Читать книгу Мрак воспоминаний - - Страница 4

Работа в ресторане не приносила удовольствия никому из тех, кто там работал. По крайней мере счастья на лицах ни у кого не наблюдалось. Работа была всегда, работы было много и радости никому от этого не было. Даже полулегендарный безразличный Харьков не показывал виду, как ему до смерти надоели его гости, коллеги, контрагенты и в целом всё население планеты Земля. В этом они с Давыдовым сходились, но если последний дулся на мир чисто из-за причин, объективность которых вызывает сомнения, то Сергей ненавидел Вселенную вполне справедливо, у него на каждого был компромат и к каждому была вполне обоснованная претензия.

Миша Давыдов был импульсивного характера, который любил делить мир на черное и белое. Не стоит упрекать его в узколобости, так как воспитание и вся его молодая жизнь сложилась именно в таком ключе, где есть «свои» и «чужие», где есть «хорошо» и «плохо», где есть «чёрное» и есть «белое». Из плюсов такого подхода к жизни вытекает искренность в его словах и действиях, честность и преданность близким, делу и себе. Также, он был чутким к нуждам и интересам людей, которые были ему дороги, на него всегда можно было положиться, но в то же время эта альтруистическая черта его характера шла вразрез с воинствующим безразличием по отношению ко всем остальным людям, не входившим в круг его общения.

Харьков, несмотря на внешний интеллигентный и деловой вид, располагающий к общению, всё переживал внутри себя и был сам себе судья, подолгу размышляя о событиях, людях и предметах. Он анализировал каждый свой шаг и каждое своё слово, не делясь ни с кем своими мыслями и соображениями, потому что не доверял никому из своего окружения. Такая закрытость обуславливалась тем, что в их семье изливать душу было чем-то вроде дурного тона, и если у тебя есть проблема, которая не затрагивает никого, кроме тебя, то будь добр решать её сам. Даже семья жила по законам рыночных отношений, брак его родителей был по расчету, его зачатие, можно сказать, было частью бизнес-проекта отца-ресторатора, где дети возьмут на себя роль управляющих на местах, а детство и юность проходила в форматах сделок и соглашений. Отсюда и пошло его недоверие к людям и установка, что рассчитывать всегда и везде стоит только на себя. В друзьях он видел конкурентов, подхалимов или инструмент для решения тех или иных задач, девушка ему нужна была только для физиологических потребностей, хотя он был знаком с этикетом и в принципе умел вести себя с ними так, что они даже не подозревали о том, что ему на них наплевать, ведь на свидания он приходил с букетом цветов, водил по ресторанам, клубам, галереям и театрам, мог потакать их просьбам и хотелкам. С людьми он легко сходился и так же легко расходился, если они переставали представлять собой интерес для его величества Сергея Вячеславовича.

Друзья Харькова в виде Миши Давыдова, Данилы Барковского догадывались о том, что они ему не ровня, что их интересы в корне расходятся, но пока у них нет нужды прекращать с ним общение как минимум из-за того, что Харьков – их работодатель. Да и к тому же, ничего дурного для них он не делал. Даже когда Даня на заготовках уронил гастроёмкость с маринованным луком в день проверки Роспотребнадзора, окрасив белоснежную кафельную стену и пол в бордово-красный цвет, даже когда Миша на претензию гостя ответил: «У нас эту пасту готовят не итальянцы, а узбеки, хотите вкусную карбонару – езжайте за ней в Италию, не вижу смысла в вашей жалобе», даже после всего этого Сергей их уберег от наказания (но в душе проклял род Давыдовых и Барковских до седьмого колена и поклялся себе выгнать эту парочку к чертовой матери из своего ресторана, когда ему это будет выгодно).

В счастливом неведении о своей судьбе, Даня и Миша продолжали время от времени исполнять всякого рода дичь, злоупотребляя дружбой с Харьковым. Подобный случай произошел этим летом, когда в их ресторане решили провести банкет серьёзные дяди и тёти, отмечающие очевидно сделку века, потому что поляну для них накрыли знатную, а алкоголя было просто невозможное количество. Так вот, видя беззаботность веселящихся, которые уже вошли в так называемую «кондицию», Миша зажал одну бутылку 15-летнего виски и перелил ее в керамический чайник, пригласив на «чаепитие» Даню и ещё пару людей, к которым было доверие. Так они выхлебали ещё пару бутылок на следующих летних банкетах, ни разу при этом не выдав своего греха.

На вырученные деньги Давыдов и Барковский снимали репетиционные базы и студии звукозаписи, покупали всякие примочки к музыкальным инструментам, но прогресс отсутствовал. А все потому, что чуть ли не каждая репетиция превращалась в пьянку. Всерьез был поставлен вопрос о том, чтоб найти человека, который будет следить за группой и не давать им бухать, курить и нюхать всякое отвлекающее от репетиции. Разумеется, не на безвозмездной основе.

Второй причиной, по которому их команда не попала даже в андеграундную среду заключалось в том, что всем, кроме Миши было глубоко наплевать на музыку. Даня в группе был ради какого-то своего прикола и для тусовки, потому что ему нравилось осознавать свою причастность к сообществу. Их басист, Олег Карпов, воспринимал их группу и репетиции как лишний повод приложиться к бутылке (семейка у него сплошь и рядом состояла из пьющих и выпивающих, поэтому его отношение к алкоголю было соответствующим, однако пить просто так без повода он считал чем-то диким, а вот репетиция рок-группы – да святое дело!), тем более это было частью образа. Где вы видели рок-группу с трезвым басистом?

Олега они нашли тогда, когда пошли на концерт одной зарубежной команды, названия которой уже никто не помнил. Стояла длинная очередь на вход в клуб, где по рядам с головы в хвост передавались бутылки с алкоголем. Нельзя же проносить своё, а добру пропадать не полагается, вот и передавали его в конец очереди. Прямо перед Мишей и Даней стоял здоровый парень в потёртой кожанке и рваных джинсах, который тщетно пытался согреть себя этим холодным мартовским вечером, потирая ладони друг о друга. И вот сама благодать упала в его руки.

– Братка, принимай подарок! – крикнул ему парень, стоящий впереди.

– О, – сказал Олег, принимая наполовину пустую или наполовину полную – как кому нравится, бутылку водки. Осушив её во мгновение ока, он шумно втянул в себя воздух и так же шумно выпустил его, а затем метким броском перекинул пустую тару в мусорный контейнер на территорию клуба.

Так они и познакомились.

Была в их компании ещё и Ксюша Милорадович. Мишина подруга детства. Когда-то их семьи поддерживали тесную связь и дружили друг с другом, но по мере того, как жизнь ставила палки в колёса одним и служила неугасаемым маяком для других, открывая возможности к сытому, светлому и душевному существованию, их пути разошлись, так как приоритеты у всех в корне поменялись. Но тем не менее, Миша и Ксюша продолжали поддерживать связь, ведь у юного возраста только один приоритет – наслаждаться жизнью. Болезнь Давыдова-старшего очень сблизила их, девушка очень хотела быть рядом со своим другом детства и поддерживать его музыкальные начинания, ведь она сама была частью творческого сообщества – Ксюша занималась фотографией и пейзажной живописью на пленере (семья Милорадовичей жила в загородном доме, который находился в черте недавно построенного элитного коттеджного посёлка на некотором отдалении от больших дорог).

Вокруг девушки постоянно крутились какие-то парни и взрослые мужчины, потому что Ксюша была не только эрудированным и творческим человеком, но и обладала модельной внешностью, будто сошла с обложек Vogue. Миша был влюблён в неё сначала тайно, а потом всё более и более давал ей понять, что она имеет для него куда большее значение, чем просто друг детства. Ксюша делала вид, что не замечает всего этого. Но так или иначе, он не хотел ей полностью открываться и завязывать отношения, потому что боялся в случае неудачи потерять такого друга в её лице, по этой же причине Ксюша боялась ответить Мише взаимностью.

И каждый раз, когда у Ксюши появлялся новый ухажёр, он страшно по этому поводу переживал, на какое-то время их общение сводилось до минимума, и Миша всячески себя накручивал, воспринимая её поступки как предательство себя, хотя о каком предательстве может идти речь, если никто из них в отношении друг друга ничем не был обязан. Но когда новые девушки появлялись у Миши, она искренне за него радовалась, потому что теперь им не нужно делать вид, будто они имеют чувства друг к другу, которые просто словом «дружба» не назовёшь.

Также, Ксюша горела желанием узнать о подругах Миши как можно больше, хотела с ними дружить и общаться, в то время как сам Миша, успешно задвигавший все дела в дальний угол для того, чтоб встретиться с Ксюшей, при получении приглашения познакомиться с её новым молодым человеком, находил уйму занятий для себя и всячески с таких встреч соскальзывал. Но в последний год на любовном фронте у них двоих была тишина, каждый отходил от своих прошедших отношений, находя минутные увлечения-сублимации в случайных знакомых для такого же случайного секса, потому что их эмоциональный и ментальный ресурс был исчерпан, и ни Ксюша, ни Миша не хотели начинать никаких серьёзных отношений.

Ровно до тех пор, пока к Ксюше не навострил коней Харьков, который как раз для своего душевного равновесия нуждался в спокойной девушке, с которой будет не только не стыдно показаться на людях и провести ночь, но и которая будет приятным собеседником и будет договороспособной. Предыдущие его пассии по одному из вышеперечисленных критериев не попадали, что и было причиной разрыва между ними и Сергеем. Некоторые ему предлагали воспользоваться услугами эскорта, но их он использовал только по прямому назначению, а в данный момент Харьков нуждался именно в отношениях, но в таких, чтоб они не создавали проблем и позволили ему держать контроль над собой. Управление рестораном сильно било по его самообладанию и в последний год он всё сложнее и сложнее для себя сохранял на людях невозмутимость.

Однако Харьков знал о том, что Миша тянется к Ксюше, и он не хотел, чтобы возникли какие-то проблемы в случае, если Давыдов узнает о их связи. Этого же и не хотела Ксюша, желавшая сохранить в Мише друга, потому что он всегда во всём её поддерживал, ему она рассказывала все свои секреты и тайны, просила советов и вообще обсуждала с ним то, что обычно принято обсуждать с лучшими подругами (которых у нее, кстати, не было из-за типичной женской конкуренции, исходящей, однако, не от самой Ксюши). Сам Миша это очень высоко ценил и воспринимал как показатель доверия, это ж надо – она говорит с ним о месячных и кидает фото в белье, чтобы он выбрал, какое из представленных вариантов Ксюше надо выбрать – вот это ли не показатель её расположенности к нему?

Ну, вообще-то нет, это всё знали и видели все, с кем она спала. Но Миша об этом пока не знал.

Итак, получив весьма недвусмысленное предложение от Харькова, Ксюша решила принять его, ей нравились уверенные в себе мужчины, которые любят брать на себя ответственность и всегда являются хозяевами ситуаций. Миша же, окончательно потерявший от нее голову, выбирал подходящий момент для того, чтобы открыть ей свои чувства. Но девушка почему-то постоянно соскакивала с предложений встретиться и погулять. Мишу это печалило, но никаких подозрений у него не возникало, он же такой понимающий парень. Конечно, у нее там подготовка к сессии, конечно, ей нужно сделать пару дизайнерских макетов для студии, в которой приходилось подрабатывать, конечно, день рождения двоюродной сестры из Костромской области, конечно, конечно. Пока Миша лежал на кровати и смотрел в потолок, представляя, как он скажет о своих намерениях и о том, как они рванут в Питер встречать рассвет на берегу Финского залива с бутылочкой винца или чего покрепче… Ксюша извивалась на Харькове в апартаментах, находящихся в центре города. Это была ее любимая часть города… и любимая поза. Такой вид из окна. Кстати, компания, сдающая в аренду коммерческое жилье была дочерним предприятием в холдинге, где в совете директоров заседал отец Сергея Харьковского. После этой ночи у Ксюши появится колье от Tiffany&Co.