Читать книгу Песнь о Роланде. Сага о рыцаре и подвигах - - Страница 7

Сказал Оливьер: «Язычников великая сила,

А нас, французов, кажется, очень мало.

Друг Роланд, затрубите в свой рог:

Карл услышит и возвратится с войском».

Отвечает Роланд: «Я поступил бы безумно

И утратил бы мою славу в милой Франции!

Я ведь стану наносить жестокие удары Дюрандалем:

Клинок его будет окровавлен до золотой рукояти.

Наши французы сделают натиск на них!

Язычники-предатели на горе пришли в ущелье:

Клянусь, все они осуждены на смерть».

«Друг Роланд, в олифант[54] затрубите:

Карл услышит и вернется с войском.

Король с баронами нам помогут».

Роланд отвечает: «Боже сохрани,

Чтобы родных моих из-за меня порицали,

Чтобы милая Франция была посрамлена!

Но я стану вдоволь разить Дюрандалем,

Добрым моим мечом, что висит у меня при бедре,

Вы увидите клинок его окровавленным.

Язычники-предатели собрались сюда на горе:

Клянусь, все они осуждены на смерть!»

«Друг Роланд, в олифант затрубите!

Услышит Карл, идущий ущельем,

И Французы, клянусь, вернутся».

«Боже сохрани, – отвечал Роланд, —

Чтобы живой человек когда-либо сказал,

Что из-за язычников я трубил!

Уж за это родным моим не будет укора.

Когда буду я в пылу битвы

И нанесу и тысячу, и семьсот ударов —

Клинок Дюрандаля увидите окровавленным.

Французы, добрые воины, молодецки ударят —

И испанцам[55] не уйти от смерти».

Сказал Оливьер: «Не знаю, в чем тут позор.

Я видел сарацин Испании;

Ими покрыты долины и горы,

И степи, и все равнины.

Сильны полчища чужеземцев,

Невелика здесь наша дружина!»

Роланд отвечает: «Тем больше мой пыл.

Не приведи Господи и его пресвятые ангелы,

Чтобы Франция из-за меня утратила честь!

Лучше смерть, чем посрамление.

За лихие удары император нас любит».

Роланд бесстрашен, а Оливьер разумен;

Дивно доблестны оба они.

К тому же они на коне и при оружии,

Из страха смерти не уйдут от битвы.

Графы добры, и слова их возвышенны.

Коварные язычники бешено мчатся.

Говорит Оливьер: «Роланд, взгляните —

Вот они тут как тут, а Карл от нас далеко.

Вы не изволили затрубить в олифант:

Будь здесь король, нам не стало бы лиха.

Но те, что там, не должны получить в том упрека;

Взгляните ж вверх, к ущельям Аспры:

Вы видите там достойный жалости арьергард.

Кто в его составе – уж не побывает в другом.

Отвечает Роланд: «Не изощряйте.

Да будет проклят, у кого в груди трусливое

                                                  сердце!

Мы твердо будем стоять на месте!

Мы станем и бить и разить!»

Когда Роланд увидел, что будет бой,

Он стал грознее льва иль леопарда.

Он взывает к французам, к Оливьеру:

«Друг и товарищ, не говори таких речей;

Император, оставивший нам французов,

Отделил вот эти двадцать тысяч.

Меж них нет ни одного труса.

За своего господина должно перенести всякие

                                                  муки:

Претерпеть и сильный холод, и великий зной,

Пожертвовать и кровью, и телом.

Рази ты копьем, а я – Дюрандалем,

Добрым мечом, что подарил мне король.

И если я погибну, кто завладеет им, скажет:

«Это был меч благородного вассала!»

С другой стороны – архиепископ Турпин;

Он пришпорил коня и поднялся на холм.

Обратился к французам, сказал им речь:

«Синьоры бароны, Карл оставил нас здесь,

За нашего короля мы должны умереть,

Помогите поддержать христианство.

Несомненно, нас ожидает битва,

Ибо вот, перед вашими глазами сарацины.

Исповедайтесь в ваших грехах и помолитесь

                                                  о милости Богу.

Для спасения душ я дам вам разрешение.

Если умрете, станете святыми мучениками:

В великом раю вам уготованы места».

Французы спешились, склонились на колени,

И архиепископ именем Божиим

                                           благословляет их:

Во искупление велит ударить на неверных.

Французы воспрянули, встают на ноги:

Они разрешены, свободны от грехов.

И архиепископ во имя Господне их перекрестил:

Потом они вскочили на борзых коней.

Вооружены они по-рыцарски

И совсем готовы к битве.

Граф Роланд зовет Оливьера:

«Товарищ, вы верно сказали.

Что предал нас граф Ганелон;

Он взял за это золото, и имущество, и деньги.

Император должен был отомстить за нас.

Король Марсилий о нас сторговался,

Но мы расплатимся с ним мечами».

Роланд въезжает в ущелья Испании

На Вейллантифе, добром борзом коне.

На нем блестящее вооруженье.

И в руке барона копье,

Острием обращенное к небу,

А при копье прикреплен белый значок.

Золотые кисти его ниспадают до рук.

Телом он статен, лицо – светлое, веселое.

За ним следует его товарищ[56],

А французы называют его своим оплотом.

На сарацин он взглянул надменно,

И любовно-приветно – на французов.

Потом он сказал ласковое слово:

«Синьоры бароны, ступайте сдержанным шагом;

Эти язычники обретут здесь великие муки:

Еще получим добрую и славную добычу,

Какой доселе не ведал и отважнейший из королей

                                                   Франции».

При этих словах войска встретились.

Сказал Оливьер: «Ни к чему теперь говорить;

Вы не изволили затрубить в олифант —

Ничего вам не будет от Карла;

Конечно, он невинен: ибо ни слова не знал о том.

Да и тех, что там, нечем упрекнуть.

Теперь скачите как можно быстрее,

Синьоры бароны, и держите поле за собой!

Заклинаю вас Богом, думайте только о том,

Как бы наносить и отражать удары.

Да не забывайте знамени Карла».

При этом слове французы вскричали разом:

                                                  «Монжуа![57]»

Кто слышал тот клич их,

Тот понял, что такое отвага.

Затем они поскакали; Боже, с каким

                                                  воодушевлением!

Чтобы ускорить бег, дали шпоры коням

И стали разить – что было делать иное?

Но сарацины не оробели,

И вот франки и язычники сошлись в бою.