Читать книгу Я была рождена, чтобы изменить этот мир - - Страница 9

Фета отвела всех на веранду, которая находилась на первом этаже небесного дворца. По середине помещения стоял низкий стол из лазуритового камня. На нем располагались различные закуски, разложенные на красивом сервизе. Его ножки немного загибались и были покрыты пурпурной пыльцой, которая парила в воздухе. По краям веранды находились бортики, переплетённые фиолетовыми лилиями. От них и исходили пурпурные искры.

Ребята устроились на подушках, разбросанных по всему полу. Они были обтянуты бархатной тканью и создавали атмосферу уюта. Алли, удобно расположившись на бордюрчике, сорвал лилию и бросил её Амуру. Поймав цветок, тот нежно провел ладонью по щеке Феты и заложил его за её ушко.

– Ты прекрасна. Как мне перестать восхищаться тобой? – прошептал он. Он наклонился, чтобы поцеловать её, но в этот момент Рахман бросил в него подушку.

– Раджи, что с тобой? Ты не рассчитал удар? У меня даже голова закружилась. Фета, твой брат ведёт себя неподобающим образом. Он притворился, что ему больно, и лёг к ней на колени. Фетилия нежно и медленно поглаживала рукой по его голове, игралась с кудряшками, завивая их на указательный палец.

Я лёг на подушки и вытянул руки по обе стороны. Ноги положил на колени Микаэля, сидящего подле стола. Он повернулся ко мне взглядом. Увидев это, я выдавил из себя наглую улыбку и помахал ему рукой. Каэль отвернул голову и уставился вниз, на мои лодыжки. Он сунул руку под ткань брюк и резко, до режущей кожу боли, ущипнул меня.

– Ай! Ты что делаешь? Раджи, тебе алкоголь ударил в голову? Вот и на мне теперь останется синяк. Да, очевидно, что он будет. У тебя, кажется, есть склонность меня калечить.

– Ах-ха-ха, Микаэль, задуши его подушкой, Раджи теряет бдительность, – начал смеяться Амур. Микаэль бросил на него взгляд, который был одновременно безразличным и строгим. От этого взгляда у Амура пробежали мурашки по телу. Он опустил глаза и неосознанно сжал руку Фетилии.

– Ей-богу, вы как малые дети. Мы здесь, чтобы насладиться вечером, а не портить друг другу настроение, – сказала она.

В коридоре послышался шум: кто-то упал или кричал, а может быть, и то и другое. Все остались на своих местах, только Алли решил проверить, что произошло. В проходе к веранде, на плюшевом ковре, лежал Антрий, уткнувшись лицом в пол. Над ним суетились три девочки, которые были настолько похожи, что казались одним существом.

– Ой-ой-ой, прости, прости. Давай я помогу тебе подняться, – тараторила одна из них. Вторая девочка, бегая вокруг них с графином вина в руках, быстро пробормотала:

– Они, хватит над ним трястись, помоги уже.

К ним подбежала третья и, споткнувшись об Ани, упала на Антрия вместе с ней. Ани чуть не уронила графин, но его подхватил Алли.

– Что здесь происходит? – раздался голос.

Девочки, испугавшись, забегали по комнате, словно за ними гнался сам чёрт. К ним подошёл Микаэль, поймал двоих и посадил на плечи, а третью взял за шиворот сарафана и отнёс на веранду.

– Они, Ани, Эна! – воскликнула Фетилия нежным, по-матерински заботливым голосом.

Девочки высвободились из рук Микаэля и подбежали к Фетилии. Она, как заботливая мать, обняла их всех троих и нежно поцеловала в лоб.

– И когда только у нас появились дети? Так ещё и тройняшки. Рахман, ты стал дядей. – пошутил Амур.

Я кинул в него подушку в надежде, что он наконец закроет рот. В помещение зашёл Алли и поставил большой графин на стол.

– О, наконец-то! Вот и продолжение банкета! – воскликнул я, резко вставая, но от головокружения мне пришлось опуститься на колени. Однако я не сдался и, с трудом передвигаясь ползком, добрался до стола. Взяв графин, я наполнил полупрозрачный кубок вином.

В этот момент в саду послышался шорох, и из кустов вышел Арам. Он, словно партизан, укрылся за виноградным кустом и подслушивал наш разговор.

– Ах ты, бесстыдник! А ну-ка стой! – Антрий спугнул его, и Арам, испугавшись, неуклюже побежал по тропе.

– Стой, кому говорю! – Антрий, спустившись по ступеням, побежал за ним.

– Он того не стоит! – крикнул Алли вслед Антрию, но они уже скрылись за поворотом, ведущем на тренировочную площадку.

– Правильно, ик…тому нагле…ик…цу кто-то должен преподать урок.

– Старшая сестра Лия, старший братик не контролирует себя. – обеспокоенно сказала Е‌на.

– Вот-вот, старший братик, клади на стол кувшин. – сказала мне Óни.

– Я? Не контролирую себя? Я смогу продержаться дольше вас всех. – с этими словами Рахман попытался встать на ноги, но неожиданно потерял равновесие и упал, ударившись о косяк стола. Потеряв сознание, он потерял сознание.

Фетилия с грустью произнесла: – Я знала, что мой милый Хман так и не научился пить алкоголь.

К Рахману подошёл Микаэль. С невозмутимым лицом он взял его голову и положил к себе на колени.

– Раджи, будь осторожнее. Он верит тебе, ты для него всё. – обратился Алли к Микаэлю.

Микаэль посмотрел на Алли своими выразительными зелёными глазами, и в его взгляде читалось сожаление.

– Если вам всем всё равно, то я бы хотел узнать, откуда у меня появились дети. – сказал Амур, глядя на тройняшек, которые нежно прижимались к Фетилии и не собирались её отпускать.

Éна подошла к бордюру, об который облокотился Алли, и, сорвав лилию, сжала её в руке. На её лбу появился знак синей архидеи, точно такой же, как и у двоих её сестёр вместе с Фетилией. Она закрыла глаза, после чего в пространстве появились яркие маленькие лепестки пурпурной лилии. В воздухе парил сладко-приторный запах цветов.

Микаэль посмотрел на эту маленькую хрупкую девчонку и ощутил прилив ностальгии. На секунду его воспоминания посетил момент из детства. Но как только она открыла глаза, лепестки испарились, а запах исчез.

– Эти прекрасные девочки – провидцы, ведьмы, маги. Называйте их как хотите. Они помогали мне лечить императрицу. Я раскрыла в них дар, который был у меня с рождения. За три года, проведённые здесь, они стали мне родными, – объяснила нам Фетилия. Она посмотрела на Амура, и по её лицу потекли слёзы.

– У тебя доброе сердце, я всегда это знал. Ты не бросила меня тогда, и я навеки останусь с тобой. Он присел ближе к ним и обнял Фетилию. Большим пальцем медленно убрал слезинки с её щёк и прижался к груди Феты.

– Дмитра поправилась? – спросил Микаэль. – Ходят слухи, что император неподобающе обращается со своей женой. Она долгое время не могла забеременеть, и это раздражало Мухтара. Он даже применял грубую силу, будто это могло что-то изменить. Так вот почему тебя пригласили во дворец. Я прав, Фетилия? Ты помогла ей?

– Д-да, всё именно так. Но мои отвары не стопроцентно могут помочь. После такого длительного промежутка времени я всё же смогла изготовить снадобье… императрица забеременела. У них получилось зачать ребёнка.

– Хман всё же проиграл тебе спор. Доброй ночи, я, пожалуй, отправлюсь в свои покои. Долгий путь в Вельхурт меня утомил, – сказал Алли.

– Доброй ночи, брат, – ответил Микаэль, провожая его взглядом.

Тройняшки мирно уснули рядом с Фетой и Амуром, устроившись на подушках у их ног. Он взглянул в её серо-бирюзовые глаза, взял её лицо в свои ладони и нежно поцеловал в уголки губ. По всему телу Фетилии разлился румянец.

– Да, мы, наверное, тоже пойдём. Добрых снов, Микаэль, – произнесла она. Амур помог ей подняться и взял двоих девчонок на руки, а третью понесла Фета. Они покинули веранду, оставив Микаэля с Рахманом.

Его белоснежные волосы, рассыпавшись по левому плечу, мерцали в лунном свете, словно звезды. Он поднял взгляд на Хмана. Рахман, открыв глаза, смотрел снизу вверх на Каэля, не в силах отвести взгляд. Нежно дотронувшись кончиками пальцев до его щек, он прошептал:

– Каэль, ты знаешь, что ты как облачко? Такое мягкое, нежное, белоснежное и такое неотразимо прекрасное. Каэль, улыбнувшись, убрал его пальцы со своего лица:

– Ты бредишь, поспи ещё немного.

– Нет, я серьёзно, ты невероятно красив, ты словно ангел. Твои ресницы, как снежинки. Каэль смотрел в его чёрные глаза, не отрываясь. Он словно ждал, что я скажу что-то важное, то, что он желал больше всего на свете.

– Я знаю, что ты сохранил жемчужину, которую я тебе отдал. Рахман потянулся к его шее и нащупал цепочку, на которой висела бусина:

– О, так вот она.

– Ты забыл, что должен мне? Я спас твою жизнь. Рахман зевнул: – Да-да. Он закрыл глаза и уснул, так и держа Каэля за жемчуг. Небо уже расцветало, пели птицы. Горизонт озарился оранжевой полосой.

– Ты ведь и правда не умеешь пить, Рахман. Так зачем взялся за спор?

Он провёл ладошкой по моим чёрным волосам и зарылся в них пальцами. Натянул их так, что моя голова немного приподнялась вверх. Микаэль наклонился к моей шее и, вдыхая мой запах, потянул волосы чуть сильнее. Кончик его носа дотронулся до кожи Рахмана, от чего по телу побежали мурашки. Микаэль знал, что совершит ошибку, но желание было неутолимо сильным, а предвкушение неумолимым. Он хотел его поцеловать, но всё же взял свои чувства и эмоции под контроль. Его сердце забилось в бешеном ритме и, всё не умолкая, становилось громче. Он понимал, что его поведение было не приличным юноше, ведь тот, кто лежит у него на коленях, являлся дорогим ему человеком – другом детства.

Рахман что-то промычал. Микаэль резко отстранился от него и убрал голову Рахмана со своих колен, аккуратно положив её на бархатную подушку. Он испугался своих мыслей, поэтому неожиданно для самого себя отстранился от Рахмана. Он встал и начал расхаживать по веранде кругами. Подошёл к кварцевому столбу, ударил по нему кулаком со всей силы. Он сделал это для того, чтобы вернуть контроль над эмоциями. Столб треснул, а по его кисти медленно стекала алая кровь.

Я проснулся от шума и увидел Микаэля, который стоял возле входа в сад.

– Каэль, где все остальные? – спросил я, медленно поднимаясь на ноги.

Подойдя ближе, я с тревогой заметил рану на его правой руке. Его лицо выражало безразличие, хотя я видел, что он был зол.

– Всё хорошо, я только взгляну, – сказал я, пытаясь помочь ему. Но как только я протянул руку, Каэль посмотрел на меня так, будто я был виноват в произошедшем.

– В этом нет необходимости. Возвращайся в свои покои, – произнёс он чётко и медленно, выделяя каждое слово. Затем он развернулся и ушёл, оставив меня одного в огромном дворцовом саду. «В чём дело? Почему он так себя ведёт? Может быть, я совершил что-то непристойное? Нет, не может быть…». Я почувствовал сильную головную боль. А ведь я просто хотел расслабиться.

Рахман присел на скамью из розового дерева, которая стояла в саду возле виноградной лозы. Я потянулся и ненадолго задремал. Как мне казалось, это было ненадолго.