Читать книгу Тирания экспертов. Экономисты, диктаторы и забытые права бедных - - Страница 18

Однако, вопреки заблуждениям, стихийность решений как противоположность осознанности замысла не есть аргумент в защиту свободы рынков против государственного вмешательства в экономику. В этом состояло и состоит одно из главных недоразумений в споре по вопросам развития за последние шесть десятилетий. Это был единственный спор о свободе, происходивший в рамках тематики развития, но этот спор «шел не о том».

Так, британский экономист венгерского происхождения П. Т. Бауэр, в 1971 году опубликовавший книгу «Споры о развитии», во многом поддержал Хайека и раскритиковал авторитарный подход Мюрдаля к развитию (здесь мы уже приводили многие его цитаты из Мюрдаля). Однако сообщество экспертов увидело в аргументах Бауэра не более чем обычную критику государственного вмешательства с позиций сторонников свободного рынка. В 1971 году Бауэру, как многим другим до него и после, не удалось вовлечь экспертное сообщество в фундаментальную дискуссию между сторонниками авторитарного – и свободного развития.

Тому, что противопоставление «государство или рынок» является ложным, имеется три причины. Во-первых, Хайек сам признавал взаимодополняемость государства и рынка, когда говорил о необходимости государственных товарных поставок или экстренных мер в областях, не охваченных рынком. То, что Хайек называл «довольно широким полем деятельности» государства, включает строительство дорог, охрану окружающей среды, санитарную защиту, создание нормативно-правовой базы, соблюдение закона и оказание социальных услуг[61].

Во-вторых, государственные службы наилучшим образом функционируют тогда, когда и они являются результатом спонтанного порядка, возникшего в свободном обществе. Политики, предлагающие избирателям нужный им «продукт», получают взамен поддержку, а политики, пренебрегающие их волей или вредящие их интересам, изгоняются с громким протестом. Эта система не требует, чтобы в стране существовал верховный распорядитель государственных услуг: его работу выполнит правило «скрипучее колесо получает смазку» – разветвленная сеть обратной связи. Автократия не признает за человеком право быть «скрипучим колесом», т. е. отрицает свободу слова и собраний – необходимых орудий протеста против властных злоупотреблений.

Мы в свободных обществах недооцениваем, сколь эффективен спонтанный политический порядок, потому что многое считаем само собой разумеющимся. Учителя выходят на работу, дороги (в основном) – в хорошем состоянии, власти не жгут дома фермеров в Огайо, ибо это вызвало бы страшное возмущение. В автократиях, не зависящих от поддержки народа и способных подавлять протесты, можно с гораздо большим основанием ожидать невыхода учителей на работу, катастрофического состояния дорог и разорения фермерских хозяйств.

В-третьих, заблуждение того, кто отождествляет оппозицию «осознанный замысел – спонтанные решения» с оппозицией «государство – рынок», в жизни опровергается наличием автократов, выступающих за свободный рынок. Как вписать их в оппозицию «государство – рынок»? Такие автократы и их советники из числа адептов свободного рынка могут сознательно планировать развитие страны «как всеобъемлющую попытку изменить все неудовлетворительные условия», – повторим цитату из Мюрдаля, – где «неудовлетворительные условия» включают отсутствие процветающего частного сектора. Мы уже отмечали критическое отношение Хайека к консервативному стороннику предпринимательства, который «не возражает против произвола властей или политики принуждения до тех пор, пока все это служит правильным, по его мнению, целям. Он полагает, что власть, находящуюся в достойных руках, не следует ограничивать слишком жесткими правилами. Поскольку у такого человека нет четких принципов и он является, по существу, оппортунистом, то ему остается уповать лишь на появление мудрого и доброго правителя»[62].

Хайек возражал против концепции «благонамеренной автократии» в силу своей принципиальной оппозиции той неограниченной власти, которой обладает автократ. Принципиальная позиция Хайека нарушается в любом случае, какова бы ни была цель такой власти – продвижение свободных рынков или построение социализма. Взявшись определять, какая политика способствует свободе рынков, автократы и их советники не гарантируют уважения прав личности. Хотя на смену экспертам, сознательно планирующим развитие экономики с помощью государства, могут прийти эксперты, планирующие развитие посредством рынка, они в любом случае остаются на службе диктатору – обладателю неограниченной власти.

Хайек не видел оснований надеяться на то, что неограниченная власть попадет в руки «мудрого и доброго правителя». Он не верил в это настолько, что целую главу «Дороги к рабству» посвятил вопросу: «Почему к власти приходят худшие?» В автократии, отмечает Хайек, «перед людьми жестокими и неразборчивыми в средствах» открываются «широкие возможности»[63]. В такой системе «готовность взяться за такую [грязную] работу станет пропуском к карьере и власти»[64]. Почему мы считаем, что лидер, взошедший на вершину в такой системе, окажется добродетельным? Почему мы надеемся, что он таковым и останется, если для сохранения власти требуется та же «готовность совершать подлости», которая изначально привела его к власти?

Рыночно ориентированый автократ, в споре между рыночниками и государственниками занимающий сторону рынка, в споре между защитниками прав личности и государственниками занимает сторону государства. Такой правитель рано или поздно станет опасным как для политической свободы, так и для свободы экономической.