Читать книгу Радищев Life, или Путешествие назад в будущее. Философско-биографический трактат из серии «Русский Просветитель» - - Страница 3

Сама ода «Вольность» Радищева, отдельно от книги «Путешествия из Петербурга в Москву» не издавалась, а была включена им в общую редакцию в одну из ее глав, а именно в главу «Тверь», то есть по случаю его стихотворчества, как отмечала Екатерина2 в своих пометках к книге. Саму оду, на то время можно было, несомненно, считать апологетом революционной литературной борьбы, как против политических, так и против церковных притеснений чинимых чиновниками и духовными клириками. Литературное произведение в стихах представляет собой самое первое и самое раннее проявление литературного протеста в России. Непосредственное изучение и подробный анализ многих исторических событий и процессов, таких например как английская революция 1648 – 1664 годов, американское освободительное движение 1776 года, германское интеллектуальное движение «буря и натиск», как и последующие события Великой французской революции 1789 года самым непосредственным образом оказали влияние на литературное творчество Александра Николаевича Радищева, и нашли оклик в его оде «Вольность». Как характеризовала в свое время ее Екатерина: ода сия явно бунтовского и криминального намерения, в ней Кромвель с похвалой в пример приведен, а царям он грозится плахою». Нет ничего странного и в том, что Радищевская ода «Вольность» находилась под полным запретом более ста лет, представляя собой опасность всей действующей царской власти. Для борьбы с абсолютизмом автор рекомендует именно английский метод Кромвеля, а будущие страны, как и ее общественное устройство, расписывает в виде союза свободных федеративных республик на правах и началах широких демократических преобразований. Само формирование государства автор представляет в новой формации, которая возможно только в результате полного разгрома центрального полицейско-бюрократического абсолютизма.

Из недр развалины огромной,

Среди огней, кровавых рек,

Средь глада, зверства, язвы томной

Что лютый дух властей возжог,

Возникнут малые светила;

Незыблимы свои кормила.

Украсят дружества венцом,

На пользу всех ладью направят,

И волка хищного задавят,

Что чтил слепец своим отцом.

«Естественный устав» основанный на законах «Естественного права», договорные отношения, основанные на здравом смысле и разуме между народом и его правителями с грамотной программой сдержек и противовесов, просто обязаны были заменить собой абсолютно – неограниченную власть монарха, утвердив тем самым вечную благую истину и добродетель. Основные постулаты гражданского рабства и лакейского мышления в гражданах, по мнению Радищева это сплошная беспечная нега, леность, коварство и алчность одних, и голод с полной нищетой и бесправием других. А экономическое и духовное рабство распространяемое на все имущество и на личность сельских жителей, представляют собой основную причину столь негативного сельскохозяйственного состояния самих людей в сельской местности.

Там нивы запустеют тучны,

Коса и серп там несподручны,

В сохе уснет ленивый вол,

Блестящий меч померкнет славы,

Минервин храм стал обветшалый

Коварства сеть простерлась в дол.

В противовес, против безмолвного потакания и раболепства, Радищев выставляет основные демократические ценности, а именно экономическую самостоятельность, и моральное национальное здоровье граждан при свободном их труде, гражданском мужестве, независимости, свободе и всестороннем интеллектуальном личностном развитии.

Нетрепетно в нем разум мыслит,

И слово собственностью числит,

Невежество, развеяв в прах…

«Велик, велик ты, дух свободы!»

Пламенный призыв борца за свободу прозвучал в пустоту, и в кромешной тьме всеобщей спячки общественной бессознательности ни встретив, ни поддержки, ни сострадания в глазах сонных как мухи соотечественников, что привело к трагическому маршу одиночки Радищева, больше похожего на душераздирающий крик литературного фанатика с последующим заковыванием в кандалы и ссылкой.

«Блаженно то государство в котором царствует тишина, устройство и довольство…» и может ли – государство, в котором две трети ее граждан лишены гражданских прав и, являясь бесправными перед законодательством, называться блаженными? Можно ли назвать блаженным гражданское положение крестьянина в России? И многие власть имущие скажут на это «да», россиянин счастлив, будучи и бесправным, ведь удручающие их большинство не имеет элементарных понятий о существовании лучших гражданских состояний. Как писал еще про правление Петра 1 английский философ – экономист в своей «Басне о пчелах», Бернард де Мандевиль: «Большинство людей считает – что самым похвальным качеством нынешнего царя Московии является неутомимое рвение, с которым он пробуждает своих подданных от природной глупости и цивилизует свою страну. Но ведь мы должны учитывать, что именно в этом они крайне нуждались и что совсем недавно большинство из них были сравнимы разве, что с дикими зверьми. Кроме того в России слишком мало людей знающих, а в Великобритании их слишком много…».

Да и любой правитель, по своему прямому предназначению должен стремиться, не властвовать, а именно грамотно управлять. Ведь слава того, кто сам пренебрегает честолюбием, кто умеет, сдержать необузданность своей неограниченной власти процветает, от самой древности и никем правитель столько не прославляем, как теми, кого меньше всего к этому принуждает. Кроме того, всякий кто только станет главою государства, приобретает вечную славу, будь она хороша или дурна. Но правитель должен стремиться не к той вечной славе, которая ожидает его даже против его воли, но к славе доброй, а она создается, ни статуями и портретами, а достигается добродетелями и заслугами перед своими гражданами.

«Зайцево»

В данной главе рассказывается о местом надменном помещике, а именно бароне Дурындине, который в свой вотчине введя нравы древнего Лакедомона и совершенно отменив малейшее право, самой минимальной частной собственности отнял у крестьян последнюю землю и скотину выкупив все подчистую по установленным им самим ценам, заставил всех работать на себя семь дней в неделю, а чтобы крестьяне не умирали с голоду стал их кормить у себя на барском дворе один раз в день. Тех, кто казался им ленивым, сек розгами и плетьми, заковывая страдальцев при этом в колодки и кандалы, а к шее приставляя рогатки. Сыновьям того помещика было позволено бесчинствовать с бабами и девками, а тем в свою очередь, во избежание телесных наказаний во всем своим владыкам потакать, таким образом не одна не избегла их над собой насилия. Сам Дурындин на пятидесятом году жизни связался брачными узами с бывшей проституткой его возраста. Так невеста баронесса Дурындина в молодости торговавшая собственным телом, а когда товар сморщился и потерял товарный вид, и не стало охотников на ее обветшалые прелести и высохшие груди, начала торговать чужими. После женитьбы она уйдя из общества сводниц начала давать деньги в рост под проценты своим и чужим бесстыдством нажитые. Заканчивает сию историю Радищев таким выводом: «Не дивись, мой друг! На свете все колесом вертится, сегодня умное в моде, завтра глупое. Надеюсь, что и ты много увидишь Дурындиных, они всегда, если и не женитьбою отличаются, так еще чем ни будь, ну а без Дурындиных свет не простоял бы и трех дней». Нужны ли здесь еще какие – то комментарии? Понятно, ведь, что любая не пресвященная и дурная государственная система и «трех дней бы не простояла», не будь в таком изобилии в обществе Дурындиных, столь массово рассосредаточенных по многочисленным департаментам, министерствам и гражданским и военным ведомствам. В государственных учреждениях весьма мало придурков Дурындиных, но они так грамотно расставлены, что ты постоянно на них натыкаешься. Именно вседозволенность, самодурство и произвол являются неизбежным результатом существующей государственной системы. Ибо знатность и власть без достоинства и порядочности, подобна колдунам и магам в городках и деревнях, ибо политически безграмотное население почитает своих угнетателей и боится, думая, что они сверхъестественные владыки и повелители, но властвуют, то над ними по их, же добровольной воле и покорны они до безобразия от своей темной правовой беспомощности. И горе тому, кто станет им указывать на то, что «король их голый» или наместники их не способны «творить чудеса», берегись тот, кто посмеет обнаружить «колдовство» вельмож.

«Пешки»

В этой главе автор – герой оказывается в простой деревенской избе; где четыре стены и потолок, покрытые сажей, пол в щелях и на вершок поросший сажею; печь без трубы… окна, затянутые пузырем, сквозь который тускло, пробивается дневной свет… посконная рубаха, обувь, данная природою, онучи с лаптями для выхода. Вот в этом и почитается по справедливости источник государственного избытка, силы и могущества империи для ущербных и убогих. Именно тут и видна алчность дворянства, мучительство и беззащитное нищенское состояние большинства населения страны. Звери алчные, – говорит Радищев, – пиявицы ненасытные, что мы крестьянину оставляем? – да, то, чего отнять у него не можем – воздух. Отнимая зачастую у него не только дар земли, хлеб и воду, но и сам солнечный свет. Да, закон запрещает убивать, но это только если мгновенно, а сколько способов отнимать жизни постепенно замедленно и от этого добавляя лишь мучение?! С одной стороны полное всесилие и вседозволенность, с другой немощь и кротость беззащитная… Жестокосердный помещик, посмотри на детей крестьянских, тебе подвластных, они голодны и наги, а от чего? Не ты ли родившихся в болезни и горестях обложил родителей их оброками?! Не ты ли, не сотканное еще им полотно определяешь себе в пользование?!

Само распространение религии – христианства содействовало тому, что это привело к полному исчезновению рабства в Европе; все рабы были переквалифицированы в сервов. Все сервы были обязаны быть прикреплены к земле и не могли уйти с нее без разрешения своего хозяина. Когда продавалась данная земля, то всех сервов не зависимо от возраста и пола продавали вместе с ней. Раньше в Шотландии все сервы носили железные кольца на шее, но этого уже нет на всей территории Англии на протяжении около пятисот лет. В России это издевательство над себе подобными продолжается и будет продолжаться, пусть и без видимого железного ошейника.

Куда бы автор ни приезжал, о чем бы он не рассуждал и на что бы ни упал его утомленный взор – всюду кошмар крепостного права и тяжкие его последствия. Там продают с торгов шесть душ крепостных, там закованных в цепи, отдают в вечные рекруты. Везде и всюду произвол, вакханалия насилия, беззакония и вопиющая несправедливость. Радищев, без устали ёрничая, высмеивает и развенчивает мнимую славу, бытовые и культурные традиции самого дворянства, называя их «коронованными рабами, жадной толпой у трона пресмыкающихся, срамоту и убогость душ своих прикрывающие капиталами, да золочеными одеждами». Родовитое дворянство в корне своем ослабело на личные качества и на месте мужества почивает надменность, трусость и самолюбие, на месте благородства душевного процветает раболепие, подозрительность и скряжничество.