. Усталость сменилась лёгким раздражением, но струны нервов начинали натягиваться. Дабы не развивать конфликт, Эллен предпочел пойти за призраком. Все равно время близилось к позднему вечеру, а это значило, что ужин не за горами. Эллен встал из-за стола и пошёл по направлении к уходящему призраку, по пути подозвав Тэуна следовать за ним, а после они подхватили Сонхи, как раз выходящую из своих покоев. Ее лицо выражало смятение и испуг. Похоже, она все ещё была шокирована появлением слуги в её комнате. Эллен подумал, что испугался бы не меньше, будь он молодой девушкой с не маленьким состоянием в карманах да ещё одна, без спутника. А спутник в это время шатался один он знает где. Спустившись втроём вниз, Эллен заприметил за одним из столиков Чанмина, глядевшего в сторону парадного входа. Одновременно с этим он о чем то рассуждал. Его непривычный наряд из пастельно голубой ткани привлекал множество глаз, включая самого Эллена. Подойдя к нему, друзья сели на свои прежние места: Тэун с Сонхи, Чанмин с Элленом. Только Чанмин старался избегать зрительного контакта с молодой парой.

– Что вы хотели бы поесть? – обратился лекарь к остальным в попытке разрядить обстановку между ними. Сонхи предложила съесть рис с овощами и кимчи. Тэун подхватил ее, перебирая ещё другие блюда, будто пробовал их звучание на языке. В итоге они пришли к выводу, что съедят совсем другое блюдо. Эллен повернулся к Чанмину, но быстро понял, что тот ничего не собирается заказывать. Сонхи озабоченно обратилась к нему:

– Господин Хван, разве вы не проголодались? Не хотите чего-нибудь перекусить? – Чанмин еле заметно покачал отрицательно головой.

– Он расстроен, что воришка сбежал. Отнеситесь с пониманием. – приветливо отшутился Эллен. Тем временем Тэун уже подозвал слугу и сделал заказ. В этот раз заказ у них брал совсем другой человек: старик лет семидесяти склонился над четверкой и внимательно вслушивался через громкие звуки, занявшие все пространство. – Мне, пожалуйста, то же самое, что заказали эти господа.

Старик отлучился, отдавая заказ в кухню. Все четверо сидели в тишине, думая о своем, что наболело. Вдруг Тэун склонился к центру стола, обращаясь к старшим:

– Я тут подумал, эти проныры же не первый день здесь орудуют. Возможно, у них есть сообщники в заведении.

– Мы это знаем, как никто другой. Пожалуйста, не подавай вида. Все хорошо. – произнёс пониженным тоном Эллен. Лицо его выражало умиротворение, будто он говорил о будничных вещах. Тэун понял, что имеет ввиду лекарь и быстро принял прежнее положение. Улыбка сама собой расцвела на лике юноши.

– В таком случае, давайте-ка поговорим о том, что мы будем делать, когда все наконец-то закончится.

– Мы понесли большие потери. Деревня лишилась управляющего. Вместо моего отца и матери восстанавливать деревню придётся мне. Но в первую очередь я устрою похороны неупокоенным душам родителей, как подобает. – первой начала Сонхи. Её слова звучали уверенно, будто она не раз возвращалась к мысли о том, что предстоит сделать по возвращении домой. – Но мне не страшно, ведь Тэун мне поможет.

– Конечно! – воскликнул Тэун. – Когда все закончится и болезнь уйдет, мы с Сонхи поженимся и будем жить долго и счастливо.

Сказанное младший Хван произнёс с счастливыми искрами в глазах. Эллен рассмеялся с его светящегося выражения лица. Когда-то сам Эллен был настолько наивен, мечтал о лучшей жизни, где он бы жил в уютной, пусть и не большой, квартире вместе со своим дедушкой, который души не чаял в своём внуке. Но, к превеликому сожалению, в этом мире не будет ничего таким, каким мы хотели бы его видеть. Лекарь улыбнулся своим мыслям, вспоминая тёплую улыбку дедушки.

– А вы, господин Хан, чем займетесь после возвращения в деревню? – вывел мужчину из раздумий Тэун, скучающе подпирая голову рукой. Эллен вспомнил день, когда спешил на вызов, и по дороге случилось несчастье. Хмыкнув после нескольких секунд молчания, он ответил:

– Меня больше никто не ждёт на родине. Я обычный скиталец, без прошлого, без крова, без семьи. Не хочу мечтать о чем-либо, что наверняка не сбудется. – между друзьями повисла тишина. Чанмин всматривался в тонкие черты лица лекаря, угадывая его эмоции. Вдруг Тэун стукнул по столу, возражая:

– Так не пойдет! Господин Хан, вы должны вернуться с нами. Нет крова? Выделим вам свободный дом с большим садом. Нет семьи? Так мы заменим её нами. Я знаю, это другое, но также единственное, чем мы можем вам помочь в данной ситуации. Вы столько для нас сделали, что не сделал бы никто. Мы в долгу перед господином Ханом. – с юношеским задором восклицал Тэун, ударяя гордо себе в грудь после каждой фразы. Слова Тэуна отразились улыбкой в тоскливом лице лекаря. Он кивнул, от чего Сонхи вскочила, захлопав в ладоши.

– Решено, теперь господин Хан – наш многоуважаемый названный родственник.

Через некоторое время подали ужин. Теперь на столе стояли три миски, полные риса, возле них, в разрезных мисках побольше, слуга выложил кимчи и отваренные овощи. Эллен смотрел на все, как завороженный. Давненько он не видел такой вкусной еды! Хан схватил палочки и принялся уплетать поданную еду с нескрываемым удовольствием. Тэун и Сонхи тоже не стали долго ждать, взяв палочки. Чанмин смотрел, как ест Эллен и думал о том, что тот сказал ранее. В голове проносились обрывки фраз: «Никто не ждет…» «без крова, без семьи…» «не хочу мечтать…» Его сердце вдруг пропустило удар, жгучий, болезненный, словно провели ножом по сердцу. Одними губами он произнёс «Я такой же, как ты, Эллен». Никто не услышал, не обратил внимание, но Чанмин и не хотел быть услышанным, не заслужил этого. С твёрдой уверенностью он для себя решил, что станет для Эллена опорой, крыльями, взамен на его доброту, которую он проявил в тот раз, когда стал его другом, несмотря на то, что Чанмин, защищаясь, пытался навредить ему. Таковой будет плата за доброту.

– Что-то не так? – спросил Эллен, уставший делать вид, что не заметил, как Чанмин пялился на него уже довольно продолжительное время. Призрак, опомнившись, смущенно отвёл взгляд, покачав головой. Эллен решил не донимать его расспросами перед всеми, а допросить позже, но перед этим надо было кое-что сделать. Встав из-за стола, Эллен поблагодарил за ужин и, потянув Чанмина за рукав, потащил за собой в сторону выхода. На вопрос Тэуна «куда вы собрались на ночь глядя?» Хан ответил, что Чанмину стоит пойти прогуляться перед сном. Так они ушли, врываясь в толпы людей, шедших домой после изнурительно тяжёлого дня. Чанмин старался избегать зрительный контакт с лекарем, он разглядывал красиво украшенные дома возле постоялого двора, из которого они с Элленом вышли, остановившись прямо под окном их комнаты.

– Я не буду спрашивать, что тебя тревожит, Чанмин. можешь выдохнуть. – начал Эллен, заглядывая юноше в глаза. Чанмин развернулся, уставившись на лекаря. Тот продолжил. – Посмотри-ка лучше сюда. Наши покои находятся на втором этаже. Окно расположено не так высоко, но слуга был не пятнадцатилетним юнцом, а мужчиной лет тридцати на вид. Сам видишь, в таком возрасте со второго этажа упасть и не повредить себе все, что можно – грех.

Призрак внимательно вслушивался в слова Эллена, перебирая в сознании произошедший инцидент. Кстати говоря, ему тоже показалось ситуация странной, но взглянув на довольно старое строение повнимательнее, стало понятно куда больше. Он указал на многочисленные выступы, словно их оставили специально при строительстве ханока.

– Думаешь, хозяин дома хотел навредить нам? – спросил Эллен Чанмина о том, к чему пришли они оба, не сговариваясь. После нескольких мгновений в раздумьях они спешными шагами вернулись на постоялый двор, где их поджидал нерадивый хозяин. Он встретил их с распростертыми объятиями, то и дело извиняясь за то, что не встретил уважаемых гостей лично. Эллен то и дело улавливал глазами его странное поведение: зрачки неестественно быстро бегали туда-сюда, не удосужившись даже взглянуть на гостей; руки его дрожали, в походке и голосе чувствовалось волнение. Хан был уверен, что Чанмин заметил то же, что и он: его пронзительный взгляд так и метал молниями в бедного изведенного мужчину.

Потолковав о всяком разном, хозяин сопроводил Чанмина и Эллена в их покои, пожелав хороших снов. Краем глаза лекарь заметил лёгкую коварную улыбку на изрезанном морщинами лице.

Закрыв за собой дверь, Эллен прошёл вглубь покоев, присев на широкую кровать, где уже расположился Чанмин, задумчиво заглядывая в окно. Тусклый свет луны пробрался в их покои, освещая белоснежное лицо призрака. Распущенные волосы волнами струились по шелку, в черных, как сумрак, глазах отражались звезды, розоватые тонкие губы придавали утонченным чертам Чанмина таинственность и холод. Любой человек, оказавшись на месте Элена, испытал бы тихий ужас, только не от устрашающей ауры, а от ледяной грации и скорбной печали, отражающейся на лице юноши каждый раз, когда взгляд падал на его лико.

– Что будем с ним делать? – обратился Эллен полушепотом, боясь, что кто-то может услышать их разговор. Чанмин достал из-за пазухи свой блокнот. Открыв его, он провел пальцем по поверхности пустой страницы, и на глазах Эллена стали один за другим вырисовываться иероглифы. «Подождём до утра. Завтра я заставлю говорить хозяина». – прочёл лекарь, подумав по себя, можно ли считать его слова за угрозу? Впрочем, хозяин сам виноват в том, что его слуги залезают в чужие покои и рыскают по сундукам, а потом сломя голову вылетают, как птицы, в окно, с добыче или без нее. Широко зевнув, Эллен закрыл блокнот и передал его обратно владельцу, после рухнул на кровать, прикрыв глаза. Усталость и пережиток целого дня свалились огромным неподъемным грузом, припечатав к мягкой и уютной кровати, какой он не видел так давно. Наслаждение обуяло его до мурашек. Чанмин сначала испугался резких движений Эллена, но после ему ничего не оставалось, кроме как улыбнуться ребяческому поведению лекаря. Спустя несколько секунд, сопение заполнило пространство покоев. Чанмин протянул ладонь, мягко коснувшись плеча лекаря. Эллен в полудреме разлепил потяжелевшие веки, вглядываясь через размытую пелену в лицо призрака. Чанмин опустился на колени перед Элленом, подложив руки под шею и колени, бережно подняв того на руки, переложив на подушку. Лекарь не выразил ничего против, задремав. Когда Чанмин переложил его и натянул одеяло, Эллен удовлетворенно съежился, вдыхая запах чистого пастельного белья, постепенно засыпая крепким сном. Усталость выиграла этот бой, сразив мужчину. Призрак тем временем встал с кровати. Краем уха он прислушивался к звукам вокруг. Через открытое окно до него отрывками доносились перебранки пьяных постояльцев на первом этаже здания. И ещё тише были слышны разговоры за стеной подле него. Но все это не имело никакого значения. Чанмин подошел к окну и выглянул наружу, цепляясь взглядом за каждый отступ, на который, по его рассуждениям, мог ступить слуга при побеге. Снизу они казались такими широкими, что не оставалось никаких сомнений в том, что слуга спустился со второго этажа по ним, но здесь, когда он посмотрел на них сверху, в голову призрака прокрались сомнения. Причастность хозяина постоялого двора была очевидна. Пока Хван перебирал в голове мозаику из размышлений, снизу донеслись голоса, притом знакомые Чанмину. Он отшатнулся в страхе, что его, возможно, обнаружили раньше, чем он того пожелал, но говорящие не удосужились поднять головы, когда захотели посекретничать.

– Император лично послал письмо с приглашением той четверке. Глупцы не подозревают, что их ждёт расправа после того, как привезенные люди будут излечены. – полушепотом произнёс один голос. Чанмин узнал в нем хозяина дома. – Но послы сказали, что мы можем отыскать информацию, как самим излечить болезнь, тогда их можно прихлопнуть завтра же утром, после завтрака, если мы найдём то, что ищет Император.

– Господин, что там? Записи? Инструменты? Надеюсь, нам хватит времени, чтобы найти то, что мы ищем. – вторил другой голос. Он принадлежал слуге, который пробрался в покои Эллена и Чанмина. Все встало на свои места.

– Как мы и предполагали. – послышалось сзади. Эллен сидел за Чанмином и также прислушивался к разговору. – Император гнусным способом решил заслужить уважение народа. Как умно!

Хван развернулся, уставившись на лекаря, на лице которого играла победная ухмылка. Вместо того, чтобы узнать больше информации за подслушиванием двух преступников, Эллен встал, прикрыв створку окна. Звуки стихли. Лекарь лёг обратно на пригретое им место, похлопав ладонью рядом с собой. Приглашая Чанмина прилечь.

– Каким бы ты ни был, каждому нужен отдых. В твоём случае не помешала бы моральная разгрузка. – уверенно произнёс Эллен, устраиваясь поудобнее. – Завтра их подлые игры закончатся.

Чанмин устроился подле Эллена, все ещё чувствуя некоторое напряжение. И не известно, то ли от услышанного ранее, то ли от спящего под боком Эллена.

Вскоре звуки вокруг стихли. Из соседних комнат не доносилось ни шума, лишь на первом этаже изредка позвякивали тарелки – слуги убирали за гостями. Чанмин осторожно, чтобы не разбудить спящего Эллена, поднялся с кровати, направляясь к выходу. Когда он вышел в освещенный фонарями коридор, обвел взглядом каждую часть интерьера с предельной щепетильностью, выискивая признаки хозяина и его подручного, но тщетно. Медленными шагами Чанмин побрел вдоль деревянных стен, прислушиваясь к звукам. В глазах его горел мстительный огонек.

– Чертовы богатые господа. Не живется им спокойно. – ворчал хозяин постоялого двора, разгуливая возле входа в свое святилище. – Я им понятным языком сказал: «Не хотите есть нашу стряпню – валите туда, где вам понравится еда». Так нет! Бросили эту несчастную плошку мне прямо в лицо! Нахалы, проклинаю вашу семью вплоть до пятого колена. Вот увидите, обернусь мстительный духом – вам несдобровать.

От того, что мужчина так эмоционально старался показать все свое возмущение, лицо раскраснелось, стало похоже на переспелую клубнику. Казалось, что из ушей вот-вот повалит пар. Пока хозяин выражал свое недовольство, его подручных стоял за ним и согнулся в три погибели в надежде, что в этот раз его не сделают козлом отпущения и несколько раз не треснут со всей дури по затылку, как это обычно и бывало. Слава Алану, если сильной и мужественно рукой, а не первым попавшийся предметом. Вдруг слуга отвлёкся на странное покалывание на спине. Развернувшись, он увидел фигуру в черном, объятую пурпурной дымкой. Выражение лица незнакомца, скрытого в тени здания, напоминало дьявольскую кару. Перекрестившись, слуга схватил хозяина за подол ханбока, утопая в гнетущем страхе.

– Хозяин! Хозяи-ин! Спасите, спасите, пожалуйста! – заорал во всю глотку обезумевший от страха слуга.

– На улице ночь, не ори, глупое отродье! Людей распугаешь. – с укором в голосе произнес мужчина, разворачиваясь к кричащему подчиненному. Когда его взор упал на зловещую фигуру, облаченную в черное, его глаза округлились от страха, вся его напыщенность мигом испарилась без следа. Он заорал:

– Кто ты? Выходи! – Ему хотелось звучать твердо, будто он ничего не боится, но брежь в его голосе говорило об обратном. Не успели двое опомниться, как фигура в черном двинулась на них. Хозяин, выдрав свой подол из цепких рук слуги, рванул в сторону главной улицы, но, пробежав пару метров, понял, что никто ему не поможет. Некогда полная людьми и повозками улица опустела, а на месте домов стали возвышаться устрашающие колья. Мужчина пустился в бегство, но спустя мгновение оказался в тупике из точно такой же преграды. Развернувшись, он хотел метнуться обратно, но вместо этого встретился лбом со своим слугой.

– Что ты делаешь, недоумок! Пусти, дай сбежать! – не переставал плеваться псиными оскорблениями хозяин.

– Прошу, спасите. По мне что-то ползет! Ползет! – не унимался слуга. И тут хозяин увидел на его лице пару неприятно булькающих пурпурных пузырей.

– Что… Что это на твоём лице? – полушепотом спросил хозяин, прикрыв рот рукой от накатившего отвращения. Не успел слуга ответить, как на место земли под ногами стала пребывать вода, из нее одна за другой вырывались множество лотосов, из которых роем вылетели миллионы черных, как уголь, бабочек, когда цветы распускались. Проследив за движением насекомых, мужчины увидели вдалеке до боли знакомую мужскую тень, с чудовищной быстротой подбирающуюся к ним через стену из танцующих в воздухе бабочек. Вмиг тень очутилась рядом с ними, редко улыбаясь им в лицо. Одними губами он произнес «Заслужили», как вдруг все пропало: и рой бабочек, и жуткая тень, и лотосы, и колья. Слуга и хозяин так и остались стоять на прежнем месте в пустоте. Застывшая гримаса ужаса и волдыри, с упоением высасывающие все жизненные соки из тела обоих, оставили свой след, как почерк или напоминание о беспощадной каре, настигшей их жалкие души.

– Что?! – хором воскликнули трое друзей, когда услышали пугающую новость.

– Только вчера они, живые и здоровые, расхаживали по имению! – в недоумении воскликнул Эллен. Тэун почесал задумчиво затылок. Никто представить себе не мог, как хозяин и его слуга могли кончить свои жизни от одной и той же болезни. Постояв минут пять в скорбной тишине, Сонхи вдруг вскочила из-за стола, воскликнув:

– Я знаю, что за болезнь их настала! – все находившиеся рядом повернули заинтересованно головы к юной госпоже, внимая её словам. На секунду она смутилась, но скоро собралась, продолжая говорить, обращаясь к остальным слугам. – Не видели ли вы на телах вашего господина и брата странные следы, похожие на виноград?

Эллен подскочил с места, встав напротив Сонхи. Если так подумать, то он сам догадывался о том, что хотела донести им девушка, но отгонял неприятную мысль куда подальше. Не хотел он верить в то, что Чанмин снова взялся за старое хотя бы потому, что они дали друг другу обещание, что они вместе разберутся с негодяями. Эллен повернулся к невозмутимому на вид Чанмину, но на сей раз не увидел в его глазах той искры, которую подмечал каждый раз, взглянув на него.

– Неужели ты думаешь, что Император позволил бы распространиться болезни через стены дворца? – укоризненно воспротивился Эллен, сложив руки в боки. От внезапного напора со стороны лекаря, Сонхи заметно смутилась, не найдя, что ответить на возражения рядом стоящего.

– А что, господин Хан, вы сами говорили, что Император вполне мог бы поступить столь подло. – вступился за свою невесту Тэун, прекрасно зная, в чем на самом деле обстояли дела, но посчитал долгом вступиться за девушку.

– Сам посуди, зачем ему губить свой же народ? – не отступал Эллен. Собравшиеся на первом этаже слушали ругань с откровенным интересом и задором. Когда речь зашла про Императора, все изменились в лице. Отзывавшиеся плохо о правителе сразу могли пойти на корм собакам. Но никто не хотел встревать в спор. Чанмин понимал, что дело принимает сомнительный оборот и, подойдя к лекарю, схватил за руку, сжав ее, вложив некоторую силу в свое действие. Это помогло. Эллен опомнился, взглянув на разъяренного Тэуна, готового вот-вот сорваться и полезть в драку, но преградой ему стала Сонхи, державшая его, и Чанмин, ставший между ними. Эллен глубоко вдохнул, успокаивая себя.

– Вместо того, чтобы ругаться и гадать, предлагаю все же осмотреть пострадавших. – сказал Тэун и пошёл в сторону покоев, где лежало двое мёртвых мужчин. Эллен позвал его.

– Тэун, я сам их осмотрю. Посиди с госпожой Хан. Чанмин, пойдёшь со мной.

После своих слов лекарь ушел, не дождавшись ответа Тэуна. Державший Эллена за руку Чанмин пошёл следом, ни на секунду не отпуская его.