Читать книгу Забытые - - Страница 23

Среди всей роскоши больше всего люблю мягкую постель, горячий душ и тишину.

Лениво потягиваюсь, кожей ощущая дороговизну тканей. Заматываюсь в одеяло и пока собираю мысли в кучу, разглядываю лепной потолок в причудливых узорах рассветного солнца.

Интересно, как там Маркус?

Хотела зайти к нему сразу, как вернулась домой, но он спал. Надеялась, что проведаю его до полуночи, а уснула, не дождавшись ужина, – настолько сильно я не уставала давно.

Но сегодня я выспалась и уже с утра ощущаю мощную энергию нового дня, которую срочно нужно куда-то реализовать, пока её переизбыток не разорвал меня на части.

«Маркус.»

Нет ответа.

«Маркус!»

Снова нет.

Опять придётся развлекаться без него.

Скатываюсь с кровати и прямо в одеяле отправляюсь в гардероб. Натягиваю беговую форму, кроссовки, заплетаю косу и, натянув на глаза кепку, сбегаю на первый этаж. Пустыми коридорами выхожу на задний двор.

Обожаю вставать раньше всех и бродить по поместью в полном безмолвии.

Неспеша иду через парк. Миную ангар, конюшню, спортивный комплекс, рабочий городок. Воздух пахнет свежестью молодой зелени, сквозь которую пробиваются тонкие ароматы гортензий, олеандров и бугенвиллей в сочетании со сладостью летних роз. Мощёная дорожка заканчивается перед яблоневым садом и дальше продолжается широкой утоптанной тропинкой. Фруктовые сады – это граница жилой территории поместья. За ними начинаются тысячи гектаров лугов, полей и теплиц.

Уже лет пять как без пробежки через огромный луг, граничащий с лесом на другой стороне, не обходится ни одно утро. Исключение – утро после Бала и те дни, когда мы не ночуем дома.

С шага перехожу на трусцу. Выровняв дыхание, беру средний темп. В теле ощущаю необыкновенную лёгкость и желание бежать не прямо, а как захочется. Ловлю волну радостного воодушевления и резко сворачиваю вправо. Бегу, не соблюдая дыхательный ритм и технику движений. Просто ношусь зигзагами по траве, растопырив руки и изображая пикирующий самолёт.

Это так глупо и так весело.

Жаль, Маркуса рядом нет. Он бы составил компанию даже в этом.

Любая моя идея: глупая или безумная, – находит его поддержку и обрекает себя на успех. Не представляю, как буду жить, если вдруг однажды его не окажется рядом.

Изрядно запыхавшаяся, добегаю до первого дерева. Прислоняюсь спиной к стволу, чтобы восстановить дыхание. Пока стою с закрытыми глазами, позвоночником ощущаю всё, что происходит у него внутри: как движется вода через ствол, как растут ветви, как сообщаются корни с другими растениями, как копошатся насекомые в коре и в земле рядом, как в кроне вьют гнёзда птицы… Гармоничность происходящего в большом маленьком мирке поражает. Ощущаю себя лишней. Стараюсь расслабиться и сонастроиться с природным ритмом, чтобы пропустить через тело земные энергии. От ступней вверх по ногам, по позвоночнику поднимается холод – энергии планеты имеют более заземлённую, плотную структуру, чем тонкие энергии Космоса. Воспринимать и управлять ими сложнее. Хотя бы потому, что каждый раз при соприкосновении с ними возникает стойкое ощущение, что я – инородное тело в земной природе, несоответствующее частотности её полей, и от этого естественно вписаться в её порядок неспособна.

Но сегодня, обычно жёсткая энергия земли, чувствуется мягкой и податливой, словно глина. Вязкая энергия воды становится текучей. Энергия света – жгучая и неукротимая – собирается в радужные пучки и распадается на мерцающие лучики над головой. Неуловимый воздух обретает плотность, окутывая вихрем, как одеялом.

Поражённая новыми ощущениями, теряю концентрацию. От волнения сбивается дыхание. Такого уровня чувствительности я ещё не достигала.

Что изменилось?

Мысли возвращаются к Маркусу. Ощущаю его бодрствующим вместе с остальными членами семьи. Пора возвращаться.

Уверена, ответы рядом с ними.

***

Обратный путь преодолеваю с пустой головой обычным бегом по прямой. Пять километров за десять минут – весьма неплохо. В тени яблонь сбавляю скорость и перехожу на шаг. Солнце жарит уже вовсю.

Миную парк, двор, поднимаюсь к себе. Спешно принимаю душ, надеваю свежий костюм из тонкого хлопка и спускаюсь в столовую. На подходе понимаю, что родителей уже нет. Досадно. Люблю завтракать вместе.

Зато есть Маркус.

Слыша оживлённую беседу, замедляю шаг:

– … а почему все гости пришли вчера с одними людьми, а танцевали с другими? – голос Лены звенит на весь коридор.

– Потому что на балу принято меняться партнёрами, – Маркус говорит приглушённо. Скорее всего от того, что его рот набит едой.

– А если мне не захочется меняться? Вот тебе хотелось вчера поменять Аврору на другую даму?

Останавливаюсь, не решаясь приблизиться к приоткрытой двери. Чтобы не выдать своего присутствия, стараюсь не шевелиться и дышать неслышно. Для большей конспирации отгораживаюсь от Маркуса всеми известными барьерами и с любопытством слушаю продолжение:

– Стоять всё время в одной паре невежливо, вдруг кто-то тоже хочет потанцевать с кем-то из нас.

Ощущаю замешательство парня.

– Тебе хотелось танцевать с кем-то кроме Авроры? – вопрос Лены звучит одновременно гневно и недоумённо. Она искренне верит, что меня невозможно променять на кого-то другого. Вот это сестринская солидарность!

– Нет, то есть я не один хотел с ней танцевать. Было бы эгоистично лишить остальных возможности потанцевать с главной дамой вечера.

– Но ты же был главным кавалером. И мог бы всем сказать, что с Авророй танцуешь только ты. Главных все слушаются, как папу.

– Угу. Только я не наш папа, – Маркус бубнит неразборчиво, но догадаться что именно несложно.

– И в таком случае лучше сначала спросить у Авроры, хочет ли она весь вечер танцевать только со мной.

– Конечно хочет! – Лена возмущённо цокает, вызывая непроизвольную улыбку. – Вы так красиво смотрелись вместе, что мне тоже захотелось завести себе кавалера, – от мечтательного голоса сестрёнки улыбка становится шире, а фантазия рисует как она закатывает глаза к потолку и наматывает волосы на пальцы.

Но почти сразу малышка переходит на заговорщицкий шёпот:

– Только маме не говори. А то она думает, что мне до сих пор нравятся только куклы.

Сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть. Маркус поражён не меньше. В одиннадцать лет меня заботили выбор меча для обучения и ширина растяжки для шпагата. Про мальчиков я узнала намного позже.

– Эээ… И кто же тебе нравится, кроме кукол?

– Мне нравишься ты, но тебе уже нравится Аврора. Поэтому остаются только сыновья мэра. Они, конечно, скучные, зато вежливые и дарят цветы.

Новое заявление Лены повергает Маркуса в остолбенение. В Эфире ощущаю его полную растерянность. Заглядываю в дверную щель, сгорая от любопытства. Откинувшись на спинку стула, он сидит с ошарашенным лицом и ерошит волосы. Лена же невозмутимо пьёт чай, закусывая бутербродом с маслом.

– А с чего ты взяла, что мне нравится Аврора? – с наигранным равнодушием парень идёт ва-банк. – Мы же всё-таки брат и сестра.

Девчушка перестаёт есть. Отложив бутерброд, она сначала смеривает его оценивающим взглядом, а после серьёзно изрекает:

– И что? Наши папа и мама ведь не твои настоящие мама и папа. Вы с Авророй всегда и везде вместе. И она тебе улыбается.

Что?! Это настолько явно, что заметно даже одиннадцатилетней девочке?

– Она всем улыбается, когда ей хочется, – Маркус пытается оправдать то ли меня, то ли себя.

– Да. Но тебе она улыбается по-другому.

Задумавшись, случайно задеваю дверную ручку. Раздаётся противный скрип, от которого вздрагивают все, кроме Лены. Как банально! Досада за собственную неуклюжесть затмевает неловкость от услышанного.

– Аврора, привет! – подскочив от радости, сестрёнка энергично машет из-за стола.

Скрываю смущение за широкой улыбкой:

– Доброе утро, девочки – мальчики.

– Привет.

Маркус здоровается, не поворачивая головы, демонстрируя небывалый интерес к запеканке в своей тарелке. Удивлённая его безразличием, прохожу к столу и занимаю мамино место напротив.

– Что есть на завтрак?

Отвечать никто не спешит, поэтому оглядываю стол сама: овсяная каша с ягодами, творожная запеканка, печёные тыква и яблоки, домашние сыр, масло, хлеб, клюквенный морс, чай, кофе – и это только то, что стоит рядом. Глотая слюни, выбираю кашу, печёные фрукты и ароматный чай.

– Я вчера к тебе не зашла, ты спал, – гляжу в упор на Маркуса, желая, чтобы он посмотрел мне в глаза. Нехотя он отрывается от созерцания своей тарелки и поднимает на меня хмурый взгляд. По коже ползут мурашки.

– Да, проспал почти сутки, – он безразлично пожимает плечами, повергая меня в полное недоумение.

«Всё в порядке?»

Пытаюсь считать его чувства, но сквозь ментальный блок не ощущаю ничего. Что происходит?

«Да. Всё нормально. Чувствую себя как ни в чём не бывало. Спасибо за беспокойство.»

Внутри закипает злость. Чем я заслужила такое равнодушие?!

Дышу квадратом. Чтобы успокоиться, меняю тему:

– А где мама с папой?

Маркус выбирает промолчать, поэтому отвечает только Лена:

– Папа ещё перед завтраком улетел в столицу. Мама ушла на обход, смотреть, как убрали дом после бала. А вы что будете делать?

Запинаюсь на полуслове – ни на мгновение не задумывалась, чем займу свободную неделю до отъезда в Палермо.

Но внезапно в поле зрения появляется Эдвард, у которого на этот счёт явно есть предложения, от которых нельзя отказаться.

– Доброе утро, мистер, мисс, – дворецкий кланяется всем по очереди. – Прошу прощения, что прерываю ваш завтрак. Согласно распоряжению господина Виктора, я должен передать вам его поручения.

Разочарованно подпираю щёку – безделье опять отменяется.

– Маркус, вы направляетесь в сады и теплицы контролировать сбор сезонного урожая. Аврора, в гостиной вас ожидает новый управляющий имением. Вам предстоит за неделю познакомить его с Глион-Шале. Елена, вас ожидает госпожа Кларисса для пешей прогулки по парку.

– Ура! Мама наконец-то покажет, как плести венки из цветов! – радости сестрёнки нет предела. – Так жаль, что вы опять заняты! – взгрустнув на мгновение, Лена снова подпрыгивает на месте. – Я сплету и вам по венку, запустим их потом вместе в пруд, ладно?

– Как скажешь, дорогая, – Маркус тепло улыбается девочке. Мне же становится стыдно от того, что, поглощённая личными интересами, я слишком мало времени провожу с сестрой.

– Как-нибудь мы обязательно выберем день и проведём его втроём, – твёрдое намерение посвятить время младшей сестре улучшает настроение. – Днём будем кататься на лошадях, а вечером – жечь костёр и жарить зефир.

– Фу, зачем зефир жарить? – Лена смешно морщится, вызывая смех у обоих. – Он и сырой вкусный.

Даже Эдвард не может сдержаться и улыбается вместе с нами. Но быстро оправляется и снова принимает вид чопорного дворецкого.

Наспех доедаю завтрак. Выходим из столовой в коридор, где Эдвард продолжает инструктаж:

– Маркус, у заднего входа вас ожидает аэрокар. Покройте голову – день обещает быть жарким.

– Хорошо Эдвард, спасибо, – дворецкому он тоже отвечает отстранённо. Не могу понять, куда делись его дерзость и ребячество.

– Аврора, с Айрисом Кацем, думаю вы справитесь сами.

– У меня есть варианты? – криво усмехаюсь, на что дворецкий только молча кивает.

– Елена, пройдёмте со мной.

Помахав рукой на прощание, сестрёнка уходит с Эдвардом. Остаёмся вдвоём. Но вместо радости, ощущаю растерянность.

– Ничего не хочешь сказать?

– Нет. Хочешь услышать что-то конкретное?

Холодность в голосе и отрешённый взгляд поражают настолько, что теряюсь окончательно и молча стою, хлопая глазами.

– Ладно, я пойду. Увидимся.

Не оборачиваясь, Маркус быстро уходит. Хочу догнать его и, резко развернув, гневно спросить: какого демона он так разговаривает со мной?! Но вместо этого просто сжимаю кулаки и отправляюсь в гостиную.

Может, хоть новый управляющий обрадуется моему появлению.