Читать книгу Лотос цветёт под покровом ночи - - Страница 2

– У важаемые, операция прошла успешна, можете выдохнуть. – такая обыденная фраза, успевшая въесться Эллену, звучала для остальных людей благословением, знаком свыше. После этой фразы родственники и друзья бежали поздравлять пациента и вручать подарки. Эллен всегда радовался за такие семьи и немного завидовал одновременно. Он мог понять дружескую заботу, но заботу родственника – никогда. А все потому, что его родители ещё в детстве оставили его на попечительство бабушке и дедушке, которые открыли свой маленький бизнес на настойках от всех болезней. Родители разъезжали по деревням и продавали по невысоким ценам одежду старшему поколению. Но, к несчастью для всей семьи, они попали в страшную аварию, когда решили обогнать на своей развалюхе другую машин. Им навстречу выехал грузовик и врезался со всей скорости в машину родителей Эллена. Оплакивала их вся деревня. Эллен был ещё маленький и ничего не понимал. Поэтому после похорон продолжил жить обычной жизнью, потому что совсем не знал своих родителей. Большим шоком стало то, что его любимые бабушка и дедушка скончались одна за другим так скоро. После смерти родителей Эллена, его бабушка слегла и больше не вставала до самой своей смерти. Это случилось через три года. А ещё через двенадцать лет его дедушка ушёл из жизни вслед за бабушкой. Так у Хан Эллена осталась только вера в лучшее будущее и разбитое сердце.

Возвращаясь к моменту, когда Эллен вышел из операционной и сообщил о радостной новости. Он оглянулся по сторонам и, убедившись, что больше никто не ждёт момента, чтобы проведать пациента, пошёл в сторону своего кабинета, попутно снимая перчатки и больничную маску, в которой было так трудно дышать. Вот он подходит к своему кабинету и уже мечтает об удобном кресле, на котором забываешь о всех своих проблемах после пяти часовой операции. Внезапно на него на летает мужчина начинает взлохмачивать его волосы и передразнивать недовольные причитания. Это был Чу Тэген – хороший друг Эллена. Он учился с ним в университете и стажировался в свои годы тоже с ним в оной больнице. Как можно было догадаться, они стали друзьями-неразлучниками, часто зависли друг у друга в выходные дни, если они совпадали(это было крайне редко).

Эллен скинул с себя Тэгена и недовольно уставился на него.

– Когда ты начнёшь вести себя как мужчина? Тебе скоро тридцать, а ведёшь себя так, будто тебе все ещё десять.

В ответ на бурчание Хана, Тэген только посмеялся и ответил: «Веселью все возрасты покорны», а после убежал в свой кабинет в другом конце коридора. Мужчина не раз замечал подобное поведение со стороны друга и все время удивлялся, как в тридцати летнем мужчине удаётся сохранять энергию в моменты впадения в детство. Зайдя в кабинет, Эллен повалил в свое кресло и прикрыл глаза от усталости. Его с головой накрыло приятное наслаждение после трудного рабочего дня. Около пяти минут он просидел в таком положении, а после неторопливо снял больничную одежду. Собрал свои вещи и вышел. Вот и закончился очередной день хирурга.

– Тетушка, ключи оставлю на столе. – кинул вслед старушке Эллен, когда выходил из больницы. Та махнула рукой и продолжила намывать полы возле своего рабочего места.

Эллен шёл по тротуару вдоль дорог и тихо напевал неизвестную ему песню, разглядывая вокруг въевшиеся неоновые вывески на зданиях большого Сеула. Мимо него проходили люди, шумели машины, город заполняло разговорами людей. На площадках резвились дети, а в парках гуляли молодые пары, старушки с собачонками проходили мимо, одна из старушек громко зазывала непослушного питомца к себе, чтобы не лез под ноги людям. Свежий прохладный ветерок колыхал листву деревьев, под гонял упавшие листья и выброшенный на дорогу мусор. Нерушимая гармония города неспешно провожала людские жизни день за днем. Мужчина устало вздохнул. При одной мысли, что та гармония ускользнет от него на следующий день, тяжкий груз взвалился на плечи Эллена, когда ему надо будет снова вставать рано утром и идти на работу бороться за жизни десятка людей. Хан краем глаза увидел свободную скамью и решил, что немного посидит и продлит свою прогулку до дома.

Усевшись на скамье, Эллен положил свою сумку рядом и прикрыл глаза, прильнув головой к деревянной спинке. Мимо промчался мотоцикл, за ним спортивная машина. Громкий звук мотора раздался эхом в ушах. Все мысли сбились и мужчина открыл глаза, недовольно сморщив нос. Он был готов стерпеть любой шум, но не громкие рыки машин, от которых кружилась голова. Тут раздался звонок мобильного телефона Эллена. Он достал его из кармана пальто и приложил к уху. На другом конце послышался грубый мужской голос. Это был главный врач. На часах было около десяти часов вечера. Что могло ему понадобиться в такой поздний час?

– Алло, Хан Эллен? Не спишь еще?

Эллен откашлялся и наконец ответил:

– Нет, я недавно закончил работу. Что-то случилось?

– Нет, ничего особенного. Я хотел узнать, Чу Тэген получил мой приказ? Его должны завтра перевести в отделение больницы в деревне. Там в последнее время совсем не хватает рук.

– Да, он должен был уже получить, но при мне Тэген не упоминал об этом. Возможно, он ещё думает, подписать согласие или нет. – как на автомате выдал Эллен. Мужчина в трубке помолчал с минуту.

– Хорошо, напомните ему ещё раз. Хорошего вам вечера, Хан Эллен. Я доверяю его перевод вам.

За словами главврача последовали гудки, оповещающий о сбросе вызова. Ещё одна дополнительная работа свалилась на плечи Хан Эллена. Сложно быть главным помощником главврача и одновременно с этим заниматься пациентами. Но что поделаешь? Он сам выбрал эту участь, когда торопился подняться о карьерной лестнице. Все же Хан надеется, что скоро пост главного врача перейдёт к нему и уже не придется выполнять разные поручения, а сосредоточиться на одном – управлении больницей. А пока пора идти домой. Завтра Эллену предстоит выполнить много работы.

Зайдя домой, Эллен первым делом снял ботинки, повесил пальто. Следом он прошёл в гостиную, где улегся на мягкий диван и включил телевизор. Показывали сравнительно одно и то же: мир моды, выход очередного нового сериала, скандал звёзд и многое другое. Эллен оставил программу с сериалом. Через несколько минут его веки начали тяжелеть, глаза закрываться. Хан задремал. Вдруг зазвонил телефон, на экране высветился номер главврача. Эллен вскочил с дивана, оглядывая гостиную в поисках создателя шума. Встав с дивана, он подошёл к телефону и взял трубку. «уже поздно, что случилось?» – раздражённо вымолвил Эллен, недовольный своим скорым пробуждение ото сна. На другом конце послышался обеспокоенный, напуганный голос мужчины.

– Я понимаю, что ты только закончил свою смену, но здесь чрезвычайная ситуация. Больше девяноста процентов жителей деревни заразились неопознанной болезнью. Им срочно нужна помощь хирургов. Остальное расскажу на месте. К одиннадцати часам быть у меня в кабинете.

Эллен пулей выбежал из дома: схватил верхнюю одежду, надел обувь и побежал к лифту. По дороге он надел пальто и шарф, одновременно пытался выровнять дыхание, так как до лифта ещё надо было добежать мимо десятка дверей. Чтобы добежать от дома до больницы Эллену требовалось около десяти минут. На часах показывало без пятнадцати одиннадцать. Времени было ещё достаточно. Но Хан не хотел сбавлять шаг. На пути к светофору Эллен так спешил, что не заметил прохожего, идущего напрямик. Он столкнулся с ним так, что тот отшатнулся, выпучив недобро глаза на Эллена. Мужчина посмотрел на него и как можно громче извинился, так как на улице было очень шумно. Прохожий помахал рукой и второпях ушел, оставляя Эллена стоять на дороге. На часах уже было около пятидесяти минут. Он махнул рукой и поспешил дальше. Впереди Хан увидел загоревшийся красный свет светофора. Эллен устремился вперед, переходя на бег. Он так спешил, что не заметил, как светофор начал мигать, оповещая пешеходов остановиться и подождать, когда загорится зелёный снова. Когда зелёный свет замигал, идти назад было уже бессмысленно. Он побежал на загоревшийся внезапно красный свет и не заметил машину, которая мчится прямо на Эллена. Все произошло за какую-то ничтожную секунду. Мужчина не успел опомниться от удара, как уже лежал на асфальте. Со всех сторон раздались испуганные крики людей и плач маленьких детей, за ставших эту картину. Из-за шокового состояния он не чувствовал боль, не мог нормально мыслить и вдуматься о случившемся с ним. Голова его кружилась, перед глазами все плыло. Он попытался встать, но ничего не получилось. Удар пришёлся не только по голове, но и по всему телу. Только через какие-то пол минуты мужчина начал ощущать пронзающую боль во всем теле. По асфальту стала простираться тёмно-бордовая кровь. Эллен испустил измученный болезненный стон, сжав со всей силы кулаки. К нему в этот момент подбежал мужчина и упал на колени. Эллен узнал в его очертаниях прохожего, которого он не специально толкнул плечом, когда спешил в больницу. На лице Эллена исказилось отчаянно выражение лица. Неужели из-за этого стоило переходить к крайности и убивать человека. Мужчина начал трясти Эллена и кричать. Чтобы тот не закрывал глаза и слушал его. Параллельно с этим он звал на помощь и просил вызвать скорую, но Хан не мог разобрать его вопли. Веки начали тяжелеть, разум уходить далеко-далеко. Единственное, что смог разобрать в последний момент, было тихое «прошу меня, прости. Я спасу тебя». Затем Эллен погрузился в глубокий долговременный сон.

Эллену снится сон. Очень странный и одновременно волшебный. Эллен шёл по пустой улице. Вокруг не было ни души. Высокие небоскрёбы словно заслоняли солнце, погружая все во мрак. Эллен не знал, куда идёт и с какой целью. Его что-то манило, звало вперёд. Он шел и шел, и шел, пока не добрался до конца города и только тогда понял, что солнце заслоняли не небоскребы, а огромный бутон лотоса, из-за которого пробивались тускнеющие красные лучи. Возле мужчины зажурчали ручьи, превращаясь в одно большое озеро. Из его вод поднимались вверх стебли, которые тут же перерастали в лотосы разнообразных цветов. Эллен, как по команде, шагнул в воду и тут же от водной ряби стали расползаться чернеющие волны. Мужчина, до этого приходивший в приподнятом настроении, испуганно отдёрнул ногу, опомнившись, как ото сна. Озеро в мгновение ока почернело, а лотосы приняли алый цвет и из их бутонов роем вылетели мотыльки, направляющиеся стремительно к Эллену. Мужчина на секунду остолбенел, но после сорвался с места и побежал обратно в город. Только его там уже не было. На месте города стоял высокий дворец из мрамора и фарфора. Эллен остановился на против лестницы и мотыльки тут же подхватили его, унося по ступенькам внутрь. Страх, затмевавший его, улетучился так же, как город. Вместо него пришло недоумение и восхищение одновременно. Когда мотыльки донесли Эллена до самого верха, они разлетелись в разные стороны и, врезавшись в белоснежные колонны, растворялись воздухе. Хан не мог поверить своим глазам. Все это казалось таким настоящим, что он не хотел просыпаться. В его ушах зазвенел металл, задребезжали колонны и перед Элленом возникло тусклое очертания человекоподобного существа. Это что-то нельзя было назвать человеком. Хотя оно ходило прямо, на двух ногах, слышало и видело, но руки, а точнее лапы и чёрные глаза говорили об обратном. В общем, он не мог разобрать, одно это существо, или собрано, как пазл, из нескольких видов.

– Хан Эллен. То, что страшная болезнь вспыхнула в деревне – не случайно. Эта ужасная напасть скоро дойдет и до твоего родного города, до твоих друзей и коллег. Хотя последними тебя шантажировать, вероятно, не получится.

Эллен хотел перебить неимоверно странную речь, но существо приложило свою лапу к его рту, остановив поток возмущенных слов. Как бы он ни старался, разлепить губы он не мог и поэтому у него выходило только мычание, сопровождающееся хаотичными жестикуляциями.

– Человек, не смей перебивать. Ты умрёшь в ту же секунду, как посмеешь это сделать. Не заставляй меня сомневаться в своём выборе. Ты, именно ты, обязан спасти себя и свой город. Я расскажу тебе историю возникновение той ужасной болезни. Мы, духи, мчащиеся сквозь года, знаем все, от корки до корки.-существо взмахнуло рукой и перед Элленом возник образ маленького мальчика в залатанной старой одежде. Мужчина оступился, упав на пол. Существо насупилось и вторым взмахом руки поставило его обратно. – Присмотрись. Что ты видишь на его лице. – оно обратилось к Эллену, указывая ему на мальчика. Эллен неуверенно, с подозрением, подошёл к нему и взглянул прямо в глаза, наклонившись так, чтобы их лица был на одном уровне.

– Он будто очень сильно страдает. Что с ним? – Эллен был рад, что может снова говорить.-И что вообще происходит? Разве такими должны быть сны после смерти? Я правда умер?

Существо закатило глаза и толкнуло его, опрокидывая на внезапно возникший откуда-то стул. К удивлению, он был самым обычным и никак не вписывался в атмосферу торжества и величия. Правда ремни, скрутившие его, были доработкой таинственного существа.

– Это что, стул из моей квартиры?

– Замолчи, иначе умрёшь уже сейчас. – огрызнулось существо. – Я продолжу. Ты прав, мальчик страдает. Умер трагичной смертью и обернулся духом, несущим за собой тысячи, десятки, сотни тысяч смертей. Из-за него ты умрёшь в прошлом и умер в будущем. А теперь я ухожу. Запомни его, запомни то, что он сделает, запомни, что тебе надо спасти свою шкуру и город, где твоя шкура через три месяца будет погребена вместе с телами твоих друзей на городском кладбище. До встречи в прошлом.

В миг все пропадает, рассыпается на миллионы осколков и Эллен падает в пустоту, которая пожирает его, унося с собой в мир, неизведанный ему.

– Скажи спасибо, что я тебя не сожгла. – напоследок крикнуло существо в пустоту, возникнув над чернотой в обличии пожилой дамы. На этом сон мужчины оборвался.

Эллен приоткрыл ещё тяжёлые веки и взглянул вокруг. Место, в котором должен был проснуться мужчина, оказалось совсем не таким. Вместо ламп в больнице помещение освещал тусклый свет свечи. Стоя в подсвечнике на деревянном столе, она догорала. Капли воска скатывались по подсвечнику на стол. На нем была уже целая лужа застывшего воска. Эллен лежал на совсем старой койке. Матрас представлял из себя ткань, набитую перьями. Хан ощущал это своей спиной. Вместо одеяла его укрывала тонкая парчовая простыня. Видимо, хозяин этого дома совсем нищий, раз вместо нормального освещения у него свечи, а вместо кровати доска с простынями и матрасом из перьев.

Эллен приподнялся и оглядел комнату ещё раз. Он пытался вспомнить сон, снившийся ему, но вспомнил только ощущение падения и чувство долга, которое, возможно, приследовало его весь сон и осталось с ним после его пробуждения. Он заметил на столе возле свечи обтесанную каменную статуэтку, – будда. Возле стола стоял стул, а на нем висела одежда. Эллен только сейчас понял, что сидит в одной нижней рубашке и штанах белого цвета… На стенах слева от койки висели шкафы из тёмного дуба. Они были старые, как все в этой комнате, и дверцы, висевшие на честном слове, не закрывались. На этом ока все. В комнате было мало вещей, но некуда было разбежаться при всем этом. Она была маленькая, будто коморка. Эллен встал и, надев свои одежды. Направился в одну из дверей. Их было две. За одной дверью была кухня намного просторнее, чем комнатка, где проснулся Хан; за другой дверью оказался выход на улицу.

Палило солнце, ослепляя своими лучами заспанные глаза Эллена. Домик оказался на берегу реки. Вокруг не было ничего больше. Только поля, холмы и стена, виднеющаяся далеко-далеко. Это, по видимому, была какая-то крепость. И все же, вопрос, который волновал мужчину с самого его пробуждения, оставался нераскрытым – где он оказался. Ещё недавно он валялся на асфальте в крови, распластавшись по всей дороге. Сейчас же он очутился в совсем неизвестном ему месте. Живой, нет ни единой царапины на его белоснежной коже. Он не знает ни где он, ни как сюда попал, ни кто его сюда приволок. Ни-че-го. Эллен постоял на свежем воздухе, вдохнул полной грудью, приводя мысли в порядок, и зашёл обратно в дом. Он задумал найти что-нибудь, что бы подсказало ему в какой беспросветной дыре он находится. В шкафах возле койки были какие-то ткани, свечи и маленький швейный набор. Кроме всего этого добра Эллен заметил на столе очертания посторонних вещей, которые он не разглядел в первый раз. Хан поспешил открыть окно и впустить солнечный свет и свежий поток тёплого воздуха в пропахший застаревшим затхлым запахом гниющих стен и пола. «так лучше» – подумал про себя мужчина и оглядел все вокруг при свете палящего солнца. На столе, помимо статуэтки Будды и свеч, стояли чашка с неизвестной жидкостью и блюдце с хлебом. На мякоти хлеба образовалась плесень, которая успела распространиться до корочки. От него исходил ужасный смрад, но при всем этом он был откусан, причём сравнительно недавно. И откусан он был вместе с плесенью. При одной мысли, что хоть маленький кусочек мог попасть в желудок Эллена, у него начинало бурлить в животе.

Мысли о еде заставили Эллена серьёзно задуматься о походе в сторону каменное стены, которую он видел вдалеке несколько минут назад. Если она там есть, значит, её кто-то возвел. А если её кто-то возвел – там есть цивилизация. Хан решил как можно скорее отправиться туда и поискать помощь. Он отошёл к двери, оглядел ещё раз внимательно комнату и вышел за дверь. Через секунду он вернулся обратно и подошёл к столу. Под ним лежал ящик. Как Эллен мог его не заметить, ведь он стоял на видном месте все это время! Ящик ничего не скрывало. Эллен поколебался секунду, потом все же открыл его. Мужчина очень удивился, когда увидел в ящике железные монеты, сцепленные вместе верёвкой. Это были монеты, которые ещё имели свою цену в годы Чосона (в XIV-XIX Южная Корея имела титул Корейской империей и называлась Чосоном, которым правила на тот момент династия Ли). Эллен долго крутил связку в руках, пока не бросил её обратно в ящик и не закрыл его, задвинув далеко под стол. На этот раз Хан правда ушёл и не забыл даже закрыть за собой дверь, задвинув ставень. Эллен и в этот раз убедился – таких способов запереть дверь не было ни у кого даже самых бедных домах (двери либо отсутствовали, либо они никоим образом не запирались). «В какое же место я попал…» – только и мог думать Эллен. С мыслью о том, что он, возможно, каким-то волшебным, необычайным образом попал в ту ещё пропасть, заставляла его внутренне содрогаться.

Путь до стены, которую Эллен видел в далеке, составлял примерно двадцать-тридцати минут. Мужчина точно не знал и не считал, но по ощущениям и внутренним подсказкам он прикинул примерно это число. Когда Эллен уже был рядом с таинственным сооружением, он сразу догадался, что это был огорожен не просто чей-то участок с большим домом, а целое поселение с многочисленными одноэтажными домами. Все они были выстроены по примеру тех строений, которые были в моде в прошлых веках. Эллен даже вспомнил название таких домов,– ханок. Это были треугольные крыши, похожие на чешую драконов, деревянные основания сочетались с вырезными дверьми, расположенными по периметру внутренних частей «П» образный строений. Дома друг от друга отличались только двором, который был оставлен кустарниками, тропинками из каменной или деревянной плиты. Если человек жил в достатке, с большой семьёй и десятками рабов, то и двор выглядел довольно прилично и богато. Если в ханоке жил нищий, денег почти не хватало и рабов можно было перечитать на пальцах – тут и говорить нечего.

Эллен вошёл в поселение через арку, будто вырезанную в каменной стене. На него в тот же миг пыхнула какофония оживленного селения. Все они были одеты в национальные костюмы. Хан заметил у большей части мужчин длинные волосы, которые были заплетены в пучки и поверх пучка надевались полупрозрачный шляпы. Женщины расхаживали по улицам не в привычном современному человеку наряде. Верхняя часть так называемой рубахи была удлинена, а прическа и вовсе отличалась от той, что делают актёрам в исторических сериалах. Чем глубже Эллен заходил в поселок, тем больше становилось народу и больше глаз были обращены на него. Здесь все друг друга знали, и приход нового человека мог раззадорить людское любопытство. Но, как бы деревенским жителям не было любопытно, разговаривать с чужеземцем не хотели многие. Эллен пытался заговорить с мужчиной, шедшим куда-то с тяжёлой повозкой, нагруженной сеном и плетенными корзинами, но тот отмахнулся и сказал, а точнее пробурчал под нос, что ему некогда возиться со странниками и ушел, прибавил ходу, несмотря на тяжеленую повозку. Затем он попытался начать разговор с молодой девушкой, которая сидела возле ограды на бревне. Но и она не пожелала даже слово молвить: вся сжалась, голову опустила и убежала за ограду. Видимо, домой. Эллен, совсем отчаявшись, вздохнул. Вдруг ему в голову пришла мысль, а не снимают ли тут сериал. Может, он пришёл сюда зря, так как мешает работать людям. Оглядевшись, Эллен не заметил ни одной камеры в округе. Возможно, съёмки проходят где-нибудь в другой месте. «Но почему эти люди продолжают делать вид, будто они правда жители далёкого прошлого»– подумал Эллен . Нет. Назад он не вернется. Вместо того, чтобы ждать часа, пока съёмки закончатся, Эллен решил зайти в какой-нибудь дом типа гостиницы или чайная, дабы поговорить с человеком, которого бы удалось «отодрать» от работы. Именно «отодрать», потому что на улице этих работяг не получиться отвлечь от своих «жизненно важных дел». Такое место как раз нашлось тогда, когда Хан об этом подумал. Двухэтажное строение, похожее на кофейню, располагалось посреди улицы, разделявшее прямую дорогу, где разделились в две противоположные стороны. Это была главная улица. О вытоптанной земле шли люди разных возрастов и полов, в яркой щегольской одежде. По среди дороги разъезжали повозки, запряженные лошадьми. У Эллена не хватало слов, чтобы описать чувство, которое он испытывал, когда слился с атмосферой стародавнего мира, словно он попал в далёкое прошлое с императорами, дворянами и крестьянами. Мужчина шёл не спеша по обочине – если край нескончаемый широкой дороги можно назвать таким образом – и разглядывал все вокруг, поворачивая головой в разные стороны так, что можно было подумать, будто она скоро оторвется.

Наконец Эллен преодолел длинную улицу и добрался до так называемой кофейни. Над входом висела деревянная вывеска, на которой было вырезано слово из иероглифов – ханчи. Такие иероглифы он видел в документальных фильмах. Хан был хорошо знаком со словом. Написанное слово на вывески означало «Чайная». Это был своего рода ресторанчик или кофейня, в которой люди узнавали про все сплетни поселения. Если бы Эллен был далеки путником, первым делом он зашёл бы именно в подобное место, дабы разузнать про место больше. Мужчина поднялся по ступенькам и вошёл в чайную. В нос ударил кисло-сладкий аромат, отдалённо напоминающий запах зелёного чая с лимоном, который так сильно нравился его бабушке. Эллен глубоко вдохнул приятный аромат. Тут к нему подошёл слуга. Мужчина лет двадцати пяти был одет в свободную неприметную одежду. На поясе был повязан фартук, а на голове – небрежная странная шапочка, напоминающая поварской колпак, уменьшенный вдвое. На лице его играла заискивающая улыбка. Он обратился к Эллену со странным акцентом:

– Что пожелаете, господин? Мест много.

– Нет, мне не нужна еда. Я не подрабатываю на съемах. Можно поинтересоваться, уважаемый?

– Конечно, конечно, садится пожалуйста, я все вам расскажу, покажу и направлю куда нужно. – как будто расслышал половину слов, проговорил слуга и проводил Эллена за столик. – Вы ведь не местный, да? Очень странно вы разговариваете. Корейский и одновременно не корейский!

– Как я разговариваю? Да, в прочем, не важно. Вы скажите, где я оказался. Недавно только попал в аварию, очухаться до конца не успел, как нашёл себя в старом полуразваленном домике возле реки.

Слуга вылупился на Эллена. Будто увидел привидение и отступил от него на два шага, но продолжал улыбаться, но уже с некоторой неловкостью.

– Вы, говорите, пришли из полуразваленном доме возле реки… Очень приятно познакомиться с нашим новым соседом. А оказались вы в деревне Хахо. Откуда вы прибыли, Господин?

Эллен ненадолго завис, переваривая услышанное, а после поднял настороженно взгляд на слугу, который, увидев реакцию Хана, весь сжался и побледнел.

– Господин, извините за вопрос, не говорите управляющему. Он меня выпорет и не будет выпускать из чулана два дня. А мне семью кормить надо, у меня четверо ребятишек и…

– Достаточно, – перебил Хан слугу. – скажи, какой сейчас год?

Слуга посмотрел на Эллена взволнованным и потеряны взором и также неуверенно пробубнил:

– Да вы не знаете? На дворе 1392 год, если не ошибаюсь.

Эллен опешил от такого заявления, но после подскочил и стукнул со злостью по столу.

– Какой год? С какой целью ты мне врешь? Может, это ты меня и притащил сюда? – прокричал раздражённо Хан. Слуга согнулся в три погибели и стал умолять Эллена его просить и не рассказывать хозяину про его оплошность. Мужчина уже успокоился и уставился на молящего о прощения слугу. Боковым зрением он заметил на себе несколько пар глаз, уставленных на него. Он тут же попросил подняться слугу с пола и схватил за руки. Тот с дрожащими конечности встал с пола и больше не смел поднять глаз. Через несколько секунд рядом с ними оказался толстый мужчина с редкой и короткой бородой, которую он постоянно поглаживал своей пухленькой рукой. Он уставился на Эллена. рассматривая его сверху вниз высокомерный взглядом.

– Зачем вы моего раба отчитываете? Что он на этот раз натворил.

Эллен тут же повернулся к этому мужчине с надеждой, что хотя бы он сможет отнестись к его проблеме серьезно, а слуга ещё больше согнулся от очевидного страха.

– Отлично, что вы здесь. Скажите, какой сейчас год? Он, наверняка, меня обманывает, чтоб ему провалиться.

Мужчина ещё раз обвел его взглядом и усмехнулся, присаживаясь на скамью напротив Эллена.

– Из какой же вы страны к нам прибыли и как долго шли, что не знаете, какой сейчас год, когда в нашем государстве итак одни волнения происходят. Жить невозможно.

– Вы скажете или нет?

– Так вам слуга уже сказал. Чего вы хотите? -неожиданно позади послышался женский голос. Эллен обернулся и увидел перед собой женщину с высокой прической. Она смотрела на него то ли с усмешкой, то ли со скрыты презрением.

– Вы тоже любитель пошутить?

– Да как бы не так! Я вам на полном серьёзе говорю. Что вы никак вразумить не можете?

Эллен от усталости закрыл глаза в попытках привести мысли в порядок. У него начинала болеть голова от всего этого. Так что он просто растолкал всех и стремительно вышел из заведения, направившись в неизвестном никому направлении.

Эллен шёл куда глядят глаза, не замечая ничего вокруг. Внутри себя он ощущал пустоту, отчаяние. Он хотел кричать и одновременно замолчать на век. Все его мысли спутались. Это было в новинку мужчине, прожившему на свете тридцать лет, привыкшему жить в жестокой реальности, где его везде и всюду преследует смерть, ошпаривая спину своим тонким дыханием. Как он оказался в четырнадцатом веке всего за несколько мгновений. Кто подскажет ему, что дальше делать? Что надо сделать Эллену, чтобы прекратить этот кавардак в его жизни и вернуться к своей обычной работе? Все вопросы, сказанные и не сказанные, вырывались из уст Эллена тихим беспокойный шёпотом. Прохожие оборачивались на сгорбленную дрожащую фигуру и перекрещивались с недовольным бурчанием: «Когда всех сумасшедших вывезут отсюда..». Хан, услышав, что про него начинают пускать слухи, попытался успокоиться. И у него это почти получилось. Эллен выпрямился и сделал глубокий вдох. Теперь ему лучше, но проблема осталась нерешенной. Мужчина только сейчас почувствовал, как в животе его неприятно сводит. Солнце уже садилось, а Эллен не съел ни крошки. Когда он находился в чайной, краем глаза заметил на соседнем столе пару монет, похожих на те, что он видел в ящике. Эллен не знал, правильно ли он поступает, ведь обворовывать хозяина дома не очень хочется, но с голоду помирать тоже. Поэтому Эллен решил первым делом сходить за монетами и подкрепиться, а после уже разбираться, что здесь происходит.

Улицы понемногу пустели. Солнце уже почти зашло за горизонт, поэтому становилось холоднее обычного. Эллен все ещё шёл по главной улице и разглядывал дома, расположенные чуть ли не друг на друге. Тут послышался нечленораздельный женский крик. Если прислушаться, можно разобрать пару бранных слов. Звук исходил из-за каменной ограды. Это единственное поместье, которое было скрыто от всей деревни. Видимо, там жила самая богатая семья. Эллен решил подойти и послушать, что там происходит. Из-за ограды разносились вопли молодой девушки и женщины, видимо, её матери.

– Чертовка! Я тебе покажу, как шляться по всему поселку да с мужчинами заигрывать! Да ты… Ты… Профурсетка! Вот ты кто! А-ну, иди сюда, получишь у меня!

Лишь изредка Эллен слышал тоненький голосок девушки. Тут ворота открываются и Хан отскакивает от ограды на два метра так, что чуть не таранил мужчину, как раз шедшего возле него. Пожилая женщина, выглянувшая из-за ворот, метнула свой тигриный взгляд на Эллена и насупилась ещё больше.

– А ты, что тут делаешь? Зевака, подслушиваешь? Пошёл-ка ты вон, пока я не позвала своего мужа. – прямолинейно выдала женщина.

Мужчина поднял руки и отошёл ещё на два метра с выражением «сдаюсь!» на лице. Женщина только хмыкнула и поковыляла прочь. На Эллена все это время поглядывала из-за угла молодая девушка с пристыженным видом. Хан с неловкостью в поклоне извинился и быстрыми шагами побрел прочь.

Дорога обратно заняла меньше времени, чем думал Эллен. Вот он уже зашёл в дом и упал на койку, закрыв лицо руками, впадая в раздумья. Полежав несколько минут, он поднялся с койки и присел на старый скрипучий пол, доставая из под стола ящик с монетами. Эллен развязал верёвку и положил к себе в карман на рубахе пару монет. Внезапно сзади послышался шорох: что-то зашевелилось. Эллен насторожился, боясь пошевельнутся. Ему в спину подуло холодом, пробирающимся через одежду. Эллен проворно развернулся, схватил ящик и принял угрожающую стойку, замахнувшись деревянным предметом. Перед Элленом предстал с виду молодой парень в чёрных одеждах. Длинные густые волосы падали с плеч, касаясь груди. На затылке проглядывал пучок волос, закрепленных черной тканью. От одного его вида веяло такой опасностью, которую Эллен не чувствовал никогда. Видимо, все сегодня будет для него большим сюрпризом. Парень смотрел на Хана, ни на минуту не отрывая взгляда. Он будто заглядывал в душу, от чего его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Эллен отошёл на один шаг и закричал:

– Ни шагу больше! Иначе кину эту коробку, мало не покажется!

Гость даже глазом не повел, стал подходить ближе, от чего у Эллена от безысходности и растерянности забегали глаза. Незнакомец внезапно налетел на Эллена. Мужчина закрыл руками голову, готовясь к худшему исходу, но незнакомец растворился в воздухе, оставляя после себя мельчайших крупицы красной пыли, которая мгновенно осела на поверхности мебели, пола и Эллене. Хан вылетел из дома так быстро, как только мог, попутно откашливаясь от пыли, которую он успел вдохнуть. У него от не останавливающегося кашля слезились глаза и горело горло, будто Эллен съел перец чили. Он еле добрался до реки, протекающей рядом с домом, опустился на колени и стал промывать глаза и прочищать горло. Выплевывая остатки речной воды обратно наружу. После не запланированных водных процедур Хан обернулся на открытую дверь в помещение, где все ещё были видны клубы красного вещества. Прошло ещё несколько мгновений, пока пыль совсем не осело. Он медленно подкрался ко входу и загляну туда, чтобы убедиться, – опасность миновала. Эллен прошёл внутрь, разглядывая издалека вещество, больше всего скопившееся на поверхности стола. На столе был выведен иероглифы с множеством черт и извилин. Он не мог понять, что здесь было выведено, как бы не пытался найти хоть какое-нибудь сходство с материальной вещью. Внимание Эллена привлекли монеты, найденные им, валяющиеся сейчас по всему полу в этом самом веществе. Мужчина подскочил к пустой обнажённой веревке без монеток и испустил страдальческий вой, прикладывая её ко лбу от накатывающей его неутолимой истерике. Но, видимо не такая она была неутолимая, потому что Эллен в эту же секунду стягивает с койки старую ткань и, накрыв руку ею, собирает монетки одна за другой с боязнь прикоснуться к пыли даже кончиком пальца, не говоря уж о своих ладошках. Все монеты были собраны в ткань, завязаны верёвкой и продеты через пояс на одежде мужчины. Оставаться здесь было не безопасно так же, как в деревне обходить каждый дом в надежде, что кто-то пустит путника переночевать в их доме, пока его не заберёт стража, бродившая то тут, то там. Они-то точно будут рады с справиться с Элленом, у которого там не было ни семьи, ни друзей. Таковы были законы деревенских жителей четырнадцатого века. Мужчина спохватился: он сам не заметил, как свыкся с мыслью о своём путешествии в прошлое из-за небольшой встряски в лице страшного пугающего призрака, но чертовски привлекательного. Эллен решил переночевать под деревом недалеко от крепости, там было куда безопаснее, чем здесь. Он склонился в поклоне перед выходом и, извинившись за взятые деньги, побрел в сторону деревню. Эта дорога стала ему как родная за этот долгий день, смотря на то, сколько раз ему пришлось пройти по ней туда-обратно.

Не буду томить читателя поисками Эллена подходящего дерева для ночлега, переместимся в следующее утро, когда солнце уже взошло и Эллен все ещё посапывал на изгибе криво растущего дерева, когда к нему подошла женщина средних лет и разбудила его, смерив недоумевающим взглядом с головы до ног. Эллен открыл один глаз, затем второй, заставив себя разлепить их после тяжёлой ночи. У него ныла спина от неудобного положения и все ещё побаливало в горле, напоминая об испытании прошлого дня. Женщина толкнула его палкой, на которую все время опиралась своим весом. От внезапной встряски Хан не удержался на тонком стволе и упал, приземлившись на островок из опавших засохших листьях. Выругавшись, мужчина подскочил и посмотрел с укоризной на старушку, но после его взгляд смягчился. Это оказалась та пожилая дама из богатого дома, кто ругала свою дочь так, что слышала вся округа. Она смотрела на мужчину своим пронзительно взглядом, но после вздохнула. Выглядела она этот момент как отчаявшаяся в своей жизни старушка. Эллен поприветствовал ее и решил поинтересоваться о недуге, как предположил мужчина, е давал ей покоя:

– Доброго утра. Вы выглядите расстроено. Можно поинтересоваться, что-то вас гложет в этот солнечный день?

– Горе пришло в наш дом. Какая-то дрянная болезнь завелась в наших кругах, уже двое моих служанок легли с волдырями на лицах, да температура никак не спадает с моего мужа. Не разрешает зажигать лампу, открывать окна и двери проветрить комнату. Запах от него, как сказала мне одна из служанок, похож на зловоние мертвенного тела. Место себе не нахожу. Ещё моя дочь как с цепи сорвалась. Отец слег – она решила, что волна делать все, что душа соблаговолит и уходит каждый день куда-то, один бог знает, куда.-в порыве отчаянного нескончаемого потока слов женщина не удержалась и зарыдала. Трость выпала у неё из рук и покатилась вниз по склону пригорки. Эллен повернул голову и увидел девушку, которая сложила руки перед грудью и опустила голову. Хан от безысходности не знал что делать. Перед ним стояла плачущая старушка и поодаль молодая девушка в траурном наряде, готова разреветься в унисон с ней. Эллен прикрикнул, чтобы они успокоились, сжав кулаки. Не привык он повышать голос, особенно на дам, но ситуация выходила за рамки его принципов.

– Успокойтесь, уважаемая. Это не повод реветь. – он не знал, кого хотел в этом убедить, себя или старушку.-Я врач. Нет, лекарь. Я могу вам помочь, как смогу. Скажите, волдыри на лицах ваших служанок маленькие и красные? – Хан предположил, что их настигла ранняя ветрянка, но посмотрев на реакцию старушки, которая сменилась от благоговения к новому приступу срыва, отмахнулся от смелой гипотезы. Эллен до сих пор не понимал, почему женщина пришла именно к нему, почему все это происходит с ним, а не с кем-то другим, но ответа он не получит ни сегодня, ни завтра, даже, вероятно, не через неделю. – Т огда пройдём-те в ваш е поместье и я осмотрю вашего мужа и служанок.

Сказав это, в животе Эллена заурчало. Он смущённо улыбнулся и добавил «Не отказался бы от перекуса. Длительный путь издалека выбивает из сил», и пошли они в поместье старушки. Девушка шла сзади них все время , пока они шли, не поднимая головы. Старушка время от времени оглядывалась на неё и одаряла презрительным взглядом. Эллен предпочёл бы не обращать внимания на это и сосредоточился на подобном изучении округи. Каждая травиночка не ушла от изучающего взора мужчины, особенно домик, из которого ему пришлось ретироваться поздно вечером. Хан невольно вздрогнул от накатившего его воспоминания. На застывший в глазах вопрос женщины он отмахнулся и побрел дальше, чуть ли не убегая вперед.

Когда они пришли в поместье, было около двенадцати часов дня, определяю время по солнцу, палившему весь день вторые сутки. Эллен позавтракал супом из овощей, подаваемый рисовой кашей; фруктами и овощами, и, напоследок, один из слуг принес зелёный чай. Это был чай, похожий на тот, что делала ему бабушка. Воспоминания, проведённые в окружении бабушки и дедушки накрыли Эллена с головой. Он даже не заметил, как выпил его и посасывал из чашки воздух, вместо выпитого, к тому времени, чая. Он отложил чашку и нехотя встал, почувствовав притяжение своего набитого живота к земле. Поблагодари хозяйку, мужчина попросил себя отвести к её мужу и пригласить туда служанок, заразившихся от больного. В метре от покоев хозяина поместья, Эллен почувствовал кислый запах разлагавшегося тела, будто протухло где-то завалявшееся мясо. Он серьёзно задумался, а не отбросил ли коньки муж старушки, пока она расхаживала туда-обратно, прочесывая территорию, но решил не рисковать своей жизнью и промолчать. Лишь сказал:

– Ваша прислуга не оставляла мясо или что-то подобное в покоя вашего мужа? Смрад здесь страшный. – попытался отшутиться Хан

Хозяйка ничего не ответила, её взгляд был направлен лишь на плотно запертую дверь в покои. Нельзя угадать, о чем она думала, но ей говорить не пришлось. К ним направлялись трое девушек. Одну из них Эллен уже видел. Девушка в траурном наряде контрастировала с девушками, шедшими сзади нее. Прическа их была проще, как и одежда. До Эллена вдруг дошло, кем являлась девушка в трауре. Он не поднимала головы от стыда, потом что помнила растерянное выражения лица, когда её мать ругала её на всю округу и открыла калитку перед ним тогда, когда выходила женщина. Эллен вспомнил её испуганное пристыженное лицо, поэтому отвернулся, чтобы не пялиться на нее. Хозяйка, по совместительству мать девушки в трауре, подозвала громко её к себе, оторвавшись от рассматривания узора дерева на двери. Девушка поспешила к своей матери. Она поприветствовала гостя и скрылась за дверью соседних покоев. Хан глянул на двух служанок, которые, уже было, подошли к нему, и отшатнулся, разглядел на их лицах обезображенные расцарапанные волдыри пурпурного цвета. Если прислушаться, можно было услышать застоявшуюся воду в волдырях, издающую булькающие звуки. Мужчина прикрыл рукой нижнюю часть лица и отошёл от девушек на два шага с дикими испуганными глазами. Служанки переглянулись отпустили свои головы от стыда. Они знали, насколько обезображенными были их лица, но Эллена смущало не то как выглядели они, а сами волдыри. Они были похожи на последствия заражения чумой, но это было не то. Пурпурные «расцветающие» шишки были похожи на лотос в сезон их цветения, они были пугающие, несущие смерть внутри себя. Женщина испуганно упала на землю и последовала примеру Эллена, прикрылась рукавом своего одеяния. Служанки отошли от них настолько далеко, насколько позволил им двор. Мужчина не мог найти подходящих слов, чтобы успокоить их, но на ум ничего не приходило от растерянности, нагрянувшей так не вовремя.

– Скажи-те же, что с ними такое? – нетерпеливо затараторила пожилая женщина, ухватившись за подол одеяния Эллена. Он глубоко вздохнув, приводя мысли в порядок и решил сосредоточиться на главном, а не на своих эмоциях, как он это делал постоянно, особенно перед началом сложных операций. Хирург не должен отдаваться во владения своих эмоций никогда, поэтому он был готов ко всему. Эллен попросил перепуганных, как мышки, загнанные в угол, девушек подойти к ним. Они не решались, но все таки подошли после властного прикрикивания хозяйки, хоть и взволнованной так же, как они.

Разглядывая «лотосы» поближе, Хан никак не мог вспомнить, чтобы о них что-либо было написано в источниках на просторах интернета. Может, в каких-то старинных письменных источниках, но он до них пока не доходил. Времени хватало только на поспать и поесть.

– вы пробовали прикасаться к ним? Что почувствовали? – Эллен обратился к одной из девушек с двумя косами по бокам. Но за неё ответила хозяйка.

– Да если бы, до того, как мы с вами пришли, они были совсем маленькие, почти незаметными, а сейчас на пол лица.

Мужчина нахмурился. Он предполагал, что они не будут расти столь быстро, но его догадки снова рухнули и разбились о большой стаж его работы в больнице.

– Они только мешают своими размерами, но пока не болят.-проговорила робко вторая девушка. Та, что с косичками, шикнула на нее, жестом приказа той молчать.

– Хорошо. – ответил мужчина. – За последние несколько дней никто больше не заражался, кроме этих троих?

– Нет. Муж заболел первым. Эти две простофили-рабыни не уследили за ним. – мятежно зыркнув в сторону служанок, ответила хозяйка. Эллен улыбнулся со слова «осмелились», но улыбка долго не продержалась на его лице, когда послышался тяжёлый кашель, доносящийся со стороны покоев мужа хозяйки. Та снова заревела.

– Как мы будем без него, если он погибнет? Неделя прошла, а ему становится с каждым днем все хуже и хуже. Его коллеги-чиновники будут только рады, чтобы подняться по службе на место моего дорогого мужа! – Если бы они сейчас оказались в кино, зрители бы подумали, что она чересчур переигрывает.

Эллен решился ступить на порог покоев хозяина, но нерешительно. Боязнь заразиться от тяжело больного мало радовало его. «Если сейчас на дворе четырнадцатые век, то перчаток и масок здесь не видали никогда. Первая проблема прямо по курсу»-думал про себя Хан. Подумав с минуты, в его светлую головешку вдруг пришла идея.

– У вас есть ткань? Мне нужна плотная настолько, насколько можно. И тем, чем можно её скрепить.

– Да что вы, господин. Собрались шить сами? Мужчине такого делать не дозволено. Никогда! – взбунтовалась старушка. Эллен её успокоил, соврав, что для лечения больных приходилось прибегать к крайности. Хоть она и не успокоилась, но дала сделать задуманное. Одна из служанок принесла самую плотную ткань, что у них была, и пряжу с толстой иглой. Довольствуемся, что имеем-позитивно сказал Хан и принялся делать выкройки, и шить, не поверите, перчатки. Зато из самой прочно ткани в округе, из которой делают детали для седел лошадям и мулам. Перчатки и маска из того же материала были готовы к применению, что Эллен и поспешил делать. Не с той скоростью, с которой хотелось бы, но его вид заставил женщину по греметь костями и посмеяться.

– Сонхи, иди посмотри на нашего гостя! Как он смешно разоделся!

Девушка в трауре выглянула и посмотрела на обернувшегося к ней Эллена и пустила робкий смешок. Опомнившись, она обратно юркнула в свои покои.

Эллен двинулся к покоям хозяина. Затвор с скрипом сдвинулся и дверь отворилась. На Эллена пыхнула зловония, которой он не слышал отродясь. Он еле сдерживался, чтобы не опустошить желудок прямо здесь и сейчас. Даже импровизированная маска не спасала от вони, вырывавшейся из глубины спальни. По всему помещению летали бурые крупицы, переливающиеся на свету, обретая красный оттенок на солнце. Хан распознал в этих крупицах страх прошлого вечера: темные как ночь глаза смотрели на него с ненавистью и обидой. Он подходил все ближе и ближе… Эллен не хотел больше думать об этом, поэтому переступила через себя и вошёл внутрь, стараясь не думать о перспективе тошнить своим завтраком прямо на полу покоев чиновника, как понял мужчина из истерик хозяйки. В помещении была кромешная тьма, в которой не было видно даже собственного носа, но запах и пыль на языке ощущалось очень ярко. Пройдя пару шагов, Хан вдруг наткнулся на стол. Потянулся рукой – нащупал створку окна. Вот уже стало немного светлее. Можно было разглядеть мебель и койку, на которой не лежал, а валялся, распластавшись, человек. Вернее, непонятную массу, оставшуюся от человека. Эллен подошёл к лежачем больному и ужаснулся. Даже он, квалифицированный хирург, не мог смотреть на мужчину, на его тело, полностью покрыто волдырями. Хан даже забыл дышать. Эти волдыри правда напоминали бутоны лотоса, булькающие и выпускающие красную пыль через отверстия в них. Внезапно чиновник открыл глаза. Зрачки были полностью черными, или так показалось Эллену, а глазные яблоки наполнились кровью. Он издал истошный вопль, откашливаясь одновременно густой массой. Эллен упал на пол и попятился назад, не отрывая взгляда с подобия чудовища. Он вопил что-то нечленораздельное. Хан смог разобрать только сомнительное «спасите», а после больной повалился на койку, издал последний кашель и больше не пошевелился. Эллен в ту же секунду вылетел пулей из покоев и запер дверь на все возможные затворы и замки, которые только смог найти, а их было четыре. Видимо, слишком недоверчивым был чиновник, а может, наоборот. Хан скатился вниз на землю и зарылся лицом в колени. Женщина подбежала к нему и начала трясти его. Он не слышал ее, не хотел слышать. За все годы, что он живёт на земле, никогда не видел подобного ужаса, даже в самых страшных фильмах.

– Ты с ума сошел? Что с моим мужем? Почему из покоев моего мужа доносились такие вопли, будто зарезали свинью?

Через несколько мгновений, Эллен поднял голову на хозяйку и трясущимися руками взял её пухленькие руки в свои.

– Они расцвели.