Читать книгу Рыжая 5. Пропавшее Рождество - - Страница 6

1

В холле гостиницы было непривычно тихо, большинство гостей еще катались на лыжах, менее спортивные уже обедали. Вспомнив, что позавтракать ей так и не удалось, Даша скинула куртку.

– Жан-Жак, вы не против, если я оставлю свои вещи здесь? Боюсь, если я поднимусь в номер, то меня опять кто-нибудь перехватит, и я останусь уже без обеда.

Бармен растерянно посмотрел в сторону ресторана.

– Как, а разве у вас не назначена встреча? Инспектор просил передать, что как только вы появитесь…

Даша охнула и хлопнула себя по лбу. Она действительно совершенно забыла о художнике, дожидавшемся ее в ресторане.

– Спасибо, что напомнили! Если он будет меня спрашивать, скажите, что я быстро переоденусь и спущусь.

– Он? – удивленно переспросил бармен.

Но Даша уже бежала по лестнице.

2

Вспомнив, что ей предстоит обед в обществе француза, да еще художника, человека тонко чувствующего, Даша постаралась привести себя в надлежащий вид. Перемерив с десяток нарядов, она остановилась на широких светлых брюках и бледно-бирюзовом свитере. Переодевание заняло немало времени, но результат того стоил. Она уже не выглядела простуженной неврастеничкой, как накануне вечером, когда к ней нагрянула полиция. Сейчас она была в меру бледна, в меру элегантна и вполне готова к новым приятным знакомствам. Да, рождественский ужин она пропустила, но кто знает, не компенсирует ли его романтический обед? Послав воздушный поцелуй собственному отражению, Даша выпорхнула из номера и поспешила в ресторан, где ее уже минут двадцать дожидался полицейский художник.

Все столики были заняты парочками или более многочисленными компаниями, и только за единственным столом, возле самого входа, сидела одинокая молодая особа. Ни в первом приближении, ни во втором, она не походила на мужчину. Длинные, темные волосы, высокие скулы, чуть тронутые загаром, и крупный рот делали девушку почти красавицей, картину немного портили густые брови и слишком серьезное, почти сердитое выражение лица, смягчить которое не в силах был даже ярко-оранжевый шарфик, небрежно обернутый вокруг длинной изящной шеи. Неподвижность позы также свидетельствовала, что барышня пришла сюда не за развлечениями.

Даша на всякий случай огляделась. Нет, кроме этой девицы ее вряд ли кто ожидает. Приблизившись к столику, она вопросительно улыбнулась:

– Добрый день. Простите, вы случайно не… – Еще оставалась надежда, что полицейский художник все-таки «он» и поджидает ее в другом месте, а эта девица зашла сюда случайно, но, увы, чуда не произошло.

– Луиза Дени. Добрый день. – Строгая барышня встала и протянула руку энергичным жестом. – Я уже подумала, что мой шеф что-то перепутал. Хотела идти вас искать. – Оглядев Дашу, она прищелкнула языком: – О! Вы так элегантны. – После чего добавила с обескураживающим европейским простодушием: – А мне казалось, что все русские женщины вот такие… – И развела руками так широко, что сразу стало ясно, как хорошо, по мнению полицейского художника, питаются русские дамы.

Даша с трудом выдавила доброжелательную улыбку, она все никак не могла прийти в себя от постигшего ее разочарования.

– Как видите, не все. – И, поскольку от этой встречи ожидать уже было нечего – романтический обед с дамой, даже очень хорошенькой не входил в ее планы, довольно сухо спросила: – Инспектор сказал, что вам нужна моя помощь?

Девица осеклась на полуслове.

– Да, это так. Но, может быть, сначала пообедаем? Не хотите позвать официанта?

– Нет, спасибо. – Даша не пыталась придать голосу и минимум дружелюбия. – Я уже сыта по горло. Лучше сразу перейдем к делу.

– Как вам будет угодно. – Луиза Дени извлекла из планшетной сумки большой блокнот и несколько карандашей. Проверив их отточенность, подняла голову. – Что ж, если у вас нет иных пожеланий, начнем.

Даша только плечами пожала. Желания у нее были, но все больше гастрономического характера.

– Начнем. Только предупреждаю сразу – много от меня не ждите.

– Не стоит настраиваться на негативный лад. – Теплые бархатные глаза глянули ободряюще. – Понимаете, для следствия весьма важно установить весь круг причастных к данному инциденту…

– Круг? – Несмотря на данное самой себе обещание покончить с этим делом как можно быстрее, Даша не удержалась от реплики: – Кого вы называете кругом, позвольте узнать, – двух человек, включая погибшую?

Полицейская художница улыбнулась еще шире.

– Это просто речевой оборот, – спокойно заметила она. – Кроме того, вы могли заметить неподалеку и других людей. Возможно, вам удастся вспомнить кого-то еще.

– Я и этих двоих помню плохо. – Даша старалась не смотреть на соседние столы – запахи еды сводили с ума. – Послушайте, а может вам поискать других свидетелей?

– Инспектор именно этим и занимается. – Тонкие руки легко порхали над листом бумаги, размечая основные линии. – А пока он делает свое дело, мы попробуем сделать свое. Шеф сказал, что вы сомневаетесь, что видели именно миссис Бредли, поэтому начнем с женщины. Не могли бы вы подробно описать все, что помните о ней: рост, форма лица, цвет волос, разрез глаз.

– Разрез глаз… – эхом отозвалась Даша. – Черт побери!

Художница удивленно подняла глаза.

– Простите?

Даша молчала.

– Продолжайте, я слушаю вас. – Луиза вновь вернулась к рисунку, но движение рук стало чуть медленнее, настороженнее. – Вы, наверное, не знаете с чего начать? Давайте попробуем с формы лица.

Но Даша продолжала неподвижно смотреть на середину стола.

– Мадемуазель Быстрова, – художница постучала кончиком карандаша, привлекая внимание. – Почему вы молчите?

Прикрыв ладонью глаза, Даша сжалась.

…Нужно быть законченной идиоткой, чтобы просить описать разрез глаз у человека, находящегося на расстоянии трехсот метров. Не говоря уже о цвете волос, скрытых шапкой. Проблема в том, что на идиотку эта красотка совсем не похожа. Тогда зачем задает столь бессмысленные вопросы?..

Догадаться не трудно – она пытается подловить ее на мелочах и уличить во лжи. Из чего следует, что полиция ей не верит. Но почему?!

Потому, что она соврала при первой встрече. Раз соврала, значит что-то скрывает. И, возможно, теперь они всерьез полагают, что она обеспечивает кому-то алиби, или того лучше – сама является убийцей. Отличная мысль. Для местной полиции, разумеется. Есть труп, есть свидетель, который дает путанные показания, так почему бы не обвинить свидетеля в убийстве? Местные волки сыты, а если пропадет одна заезжая овца, то кого это огорчит?

К чувству голода постепенно примешивался страх: если полиция и впрямь вознамерилась назначить ее на роль главного подозреваемого, то плохи дела. Еще чуть-чуть и ее законопатят в Бастилию. Хотя ту, кажется, пару веков назад снесли.

В бессильной ярости Даша скрежетала зубами.

«Ну, инспектор, ну гад! Еще и помощницу свою подослал. Наверное, надеялся, что женщина женщину быстрее разговорит. Но не на ту напали, мы еще посмотрим, кто кого…

Опустив руку, она медленно покачала головой.

– Простите, но я ничего не могу больше вам рассказать. – В честных глазах цвета спелого ореха не было ничего кроме крайнего огорчения. – Все что я помню – это ярко-желтый комбинезон.

Мадемуазель Дени стоило немалых усилий оставаться невозмутимой.

– Может, все-таки попытаетесь?

– Нет, – Даша порывисто встала. – Расстояние было слишком большим, чтобы с уверенностью что-либо утверждать. Жаль, что вы зря приехали и потратили столько времени. Я ничем не смогу помочь. Извините.

– Но вы же хотели что-то рассказать! – продолжала настаивать девица. – Я видела по вашим глазам…

– Да, мне тоже сначала так показалось. Но как только я попыталась восстановить ту сцену, сразу же поняла, что на самом деле ничего не помню. Просто две фигуры на белом снегу и все.

– Одну минутку, – художница положила ей руку на запястье, предлагая вернуться на место: – Главное, не волнуйтесь, я помогу вам все вспомнить. Ведь это моя профессия.

Даша в этом и не сомневалась. Как и в том, что полиция, вместо того чтобы искать настоящего преступника, если тот конечно существует, ищет крайнего.

– Простите, но я все еще неважно себя чувствую. Мне надо прилечь.

С большой неохотой девица отпустила ее руку. Лицо при этом приняло весьма неприятное выражение.

– Не смею настаивать. Но когда мы сможем встретиться?

«В следующей жизни».

– Не знаю. Не хотела зря отвлекать вас от работы.

– Что вы, что вы! Это и есть моя работа. Я и мой шеф…

«Да провались ты пропадом вместе со своей работой и шефом!»

– Как только почувствую себя лучше, сразу же вам перезвоню, – твердо произнесла Даша.

– Так, значит, это будет не сегодня? – художница все еще надеялась ее удержать.

– Нет. Совершенно точно не сегодня. Как вы понимаете, до вечера я вряд ли успею выздороветь.

И, стараясь больше не давать повода к продолжению диалога, сделала прощальный жест:

– Всего хорошего!

3

Затаившись возле окна в холле на втором этаже, голодная и злая, Даша нетерпеливо дожидалась, пока полицейский автомобиль уберется с гостиничной стоянки. И хотя самым сокровенным желанием сейчас было отыскать инспектора Буже и дать ему хорошего пинка, она сочла разумным воздержаться от встречи с последним. Но каков негодяй: мало того что допрашивал ее еле живую, так теперь под шумок еще и посадить пытается.

Прошло не меньше пятнадцати минут, пока из-под козырька гостиницы не появилась художница на пару с инспектором. Даша опустила занавеску и чуть отодвинулась от окна, хотя они все равно видеть ее не могли.

Интересно, что они так долго делали? Еще кого-нибудь допрашивали или пытались найти предлог заполучить ее обратно?

Сев в машину, полицейские продолжали что-то энергично обсуждать. Даша испугалась, что те сейчас передумают уезжать и вернутся, но мигнул поворотник, и белый «Рено» наконец тронулся с места. Молодая женщина мрачно смотрела им в след. Сто против одного – полиция еще вернется. Вопрос, с чем…

4

В баре по-прежнему было немноголюдно. Пристроившись в самом дальнем конце стойки, Даша махнула рукой.

– Salut!

– Salut, – без обычной радости ответил Жан-Жак. Он выглядел озабоченным и даже раздраженным.

– Что-то случилось?

– Ненавижу полицейских! – Бармен с такой энергией протирал бокал, что тот пищал, как пойманная за хвост мышь. – Они приходят к вам как к себе домой и ведут себя словно свиньи, совершенно не желая понять, что в разгар сезона отелю такая слава ни к чему.

Значит, все это время полицейские терзали бедного «фавна».

– Разделяю ваше возмущение. Я из-за них даже поесть не успела. – Для наглядности она погладила живот. – Но с другой стороны – работа у них такая…

– Их работа охранять меня, когда я в этом нуждаюсь, а не распугивать клиентов. Хотите, угощу вас одним необыкновенным коктейлем?

– С удовольствием.

Сняв с полки несколько бутылок, француз принялся ими ловко жонглировать.

– Нет, они хуже, чем свиньи, они гиены.

– Но ведь в гостинице произошло несчастье, – Даша многозначительно понизила голос. – Может быть, даже убийство.

Жан-Жак сморщился, словно ему в штаны подложили морского ежа.

– Мой Бог, ну какое убийство? Почему сразу убийство? Кто так решил – ваш господин инспектор?

– Во-первых, он ваш господин инспектор, – справедливо заметила Даша. – Кроме того, я сама, лично, видела, как мужчина толкнул женщину. Именно после этого ее нашли мертвой.

– И что с того? Поссорились двое, произошел несчастный случай… – бармен выставил на стойку высокий бокал с чем-то полосато-оранжевым внутри и кусочком апельсина сверху. – Если все было так, как вы говорите, то мужчина тем более не виноват. И вряд ли себя выдаст. Значит, его никогда не найдут, а только испортят всем отдых.

Даша пригубила коктейль.

– Потрясающе!.. Из чего вы это сделали?

– Мой фирменный секрет, – тот все же улыбнулся.

– Секрет… – молодая женщина задумчиво болтала трубочкой в бокале. – Кругом одни секреты. Вот и полицейские утверждают, что мадам Бредли не умела кататься на лыжах…

– Да слушайте вы их больше! – Снова начал злиться француз. – Умела, не умела… Какая разница? Возможно, она как раз и собиралась начать учиться.

– Так, значит, все-таки не умела?

– Кто это может знать наверняка? Даже если бы умела, что это меняет? Говорю вам, наши полицейские просто умирают от скуки. Как только происходит несчастный случай, они бросают карты, выпивку и бегут портить приличным людям настроение. У них одна задача: доказать всем, что они не зря получают свое жалование.

Его возмущение было таким искренним, что Даше даже стало его жалко.

– Думаю, вы чересчур суровы. Вряд ли ваши полицейские заинтересованы в излишнем шуме, они ведь тоже местные.

– Наши жандармы заинтересованы только в одном: чтобы им увеличили пособие по безработице.

– Пособие по безработице? В каком смысле?

– В том смысле, что если они не работают, а деньги получают, то как еще это можно назвать? Ну не зарплатой же… Кстати, я еще не придумал название этому коктейлю – можно я назову его в честь вас?

Все же он был очень милым, этот черноокий бармен.

– И как же вы его назовете? «Red Russian»?

– Прекрасная мысль.

– Сделайте одолжение…

Да, похоже, что никто кроме полиции не верит в убийство. Может, и вправду им больше нечем заняться? Задумчиво рассматривая ряды бутылок, Даша вздохнула:

– В этой истории я пострадала не меньше вашего. Теперь до конца каникул меня, судя по всему, будут одолевать не приятные джентльмены с розами и шампанским, а худосочная особа с блокнотом и карандашом.

– Это вы об инспекторе Лу-Лу? – сочувственно кивнул француз.

– Мадемуазель Дени – инспектор? – Забыв, что ей грустно, Даша крутанулась так, что чуть не свалилась с табурета.

Теперь настала очередь бармена смеяться.

– Нет, конечно же, нет. Она работает в полиции художницей, причем внештатной. И вся ее работа состоит в рисовании потерянных драгоценностей отдыхающих, а также их загулявших котов и собачек.

– Но почему тогда вы назвали ее инспектором?

– Это не я назвал, а местные острословы. Наша Луиза слишком серьезно относится к своим обязанностям: ей одна дорога – или в старые девы, или замуж за нашего инспектора. Если, конечно, позволит местная мэрия и его жена.

– Хорошо выполнять свои обязанности не порок.

– В том случае, если это не мешает выполнять свои обязанности остальным. – Бармен снова начал сердиться. – Она просто одержима – чуть что случится, тут же гонит усатого дурака выяснять, нет ли какого криминала. Не хочется говорить о женщине плохо, но я подозреваю, что это ее рук дело.

– Хотите сказать, что это она настаивает на том, что произошло убийство?

– Почти уверен.

– Но почему? – Даша искренне недоумевала.

– Любой скандал в нашей гостинице ей только на руку. Ее семье принадлежит отель чуть ниже по склону. А в конкуренции, как в любви, все средства хороши.

– Ах, вот как… – молодая женщина испытала приступ злости. – Получается, меня мучили не ради справедливости, а исходя из чьих-то корыстных интересов? Мило. А я было поверила, что в смерти Бредли есть что-то необычное.

Допив коктейль, она отодвинула бокал.

– Можно повторить?

– Конечно… А что в ее смерти могло быть необычного?

– Я про путаницу с холмами.

– Бросьте! Еще и не такие совпадения бывают.

Но, несмотря на все желание, в совпадения верилось не очень. Особенно когда человек сначала случайно выигрывает путевку, а потом так же случайно погибает.

В голове что-то тихонько звякнуло. А ведь обычно разыгрываемые путевки оплачивают отдых на двоих. «На двоих!» Пульс участился. Что, если Бредли приехала не одна?

Скрывая, охватившее ее волнение, Даша как бы от нечего делать огляделась по сторонам.

– Признаться, я в восторге от вашей гостиницы. Здесь все так уютно, по-домашнему… Боже, – она в фальшивом восхищении поднесла ладони к губам. – Какие великолепные панно! Как же я сразу не заметила… Чувствуется рука настоящего мастера.

Жан-Жак удивленно обернулся на пару резных деревянных картинок.

– Вы находите?

– Безусловно! Жаль только, не все могут насладиться вашим гостеприимством – все-таки дороговато…

Бармен коротко кивнул.

– Увы, приходится держать цены. Иначе невозможно поддерживать уровень сервиса. Низкие цены могут позволить только большие отели, вроде того, что принадлежит семье Дени.

Даша льстиво улыбнулась:

– Да, но там никогда не будет атмосферы, которую удается создавать вам.

Жан-Жак зарделся от удовольствия. Как и все мужчины он был падок на лесть.

– Не смею возражать вам, мадемуазель.

– Хорошо, что вы хотя бы разыгрываете бесплатные путевки, – она все еще делала вид, что ее крайне интересуют деревянные панно на стенах, – какой никакой, а шанс к вам попасть. Кстати, вы предлагаете путевки на одного человека или, как обычно, – на двоих?

Бармен удивленно выпрямился.

– Мы разыгрываем бесплатные путевки? Кто вам это сказал?

Почти силой удерживая взгляд на панно, Даша произнесла как можно беспечнее:

– Как, а разве миссис Бредли не выиграла эту поездку?

– Впервые об этом слышу, – бармен даже шейкер опустил. – Что вы, мадемуазель. Да к нам бронируют номера за год вперед!

– Подождите, но фрау Пикше рассказала, что…

Но Жан-Жак отрицательно покачал головой.

– Эта старая сплетница все перепутала. Быть такого не может. На Рождество и Новый год у нас не то что номера – раскладушки свободной не бывает. Тут впору аукцион проводить, а не бесплатный розыгрыш.

– Да, наверное, я что-то перепутала.

Невероятным усилием воли она заставила себя поменять тему и некоторое время с интересом рассуждала о погоде на новогодние праздники, тенденциях в спортивной одежде и подобной чепухе. Но на самом деле рыжеволосого детектива одолевали совсем иные мысли. Если Бредли путевку не выигрывала, то как тогда здесь оказалась? Что, если несчастную секретаршу сюда специально заманили? Заманили, чтобы… убить?

Кусочки льда жалобно звякнули в стакане. Только, кому могла помешать серая, безденежная секретарша? Хороший вопрос. Но, к сожалению, бессмысленный. Какова бы ни была причина убийства, она наверняка кроется в биографии миссис Бредли, о которой ей ничего не известно. И пока она узнает хоть что-нибудь, на нее повесят всех собак.

«Стоп».

Даша нахмурилась. Какая может быть бронь на год вперед, если сама она купила сюда путевку всего две недели назад? Может, бармен слегка передергивает, набивая гостинице цену?

– Вы говорите, раскладушки свободной нет, а для меня место нашлось, – она подмигнула, призывая собеседника раскрыть карты.

Но Жан-Жак даже бровью не повел.

– Так вам же свой номер уступила мадам Хазельхоф.

– Кто, простите?

– Мадам Хазельхоф. – Черные глаза глянули удивленно. – Она бронирует этот номер уже лет десять. А в этом году позвонила и предупредила, что сама приехать не сможет, а уступит номер знакомой. Разве речь шла не о вас?

Даша смотрела на бармена, словно у того из ноздрей полезли змеи.

– Обо мне?!

– Так вы не знакомы с мадам Хазельхоф?

– Хотите верьте, хотите нет, но это имя я слышу впервые, – едва сдерживаясь произнесла она.

– Странно. – Жан-Жак изогнул губы. – Очень странно.

По спине волнами пошел холод.

– Вам опять плохо? – участливый голос звучал словно через вату.

– Что? Нет. Не знаю… – Даша с трудом удерживалась на табурете. – Простите, у меня страшно разболелась голова. Я поднимусь к себе. Мне нужно немного отдохнуть.

– Конечно, мадемуазель. – Казалось, бармен испытывает нестерпимое огорчение от того, что он не таблетка аспирина. – Прошу вас только об одном – если вы не в силах будете спуститься к ужину, позвоните мне и я принесу еду вам в номер. Вам сейчас надо хорошо питаться.

– Я постараюсь…

5

Поднявшись к себе, молодая женщина заметалась по номеру. Час от часу не легче. Значит, история с перепутанными путевками ложь и, скорее всего, кто-то намеренно отправил ее сюда. Но кто и зачем? Она пыталась найти хоть какое-то объяснение.

Может, для того, чтобы свалить на нее убийство Бредли?

Господи, что за чушь. В этом случае между ними должна была существовать хоть какая-то связь. А какая связь может быть между ней и вдовой-секретаршей, проживающей в стране, в которой она уже лет пять не была?

Наступив на телевизионный пульт, Даша подпрыгнула от неожиданности. Комната наполнилась звуками гармоники. Опустившись на пол, она уставилась в телевизор.

«Но если исходить из того, что Бредли сюда заманили с целью устранения, то… то…»

Она не решалась продолжить мысль.

Что, если этот отель облюбовала шайка наемных убийц?! Под любым предлогом они заманивают жертву сюда и… Спина стала мокрой. Одного только перепуганная женщина не могла понять: кто, а главное, за что желал ее смерти?

Камера наблюдения тем временем лениво ползла по заснеженным склонам, наяривал какой-то тирольский мотивчик, внизу бежала строка с информацией о температуре, силе ветра и атмосферном давлении. А она пыталась вспомнить всех, кому так или иначе насолила в своей жизни. Список выходил внушительный. Но не убедительный.

Дрожащей рукой она переключила канал. Ярко накрашенная, пышногрудая, пышногубая итальянка низким голосом что-то быстро вещала зрителям.

…Ерунда, кто бы хотел ее убить? Нет, возможно, своей детективной деятельностью она и успела нажить пару врагов, ну так и пристрелили бы тихо из-за угла, зачем такие сложности? Расходы, масса свидетелей…

Французский канал транслировал какое-то ток-шоу, понять было ничего не возможно, кроме одного – еще чуть-чуть и собеседники вцепятся друг другу в горло.

А ее голова все больше напоминала Вселенную. Вселенная усиленно расширялась, в ней, словно звезды, рождались версии, некоторое время они развивались, пульсировали, а затем бесславно и практически бесследно умирали. Изредка проносились кометы – мимолетные озарения – впрочем, еще более диковинные и нежизнеспособные, чем сами звезды; бухали метеориты, шумел солнечный ветер, и все это на фоне какого-то катастрофически бесконечного, безнадежного вакуума.

В какой-то момент Даша поймала себя на том, что переключает каналы с такой скоростью, что не успевает даже прочитать название канала. Она выключила телевизор и забросила пульт в дальний угол комнаты.

…А может быть, она просто должна была стать свидетелем? Ведь форточка раскрылась оттого, что в нее попали снежком. Кто-то тщательно рассчитал: если откроется окно, то она обязательно подойдет к нему, чтобы закрыть. Подойдет и увидит то, что увидела.

Даша легла на ковер и закинула руки за голову. В этом что-то есть. Ведь еще тогда она отметила чрезмерную театральность разыгранной сцены. Что, если эта Бредли вовсе не умирала? Сначала разыграла сцену, а потом переодела кого-то в свою одежду и сбросила со скалы?

«Может быть, может быть..».

Только это все равно не давало ответа на вопрос: почему именно она должна была стать свидетелем? Свидетелем того, что она видела, мог стать кто угодно. Может быть ее все-таки хотят убить?

Даша так запуталась, что даже страха уже не испытывала. Она попыталась вспомнить всех, с кем общалась в последнее время: полицейские, бармен, две немки, пастор…

Пастор!

Тут она приподнялась. В самом деле, вот странная фигура. Зачем он здесь? Сложно предположить, что скромный священник вдруг возьмет и выложит кругленькую сумму только для того, чтобы полюбоваться снегом и пощипать девиц за мягкие места. И того, и другого в его родной Суоми более чем достаточно. Тогда зачем он здесь? Да еще в соседнем с ней номере. Он тоже его за год вперед бронировал? В его саквояже целый набор каких-то трав и препаратов. Господи, она же их пила!

От этой мысли в желудке стало пусто. Вскочив на ноги, Даша подбежала к зеркалу, долго и тщательно изучала язык и зрачки. Язык был белый, а зрачки подозрительно дергались. Неужели он ее уже отравил? То-то она проспала целые сутки…

Раздевшись до нижнего белья, перепуганная женщина обнаружила у себя два красных пятнышка, правда, одно на ноге, а второе на плече, но кто его знает, как они внутри организма связаны и не являются ли признаком начинающейся агонии. Что, если пастор на самом деле никакой не пастор, а наемный убийца? Ведь если она умрет, то все решат, что это от простуды, никто не заподозрит злой умысел, а уж тем более не решится обвинить духовную особу.

«Караул!»

Даша бросилась искать сумку. Руки не слушались, поэтому она просто перевернула сумку, вытряхнув все содержимое на пол. Телефон глухо стукнулся о ножку кровати. Подхватив его, она быстро набрала номер Полетаева.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны обслуживания…» На всякий случай, она перезвонила и на домашний номер. Включился автоответчик.

Что же делать? Бежать? Так это бесполезно – если кто-то задумал ее убить, то побег ничего не изменит. И она уже почти смирилась с преждевременной кончиной, но одна мысль не давала покоя: почему именно здесь? Зачем надо было затаскивать ее в эти горы? Несчастный случай можно организовать где угодно. И ни одного разумного довода в голову не приходило.

Может, она перегибает палку? Чертов инспектор со своей помощницей нагнали страху, вот ей теперь повсюду убийцы и мерещатся. Нет, надо попытаться во всем разобраться спокойно. Что у нее есть? Да ничего. По большому счету ни один из фактов напрямую не указывал на преступление. Из окна она могла видеть ссорящихся влюбленных, Бредли карабкалась в пещеру за женихом и свалилась. Что касается бесплатной путевки, так ее могла разыгрывать туристическая фирма, а не отель. Так оно обычно и бывает. Пастор… Тоже сомнительно – для наемного убийцы он ведет себя уж слишком вызывающе. А вот для сексуального маньяка в самый раз. И в любом случае он ничем не походит на высокого широкоплечего мужчину в серо-синем комбинезоне, ссорившегося с женщиной в желтом. Кем бы она ни была. Оставался лишь один невнятный факт: некая мадам Хазельхоф, которая якобы уступила ей свое место. Значит, именно это и надо выяснить. Возможно, это тот самый хвостик, потянув за который можно будет распутать весь клубок.