Читать книгу Молох Грозного - - Страница 14

УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Руководствуясь Декларацией о государственном суверенитете республики и волеизъявлением граждан Чеченской Республики, выраженным прямыми и всеобщими выборами, объявить о государственном суверенитете Чеченской Республики с 1 ноября 1991 года.

Президент Чеченской Республики

Джохар Дудаев,

1 ноября 1991 года, г. Грозный

И снова дороги, дороги и дороги, которым, казалось, не будет конца и края. Иногда возникало ощущение, что мы просто едем в этих горах по одному и тому же кругу. Всё наше солдатское обмундирование насквозь пропиталось «колонным духом»: соляркой и выхлопными газами. И уже к полудню выезжаем на равнинную местность, где из рассеявшегося тумана вдалеке стали обрисовываться строения, скрывающиеся, по-видимому, за железобетонным забором. Разведка, стоявшая в дозоре, вскоре подтвердила – это территория исправительной колонии, то есть тюрьма. У центральных ворот нашу колонну встречали два чеченских офицера, одетых в зелёных шинелях чуть ли не до пят. На ломаном русском один из которых в звании майора объяснил, что всех заключённых ранее официально выпустили по личной амнистии президента Дудаева. При этом зеков вооружили новенькими автоматами, раздали всем боеприпасы и на автобусах увезли в Грозный. В настоящий момент в тюремных камерах находится несколько насильников и убийц.

Наши разведчики всю эту информацию подтвердили, а «особисты» приступили к своему делу: тюремных начальников после допроса закрыли в отдельную камеру – до выяснения обстоятельств. А потом и вообще – отпустили. Правда ходили слухи, что эти офицеры-чеченцы и были главарями тех банд, которые и стреляли из «градов» по нашим колоннам (а один из них якобы и был тем самым – командиром чеченского ополчения Ваха Арсенов).

В этот же день наши дозорные заметят в километре от территории тюрьмы группу боевиков-«уголовников», которые передвигались на местном автомобиле «ГАЗ-53» – (хлебовозе). Но далеко они не успеют удрать, их первым заметит экипаж БМД капитана Евгения Сумина. Пока основные силы батальона занимались обустраиванием на территории тюрьмы, командир 2-го взвода 9-й роты Сумин успел выехать на своей БМД для обзора местности на одну из сопок. И вот его бойцы усмотрели ту самую «полуторку». Потом машина остановилась, и из кабины «хлебовозки» вышло трое вооружённых людей, пытаясь завести двигатель «кривым стартёром». Сумин, недолго думая, сориентировался и тут же дал (без приказа свыше) самовольную команду оператору-наводчику БМД о наведении цели. Выстрел, второй, третий и все, к сожалению, промазали, хотя на учениях в Дубровичах тот оператор-наводчик выполнял все свои задания по стрельбе из орудия «Гром» – на «отлично». Тут уже и зенитчики наши лупанули туда «зэушками» пару очередей. Зенитчик Саня «Фикса», быстро перезарядив очередной боекомплект ленты, повторно дал длинную очередь огня. Подбили и клубы чёрного дыма сразу окутали двигатель машины, у которой уже загорелось переднее колесо. Беглецы же разбежались кто-куда. Но всё же от Алексеенко и Голубятникова досталось тогда Сумину по полной. А на следующий день почти там же и в той же низине снова приехал уже другой «Газончик», наверное, для подвоза боеприпасов к ночным наступлениям. Ну теперь, это наглость, но всё же старшие офицеры батальона не решились на обстрел этих незваных госте. И приказа пока не поступало сверху.

В подразделения поступает приказ – остановиться и окопаться. Это была по счёту пятая или шестая стоянка. Что ж, снова взяли в руки лопаты. Колёсную технику загнали на территорию зоны, а для боевых машин отрыли капониры снаружи у бетонного забора. Уже наученные прежним опытом, тщательно замаскировали свои землянки. Что-что, а копать за это время мы научились не хуже экскаватора! Запах сырой земли, сырость коричневой глины, раскисшей от дождей и снега грязевой смеси; окопы, землянки, брустверы, капониры и прочие другие огневые точки-укрытия зачастую здесь, на горных позициях, нужно было ещё соединять их между собой небольшими переходами. В эти дни после первых обстрелов дудаевским «Градом», мы могли смело утверждать, что тяжёлую строительную лопату держали в руках дольше, чем родной автомат. В общем, со всей этой задачей управились только к вечеру. К тому же нас «подбадривали» огромные густые клубы дыма от горящей нефти, которые по мере подъёма ввысь увеличивались в объёме и, перекатываясь, как морские волны, стремительно расползались по всему горизонту. Это горели за городом строения двух НПЗ (нефтеперерабатывающие заводы): завод имени Анисимова и завод имени Кирова. Терминалы, опустошённые громадные ёмкости – «пятитысячники» для отбора нефти вместе со всеми остальными строениями превратились в бурелом почерневших от огня металлических конструкций и труб. Так здесь поработали – наша артиллерия и войсковая авиация.

К ночи снова выпал снег, и на воздухе сразу же резко похолодало. Плохо. Одежда на теле влажная, и теперь за два караульных часа промёрзнешь до нитки, как та мокрая от вчерашнего дождя собачонка. Рваные кирзовые сапоги уже запустили в себя порцию сырости, по всему телу пошел озноб. Слякоть. Как она надоела! И так хочется бежать туда, куда глаза глядят! А глаза мои – пустые, мутные и без какого-либо просвета. Что ж, понятное выражение лица, свойственное на то время, наверное, почти каждому солдату нашей огромной российской армии. И этот российский солдат сейчас больше был похож, как на голодающего, чего уж греха таить. Рванное обмундирование, грязный вид из за непогоды, бессилие и больной вид из за недоедания, и все мысли – больше о еде, когда же обед подвезут, а скоро ли ужин наступит…

И снова проверяющий офицер проводит подробный инструктаж очередной смене караульного наряда:

– Мужики, смотрите в оба. Есть разведданные, что ночью возможны нападения чеченских боевиков и иностранных наемников. При этом имейте в виду, что, идя в наступление, они, скорее всего, погонят перед собой «живой щит» из граждан. Конечно же, из русских. Так что будьте на чеку, и никакого сна на посту! Два часа можно потерпеть. Теперь вы головой отвечаете за своих отдыхающих сослуживцев, – каждый инструктаж все ответственнее нам вдалбливали наши командиры. А снег продолжал поблескивать своими искрами в нашу пользу, осветляя темноту ночи. Пока всё тихо. Мешала всё больше сложность в ориентировке среди однообразной серого цвета «горной зелёнки»: холмы и низины казались абсолютно одинаковыми. А в ночное дежурство нам с напарником выпадает несение караульной службы на отдаленной позиции. На фоне снежного покрова и полнолуния какой-либо движущийся объект в поле зрения можно обнаружить, не напрягаясь. К полуночи все шумы улеглись, и можно, наконец-то, побыть в тишине со своими мыслями. Возникает по-своему приятная мысль: чувствую, что мой организм, похоже, адаптировался к здешней зимней сырости и прежнего промозглого дискомфорта почти не ощущается. В какой-то момент где-то в стороне вдруг послышался подозрительный шорох, и мы вместе с другом сослуживцем – Андреем Бавыкиным тут же пустили в ночное небо каждый по очереди осветительные ракеты – «сороковки». Пока они медленно опускались на своём парашюте, в освещённом ими радиусе 150200 метров успеваем разглядеть причину беспокойства: «диверсантом» оказался заяц! Напуганный внезапной подсветкой, он сиганул в сторону, задев наши сигнальные «растяжки», и в небо взметнулся целый рой тревожных ракет – «сигналок»! «Косой» в панике понёсся опрометью, куда попало под наши «добрые напутствия» короткими автоматными очередями.

– Утром поищем. Вдруг и подстрелили? – говорю Андрюхе.

– Да, неплохая была бы добавка к нашему рациону! – соглашается он.

А с утра, как сменились с поста, выпадает новая забота: в поисках дров отправляемся исследовать территорию тюрьмы. В этой горной и каменистой местности нехватка древесного топлива – проблема номер один. Скудный запас дров, который мы брали с собой из Моздока, закончился на третий день похода, ещё на территории Северной Осетии, и поиск «горюче-древесных материалов» сделался нашей постоянной головной болью, ведь из колючего кустарника, растущего на здешних горных склонах, много хвороста не наберёшь. Уже вход шли деревянные ящики от гранатомётов РПГ и от снарядов для САО «НОНА». Иное дело – тюрьма и её огромная территория. Теперь мы бродим по ней в надежде наткнуться на что угодно, лишь бы могло гореть в печке— «буржуйке». Но пока что ничего подходящего не попадается, а пустые бараки, тюремные камеры, служебные помещения навевают тоску, но что интересно, почти во всех помещениях в глаза бросается порядок – полы чистые, на стенах повсюду стандартные плакаты и какие-то картинки по противопожарной безопасности. Всё в чистоте, а в «ленинской комнате» всё как на выставке, и на полках по-прежнему стоят, запылившись, советские «идеологические» книжки. В огонь, в крайнем случае, пойдут, но лучше что посущественнее сыскать, да и гипсовый Ильич, единственно выбившийся из общего порядка, обречённо валялся на полу и с немым укором глядел на нас. Но более всего удивила тюремная библиотека с тысячами вполне сохранившихся старых советских книг; на окнах – занавеси из красного бархата, как в каком-нибудь городском Доме культуры.

Проверили подсобное хозяйство. В коровнике ничего, но зато раздобыли доски: на дрова для «буржуйки» лягут ровненько. А в пчелином омшанике удалось немного поживиться и медком: здесь нас ждали полупустые медовые соты, которые мы, а следом за нами и другие бойцы, без зазрения совести (всё равно пропадут) и растащили по своим землянкам, где с великим удовольствием жевали этот скорее сладкий воск, нежели мёд. Не беда – наши изрядно заскучавшие на армейских сухпайках желудки были рады такому разнообразию в рационе.

Запасы воды снова были на исходе. К слову сказать, питьевую воду нам доставляли из далёкого Моздока, но по мере удаления нашей колонны вглубь Чечни, это случалось всё реже и реже, а потом и вовсе прекратилось: слишком много боевиков засело в засадах на дорогах. Теперь нам приходилось целиком полагаться на себя.

– Один бак воды у меня на всех вас остался. На весь батальон! – перекрикивая общий гвалт, восклицает солдатский повар, и, добавляя выражение покрепче, кроет на чём свет стоит и алчущих питья бойцов и свою профессию повара, и вообще всю эту чёртову военную кампанию. Но разведчики, на то они и разведка! Зачастую действовали по-свойски: подходили «слева» и утоляли свою жажду без всякого на то разрешения. Естественно, воды в баках катастрофически убывало, и прапорщик Билык, в чьём подчинении находился целый взвод «вэмэошников» и сей повар-водохранитель, как-то возникнув здесь в очередной момент расхищения живительной влаги, разразился гневной тирадой:

– Из-под земли будешь доставать мне воду! Экономить нужно было, а не раздавать направо и налево! Повар лишь бессильно развёл руками, опустив свою безвинно виноватую голову. Но командиры сразу приняли срочные меры:

– Постарайтесь найти питьевую воду, – ставил задачу проштрафившимся разведчикам подполковник Алексеенко. – Обшарьте всю близлежащую территорию. Батальону нужна вода. Всё! Команда была приведена в исполнение, и вскоре возле территории нефтезавода разведчики нашли газонапорную станцию с резервуарами для воды. Две группы под командованием старших лейтенантов Александра Григорьева и Сергея Воробьёва на БМД прочесали не один квадрат. И все-таки – на славу. В резервуарах была вода, предназначенная для тушения возможного пожара. Наши «химики» проверили эту воду, и через часок она уже пошла в обеденный котёл. Чай и ячневая каша, сваренные в полевой кухне на этой «противопожарной» воде, имели специфический мягкий вкус. Но это не давало повода кому-либо из нас отказываться от еды. Здесь же, на территории тюрьмы, мы и обнаружили следы недавнего пребывания того самого дудаевского «ГРАДа», что уже успел нам порядком досадить.