Читать книгу Опричник Тайного Приказа - - Страница 2

Машина с Ростиславом и Еленой остановилась перед металлическими воротами в сплошном высоком заборе, за которым спрятался двухэтажный особняк. Лена нажала что-то на небольшом черном кругляше, ворота сами собой открылись, и они заехали во двор. Убедившись, что ворота позади машины закрылись, Елена словно выдохнув напряжение упала лицом на руки, лежавшие на руле, и замерла.

По дороге опричник успел увидеть только кусок того мира, куда он попал. И отличался он от Руси шестнадцатого века намного сильнее, чем предполагал Ростислав. Удивила самодвижущаяся повозка. Она ехала намного быстрее, чем могла скакать самая лучшая лошадь из царской конюшни. Великолепные дороги, покрытые на много верст серым камнем, который Елена назвала «асфальт». Множество похожих машин. То, что Росс видел в лесу – был какой-то маленький мирок, спрятанный в лесной чаще.

«За прошедшие четыре сотни с лишним лет, все стало совершенно другим», – размышлял опричник. – «То, что я видел этой ночью – это, видимо, ритуал, и те, кто его проводил, специально одеваются для него «под старину». В обычной жизни люди и ведут себя и одеваются совсем по-другому. Хорош бы я был, если бы поперся в Коломну, как есть. Теперь понятен вопрос этой девки: «а где твои вещи?». Надо как-то раздобыть одёжку, чтобы не выделяться».

То, что его речь отличается, он понял еще у костра. Говор окружавших его людей резал слух и был насыщен множеством незнакомых слов.

«Значит и мою речь они воспримут, как чужеродную и понадобится время, чтобы перейти на их говор», – рассуждал Росс.

Первый раз Ростислав столкнулся с этим, когда подростком его привезли в Москву из далекой деревни, затерявшейся в архангельских лесах. Тогда он адаптировался довольно быстро. Сложнее было в Европе – там еще и язык был совершенно чужой. Еще сложнее оказалось в Персии.

Впрочем, сейчас эти и все остальные сложности должны были разрешить проводники, на роль которых был назначен боярский род Воротынских. Им было поручено из поколения в поколение передавать информацию о посланнике, встретить его в нужный день и оказать помощь. Но посланника никто не встретил. По какой-то причине, встречающий из Тайного приказа не пришел к ритуальному костру. И теперь у опричника вся надежда была на тайник в коломенском кремле. Но туда еще надо было добраться. Хоть это и не далеко, но неизвестно, что там ждет, если буквально за краем леса все так изменилось.

«Мне нужен сподручный из этого мира, который поможет мне хотя бы вначале,» – решил опричник, – «и хорошо бы еще понять, что это за ухари были в лесу и чего они хотели».

Опричник по опыту знал, что как только встаешь на путь поиска какого-либо артефакта, то, практически сразу, ты начинаешь привлекать внимание всевозможных адептов потусторонних сил: от обычных бесноватых до самых настоящих темных богов и падших ангелов. Они словно начинали видеть тебя и пытались уничтожить. Чтобы противостоять им Ростислав придерживался постов, применял молитвы с заговорами и использовал специальные практики, основанные на физических упражнениях. Разумеется, он был готов к тому, что столкнется с этим противоборством и здесь, в этом за одну ночь ставшим ему чужим мире. Это там царский перстень на руке и звание головы открывали перед ним все двери и решали все вопросы. Как будет здесь, он не знал и ждал опасности ото всюду. Но эти трое с виду не производили впечатления последователей Чернобога, а больше походили на странноватых, не в меру наглых ушкуйников.

– Зайдем сначала ко мне. Потом подброшу до Коломны, куда скажешь, – заговорила Елена, прервав его размышления, – Мне надо в себя прийти: не каждый день у меня такие приключения. Ты-то нормально?

– Да, – односложно сказал Ростислав.

«Может с ней попробовать договориться?», – подумал он, – «Девка, конечно, не лучший выбор. Но все же лучше – чем ничего. Тогда эта история в лесу случилась очень кстати. Если бы судьба случайно не свела нас, она, скорее всего, была бы сейчас не у себя дома. Да и после произошедшего, будет легче заставить ее держать все в тайне».

– Ну, так что, зайдешь? – спросила она. – Выпьем кофе или чаю. Или чего покрепче.

– Чаю? Выпью, отчего же не выпить, – ответил Ростислав и проследовал за Еленой в дом.

Дом был больше обычной боярской усадьбы. На двух этажах могла разместиться и семья боярина, и его челядь. Отделан же он был вообще, как дворец. Чего стоила одна мраморная лестница с перилами из светлого блестящего металла. Опричник прошел за хозяйкой в гостиную, обставленную явно дорогой кожаной мебелью. Здесь же было еще несколько предметов, назначения которых он не знал.

– Выпить хочешь? – спросила Лена, доставая из шкафчика со стеклянными дверцами небольшую бутыль, – Я махну, а то трясет всю.

Не дожидаясь ответа, она налила в хрустальный стакан какую-то настойку коричневого цвета. От настойки пахнуло густым незнакомым ароматом. Ростислав взял стакан, повертел его в руках и, увидев, что Елена начала пить, опрокинул его в себя. Зелье оказалось крепче, чем он думал. В груди сразу стало горячо. Внутренний огонь побежал по жилам и ударил в голову.

– Еще? – спросила Лена и, не дожидаясь ответа, налила ему полстакана. – А то, я думаю, тебе стакан коньяка, как о стенку горох. Сейчас что-нибудь из еды соображу.

Через несколько минут, она вернулась и поставила на столик, перед сидящим в кресле опричником, тарелки с нарезанным сыром, кусками копченого мяса и сушеных фруктов.

– Кофе варится, чай я тоже поставила. Я быстренько в душ метнусь: хочу смыть с себя все это. Кстати, а где ты так драться научился? Боец ММА или в спецназе служил? Для простого ролевика-любителя, уж больно лихо у тебя получается, – спросила Елена, слегка успокоившись от выпитого коньяка.

– Я воин. Всю жизнь занимаюсь этим, – чуть помедлив, ответил опричник. – А кто были эти люди?

– Бандиты. У моей семьи небольшой бизнес. Видимо, хотели как-то через меня надавить… Сейчас, я быстро, а то кофе сбежит, – ответила хозяйка и выскочила из гостиной.

Ростислав мало что понял из ее объяснений, но заметил, что Елена, явно, не хочет вдаваться в подробности.

«Ладно, разберемся», – подумал он, – «Хотя, в конце концов это не мое дело, не за этим я здесь. И надо будет осторожно выяснить, что такое ролевик».

Через минуту Елена вернулась, держа в руках небольшой поднос со стоящим на нем, похожим на восточный кувшинчик, кофейником.

– Слушай, я тут подумала, ехать сейчас, сразу после стакана коньяка, нехорошо как-то. Да и брата нужно дождаться после всей этой истории в лесу. Он уже едет, – сказала хозяйка, – и у нас в семье как-то не принято привечать гостей одними бутербродами. Не пойми превратно, но может баню истопить?

– Баню? Можно и баню… – неопределенно произнес опричник и про себя подумал, – «Только брата мне её сейчас не хватает».

Ростислав старался выиграть время, чтобы принять решение каким образом объяснить ей, кто он и как-то сподвигнуть помогать ему. Позволить себе рассказать хотя бы часть того, что она должна будет знать и получить отказ он не мог. Знать о нем мог только очень узкий круг людей. Предложив протопить баню, Елена сама помогла ему в реализации замысла. Теперь он знал, как будет действовать дальше.

«После того, что было в лесу, попросить ее помочь мне теперь легче, да и болтать-то обо мне она вряд ли будет», – снова и снова прокручивал эту мысль в голове Ростислав. – «Кто же были эти люди и почему она не хочет о них рассказывать?».

– Можно идти, – Елена вернулась в коротком шелковом халате и протянула ему полотенце. – Тут еще чистая футболка.

Оказалось, что баня находилась прямо в подвале дома. Лена приоткрыла дверь и оттуда пахнуло ароматом можжевельника и разогретого дерева. Это был запах, который она помнила с самого раннего детства. Баня в их семье это был почти священный ритуал, заведенный еще дедом. Раз в неделю собиралась вся семья, приходили друзья, соседи. Гости обязательно парились в бане, а потом все само собой перетекало в ужин с шашлыками и вкусными крепкими настойками, которые готовил дед по одному ему известным рецептам.

– Давай на первый пар, я за тобой, – хозяйка пропустила гостя вперед.

Ростислав прошел в предбанник и закрыл за собой дверь. Елена поднялась в гостиную и еще раз набрала номер старшего брата.

– Я еду, но буду часа через три. Тут на выезде из Москвы пробки. Не выходи никуда и отвяжи собак. Если что – нажми тревожную кнопку, – глухой голос Игоря перемежался гудками автомобилей.

– У меня тот ролевик загостил. Сейчас в бане парится. Судя по тому, что я видела в лесу – он похлеще наших алабаев будет…

– Он уже у нас в бане парится? Ленка, ты меня просто поражаешь. Ты хоть знаешь его? – перебил ее брат.

– А что я должна была делать? Высадить его на дороге, сказать спасибо и уехать? Вообще, если бы не он, я не знаю, что бы со мной сейчас было, – ответила Лена.

– Ролевик, значит, ладно, приеду разберемся, – с тяжелым вздохом сказал Игорь, – Ты там смотри: третий раз замуж не выйди, пожалей мужика. Все, жди. Буду, как смогу.

Елена вышла во двор, открыла вольер и выпустила двух здоровенных серых псов с купированными ушами и хвостами. Собаки, словно почуяв ее беспокойство, парой метнулись вдоль периметра забора.

Вернувшись в дом, Лена допила остатки кофе и взяв полотенце, направилась в парилку. Ей очень хотелось поскорее смыть с себя усталость, нервозность, а главное, страх, морозящий ее изнутри. Гость не выходил из бани уже минут сорок. Посидев еще полчаса в кресле и окончательно потеряв терпение, она спустилась в подвал и осторожно постучала в тяжелую деревянную дверь.

– Ростислав, ты как там? Жив?

Гость не отвечал. Тогда хозяйка, осторожно приоткрыв дверь, словно боясь, что изнутри выскочит чудовище, заглянула в предбанник. В предбаннике никого не было. Оглядевшись, Елена подошла к двери в парную и нерешительно потянула ручку двери на себя. В образовавшуюся щель Ростислава также было не видно.

– Ростислав, – снова позвала Елена.

Ответа опять не последовало.

– У тебя там все нормально? – спросила она и вошла в парную.

Ростислав находился в углу слева от двери. Высокий и стройный, он стоял спиной к ней. Елена замерла. Обнаженное тело, похожее на скульптуру древнегреческого атлета, с будто точеной, как из гранита, мускулатурой завораживало. Причем, он не был похож на бодибилдеров, которые так часто клеились к ней в ночных клубах. Это была какая-то природная красота человеческого тела, как в первые дни творения, когда она еще не была испорчена цивилизацией. Гость приглаживал руками темно-русые волосы, словно отжимая их от воды. Тусклый свет лампочки и стоявший в помещении пар добавляли в картину нереальности.

– Давай пропарю, – спокойно сказал Ростислав, взяв из кадушки с водой дубовый веник и, обернувшись, посмотрел в глаза.

Его низкий грудной баритон и легкая дружелюбная улыбка в уголках глаз располагали, делая ситуацию обыденной, будто это происходило у них с Еленой чуть ли не каждый день.

– Ну, – мягко произнес он, повторяя приглашение, не мигая и не отводя взгляд.

«Черт, что я сейчас делаю?» – словно очнулась она.

Было понятно, что просто мытьем и пареньем дело не закончится. Да и было бы странно, если бы закончилось. Молодой мужик, молодая женщина, вдвоем в бане. Елена стояла у двери, пытаясь сообразить, что делать.

«С другой, ну молодой мужчина голый в бане… Первый раз, что ли? К тому же такой красивый…» – риторически спросила она себя.

В конце концов, одна из причин, ради которой Елена каждый год ездила с ролевиками праздновать Купалу, была именно эта – возможная близость с кем-то из парней, приехавших без пары. Это небольшое приключение всегда было ярким и запоминающимся. Она чувствовала себя древней языческой богиней, которая, отдавшись смертному, овладевала силами природных стихий. Однако, это случалось не каждый год. Не случилось этого и в этот раз.

«Я, вроде, сама пыталась охмурить его этой ночью. Так чего теперь?» – решилась она.

Елена молча, с нарочитым безразличием, сняла халат, бросив его на табуретку возле двери, подошла к кадушке с водой, трижды окатила себя с помощью ковша и, пройдя словно по подиуму через парную, легла на полок лицом вниз. Ростислав подошел и теплые капли воды с разогретых дубовых листьев упали ей на спину…

Гость умело работал веником и явно делал это не в первый раз, отметила про себя Лена.

«И в этом толк знает,» – подумала она, когда Ростислав, отложив веник, взялся теплыми сильными ладонями за ее плечи и медленно перебирая мышцы, начал массировать, спускаясь по спине к пояснице.

В его сильных и одновременно, словно бархатных руках, Лена окончательно разомлела, и когда Ростислав, чуть приподнял ее за плечо, предлагая перевернуться, она, легко скользнув телом на мокром дереве, встретилась с ним глазами. В ту же секунду, их губы слились в поцелуе. Сейчас, ни он, ни она уже не могли сопротивляться охватившему их огню безрассудной страсти. Губы Ростислава спустились на грудь жаждущей отдаться женщины. Елена, проведя рукой по мускулистой спине мужчины, прижала к себе его голову, запустив пальцы во влажные темно-русые волосы. Все провалилось в царство чувственных наслаждений…

***

– Коньяк еще будешь? – спросила Елена, перекатившись на кровати.

После первого штурма страсти в парной, пара успела перебраться в спальню хозяйки и уже там продолжила заниматься любовью.

Не дожидаясь ответа, Лена достала из прикроватной тумбочки початую бутылку и ловко плеснула в два стоящих рядом стакана.

«У нее по всей усадьбе это зелье расставлено, что ли?» – подумал Ростислав, почувствовав, как в нос ударил уже знакомый терпкий аромат.

Елена села, подложив под спину подушку, даже не прикрыв обнаженную грудь.

«Видимо у них теперь это нормально. Да, уж: изменились нравы», – мысленно усмехнулся опричник.

Он планировал близость со своей новой знакомой, надеясь тем самым привязать ее к себе и сделать сговорчивей. Но не предполагал, что это произойдет так быстро и просто. Елена глотнула коньяк и сладко вздохнула.

– Ну, ты и зверь, три часа без перерыва, совсем укатал меня. Кто же ты, все-таки, такой? – игриво наклонив голову с улыбкой спросила она.

– Кто я такой? – внимательно глядя ей в глаза, после небольшой паузы переспросил Ростислав, – мне вот интересно, кто ты такая?

– Я? – недоуменно произнесла Лена.

– Что им от тебя было надо? – Ростислав выдернул из вороха своей одежды золотую цепь, сорванную в драке с шеи одного из противников, и покачал ею в воздухе.

– Бандиты. Деньги хотели отобрать, машину, – пожала плечами Лена, став серьезной.

– Что то, я не заметил, чтобы их сильно интересовала твоя машина, – сказал опричник, поворачивая висящий на цепи медальон лицевой стороной к девушке.

Елена молча смотрела, то на своего нового знакомого, то на медальон в его руке.

– Это – знак личной стражи бояр Курбининых, – снова заговорил опричник, не мигая глядя в глаза, – за ними числится колдовство, заговоры и измена царю, да много еще чего… Но они точно не из тех, кто будет, вот так вот запросто грабить путников на большой дороге.

Повисла гнетущая пауза.

– Кто ты? – отстранившись назад и прикрывшись одеялом, снова спросила Елена.

Гость по-прежнему молчал, не сводя с нее глаз. Лена встала и, повернувшись лицом к окну, начала одеваться. В ее голове крутился целый рой плохо связанных друг с другом мыслей. Если этого человека подослали Курбинины, то тогда зачем он, в прямом смысле слова, переломал их людей? Он сказал, что он воин… Судя по тому, как дерется, наверняка, служит или служил в каком-то элитном спецназе. Может он фсбэшник? Но Елена не могла представить, что офицер ФСБ переодевается в русский народный костюм и водит хороводы вокруг костра. Член какой-то третьей группировки? Но зачем им влезать в их семейные разборки с этим кланом? Скорее всего, это случайный человек, но откуда он знает такие подробности? От всех этих вопросов без ответов снова стало страшно.

«Черт, где Игорь? Когда же он, наконец, приедет? – думала она, натягивая футболку.

Обернувшись, Лена обнаружила, что ее новый знакомый уже одетый стоит с другой стороны кровати и с интересом смотрит на нее. Под взглядом этого странного мужчины ей стало неловко, и она сбивчиво, словно оправдываясь, заговорила.

– Это старая история. Наши семьи враждовали с советских времен, а может быть и еще раньше. Дед рассказывал, что Курбинины служили в НКВД и по их подлогу репрессировали наших родственников. А в девяностые, когда был весь этот беспредел, вообще с ними война шла, как в сериале Бандитский Петербург. Потом все как-то затихло, а недавно опять началось из-за собственности в центре Коломны.

«Господи, зачем я все это рассказываю?» – попыталась остановить она себя, – «Что за странный мужик, как будто околдовал меня».

Опричник внимательно слушал. Он действительно владел умением подчинять себе на некоторое время волю собеседника, которому научился в Персии у дервиша в суфийской общине. Ростислав не понял большую часть названий из этих объяснений, но суть уловил.

«Получается их семья враждует с Курбиниными, древним боярским родом, который противостоял реформам, постоянно интриговал против царя, водил тайную дружбу с поляками и англичанами,» – размышлял он, – «Может эта девка тоже из боярского рода?»

– Пойдем в гостиную, сейчас уже скоро Игорь приедет, мой старший брат, – пыталась переменить тему Елена, приглашая за собой.

Опричник, вслед за хозяйкой спустился по лестнице в гостиную.

– А из-за чего началась у вашей семьи вражда с Курбиниными?

– Не знаю, про это дед рассказывал, когда еще жив был, но причину, с чего все началось не называл. Знаю только, что началось это очень давно, – вздохнула Елена и, кивнув на висевший на стене портрет седого мужчины, добавила, – это я по бывшему мужу Макеева, а по рождению, как и дед, Воротынская.

«Воротынская?!» – молнией пронеслось в голове Ростислава.

Опричник мгновенно понял, кого напоминала ему Елена. Она была, как две капли воды, похожа на дочь боярина Михаила Воротынского. Да и в седовласом старике на портрете угадывались знакомые черты. Кровь и через пять сотен лет давала о себе знать.

***

Михаил Воротынский был ближайшим сподвижником царя. Он сражался во всех войнах, которые вел Иван IV. Практически все мужчины в его семье состояли в Тайном Приказе и именно на их род возлагалась миссия почти через пятьсот лет встретить посланника. Если бы с Воротынскими что-то произошло за столь немалый срок, то последний из них должен был сам решить, кого посвятить в эту тайну и сделать преемником. Однако, что-то пошло не так. Род Воротынских явно не пресекся, но посланника никто не встретил. Елена, которую опричник случайно встретил ночью на берегу реки, была один в один похожа на ту, которую он видел на церковной службе в Благовещенском соборе неделю назад, но она не знала кто он. Да и браслет Тайного Приказа на его руке, она воспринимала скорее, как забавное украшение.

«Но ведь кто-то должен был остаться из их рода, кто по крайней мере посвящен в его тайну,» – размышлял Ростислав, – «Ох, и наломал я дров с этими любовными утехами. Придется мне ответ держать перед ее родичами. Ну, да ладно, найти бы посвященного, а там уж разберемся. Да и девка то, похоже давно уже не девка».

– Елена Воротынская? – переспросил он, – а это на портрете твой дед?

– Да, Михаил Петрович Воротынский. Прадед был потомственный офицер, еще до революции в юнкерском учился. Ну, и назвал своего младшего сына в честь боярина Михаила Воротынского, которого считал нашим предком. И прадед, и дед всегда восхищались им, особенно тем, как он выиграл битву при Молодях. Сейчас об этом сражении почти позабыли. Слышал о таком?

Ростислав не просто слышал. В этом сражении он принимал непосредственное участие. Крымский хан выждал момент, когда все силы русского государства будут связаны Ливонской войной и подступил со своим войском к Москве. Тогда решалась судьба, а точнее сам вопрос существования Московского царства. Это была самая кровопролитная битва из всех, в которых Ростиславу приходилось участвовать. И крымский хан был в ней наголову разгромлен.

– Помню, конечно, – неопределенно ответил опричник.

– Дед всегда любил историю, рассказывал много интересного. Собственно, и на Купалу-то я начала ездить благодаря ему. Место, где мы с тобой повстречались, он облюбовал еще в советские времена. Каждый год ездил туда в это время, рыбачил, ночевал там по нескольку дней. Когда мы с братом подросли, он стал брать нас с собой. Мы там купались ночью, пекли картошку, здорово было. Костер, кстати, на том же самом месте разводили, где и сейчас он был. В какой-то момент, там появились ребята из клуба исторических реконструкций Коломны. Дед помогал им своими связями, а иногда и деньгами. Потом дедушка умер, а я по-прежнему мотаюсь туда каждый год. Чего бы там не было, а деда надо помянуть. Да и нравится мне там с этими ролевиками, прикольно с ними, и отдохнуть можно, и душой, и телом. Вот с тобой вот сейчас отдохнула, – усмехнулась в конце Лена.

«Ролевики, клуб исторической реконструкции… Что это такое? – думал про себя Ростислав, – а ведь он каждый год приезжал, просто не дожил. Но ведь кого-то из своих наследников он должен был посвятить во все…»

– А на остальных картинах тоже твои родичи? – спросил опричник.

– В основном, да. Дедушка предпочитал живопись фотографии и всегда заказывал портреты всех членов семьи. Последние годы он переехал сюда жить и перевез всю свою картинную галерею.

– А где твой портрет?

– Мой? Дед повесил его у себя в кабинете. Знаешь, бывают «маменькины сынки», бывают «папины дочки», а я же «дедушкиной внучкой» всегда считалась. Только мне там шестнадцать лет всего.

– Ну и хорошо. Покажешь свой портрет?

– Ну, если хочешь, покажу, все равно Игоря ждать, – пожав плечами и улыбнувшись, ответила Елена.

Они прошли по коридору второго этажа и остановились перед небольшой резной дверью. Лена достала ключи, щелкнул замок, и Ростислав вслед за хозяйкой вошел в кабинет. В душе опричник надеялся, что, возможно, среди вещей потомка Воротынских, он найдет подсказку, где искать своих. Это была отделанная деревом комната размером четыре на пять метров. У дальней от двери стены стоял массивный дубовый стол, а слева от него висел портрет девочки в русском народном костюме.

– Я же говорю, мне здесь шестнадцать лет, – снова повторила хозяйка.

– Ты просто красавица, – сказал Ростислав, отметив про себя, что на этом портрете она была еще больше похожа на дочь Михаила Воротынского, того, который был его современником.

– Да уж, – кокетливо улыбнулась Лена, искоса глянув на своего нового знакомого, – а это, вот, так сказать, наша семейная реликвия. Шестнадцатый век, итальянский мастер, малоизвестный правда. Называется, то ли «Гонец», то ли «Посланник»…

На противоположной стене, слева от двери, висела небольшая, тронутая временем картина в покрытой бронзой раме. На ней был изображен сидящий молодой мужчина. Мастер явно торопился, поэтому фон был, практически, не прорисован. Елена замерла, словно боясь обернуться на гостя.

«Что за чертовщина?» – подумала она.

Ее новый знакомый был как две капли воды похож на героя картины. Ладно, если бы они были просто похожи лицом, но совпадало все: прическа, одежда, вплоть до мелких деталей и узора на рукавах, был даже шрам на запястье. Этот портрет всегда висел в рабочем кабинете деда, и Елена видела его столько, сколько помнила себя. Но только сейчас она поняла, кого напоминал ей этот загадочный парень. Несмотря на то, что краски на картине пожухли от времени, не узнать его было невозможно. Но в голове это не укладывалось.

– Это, что розыгрыш? – спросила она, обернувшись, – Игорь все подстроил?

– Кто такой Игорь? – вместо ответа задал встречный вопрос опричник.

Его лицо было абсолютно серьезно. Он стоял на том же месте, не шевелясь и наблюдая, как хозяйка дома переводит взгляд то на него, то на изображение, пытаясь найти хоть какое-то отличие.

– Почему ты одет так же, как этот мужик на картине? – снова спросила она, как будто споткнувшись об абсолютно серьезный взгляд гостя.

– Потому что на этом холсте изображен я.

– Картине больше четырехсот лет. Я сама, лично, проверяла ее подлинность на экспертизе. Так, что ты не можешь быть на ней изображен, – возразила Елена и, усмехнувшись, добавила, – ну, если ты не вампир, конечно.

«О, черт. Приехали, поворачивай кобылу. Мне только не хватает, чтобы тут меня вампиром посчитали,» – подумал Ростислав, пытаясь сообразить, как выстроить дальнейший разговор, – хотя, что я хочу? Если бы, такой посланник появился при дворе царя, его бы уже на дыбе допрашивали с каленым железом».

" Картине больше четырех веков, это точно. Но, где он ее видел? Дед ее никогда никому не показывал. Этой работы нет ни в одном каталоге,» – размышляла Елена, – «Хорошо, допустим, он ее где-то видел и вырядился, как намалёванный мужик… Но зачем? Допустим, похож лицом, но застарелые шрамы на руке и шее он несколько лет назад специально для этой нашей встречи нанес себе?»

«Может этот Игорь, брат ее, знает обо мне? Хотя, вряд ли, он бы тогда был этой ночью там, в лесу. Ведь их дед явно все знал, почему же он никому не передал посвящение?» – в свою очередь думал Ростислав, – «Похоже, выбора у меня нет. Все-таки придется посвящать ее в мои дела. Проводник мне необходим в любом случае, слишком сильно этот мир от отличается моего. Без него не обойтись. Она из рода бояр Воротынских, из которого, собственно, и должен был быть этот человек. К тому же, она уже кое-что знает обо мне, а я не знаю здесь никого, кроме нее. Да и встреча наша с ней у костра, сдается мне, была не случайна. Несмотря ни на что, через четыреста лет воля высших сил, к которым взывали волхвы, свела нас вместе на том самом берегу».

Повисшая в воздухе пауза затянулась, и Ростислав решил прервать ее первым.

– У меня нет другого выхода. Я государев человек и должен исполнить наказ царя, – обратился он к Елене, – мне нужна твоя подмога. Я расскажу тебе, кем были твои предки, кто я и что я должен здесь сделать. Вот только служба у меня тайная и назад у тебя теперь дороги нет. Никто лишний не должен знать о том, кто я. Ну, а из хорошего… я хорошо заплачу.

И, словно в подтверждении своих слов, опричник достал из небольшой, спрятанной на поясе, мошны три монеты и положил их на стол рядом с девушкой.

– Этого должно хватить на первое время, остальное потом, – сказал опричник, как бы отсекая возможные возражения и тем более желание отказать.

Елена машинально взяла со стола одну монету, мельком глянув на нее, и снова подняла глаза на гостя.

«Что?!» – будто молния прострелила ее мысль.

Елена по образованию была искусствоведом и всю жизнь работала с антиквариатом. И она не могла ошибиться: в руке у нее лежала монета, отчеканенная при дворе Ивана Грозного. Произведено их было, изначально, очень мало и до наших дней дошли всего две штуки. Одна хранилась в запасниках музея Московского Кремля. Еще одна была у частного коллекционера в Англии. И каждая из них на антикварном рынке стоила целое состояние. И вот сейчас целых три таких монеты ей предлагали в качестве аванса за какие-то услуги.

«Что он хочет с меня за такие деньги?» – испуганно подумала Лена.

И тут, у нее в голове все срослось. Она вспомнила, как дедушка рассказывал о каком-то посланнике с заданием от самого Ивана Грозного, который может появиться в нашем времени. Красивая была сказка в его исполнении. Дед, вообще, был хорошим рассказчиком. А теперь появился вот этот странный мужик, одетый идентично тому, как одевались в шестнадцатом веке, со странным старинным говором, который ее раздражал и, как она думала, он имитирует. И, наконец, эти редкие монеты шестнадцатого века, которыми он пытается сейчас расплатится. Ну, и, конечно, портрет на который он похож, как две капли воды. Или портрет похож на него? Елена подняла глаза с монеты на Ростислава. Тот стоял у окна, чуть присев на подоконник и внимательно смотрел на нее, словно пытаясь уловить ход ее мыслей.

– Как такое возможно? – наконец, выдавила она из себя, – так, надо коньяка выпить…

«Она, что-нибудь делает без этого коньяка? – подумал опричник, – Или, как лошадь без овса – не едет?»