Читать книгу Рыжая 5. Пропавшее Рождество - - Страница 3

1

Как ни странно, но пробуждение было легким. Понадобилось несколько секунд, чтобы вернулись воспоминания о болезни и ночном происшествии. Правда, стоило о них вспомнить, как настроение тут же испортилось. Даша откинула одеяло и села.

Хорошенькое начало, нечего сказать! Сначала болезнь, теперь еще этот несчастный случай… Нет, это все-таки Полетаев ее сглазил.

Потянувшись, она зевнула и передернула плечами. Как холодно! А ведь еще умыться надо. При том, что не хотелось не только умываться, но даже из кровати вылезать.

«Эх, все-таки не надо было выспрашивать Жан-Жака про эту тетку», – ворочалась в голове вялая мысль. Если бы она интересовалась только мужчиной, то полиция так никогда бы ничего и не узнала.

Даша неодобрительно покосилась в сторону окна. Угораздило же ее выглянуть именно в этот момент! Подумаешь, форточка открылась… Ну, чихнула бы лишний раз, ну температура бы поднялась на пару градусов выше, все лучше, чем сидеть в полицейском участке и отвечать на бессмысленные вопросы. А всех приличных женихов тем временем разберут.

Мысль о женихах, которых вскорости могут разобрать, сподвигла больную покинуть теплую кровать и направиться в ванную комнату. В душе она открыла кран с горячей водой, пытаясь согреться. Пол кабины был таким холодным, что пришлось приплясывать, стуча зубами, дожидаясь пока вода хоть немного согреет и его.

«…но что это за странная история с холмами?..»

Намылив мочалку, Даша принялась с ожесточением натирать бока. Она испытывала искреннюю досаду, что никак не может забыть о происшествии и, наверное, в любой другой ситуации с радостью засунула бы свой конопатый нос в ту самую пропасть, куда упала женщина в желтом, но на ближайшие десять дней у нее были совершенно другие планы. Она приехала налаживать личную жизнь, и увязнуть в очередном расследовании совершенно не хотелось. Ангины больше чем достаточно. А тут еще подозрения, допросы, очные ставки…

Даша опустила мочалку. Нет, этого нельзя допустить. Потратить десять дней отдыха на выяснение отношений с полицией полный абсурд. Какой из нее свидетель? Она даже на улицу не выходила.

А зачем тогда, спрашивается, врала, что выходила?

Вчерашний допрос вообще полное фиаско – попасться на такой глупости! Потому-то они в нее и вцепились. Теперь будут проверять прошлое, будущее… Не дай Бог, еще с Москвой свяжутся… То-то Полетаеву будет подарок на Новый год!

Мысль о подполковнике госбезопасности, время от времени обещающем ее посадить, заставила и без того измученное сердце тревожно заныть. Коварный, обаятельный, с пронзительно-синими глазами и неизменной усмешкой Сергей Павлович Полетаев был всем хорош. И даже не женат. Жаль только встретились они не в том месте, и не в то время.

Окончив факультет истории искусства и скоропостижно выскочив замуж, Даша пять лет влачила увлекательную жизнь домохозяйки в огромном доме, практически в самом центре Праги, пока по воле друзей и родственников, не оказалась втянута в мир преступлений и наказаний. Ей первой удалось разоблачить преступника, обойдя профессионалов, и с тех пор никакой иной жизни для себя она не мыслила. Проблема заключалась в том, что все остальные думали иначе: родители, друзья и, конечно же, сам Полетаев. Извечный антагонист, он искренне полагал, что при удачном стечении обстоятельств из нее наверняка вышла бы хорошая жена, но совершенно точно плохой детектив. А это, в свою очередь, являлось главной причиной, по которой она категорически отказывалась выходить за подполковника замуж. Один опыт неудачного замужества у нее уже был, и продолжать плясать на одних и тех же граблях не очень-то хотелось. Поэтому третий год их отношения носили исключительно состязательно-страдательный характер. Правда, состязалась, в основном, она, а подполковник страдал и стенал, как ему это все надоело, что своей свободой она обязана исключительно широте его души и непозволительной мягкости законов. В общем, это был классический треугольник третьего тысячелетия: он, она и работа.

«Его тут только не хватало для полного счастья», – пробормотала Даша, выдавливая из тюбика зубную пасту.

Ее слабое место это невнятные показания. А невнятные они оттого, что она сама не знает, свидетелем чего стала. Ведь если инспектор говорит правду, и с того места, где она видела парочку, упасть в пропасть никак нельзя, то, следовательно, никакого убийства она не видела, а могла лишь наблюдать ссору. Сразу после ссоры мужчина взял лыжи и ушел. Больше она ничего не видела, даже их лиц. Так какого черта!

И то ли вода, наконец, согрела продрогшее тело, то ли адреналин, но Даша немного приободрилась. В самом деле, то, что она видела, никак не назовешь преднамеренным убийством, это несчастный случай.

Закрыв кран, она потянулась за полотенцем. В душевой кабине сразу повеяло холодом. Самое главное, вежливо, но твердо донести свою точку зрения до шефа жандармов: она была больна, ничего не видела, ничего не слышала, разбирайтесь со всем сами.

Ладонью Даша стерла испарину с зеркала. Влажные полосы размывали отражение. Веснушки вытягивались в кривые линии, похожие на следы лыж и что-то было не так… Что-то неправдоподобное было во всей этой истории: и мужчина, рухнувший на снег, чтобы увидеть невинное падение по пологому склону, и женщина, которая упала в одном месте, а разбилась в другом…

Завернувшись в большое махровое полотенце, Даша состроила зеркалу гримасу: треклятый характер, оставаться ей в старых девах до скончания веков.

2

– Доброе утро, Жан-Жак!

Подозревая, что полиция нагрянет с утра пораньше, Даша решила не засиживаться в номере, успеть позавтракать, а заодно разжиться местными сплетнями. Все-таки интересно, кем была погибшая Бредли. Веселый общительный бармен подходил на роль информатора, как никто другой.

– Доброе утро, мадемуазель! Прекрасно выглядите. Как ваше здоровье?

– С каждой минутой все лучше. – Даша забралась на высокий барный табурет. – Думаю, благодаря отварам нашего пастора. Знаете, если бы у него не была столь чудовищная фамилия – непременно зашла бы его отблагодарить.

Бармен перегнулся через стойку:

– Между собой мы зовем его месье Ха-ха, – понизив голос, произнес он..

Даша невольно фыркнула.

– Месье Ха-ха? Не слишком подходит к его постному виду. Это вы придумали?

– Ну что вы, – в черных глазах промелькнуло лукавство. – Хотя да, многие наши постояльцы обрели новое имя именно благодаря мне.

– Вы ужасный человек, – она шутливо погрозила пальцем.

– Это всего лишь для удобства. Надеюсь, мадемуазель, меня не выдаст?

– Если пообещаете не давать мне кличку.

– А-ха-ха! Таким прекрасным дамам – никогда. Не желаете бокал глинтвейна?

Даша обернулась в сторону ресторана, где большинство отдыхающих только готовились приступить к завтраку.

– А не рано?

– Исключительно в лечебных целях.

– Ну, если в лечебных… Тогда не откажусь.

В воздухе запахло теплым вином и гвоздикой

– Как жаль, что вы не были на рождественском вечере. Обед удался на славу. – Француз ловко орудовал на своей крошечной кухне. – Впрочем, я приберег пол-дюжины устриц и буду рад вам их подать с бокалом игристого. Что вы на это скажете?

На «это» Даша ощутила нехорошее тепло в желудке: она слишком долго страдала насморком, чтобы думать о моллюсках. Все напоминающее соответствующую консистенцию вызывало тошноту.

– Устрицы? Как мило, – фраза прозвучала с беззастенчивой фальшью. – Но, может, как-нибудь в другой раз? Не хотелось бы отвлекать вас от работы.

– Я как раз хотел предложить поужинать после работы. Осталась чудная кровяная колбаса и улитки. Вы обязательно должны попробовать.

– Да боже упаси, – пробормотала Даша по-русски, поспешно делая большой глоток горячего вина. После чего добавила по-английски: – Обязательно попробую. Как только вернется аппетит. Кстати, есть какие-нибудь новости относительно вчерашнего происшествия?

– Слава богу, нет. – Красивое лицо омрачила легкая тень. – Если не считать того, что кое-кто из гостей собирается покинуть гостиницу.

– Не может быть, – без особого удивления заметила Даша. – Какие, однако, существуют впечатлительные особы. Наверняка женщины?

– Хуже.

– Хуже?

«Интересно, кто это у французов хуже женщины?»

– Преподобный отец. Наверное, он вчера все слышал и рано утром попросил его рассчитать. Плохая слава для отеля, если духовная особа его покидает на Рождество.

Тут бармен неожиданно умолк, глядя поверх ее головы. Даша автоматически обернулась и увидела пастора, выходящего из лифта. Финн на секунду замешкался, но, заметив устремленные на него взгляды, направился в их сторону. Даша быстро задвинула стакан с вином за табличку с ценами.

«Принесла нелегкая».

– Доброе утро, – поздоровалась она, стараясь дышать в сторону.

– Доброе утро, дочь, моя. – Финн церемонно поклонился. – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, уже лучше. Ваши травы мне очень помогли.

– Я рад. – Пастор помолчал. – Слышал, вы стали свидетелем ужасного происшествия.

Делая вид, что его это не касается, Жан-Жак принялся старательно протирать бокалы. Даша решила поддержать нового друга, а заодно и реноме отеля.

– Я бы не стала драматизировать. Возможно, речь идет о простом недоразумении.

Белесые ресницы дрогнули.

– Недоразумении? Что вы называете недоразумением? Убийство?

Спокойно, с едва уловимым оттенком снисхождения, Даша ответила:

– Я много думала об этом и почти уверена, что речь не идет об убийстве. Полиция совершенно точно установила: из моего окна нельзя было увидеть падения в ту пропасть, где обнаружили миссис Бредли.

– Как это понимать? – финн говорил все медленнее. Казалось, еще чуть-чуть и он станет говорить в обратную сторону.

– Так и понимайте. – Даша бросила тоскливый взгляд на остывающий глинтвейн. – Из своего окна я видела только, как женщина повздорила с мужчиной, он ее оттолкнул и пошел дальше. Но то место оказывается абсолютно безопасно. Дама в желтом не могла там разбиться. Следовательно, мужчина ее не убивал.

– Но она же… мертва? – пастор опустил саквояж на пол.

Посчитав это хорошим знаком, Даша продолжила с еще большим воодушевлением:

– Да, но случилось это в другое время и в другом месте. И вполне возможно, речь о несчастном случае: дама была взволнована, а в горах…

– Где сейчас ее тело? – перебил финн.

От неожиданности Жан-Жак едва не выронил бокал. Даша тоже несколько растерялась.

– Не знаю… В морге, наверное. Где же еще? Жан-Жак, вы не в курсе?

Бармен выразительно завел глаза.

– Меня о таких вещах не информируют.

Повисла неловкая пауза. Желая переменить тему, Даша решила направить беседу в светское русло:

– Как жаль, что вы приняли решение покинуть нас. На улице отличная погода. И для прогулок и для спорта.

– Тогда, я остаюсь, – отсутствующим голосом произнес финн.

Подняв саквояж, он коротко кивнул:

– Всего хорошего, мсье, всего хорошего мадемуазель. – После чего развернулся и зашагал обратно к лифту.

Даша и Жан-Жак оторопело смотрели в след, удаляющейся сутане.

– У вас, наверное, какой-то особый дар убеждения, – придя в себя, вымолвил француз. – Если еще кто-нибудь соберется уехать раньше срока, непременно пошлю за вами.

Однако, сама Даша была удивлена не меньше.

– Может, надо было сразу сказать, что произошел несчастный случай?

– Можно подумать, это зависело от меня! – бармен неожиданно рассердился: – Я когда-нибудь убью этого чёртова инспектора. Решил сорвать нам сезон! Да, кстати, он уже здесь и ждет вас.

Даша моментально перестала улыбаться.

– Ждет меня?

– Наверное, уже с полчаса.

– Но почему вы мне сразу не сказали? – удивилась Даша,

Француз возмущенно фыркнул:

– Кто из вас на работе? Ему надо – пусть он и ждет.

С этим трудно было поспорить.

– И где он, бедный, мается?

– Мается! Плохо вы его знаете. Где он еще может быть – в игровой, конечно. По коридору прямо, справа увидите дверь. – Он протянул небольшой квадратик. – Держите шоколадку, вам пригодится, для нервов. И еще раз спасибо.

Даша рассмеялась и пошла разыскивать игровую комнату.

3

Инспектор Буже, зажав сигарету в зубах, что-то зло цедил сквозь зубы. Судя по всему, он проклинал шар или кий, или соперника, или, скорее всего, всех вместе взятых.

Его противник, толстый краснощекий швейцарец, похожий на загулявшего Санта-Клауса, похохатывал и, прихлебывая пиво, отпускал колкие замечания, провоцируя полицейского на излишнюю резкость движений.

– В следующий раз, Буже, придется дать вам фору, иначе вам ничего не останется делать, как забрать меня в участок. Только так вы сможете меня обыграть.

– Помолчите, Дебузье, все знают, что вы приезжаете сюда с одной целью – напиться и подцепить какую-нибудь не особо требовательную дамочку. Но даже все ваши деньги не в силах…

Даша негромко кашлянула.

– Добрый день, джентльмены.

Инспектор не обратил на вошедшую ни малейшего внимания. Он на мгновение замер и вдруг сделал короткий резкий выпад. Шар с сухим треском ударился о другой, после чего оба шара влетели в лузы.

– Партия! Извольте рассчитаться.

Швейцарец выругался.

Положив кий на край стола, инспектор Буже торжествующе улыбнулся.

– Еще моя матушка говаривала, что по ту сторону гор вряд ли найдешь хоть одного человека, умеющего достойно вести себя при даме. Простите, мадемуазель Быстрова, я, конечно, могу арестовать этого человека за сквернословие, но тогда он всем скажет, что я это сделал из мести за проигрыш. Хотя вы сами прекрасно видели, кто из нас выиграл.

Даша растянула губы в улыбке, что можно было расценить и как согласие, и как нежелание вмешиваться в спор азартных игроков.

– Месье Серро передал, что вы хотели говорить со мной.

– Одну минутку, только получу свой выигрыш.

Нимало не смущаясь присутствием посторонних, инспектор спрятал брошенные на сукно деньги и сладко улыбнулся швейцарцу.

– Месье Дебузье, было приятно в очередной раз обыграть вас. Надеюсь, еще свидимся.

– Да чтоб ты облысел, старый пройдоха, – проворчал толстяк, ковыляя к выходу. – И жена чтобы твоя облысела, и дети… И кошка…

– Не обращайте внимания, – инспектор потушил сигару. – Франсуа добрый человек, но скверный игрок. Хотите выпить? Я прихватил в баре неплохое пино гри.

«Vive la France!» – невольно промелькнуло в рыжей голове.

В самом деле, как можно не оказывать содействия полиции, которая с утра пораньше угощает отличным французским вином?

– Немного рановато, но, судя по всему, это никого не смущает. С удовольствием, господин инспектор.

Тот тут же наполнил и протянул бокал. Даша потянула носом. Вино пахло чудесно.

– Как вы себя чувствуете? – Инспектор подождал, пока сядет дама и сам присел в кресло напротив.

– С каждой минутой все лучше и лучше. Жан-Жак взял меня под свое покровительство.

– Жан-Жак! – полицейский понимающе усмехнулся. – Да, конечно. У него большой опыт.

Фраза прозвучала недвусмысленно. Пусть думает, что хочет, главное, ее не трогает.

– Приятное вино, – она сделала глоток.

– Неплохое, – инспектор поставил бокал на столик рядом с креслом. – А скажите, мадемуазель, вы, конечно, думали над тем странным происшествием, свидетелем которого стали?

– Было бы странным, если бы я о нем недумала.

– И какие мысли вас посещали?

Даша чуть пожала плечами.

– По-моему, все ясно. Речь идет о несчастном случае.

– Несчастном случае?

– Разумеется. Дама имела виды на джентльмена, но получила отказ и расстроилась. После ссоры, она продолжила кататься, но в пылу душевного волнения повела себя неосторожно и, сорвавшись на крутом вираже, упала в пропасть.

Губы инспектора сложились в трубочку.

– Идея хороша, да вот только лыж на мадам Бредли не было.

– Простите?

– Я говорю, что сложно кататься на лыжах без лыж

– Вы уверены в этом?

– По крайне мере у меня это ни разу не получалось.

– Очень смешно. Я умела в виду, уверены ли вы, что на ней не было лыж?

– А вы сами, как думаете?

Даша задумчиво перекатывала вино во рту. Еще одна загадка. Лыжи у погибшей совершенно точно были. По крайней мере в момент ссоры. Тогда, куда они могли деться?

«А что если…»

– А что если это самоубийство?

– Пардон?

Отставив бокал, Даша подалась чуть вперед:

– Допустим, они поссорились, мужчина толкнул ее и ушел. А женщина встала, отряхнулась, поняла, что он ее больше не любит и пошла искать гору покруче.

– Зачем?

– Чтобы сброситься вниз. Как вам такой вариант, а?

Но мысль о самоубийстве инспектора Буже не вдохновила.

– Маловероятно. А где тогда записка? Женщины всегда пишут предсмертные записки…

– Не факт. Желание покончить с собой могло возникнуть спонтанно.

– Спонтанно? Да чтобы забраться на тот склон, с которого она свалилась, ей пришлось бы карабкаться не меньше получаса! Полчаса активной физической работы охладят кого угодно.

– Надо подумать,. – на самом деле Даша готова была выдать еще с десяток версий, лишь бы избежать участи свидетеля. – А может, даму в желтом в пропасть скинул кто-то другой?

– Другой, – инспектор притворно вздохнул. – Непонятно зачем и один-то ее туда сбросил.

– Ну, где один, там и второй, – философски заметила Даша и многозначительно покивала. – Что если покойная имела неосторожность находиться в близких отношениях сразу с двумя кавалерами? Ревность – прекрасный мотив!

– Мадемуазель Быстрова, мы во Франции, а французы за это не убивают.

– Серьезно? – звучало не так уж и плохо. – Какая прекрасная черта национального характера.

– К тому же погибшей было почти сорок.

Даша приподняла бровь. А это прозвучало не слишком галантно.

– Полагаете, что в таком возрасте женщина не в состоянии испытывать настоящую страсть?

– О, нет! Конечно же, нет… Я имел в виду совсем другое: в таком возрасте женщина или уже научилась избегать щекотливых ситуаций, или в состоянии с ними справляться. Нет, нет, настоящий француз может убить женщину только из-за денег.

Ничего себе аргумент. Особенно учитывая, что и сам инспектор был французом.

– Интересно, – после длительной паузы изрекла Даша. – Я имею в виду перспективы расследования. Ну что ж, тогда остается только узнать, кто ей наследует и…

– Все не так просто. – Теперь уже инспектор Буже выглядел расстроенным. – Я запросил информацию: погибшая не обладала значительным состоянием. Она вдова и жила на мизерную страховку, доставшуюся ей после смерти мужа. Нет, денег у нее не было.

Даша кусала губу, она не понимала, зачем полицейский ей обо всем этом рассказывает. Такое ощущение, что ему больше посоветоваться не с кем.

– Ну, для кого-то и тысяча франков – состояние.

– Только не в этом случае. Все свое имущество – повторяю, весьма скудное – мадам Бредли завещала приюту для кошек. И хотя я не очень люблю этих волосатых тварей, вынужден констатировать: они не способны организовать заказное убийство.

Рыжеволосую свидетельницу охватывало все большее беспокойство. Казалось, инспектор и вправду не собирается ее допрашивать – так, сидит, сетует на свою нелегкую судьбу. Но она нутром чувствовала, это плохой признак, что-то здесь не так.

– Тогда не знаю. Одно скажу наверняка: то, что я видела, убийством не было. Мужчина не оттолкнул бы эту Брэдли, если бы она не кидалась на него как одержимая. И повторяю, сразу после ссоры он взял свои лыжи и пошел в другую сторону. Ну, а если с того места нельзя было упасть, то… – и замолчала, предлагая собеседнику самому докончить фразу.

– Может быть, может быть, – инспектор огладил усы. – Только есть два «но». Первое – мадам Бредли, по уверениям тех, кто успел с ней познакомиться, не умела кататься на лыжах. Вообще. И второе – кем все-таки был тот мужчина, с которым она повздорила перед своей гибелью? И как только я найду ответы на эти два вопроса, то сразу же закрою дело.

– Послушайте, ну какое мне дело… – начала было возмущаться Даша, и тут ее словно молнией пробило. Она так и осталась сидеть с открытым ртом.

– Что с вами, мадемуазель? – заерзал инспектор. – Почему вы замолчали? Вы что-то вспомнили?

– О боже, – прошептала свидетельница. – Кажется, я что-то начинаю понимать…

– Прекрасная новость, – после небольшой паузы произнес Буже, хотя недоверчивый прищур маленьких глаз свидетельствовал скорее об обратном. – В таком случае, не могли бы вы поделиться своими соображениями и со мной?

Даша сложила руки перед собой и торжественно произнесла:

– Инспектор, никакого убийства не было! Речь идет о чудовищном совпадении.

– Серьезно?

– Ну, конечно! Если бы не мое болезненное состояние, я бы сразу все поняла. И как я сразу об этом не догадалась!

– Черт возьми, мадемуазель, да вы будете говорить или нет? – не выдержал полицейский.

Но собеседницу его грубость ни капельки не тронула, она была буквально ошеломлена своим открытием.

–– Речь идет о разных женщинах, – радостно провозгласила она.

– Пардон?

– Вы утверждаете, что миссис Бредли не умела кататься на лыжах? Так?

– Это утверждают все, кто с ней общался.

– Ну вот. А женщина, которую видела я, каталась превосходно. Я еще тогда отметила, как лихо она подкатила к своему кавалеру, каким профессиональным жестом отстегнула лыжи и воткнула их в снег. Кроме того, она скакала словно пятнадцатилетняя барышня из группы поддержки – сорокалетней секретарше без опыта такое вряд ли по силам. Понимаете?

Инспектор буравил конопатое лицо недоверчивым взглядом.

– Не пойму, к чему вы клоните?

«Какая бестолковая полиция в этой Франции», – раздраженно подумала Даша.

И принялась терпеливо разъяснять.

– Та женщина, которую я видела, и миссис Бредли не одно и то же лицо. Это две совершенно разные женщины. Просто на обеих был желтый комбинезон и обе упали. К сожалению, одной из них это стоило жизни. Теперь я свободна?

Сделав «пуф» сквозь черные усы, инспектор откинулся на спинку кресла.

– Что? – забеспокоилась Даша, уже решившая, что все самое неприятное позади. – Вы и сейчас сомневаетесь?

– В этом суть моей профессии, мадемуазель, – сдержанно ответил полицейский. – И начнем с того, что никакого желтого комбинезона не было.

– Как это не было? А что же тогда было?

– На миссис Бредли была куртка и брюки. Обыкновенные, из дешевого магазина, и совершенно не предназначенные для горнолыжного спорта.

– Ну, допустим, – Даша сделала в воздухе неопределенный жест. – Но на той, другой, которую я видела, могу поклясться, что на ней был именно комбинезон.

– Мы опросили всех гостей, и мужчин и женщин, но никто из них не имеет желтого, лимонного или хотя бы оранжевого комбинезона. И, главное, никто не ссорился с высоким мужчиной и не падал с холма, на который вы указали. Можете назвать мне причину, по которой столь невинный факт следовало бы скрывать?

Взяв бокал, Даша принялась задумчиво раскручивать вино. Янтарная жидкость скользила по вогнутому стеклу, оставляя маслянистый след. Инспектор терпеливо ждал.

– Возможно, дело в том, что вы плохо знаете женщин, инспектор. – Даша заставила себя твердо взглянуть собеседнику в глаза. В конце концов, кто он такой, чтобы обвинять ее во вранье?

– Вот как? – набриолиненные усы чуть приподнялись.

– Да. Какая дама захочет признаться, что ее бросили в переносном и буквальном смыслах этого слова?

– Не знаю, что это за тайна такая, но что делать с комбинезоном, которого нет?

– Понятия не имею! Вы и выясняйте. А я рассказала все, что могла. Я не знаю кто были эти люди, чем они там занимались, какие между ними отношения, но одно и я, и вы знаем точно – я эту женщину убить не могла. Вся гостиница этому свидетели.

– Хорошо. – Инспектор вздохнул. – Допустим, я приму вашу версию, но примет ли ее мое начальство? У нас наверху такие бюрократы, они далеки от практики, настоящей жизни, поэтому цепляются к каждой закорючке. Вот если бы вашу теорию подкрепить какими-нибудь фактами…

Даша сделала глоток. Ну и зачем он ей об этом рассказывает?.. Что, во Франции все полицейские так словоохотливы и открыты гражданам? Вряд ли. Она резко вскинула голову, словно намереваясь поймать того врасплох. Но инспектор, казалось, только того и ждал – он тут же растянул губы в улыбке и ласково сморгнул. Где-то она видела точно такое же выражение.

…Точно такое же выражение…

Господи, ну конечно! Так смотрит Полетаев, когда хочет притупить ее бдительность, разговорить и под шумок вытянуть нужную информацию.

«Ну что ж, инспектор, тут вам крупно не повезло. Мы это уже проходили».

– Вы что-то вспомнили, мадемуазель? – для полицейского ее мысли не остались незамеченными.

Но теперь, когда Даша поняла его тактику, теперь у него не осталось ни малейшего шанса вытянуть из нее даже размер обуви.

– Мне вдруг стало как-то не по себе, – ее взгляд выражал испуг, растерянность. – Только представьте: одинокая женщина приезжает на модный курорт в надежде отдохнуть, немного развлечься, а здесь – о, ужас! – ее поджидает такое несчастье!

Буже явно ожидал услышать нечто иное.

– Хотите сказать, что смерть незнакомой женщины произвела на вас такое впечатление? – в голосе инспектора звучала откровенная ирония.

– Конечно, – спокойно ответила Даша. – Ведь я тоже приехала одна.

– И тоже планируете основательно развлечься?

Она снова потянулась за бокалом:

– Почему бы и нет?

– В самом деле. Но в таком случае вам следует проявлять осторожность и благоразумие. На улице небезопасно.

– Странно слышать такие предупреждения от начальника местной полиции, – Даша похлопывала ладонью по дну бокала. – Разве вы не должны уверять приезжающих в полной безопасности ваших владений и окрестных пейзажей?

Полицейского ее слова задели.

– Простите, мадемуазель, – обиженно произнес он, – но я предостерегаю вас не от местных пейзажей, которые без сомнения великолепны, а от неосторожных романтических знакомств.

– Спасибо, папа, я буду осторожна, – Даша снова посмотрела на часы. – У вас всё? Не хочу показаться грубой, но мне необходимо идти. Я бы все-таки насладилась местными пейзажами. Не прибегая к неосторожным знакомствам.

Она встала. Буже поднялся следом.

– Не смею вас задерживать. Только…

– Только что?

– Не могли бы вы встретиться с нашим художником?

– С кем? С художником?.. Зачем это? – она насмешливо усмехнулась. – Если хотите, могу подарить фотографию.

– Буду весьма признателен. – Инспектор разулыбался. – Но, откровенно говоря, речь не о вас. Я хотел попросить вас помочь нам сделать портреты людей, которых вы видели из окна. Может тогда что-то прояснится.

– А может, все-таки сойдемся на моей фотографии? – возмутилась Даша. – Ибо все остальное никакого смысла не имеет. Повторяю: я видела эту парочку с расстояния в несколько сот метров. К тому же была очень больна.

Черные усы недобро шевельнулись.

– Но изначально вы сказали бармену, что прекрасно их разглядели и даже узнали в мужчине своего знакомого.

– А после этого сразу же упала в полуторадневную кому, – парировала Даша. – Ну привлеките меня за дачу ложных показаний!

– Вы напрасно видите во мне врага, – инспектор, казалось, обиделся. – Я лишь пытаюсь разобраться в случившемся, это моя обязанность. И поверьте, мне несказанно жаль, что единственным свидетелем этого странного инцидента стала такая очаровательная дама, да еще перенесшая сильнейшую простуду. Каждый вопрос дается мне тяжелее, чем вам.

– Да, да, конечно, – Даша покивала, показывая, что не очень-то доверяет его словам. – Ну, хорошо, встречусь я с вашим фотографом.

– Художником.

– Пусть художником. Но насколько мои сведения будут соответствовать действительности…

– Это неважно. Вы выполните свой долг, а мы будем пытаться исполнить свой.

Даша размышляла. Ей ужасно не хотелось участвовать во всех этих неприятных мероприятиях, не для того она сюда приехала. Но если все время отказывать следствию, то местные полицейские, всем участком точно пропишутся в ее номере. Ладно, одна встреча ничего не решает.

– Договорились, – вздохнула она. – Только давайте завтра, поближе к вечеру. А еще лучше, послезавтра.

– А сегодня?

– Сегодня я хочу отдохнуть. Восстановить силы.

– Тогда давайте после обеда? Я попрошу художника подождать в холле.

«Вот репейник проклятый»!

Хотя с художником… Почему бы и не пообщаться, вдруг, он симпатичный? И холостой.

– Зачем же в холле? – Даша вздохнула. – Терпеть не могу обедать в одиночестве. Пусть уж тогда составит мне компанию.

Полицейский расцвел, как новогодняя елка.

– Мадемуазель, вы ангел! Я покидаю вас, но надеюсь, мы скоро встретимся.

– Даже не сомневаюсь. И передайте вашему Микеланджело, что я жду в ресторане ровно в три.