Читать книгу За семью печатями. Голос женского поколения - - Страница 21

Я медленно поднялась с кровати, ощущая легкий туман в голове, как будто похмелье у меня, а не у него. Демонстративно, не взглянув в сторону мужа, пошла умываться. Я смотрела на себя в зеркале, и мой образ казался не таким, как вчера. Как будто какой-то другой взгляд смотрел на меня в отражении: более взрослый, более отрешенный, но в то же время сосредоточенный.

Я собралась на работу и не дожидаясь, когда муж будет готов, выскочила из дома. Обычно мы вместе шли до остановки. Прощаясь до вечера, я запрыгивала в свой трамвай первой, а он садился в свой спустя пару минут.

В тот день, двигаясь самостоятельно, все еще будто с похмелья, я уехала не по расписанию, а гораздо раньше.

На огромной территории организации, где я работала, мне предстоял путь около километра до офисной части. Я, как всегда, шла в высоком темпе, пока снова не закружилась голова. Хотя по утрам температура воздуха могла доходить до тридцати градусов, и зной очень быстро накрывал город, тот день не был жарким. Наоборот, дул несвойственный ветер и было достаточно свежо. Я остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, сказала себе, что слишком много нервничаю и надо бы научиться не реагировать на то, что меня раздражает, ведь из-за этого и подкралось незаметно переутомление. Как только я двинулась дальше, меня бросило в жар, и невероятный приступ тошноты затопил грудную клетку. Проведя рукой по лбу, на котором выступили капельки пота, я все же сделала над собой усилие, набрала побольше воздуха и снова начала движение, опасаясь очередного приступа недомогания.

На этот раз я шла медленно, перебирая в голове возможные болезни, которые приходят даже к молодым и здоровым и от которых непременно внезапно умираешь. Меня нагнал Сан Саныч, мужчина лет пятидесяти, с внушительными усами и добрыми глазами. Он работал бригадиром и каждый день приходил в бухгалтерию за ведомостями. Он частенько угощал меня пряниками или конфетами, говорил, что я напоминаю ему дочь, которая погибла от остановки сердца в девятнадцать лет. Это трагическое событие отпечаталось на лбу Сан Саныча глубокой морщиной, и каждый раз, поднимая взгляд от бумаг на его лицо, я видела сначала горе, которое давно должно было утихнуть, ведь прошло уже пятнадцать лет, а затем морщинки у глаз, которые выдавали улыбку, спрятанную усами.

Сан Саныч нагнал меня со словами:

– Маруся, день-то сегодня какой, дышится как легко!

Я посмотрела на него, не разделяя восторга. Дышалось мне совсем не просто. Он почти подпрыгнул на месте и выпалил:

– Что с тобой?! Бледная ты какая-то, девочка. А ну-ка, бери меня под руку, пошли вместе!

Я не спорила, потому что в ту минуту охотно согласилась зацепиться бы за любого встречного, не то что за приятного моему сердцу добряка-бригадира.

Мы зашли в дверь кирпичного трехэтажного здания, где располагалась бухгалтерия. Сан Саныч проводил меня до кабинета и усадил на стул. Я налила из графина воды в стакан, жадно выпила. На мгновение мне снова стало тошно, на этот раз от воспоминания, как утром так же жадно пил воду муж, страдающий похмельем. Меня передернуло, я поставила стакан на стол и продолжила размышлять о том, что со мной, крепкой деревенской девчонкой, могло произойти.

В этот момент открылась дверь кабинета и вошла Ольга Васильевна, моя коллега, не замечавшая ничего и никого, кроме себя и своих проблем. Мне это было только на руку – меньше всего хотелось объяснять, почему я такая бледная и запыхавшаяся. Тем более ответа на этот вопрос у меня не было.