Читать книгу Следующая конвергенция. Будущее экономического роста в мире, живущем на разных скоростях - - Страница 5

Я РОДИЛСЯ в 1943 г., во время Второй мировой войны. Близилось окончание бурного в военном и экономическом отношении полувека – непростой эпохи, на которую выпали две великие войны и одна Великая депрессия. Это время для многих стало настоящим кошмаром. Середина века явилась концом кошмара и началом новой, совершенно революционной эпохи.

Промышленная революция началась в Британии в конце XVIII в. Ко времени Второй мировой войны она продолжалась уже 200 лет. До наступления промышленной революции на протяжении целого тысячелетия темпы роста во всем мире были, по современным стандартам, ничтожными. Но затем в Британии, а вслед за нею в странах континентальной Европы, Северной Америки (США и Канаде), а также в Австралии и Новой Зеландии темпы роста ускорились. По сегодняшним меркам, эти темпы не были ошеломляюще быстрыми, составляя около 1–2 % в год. Однако за длительный срок в два столетия этот рост и его научно-технические основания стали причиной огромных различий доходов в странах, которые сегодня мы называем индустриальными (промышленно развитыми), и остальном мире.

Эту точку перелома и внезапного изменения направления развития можно увидеть на знаменитой схеме, построенной выдающимся американским историком экономики и лауреатом Нобелевской премии по экономике Робертом Фогелем. Такая картина отражает рост населения, который опирался на стремительно увеличивающуюся производительность растущих экономик.

Но выгоду от этого роста получало население весьма немногих стран, представлявших как тогда, так и теперь примерно 15 % населения Земли. Другие 85 % жителей планеты не чувствовали особых перемен к лучшему. Известное исключение составляли отдельные регионы Латинской Америки. Ниже мы вернемся к этому обстоятельству. Остальной мир, охватывающий всю Африку и Восточную и Южную Азию, прозябал в бедности. Как правило, средний доход не превышал одного доллара в день. Подавляющее большинство людей проживали в сельской местности, занимаясь натуральным хозяйством и тесно связанными с ним видами деятельности.

До 1750 г. жизнь большей части мира была подобна жизни 85 % населения Земли в 1950 г. Люди были бедны и жили в условиях, по большей части застойных в экономическом и технологическом отношении. Богатыми были очень немногие, владевшие землей или другими активами или обладавшие политической, экономической или военной властью. Различия между странами были невелики. Континентальная Европа и Китай не слишком отличались друг от друга с экономической точки зрения. По мнению ученых, во времена династии Мин (1600 г.) доход на душу населения в Китае превышал доход на душу населения в Европе, хотя, по современным меркам, не намного.

Хотя Германия и Япония имели экспансионистские цели в ХХ в. (Германия – в промышленно развитом мире, японский же экспансионизм имел более выраженный колониальный оттенок и возник в той части света, которая еще была доиндустриальной), военное поражение обеих этих держав помешало достижению поставленных ими целей. Во всем остальном мире уже шел демонтаж колониальных структур. После Второй мировой войны колониальные империи были полностью ликвидированы, в результате чего возникли десятки новых государств разной величины и очертаний, каждое из которых начало порой тернистый и непростой путь становления новой нации. С чисто экономической точки зрения некоторые из этих новых государств должны были бы стать частями других, более крупных. Но в конце колониальной эпохи мало кого заботила экономическая жизнеспособность. Колониальное прошлое, география и племенные различия должны были сказаться на итогах деколонизации сильнее, чем экономическая рациональность или здравый смысл. Наследием этого периода стал мир, состоящий из более чем 200 стран, многие из которых обладают малой экономической жизнеспособностью. Кроме того, во многих этих государствах нет чувства национальной или гражданской общности. Построение необходимых основ национальной идентичности и единства оказалось трудным делом.

После войны международная повестка дня включала восстановление разрушенной экономики индустриальных стран, построение государственного управления и экономических основ стран, прежде бывших колониями, и, наконец, создание многонациональных институтов управления и инвестирования в подвижный, многонациональный мир в надежде, что он станет более стабильным и менее подверженным насилию.

Война, кровопролитие и неспособность управлять конфликтами или предотвращать их не были открытиями ХХ в. – ими стали масштабы, сила и обширность ущерба, причиняемого войнами. Послевоенные лидеры, как и граждане, стремились смоделировать новый, основанный на сотрудничестве и более позитивный подход к архитектуре международных отношений, подход, благодаря которому выигрыш одних не означал бы проигрыша других. Такая архитектура определила или, по меньшей мере, повлияла на способ взаимодействия государств. Силой, двигавшей распространение промышленной революции, были наука и стремительно прогрессирующие технологии. Они заставили доходы расти и сделали войну более опасной.

Лидеры послевоенного поколения осознавали потенциальную степень разрушений и понимали возможность новых конфликтов в мире. Миру начала 1950-х годов были присущи борьба послевоенных индустриальных экономик, битва за доступ к ограниченным природным ресурсам (прежде всего к источникам энергии), огромные различия в доходах и возможностях и глубокие политические и идеологические различия. Никто из высших руководителей не знал конечного пункта назначения, и они взялись за изменение траектории движения глобальной экономики. Оглядываясь назад, можно сказать, что они, в общем, преуспели в этом начинании.

Япония вступила в клуб индустриальных стран в XIX в. Длительный процесс модернизации и открытия миру Япония начала с реставрации Мэйдзи в 1861 г. К 1940 г. Япония превратилась в частично индустриальную страну и в единственную незападную колониальную державу в Азии. В 1945 г. Япония стала страной, потерпевшей поражение и имевшей неопределенное будущее. Однако ей предстояло стать первой в послевоенной истории (собственно говоря, первой во всей документированной истории человечества) страной, экономика которой будет расти устойчиво высокими темпами. Рост Японии и лежавшие в основе этого роста стратегии и меры стали образцом, которому последовали сначала все азиатские, а затем и многие другие страны. Оглядываясь в прошлое, обнаруживаешь, что переоценить важность примера Японии трудно. Наряду с прочим, экономика Японии, почти не имевшей природных ресурсов обычного типа, росла беспрецедентными темпами, что опровергло многие «западные» положения традиционной экономической мысли, касавшиеся источников богатства и роста развития.

Развитие Китая было не столь молниеносным. В XIX в. доход на душу населения в Китае в результате интервенций извне фактически сократился, что было сравнительно редким явлением в экономической истории, если не считать периодов эпидемий. В начале ХХ в. династическое правление, существовавшее в Китае две тысячи лет, рухнуло. Ему на смену пришла республика, господствовавшая в период борьбы с японской оккупацией и Второй мировой войны. У республики никогда не было реальных шансов на успех. В 1949 г., когда к власти в Китае пришли коммунисты, Китай был одной из беднейших стран мира, и спустя 30 лет, при централизованном планировании и коллективизированном производстве и сельском хозяйстве, страна не добилась сколько-нибудь значительного, зримого прогресса.