Читать книгу Северная сага. Белый Кречет - - Страница 8

Разобрав все трофеи и сложив их в ладье, мы поели гороховой каши с лосятиной, сваренной ульфхеднаром из скудных запасов разбойников. Видимо, причиной их нападения и стал как раз дефицит продовольствия. А еще они хотели добыть побольше рабов, чтобы выгодно продать их в Полоцке. Не ожидали, что им окажут такой теплый прием. Слишком теплый – даже костер мы для них соорудили. Сожгли тела и поплыли к хутору Бермяты.

Даже на двух парах весел мы добрались быстро, потому что шли по течению. К слову, рабов за весла сажать не стали – и Бермята, и Аудульф в один голос запретили, не рабское это дело.

Закрепив швартовный канат за березку, росшую у берега, мы дождались, пока холопы Бермяты прибегут для разгрузки, и только потом пошли наверх, на подворье.

Настало время дележа трофеев.

Семнадцать комплектов доспехов разной степени потрепанности и множество разного оружия уже представляли собой великую ценность. Кроме этого и вышеназванного груза и рабов, в кошельках и сундучках разбойников нашлось несколько килограммов серебра в монетах и изделиях. А с хевдинга мы сняли золотую цепь приличной толщины и пару золотых же витых браслетов, общим весом граммов на четыреста, что покрывало почти всю стоимость взятого серебра.

Оценивать все добро взялись опытный гридень10 Бермята и ульфхеднар Аудульф. Последний выступал в роли консультанта по ценам, так как сам доли с трофеев не имел, да и даже не претендовал на нее. Все по-честному.

С перерывом на обед, к вечеру справились.

Мне достался крепкий молодой холоп и одна из девчонок, та, что покрасивее. Девица была довольно высокой, с приятными округлостями в нужных местах, крепенькая такая, с длинной русой косой и большими карими глазами. Я сам выбирал, так как львиная доля трофеев была моя – минимум восемь нурманнов уложил, в том числе и хевдинга.

Золотую цепь и браслеты тоже отдали мне. Серебра и так достаточно, а такие дорогие украшения повысят мой статус, как руководителя пусть и маленького, но уже отряда. От почти всех доспехов и оружия я отказался, выбрав себе только отличную кольчугу, шлем и наручи, принадлежавшие ранее все тому же Бруни-хевдингу, а также довольно легкую саблю, слегка изогнутую, кинжал и несколько метательных ножей. Мне в коллекцию пойдут.

Немного подумав, я отложил еще один комплект доспехов и оружия для моего нового бойца Аудульфа, нашлись его размера вещи, как бы не его они и были, потом спрошу. Решил, что торжественно вручу ему этот комплект после принятия клятвы верности. Не голым же ему со мной бегать.

Беляй тоже экипировался по полной.

Младшие сыновья Бермяты получили лишь по ножу, так решил их отец. Только старшему досталась полноценная доля. Я спорить не стал, это их личные семейные заморочки. Хотя и считал несправедливым такой расклад – парни проявили себя в схватке на отлично. Поэтому выделил из своей доли по три серебрушки каждому. Бермята возражать не стал, а Аудульф и Беляй одобрительно кивнули.

Потом наши оценщики прикинули стоимость всех захваченных товаров и ладьи, и Бермята предложил выкупить у нас с Беляем наши доли. После свадеб сына и дочерей он планировал заняться торговлей, вот ладья и пригодится. Будет на чем товары в город возить.

Мы, естественно согласились. Большая часть серебра перекочевала в наши кошели.

Наконец все расчеты были закончены, и мы приступили к пиру.

Перед этим провели церемонию принятия клятвы верности Аудульфа. Для меня оказалось неожиданностью, что я не просто беру его в отряд, но и принимаю в род и, оказывается, усыновляю. Обряд так и назывался – введение в род. Когда Бермята разъяснил мне суть церемонии, я решил спросить Беляя, не хочет ли он поступить также. Мой компаньон с радостью согласился.

Для ритуала Бермята не пожалел забить целого бычка-трехлетку (правда, я за него заплатил). С правой задней ноги его содрали шкуру и сделали из нее символический башмак. Я приказал Аудульфу вступить в этот башмак и произнес следующие слова, которые подсказал мне Бермята:

– Я ввожу этого человека в права на имущество, деньги, земли, на сидение и поселение, на возмещение и выкуп, во все личные права, как если бы за его мать был заплачен свадебный выкуп!

С Беляем повторилось то же самое.

Вот так неожиданно у меня появился свой род и сразу двое сыновей. Для меня, круглого сироты, это было великим счастьем, о котором я мечтал всю жизнь. Похоже, что Беляй и Аудульф думали также, судя по их довольным и счастливым физиономиям.

Бычка зажарили на костре прямо во дворе. Бермята выставил несколько бочонков отличнейшего пива, сваренного его дочками, и мы начали праздновать.

Напились знатно! Очнулся я на сеновале, причем в обнимку со своей новоприобретенной рабыней. Как вчера вечер закончился совсем не помню.

Хлопнув девку по упругому заду, я сообщил ей, что иду умываться. Она подпрыгнула и умчалась за полотенцем. Я неспешно прошел до колодца, с удовольствием вылил на себя три ведра ледяной воды, и пришел в себя окончательно. Рабыня протянула мне льняной рушник и улыбнулась. Как ее хоть зовут-то?

– Тебя как звать, девица? – спросил я, вытираясь.

– А́йникки11 я, господин! – смущенно ответила рабыня. – Квасу холодного испей!

Она ловко протянула мне глиняный горшок.

Квас оказался ледяным. Я с удовольствием выпил напиток, фыркнул, натянул чистую рубаху и застегнул пояс с мечом и кинжалом. Привыкаю теперь всегда с оружием ходить, здесь по-другому не принято.

К колодцу подтянулись мои новоприобретенные сыновья. На их лицах тоже присутствовало похмелье, отступившее после принятия водных процедур.

– Аня! – обратился я к своей рабыне. – Сообрази нам что-нибудь поесть. А мы пока разомнемся. Как вы, парни, не против?

– Железом помахать – я всегда готов! – ответил ульфхеднар со смехом.

– Я тоже не против! – подтвердил Беляй.

Тренировочные мечи и щиты у Бермяты были в достатке, сыновей своих он постоянно натаскивал. Мы похватали инвентарь и Аудульф, как самый опытный из нас, взялся показать нам несколько приемов. Так часа полтора и колотили друг друга, наставив порядочно синяков.

Потом уселись за общий стол завтракать.

– Мы с младшими сыновьями сегодня пойдем борти проверять, меда соберем, – сообщил Бермята. – А вас попрошу частокол проверить, обновить, где нужно.

– У тебя место тут доброе, – сообщил Аудульф. – Высоко двор расположен. Если башенку соорудить, то совсем хорошо станет, издалека видно будет, кто по реке сюда идет.

– Вот и займитесь, не помешает башенка, – согласился хозяин. – Заодно и сыновья с холопами бездельничать не будут, потом в карауле постоят, когда построите. Старший Войко здесь останется, покажет, где инструмент и бревна заготовленные.

– Потом неплохо было бы причал поставить, раз ладья теперь имеется! – добавил я. – И сарай под нее на берегу, чтобы на зиму укрывать.

– Согласен, дело нужное! – подтвердил Бермята. – С медом закончим за седмицу, вам подсобим.

Закончив прием пищи, мы дружно принялись за работу. Никто не увиливал, здесь так не принято.

Забор укрепили за несколько дней, обновив подгнившие бревна и сделав помосты по периметру, чтобы оборонять было сподручнее. Одновременно с этим принялись строить башню высотой метров в десять, на углу, что ближе к реке выходил. Обзор с нее будет шикарный. Надо еще лес вырубить, подходящий к хутору, хотя бы метров на пятьдесят отодвинуть его по кругу, а то и на сто. Этим неквалифицированным трудом холопы занялись. Тем более, что строительные материалы нужны.

В перерывах между строительством Аудульф обучал меня с Беляем бою с мечом, копьем и топорами, я, в ответ, учил метать их ножи, а Беляй, в свою очередь, проводил нам с ульфхеднаром занятия по стрельбе из лука. Вот такой у нас симбиоз получился, кто во что горазд. Но выходило очень неплохо. Аудульф и так был мастером, а мы с Беляем существенно выросли как бойцы.

Через пару недель, как-то вечером, после ужина, Аудульф напомнил мне про обряд очищения от злых духов, которые, по его мнению, меня преследовали. Бермята с Беляем подтвердили, что пройти мне его не помешает. Раз ульфхеднар так говорит, ему виднее, он с этими духами ближе общается. Пришлось согласиться.

Для этого норег приготовил отвар из одному ему ведомых снадобий. Как бы не мухоморов сушеных мне заварил, он может, ведь ульфхеднар.

Я, зажмурив глаза и зажав нос, выпил дурно пахнущую жидкость одним глотком. Что было потом, я не помню.

Очнулся я только на следующий день. Солнце уже стояло высоко, было ближе к полудню, наверное. Открыв глаза, я понял, что лежу на сеновале. На балке под крышей я заметил Грома, рядом со мной сидя дремал Аудульф. Я пошевелился, и норег тут же открыл глаза.

– Ух и напугал ты меня, Варди Хвидфальк!

Кречет тоже возмущенно подал голос и спикировал мне на плечо.

– Что случилось? – спросил я. – Ничего не помню. Что за гадость ты дал мне выпить?

– Это не гадость, а отвар, изгоняющий злых духов, – начал спокойно объяснять Аудульф. – Не беспокойся! Ничего плохого не произошло. Мы просто говорили всю ночь с духами. Не зря ты меня спас и в семью принял! Я чувствовал это! У нас с тобой одна дорога. Оба мы с тобой были безродными, а теперь мы семья. И Беляй наш хоть и одинок был, но не простой он парень. Может так станется, что найдет он родичей своих, да не простых, а родовитых. Отец его большим хевдингом был, может быть даже ярлом.

Аудульф глотнул из кувшина, непонятно как оказавшегося у него руках, и протянул его мне. Я тоже выпил – это был холодный квас, самое то сейчас.

Норег продолжил.

– Много ты повоевал, но очень далеко отсюда. Я почти ничего не понял из того, что ты говорил. Учителя своего ты вспоминал, беспокоился за него. Но не волнуйся. С ним, в том загробном мире, все в порядке, он сильным был, твой учитель. И еще – все, что я услышал, я никому никогда не расскажу, за это тоже не волнуйся. А теперь пойдем съедим что-нибудь. Например, целую свинью! Я жутко голоден.

Я ничего не понял, что имеет в виду норег, но тут у меня в животе протяжно заурчало, и я согласился с ульфхеднаром – пора плотно перекусить. А над словами его будет время потом подумать.

Гром полетел с нами.