Читать книгу Тирания экспертов. Экономисты, диктаторы и забытые права бедных - - Страница 17

В феврале 2013 года известный авторитет в вопросах развития Оуэн Бардер прочел лекцию, в которой определил развитие как «способность сложной адаптивной системы приобретать новые свойства». Этим он дал понять, что развитие есть продукт деятельности целостной системы, слишком сложной для того, чтобы ею управлял один человек. Тем не менее система является адаптивной в том смысле, что проблемы порождают в ней децентрализованную реакцию и ответные действия, что позволяет корректировать возникшие сбои. Эта идея вызвала положительный отклик в блогах, посвященных вопросам развития, и никто не назвал ее автора Оуэна Бардера правым экстремистом[46].

Хайек имел несчастье опередить свое время. В значительной части «Дорога к рабству» посвящена явлению, которому автор дал название «спонтанный порядок» (spontaneous order). В качестве примеров «спонтанного порядка» Хайек привел развитие рынков, эволюцию права и эволюцию социальных норм. Похожие понятия, кто бы их ни популяризировал – ученые-естествоиспытатели или энтузиасты Силиконовой долины – повсюду встречаются и сегодня: комплексность, становление, сложные адаптивные системы или самоорганизующиеся системы. Независимо от названия все они обозначают системы, которые никто не изобретал, порождающие порядок, которого никто не запрашивал, и дающие результаты, на которые никто не рассчитывал. Примерами подобных систем служат: интернет, эволюция, язык, город, муравейник. Дискуссия среди специалистов по развитию между сторонниками осознанного замысла (conscious design) и стихийных решений (spontaneous solutions) аналогична спору об эволюционной теории между теми, кто верует в «разумный замысел» – и теми, кого очаровывает «спонтанный порядок» эволюции.

Для Хайека «спонтанный порядок» был связан с идеей, которая к тому времени уже прочно утвердилась в экономической теории – идеей общего равновесия. В рамках этой теории утверждалось, что система неконтролируемых рынков любого товара – потребительского или производственного назначения – это саморегулирующаяся система, которая стихийным образом уравновешивает спрос и предложение[47]. Обо всем этом кратко – причем в духе Хайека – высказался Кеннет Эрроу: «Представление о том, что результаты действия целостной системы могут отличаться от ожидаемых – и даже быть противоположными, – является, безусловно, важнейшим интеллектуальным вкладом, который экономическая мысль внесла в современное понимание социальных процессов»[48].

Лоуренс Саммерс – гарвардский экономист, ставший при Билле Клинтоне министром финансов (и по совпадению племянник Кеннета Эрроу), писал о Хайеке так: «Какой главный вывод следует сегодня из курса экономики? Студентам я пытаюсь внушить мысль, что «невидимая рука» побеждает «сильную руку» (неважно, явную или скрытую). Все будет достигнуто эффективными усилиями, для которых не нужно ни планов, ни органов управления, ни руководящих указаний. Среди экономистов это – консенсусное мнение. В этом и состоит наследие Хайека»[49].

В «Дороге к рабству» Хайек прежде всего подчеркивал то, чем сегодня нас так привлекает «спонтанный порядок» (кратко описанный выше в лекции Бардера): «спонтанные и неконтролируемые усилия индивидов могут составить фундамент сложной системы экономической деятельности»[50]. Хайеку было ясно, как «нетерпеливое стремление к быстрым результатам»[51] заставляет иных забыть о «спонтанных силах, заключенных в свободном обществе» и вместо этого грезить «коллективным и „сознательным“ руководством, направляющим движение всех социальных сил к заранее заданным целям»[52]. Он отмечал, что «сознательная мобилизация» несет в себе известный соблазн, ибо «человек, который действительно делает дело» всегда популярнее «гнусного субъекта, который, сидя в своем кресле, разглагольствует, почему усилия, предпринимаемые [первым] из самых лучших побуждений, идут прахом»[53].

Впрочем, мышлению в стиле экспертных решений есть альтернатива: стихийные решения, принимаемые в процессе рыночной конкуренции. Конкурентные рынки позволяют каждому, кто способен удовлетворить ту или иную [общественную] потребность, предложить свое решение потребителю. Потребители выбирают решения, обеспечивающие максимальное удовлетворение потребности при минимальных затратах. Как отмечал Хайек, «мы доверяем многочисленным независимым участникам конкурентного рынка» произвести для нас нужные товары. По остроумному замечанию Хайека, даже если мы не знаем, чего хотим, стихия рыночной конкуренции создает то, «чего мы захотим, когда нам это покажут»[54].

Поборники сознательного планирования считали, что они лучше разбираются в том, что является благом для отдельного человека. Кроме того, они считали себя достаточно умными, чтобы направлять все общество, выявляя и снимая ограничения, тормозящие его выход из бедности. Совсем иначе проявляются сторонники индивидуальных решений, стихийных и непретенциозных: «Смирение перед социальными силами и терпимость к различным мнениям, характерные для индивидуализма, являются тем самым полной противоположностью интеллектуальной гордыне, стоящей за всякой идеей единого руководства общественной жизнью»[55].

Мюрдаль – в отличие от Хайека – считал, что «ответственность за экономическое развитие» должно взять на себя государство[56]. Мюрдаль рассматривал «правительство и его окружение в качестве активного субъекта планирования, а население страны – как сравнительно пассивный объект политики, являющейся результатом планирования»[57]. Под словом «планирование» Мюрдаль не подразумевает централизованного планирования советского типа. Он уточняет, что планирование – это лишь то, что мы называем сознательным замыслом: «Нередко под планами развития очевидным образом понимается планирование как всеобъемлющая попытка изменить все неудовлетворительные условия»[58]. Мюрдаль отмечал: «…этим странам нужна программа, которая позволит внести перемены одновременно в большой набор параметров, сдерживающих их развитие»[59].

Работая над книгой «Азиатская драма», Мюрдаль в 1968 году не питал надежды на то, что нищее население окажется способным на принятие индивидуальных решений: «Преобладающие настроения и привычки людей в отношении жизни и работы являются с точки зрения развития бесперспективными». Этих людей отличает «низкий уровень трудовой дисциплины»; еще для них характерны: «суеверие, иррациональность, беспечность, неспособность к адаптации, отсутствие амбиций и общая неготовность к переменам и экспериментам»[60].