Читать книгу Песнь о Роланде. Сага о рыцаре и подвигах - - Страница 5

Карл Великий опустошил Испанию,

Разрушил замки, разорил города.

И сказал король, что войне конец.

В милую Францию едет верхом император.

День на исходе, клонится вечер.

Граф Роланд водрузил свое знамя

На вершине холма, прямо к небу.

По всей стране франки стали сбираться в путь…

По обширным долинам скачут язычники

В кольчугах и двойной броне,

В надетых шлемах и с мечами при бедре,

На шеях щиты и копья наготове.

На вершинах гор, в лесу сделали привал:

Четыреста тысяч воинов ждут рассвета.

Боже, какое горе, что французы не знают о том!

День на исходе, сгустилась ночь.

Карл, могучий император, уснул.

И снится ему, что он в обширном ущелье Сизры,

В руках его ясеневое копье;

Граф Ганелон хватает его,

Рвет из рук и потрясает им так,

Что осколки его взлетают к небу…

Карл спит – пусть не пробуждается.

Вслед за этим другое виденье[46]:

Будто он во Франции, в своем Ахенском замке.

Медведь так яростно впился в его правую руку,

Что прокусил ему тело до кости.

Потом от Арден идет к нему леопард

И так же злобно нападает на него.

Но из зала выбежала гончая

И подбегает к Карлу прыжками и галопом.

Она рвет медведя за правое ухо,

Злобно бьется с леопардом.

О великой битве говорят французы;

Но они не знают, кто будет победителем.

Карл спит – не просыпается.

Ночь на исходе, зачинается ясный рассвет.

Император гордо едет верхом,

Тысячи рогов звучат по всему войску.

«Синьоры бароны, – говорит император

                                                   Карл, —

Видите ущелья и узкие проходы?

Кого назначить мне в арьергад? Решайте».

Ганелон отвечает: «Роланда, пасынка моего:

Нет у вас другого столь великого барона.

Это будет спасением для нашего войска».

Карл услыхал, гневно взглянул на него

И сказал ему: «Вы – истый дьявол.

К вам в сердце вселилась смертельная ненависть.

А кто же будет предо мною в авангарде?»

Ганелон отвечает: «Ожье Датчанин:

Никто из баронов не управится лучше».

Граф Роланд, услыхав, что назначили его,

Повел речь, как истый рыцарь:

«Сир вотчим, я должен вас очень ценить —

Вы назначили меня в арьергард.

Не будет оттого ущерба Карлу, королю, правителю

                                                   Франции.

Ничто из доверенного мне: ни упряжная лошадь,

                                                  ни боевой конь,

Ни мул, ни лошак верховой,

Не пропадут ни жеребчик, ни вьючная лошадь,

Без обмена на удары меча».

Ганелон отвечает: «Верно сказано, это я знаю».

Услыхал Роланд, что пойдет в арьергард,

С гневом молвил он своему вотчиму:

«Ах, презренный, злой ты человек и смрадного

                                                  роду!

Ты полагал, что я так же оброню перчатку,

Как ты уронил жезл перед Карлом!»

Граф Роланд обращается тогда к Карлу:

«Дайте мне лук, что у вас в руке.

Пока он у меня, не упрекнут Роланда,

Что выпал он из рук моих, как сделал Ганелон

С вашей правой перчаткой, принимая жезл».

Стоит император, голову склонил:

Он треплет бороду, кусает усы,

Не может удержаться от слез.

После того явился Нэмон.

У него белая борода и седые волосы;

Нет при дворе лучшего вассала.

И сказал он королю: «Вы слышали его.

Граф Роланд весьма разгневан:

Он яростен, он ужасен.

Ему поручали арьергард —

Не найдется барона ему взамен.

Дайте ему лук, натянутый вами,

И приищите добрую помощь».

Король подал ему лук, а Роланд его принял.

Император обращается к Роланду:

«Любезный племянник, вы, наверно, знаете,

Что я хочу дать вам половину своего войска.

Держите их при себе – в том ваше спасение».

И сказал ему граф: «Нет, так не поступлю.

Да посрамит меня Господь, если я обесславлюсь!

Я удержу двадцать тысяч отважных французов.

А вы переходите ущелья смело;

Пока я жив, не бойтесь никого».

Граф Роланд взошел на вершину горы,

Надел свой панцирь, невиданно прекрасный,

Привязал свой шлем, достойный барона,

Опоясался Дюрандалем с золотой рукояткой

И возложил на шею щит, расписанный цветами.

Из коней он избрал Вейллантифа.

Держит он копье с белым значком,

Золотая бахрома его ниспадает до рукояти

                                                   меча.

Видно будет, кто любит Роланда, кто – нет.

Французы воскликнули: «Мы за вами!»

Граф Роланд садится на коня:

К нему подъезжает Оливьер, его товарищ;

Явился Жерен и храбрый граф Жерье,

Явился Отон, и явился Беранжье,

Явились Самсон и гордый Ансеис,

Ив и Иворий, что так любы королю.

Сюда ж явился Жирар де Руссильон[47] – старик.

Явился туда гасконец Анжелье.

Сказал архиепископ: «И я пойду за моим вождем».

«И я с вами, – сказал граф Гвальтьер. —

Я предан Роланду и не должен покидать его».

Они избрали себе двадцать тысяч рыцарей.

Граф Роланд зовет Гвальтьера де л’Ом:

«Возьмите тысячу франков из Франции, нашей

                                                  земли;

Займите ущелья и высоты,

Чтобы император не утратил никого из своих».

Гвальтьер отвечает: «Для вас я обязан исполнить».

С тысячею франков из Франции, родной земли,

Гвальтьер обходит проходы и высоты.

Никто не спустится оттуда ради злых известий,

Пока семьсот мечей не будут вынуты из ножен.

Король Альмарис из Бельфернского царства

В жестокий бой вступил с ним в тот же день.

Карл вступил в Ронсельвальскую долину;

Во главе авангарда – герцог Ожье, барон.

Стало быть, с этой стороны нет опасности.

Роланд остается, охраняя других,

И с ним Оливьер и все двенадцать пэров

С двадцатью тысячами франкских бакалавров

                                                  из Франции.

Их ждет сраженье – да поможет же им Бог!

Ганелон это знает, изменник, предатель.

Но ему дали золота, чтобы он молчал.

Высоки горы и долины мрачны;

Скалы черны, ущелья жутки.

Сегодня перешли их французы с великим трудом:

За пятнадцать лье слышен был шум их движения.

Но когда свернули они к великой земле

И увидали Гасконию, страну их господина,

Им вспомнились их лены и владения,

Девы и милые жены:

Всякий из них плакал от умиления.

Более же всех печалился Карл:

Он оставил племянника в ущельях Испании.

Скорбь охватила его – не может он слез удержать.

Двенадцать пэров остались в Испании.

Двадцать тысяч франков имеется в их дружине;

Они не боятся, смерть им не страшна.

Император же возвращается во Францию.

Он плачет и рвет свою белую бороду,

Скрывает лик свой под плащом.

Рядом с ним едет герцог Нэмон.

И говорит он королю: «Что удручает вас?»

Карл отвечает: «Спрашиваешь напрасно.

У меня такое великое горе, что не могу не плакать:

Ганелон погубит Францию.

Сегодня ночью, в ангельском откровении, я видел,

Будто он сломал мое копье в руках,

Он же поставил моего племянника в арьергарде,

И я должен был покинуть его в чужом краю!

Боже! Если я утрачу его, не найти мне замены!»

Карл Великий не может удержаться от слез:

Сто тысяч франков питают к нему великую жалость

И какую-то странную боязнь за Роланда.

Ганелон, изменник, предал его;

Он получил от короля неверных богатые дары:

Золото и серебро, шелковые ткани и одежды,

Лошадей и мулов, верблюдов и львов.

Марсилий скликает из Испании баронов,

Графов, виконтов, герцогов и альманзоров,

Эмиров и сыновьей своих графов.

В три дня собрал он их четыреста тысяч;

Во всей Сарагоссе зазвучали его барабаны.

На самой высокой башне воздвигли Магомета;

Всякий язычник молится ему и чтит его.

Потом они, разъяренные, помчались верхом

По всей стране, по долам и по горам;

Завидели они знамена воинов Франции.

То – арьергард двенадцати дружинников[48],

Не преминут они дать им сраженье.

Племянник Марсилия едет впереди

На муле, подгоняя его палкой.

Молвит он дяде своему, смеясь:

«О славный государь, я послужил вам много.

Вынес много труда и горя,

Много было у меня битв и побед!

Дайте же мне право сразить Роланда.

Я пронжу его острым моим копьем:

Если Магомет мне поможет,

Я избавлю от него всю Испанию,

От ущелий Аспрских и до Дурестана[49].

Карл будет обессилен, французы сдадутся,

И не будет более войны всю вашу жизнь».

Король Марсилий подал ему тогда перчатку.

Племянник Марсилия держит перчатку в руке

И горделиво обращается к дяде:

«О славный государь, вы дали мне великий дар.

Изберите же мне одиннадцать из ваших баронов,

И я отправлюсь сражаться с двенадцатью

                                                  дружинниками».

Первым откликнулся ему Фальзарон,

Брат короля Марсилия:

«Любезный племянник, мы пойдем с вами оба,

Вместе мы и начнем сраженье.

Арьергарду великой Карловой армии

Суждено, что мы его перебьем».

С другой стороны – король Корсаблис,

Он из Берберии, коварный и злобный,

Однако говорил, как добрый вассал:

«За все Божье злато не хотел бы стать трусом.

«Если встречу Роланда, не премину напасть.

Я буду третьим спутником, выбирайте четвертого».

Но вот бежит Мальпримий Бригальский,

Он мчится бегом быстрее коня

И перед Марсилием громко восклицает:

«Я поведу мой отряд в Ронсеваль,

И если найду там Роланда, убью его».

Там есть эмир Балагуэрский —

Станом прекрасен, горд и ясен лицом.

Вскочив на коня,

Он красуется своим вооружением.

Из вассалов он всех знаменитее,

Будь он христианин, то был бы истый барон.

Он перед Марсилием восклицает:

«Я поведу мою рать в Ронсеваль,

Если встречу Роланда, смерть его постигнет.

И Оливьера, и всех двенадцать пэров.

Французы погибнут в скорби и унижении.

Карл Великий стар и не опасен:

Он откажется от всякой войны с нами

И оставит нам Испанию свободной».

Король Марсилий благодарит его весьма.

Там есть альманзор из Мавритании,

В Испанской земле нет коварней его.

Он похваляется перед Марсилием:

«В Ронсеваль поведу я мою дружину —

Двадцать тысяч человек с копьями и щитами.

Если найду Роланда, ручаюсь в его смерти:

Французы погибнут в скорби и унижении,

И дня не пройдет, чтобы Карл не оплакивал их».

С другой стороны – Тургис из Тортозы;

Это граф, и город этот принадлежит ему.

Желанье его – вредить христианам.

Вместе с другими он выступает перед

                                                  Марсилием

И говорит королю: «Не смущайтесь!

Магомет получше святого Петра в Риме.

Если вы его чтите, поле чести за нами.

Пойду в Ронсеваль догонять Роланда:

Никто не спасет его от смерти.

Вот мой меч – и добрый, и длинный,

Скрещу я его с Дюрандалем[50].

Узнаете, кто одолеет.

Если французы начнут бой – там и полягут.

Старому Карлу достанутся горе и стыд,

Никогда уже на земле ему не носить короны».

С другой стороны – Эскремис из Вальтиерры.

Он – сарацин и господин этой земли.

Перед Марсилием он восклицает в толпе:

«В Ронсеваль иду посбить спеси!

Если встречу Роланда, не сносить ему головы,

И Оливьеру, что привел с собою остальных.

Всем двенадцати пэрам суждена великая гибель.

Французы перемрут, Франция опустеет.

Не будет у Карла добрых вассалов».

С другой стороны – язычник Эсторган,

С ним Эстрамарин, его спутник, —

Люди продажные, коварные изменники.

И сказал Марсилий: «Синьоры, подойдите.

Вы отправитесь в Ронсевальское ущелье

И поможете провести туда моих людей».

И отвечают они: «Государь, мы в вашем

                                                   распоряжении;

Мы нападем на Оливьера и Роланда,

Двенадцать пэров не спасутся от смерти.

Ибо мечи наши добры и остры,

Мы скоро окрасим их теплой кровью.

Французы погибнут, Карл будет скорбеть,

Великую землю мы принесем вам в дар.

Пожалуйте, государь, вы увидите это, наверно.

А императора мы предадим на вашу волю».

Вот прибегает Маргарис из Севильи,

Что владеет землею до самого моря.

За красоту с ним дамы дружны:

Женщина, видя его, всегда просветлеет;

Хочет иль нет, улыбку сдержать не может.

Нет подобного ему рыцаря среди язычников.

Он вошел в толпу – всех покрыл его голос —

Говорит королю: «Не смущайтесь.

Я пойду в Ронсеваль и убью Роланда,

Да и Оливьер не вернется оттуда живой.

Двенадцать пэров остались там себе же на муку.

Взгляните на этот меч в золотой оправе,

Что достался мне от эмира Прима.

Клянусь, скоро он будет весь обагрен кровью.

Французы погибнут, и Франция будет посрамлена.

Старого седобородого Карла

Горе и гнев будут безграничны.

Ранее года мы завладеем Францией

И будем ночевать в Сен-Дени[51]».

Король язычников низко поклонился.

С другой стороны – Шернублий из Черного Дола[52].

Волосы у него до самой земли.

Шутя, он поднимает такую большую тяжесть,

Какой не свезти четырем вьючным мулам.

В его стране, откуда он приехал,

Солнце не светит и хлеб не растет.

Там не падает дождя и роса не касается почвы.

Нет камня, который не был бы черен;

Многие уверяют, что там обиталище бесов.

И сказал Шернублий: «Я опоясался добрым мечом,

В Ронсевале окрашу его багрянцем.

Если встречу на пути своем храброго Роланда,

Я нападу на него, или не верьте мне более.

Мечом своим я одолею Дюрандаль.

Французы умрут, и Франция погибнет».

При этих словах сбираются двенадцать пэров

                                                  (Марсилия);

Они уводят с собою сто тысяч сарацин,

Которые спешат и стремятся в битву.

Они вооружаются под ельником.

Язычники облекаются в сарацинские кольчуги,

Большею частью подбитые тройною тканью.

Надевают отличные сарагосские шлемы

И опоясываются мечами венской стали.

Их щиты красивы, а копья у них из Валенции,

Значки у них белые, синие и красные[53].

Они оставляют тут своих мулов и вьючных лошадей,

Садятся на боевых коней и выступают тесными

                                                  рядами.

День был ясный и чудное солнце.

Все оружие сверкало-блистало.

Зазвучали тысячи рогов для вящей красы.

Шум был великий, и услыхали его французы.

Говорит Оливьер: «Товарищ, как видно,

Нам не миновать битвы с сарацинами».

Роланд отвечает: «Да пошлет ее нам Бог!

Наш долг постоять здесь за нашего короля,

Ибо за своего господина должно вытерпеть всякую

                                                                   муку

И снести великий жар и великую стужу,

Если нужно – утратить и волосы, и кожу.

Долг каждого из нас – наносить покрепче удары,

Чтобы про нас не сложили недоброй песни!

Виновны язычники, христиане – правы.

Дурного примера от меня не будет!»