Читать книгу Опричник Тайного Приказа - - Страница 6

Игорь уже больше двух часов сидел в кафе со съемочной группой и пил третью чашку кофе. С помощью друзей на телевидении он сумел организовать интервью с археологом Елизаветой Шереметевой, принимавшей участие во вскрытии гробницы Ивана Грозного. В процессе которого предполагалось вывести ее на разговор о посохе. Телевизионщики понадобились для того, чтобы у Елизаветы Васильевны не возникло подозрений из-за этих вопросов. Пенсионерка могла подумать, что посохом интересуются черные копатели и отказаться отвечать. Съемочная группа была вызвана заранее, чтобы Росс мог с ними получше познакомиться и мимикрировать, надев маску журналиста. Они должны были встретиться недалеко от места съемки и, под предлогом того, что время интервью внезапно перенеслось на более позднее время, пойти в кафе и посидеть поболтать. Но Ростислав в назначенное время не появился. Телефон его не отвечал. Где он мог быть, Игорь даже приблизительно не мог себе представить.

– Хороший здесь кофе, но пора идти, а то опоздаем, – сказал Андрей, поставив на блюдце пустую чашку.

Андрей был историк, точнее, считался историком. На самом деле он ушел в академку с третьего курса истфака МГУ и до сих пор не восстановился. Одним из способов заработка у Андрея была журналистика. Он работал по договору на несколько телеканалов, и когда возникла необходимость снимать сюжет на историческую тему, на задание был отправлен именно он. С ним также были редактор Полина, Максим – оператор и Лешка, звукотехник.

– Да, пойдемте, – согласился Игорь, вставая из-за столика, подумав про себя: «Видимо придется самому раскрутить старушку на тему посоха. Хоть и не владею ни техникой скрытого допроса, ни гипнозом, но выхода нет».

Расплатившись за кофе, все вышли на улицу. Идти было метров двести. Елизавета Шереметева жила в соседнем доме по эту же сторону Сретенского бульвара. Внезапно прямо рядом с ними резко затормозил черный пикап с тонированными стеклами. Работавший рядом с Кремлем Игорь, по буквенной серии ЕКХ узнал номера федеральной службы охраны.

«Это еще что? Кому обязаны?» – успел подумать он удивленно.

Какого же было его удивление, когда из открывшейся двери вышел Ростислав, на ходу прощаясь с кем-то в машине.

– Доброго дня всем, – обратился он сразу ко всей съемочной группе, – прошу прощения за опоздание. Внезапно возникшие обстоятельства не позволили мне явиться вовремя.

– Бывает, – вздохнул Андрей.

– Это как ты умудрился? – недоумевая произнес Игорь, провожая взглядом отъезжающий микроавтобус.

– Потом объясню, – прервал его Росс.

– Понятно, – озадаченно проговорил Воротынский и, уже обращаясь ко всей съемочной группе, представил опоздавшего, – знакомьтесь, Ростислав – мой коллега, специализируется на эпохе Ивана Грозного.

– Очень приятно, – улыбнулся Росс, – еще раз, покорнейше прошу меня извинить.

Ребята поочередно назвали свои имена, и все двинулись по тротуару в дому Шереметевой. По дороге завязался разговор. Наблюдая за происходящим, Игорь отметил про себя, насколько быстро люди, испытывавшие нескрываемое раздражение из-за опоздания Ростислава, начали улыбаться и излучать дружелюбие в окружающий мир. Полина, выражавшая в кафе свое недовольство, так вообще игриво сверкала глазками, поглядывая на виновника.

«Интересно, он сам по себе обладает таким магнетизмом или включил психологические приемы, которым его там какие-нибудь персидские суфии научили?» – размышлял Игорь, наблюдая за происходящим.

***

Квартира, в которой жила Елизавета Васильевна была расположена на третьем этаже старого дореволюционной постройки дома окнами во двор. Ростислав сидел в кресле у окна, искоса поглядывая на притаившегося за старым сервантом домового и прислушивался к разговору. Сначала интервью крутилось вокруг личности Герасимова. Потом журналисты живо заинтересовались ужасами, которые происходили при вскрытии могилы. Археолог красочно описывала, как сразу, только они прикоснулись к могильной плите, разразилась такая сильная гроза, что испугались даже видавшие виды взрослые мужчины. Как постоянно гас свет, и отказывались загораться свечи. Как с одним из участников случился сердечный приступ…

«А вы чего хотели, нехристи?» – подумал опричник, – «странно, что вы, вообще, оттуда живыми ушли».

Дальше журналист задал вопрос: во что был одет царь и что еще было в могиле. Ростислав затаил дыхание. Но Шереметева сказала, что останки Ивана Грозного были облачены в простое монашеское одеяние и больше в могиле ничего не было.

– И знаменитого посоха не было с ним? – на удачу вставил свой вопрос в беседу Игорь Воротынский.

– К сожалению, не было ничего, – покачала головой пожилая женщина, – очень надеялись увидеть какие-то роскошные царские одеяния, потому что с тех времен вообще ничего не сохранилось, но кроме простой монашеской рясы на нем не было ничего. Никаких украшений, никаких атрибутов царской власти…

Интервью закончилось, и сотрудники телевидения попросили дать им время для того, чтобы переснять фотографии из личного архива археолога. На кухне дочери Елизаветы Васильевны заваривали чай, чтобы угостить гостей. Игорь пошел помогать им.

«Что же, как сейчас модно говорить – отрицательный результат тоже результат», – подумал Росс, вставая из кресла, – «вот только время идет, а никаких следов артефакта даже близко не обнаружено».

Опричник подошел к серванту, чтобы получше разглядеть стоявшие за стеклом фарфоровые статуэтки и различные сувениры, привезенные на память из археологических экспедиций и путешествий в дальние страны. Его взгляд привлек показавшийся знакомым предмет, который стоял в глубине в углу полки и сразу в глаза не бросался. Это был украшенный рубинами, местами аж черный от патины, серебряный набалдашник, которым венчали боярские жезлы. То, что этот предмет подлинный, он не сомневался.

«Значит, все-таки она боярского рода», – подумал Ростислав, – «Или это тоже трофей археолога?»

– Кажется, он признал вас, – сказала хозяйка, неожиданно оказавшись у него за плечом, – обычно злится, хулиганит, когда гости приходят, а тут притаился, побаивается.

– Кто? – улыбнулся опричник, и про себя подумал, – "Так ты еще и домовых видишь?»

– Мы с вами оба прекрасно знаем – кто, – улыбнулась в ответ Шереметева, – кстати, а как вы оказались в этой компании? На историка вы не похожи, а на журналиста тем более.

Ростислав внимательно посмотрел на хрупкую седоволосую женщину сохранившую, несмотря на возраст, благородную осанку.

– На кого же я похож? – спросил он.

– Больше похожи на военного, судя по выправке или, я бы сказала, на разведчика, – предположила Шереметева и, многозначительно кивнув на перстень опричника, добавила, – вот только кому вы служите? Этот перстень ведь не простое украшение у вас на руке? Я такой вижу второй раз в жизни.

– А первый раз вы у кого это видели, княгиня?

– Ну что вы? С чего взяли, что я – княгиня? – перебила его Шереметева.

– С количества рубинов, – опричник кивнул головой на серебряный набалдашник, – или вы его прихватили на память из какой-нибудь могилы?

– Почему вы так считаете? Он действительно принадлежит мне, точнее, моему роду. А откуда вы знаете, что это? – парировала Елизавета Шереметева, пристально посмотрев в глаза гостю, – Кто вы? И почему вы не любите нас, археологов? За то, что захоронения исследуем, что ли?

– Как вам, родовой княгине, могло прийти в голову осквернить могилу царя? – спросил Росс, не отводя глаз.

– Ну, во-первых, могилу вскрыли бы в любом случае, со мной или без меня, – спокойно ответила княгиня, – и лучше, чтобы там-таки присутствовал кто-то из старых родов. Знаете, мало ли, а вдруг там действительно был бы какой-то важный артефакт. А во-вторых, исследовалась не только могила Ивана Грозного, но и его сына. И так как одна из представительниц моего рода была его последней женой, мне совсем небезразлично, убивал царь своего сына или нет.

– И к какому выводу вы пришли?

– К сожалению, череп царевича пострадал от воды, проникшей в саркофаг и, проверить это не удалось, – вздохнула княгиня.

– Откуда, вообще, возник этот бред, что царь убил наследника? – раздраженно спросил Ростислав.

– Насколько мне удалось установить, эта теория пришла из Польши и была активно подхвачена боярами недовольными Иваном Грозным, а впоследствии прослойкой интеллигенции, – ответила Шереметева.

– Ну да, откуда же еще… – кивнул головой Росс.

Ростислав перечитал все, что успел по истории шестнадцатого века. Предвзятость официальной версии зачастую просто приводила его бешенство. Царю приписывали то, что он не только никогда не делал, но и то, что в его времена даже в голову никому не приходило.

– Так кто вы? У вас выправка военного, но при этом присутствует какой-то странный едва заметный говор, как будто вы из какого-то старинного романа, – не унималась Шереметева.

– Вы почти угадали, но сейчас это неважно, – сказал Ростислав, – я пишу статью о судьбе одного артефакта…

– Посох царя Иоанна? – перебила его хозяйка.

– С чего вы так решили?

– Я много повидала и многое знаю, – ответила княгиня, – за свою жизнь я больше сотни раз давала интервью прессе. О чем меня только не расспрашивали, но мне впервые вот так в лоб задали вопрос про посох. Задал его человек, который тоже явно не с телевидения. Вы в этот момент престали переглядываться с Кузей и прислушались к беседе.

«Значит, тебя Кузя зовут?» – опричник мельком взглянул на домового, который тут же скрылся за комодом, – «А она считывает все на раз. Ну, тем лучше».

– Да, посох – малоизвестная тема, – улыбнулся Росс, – думаю, читателям будет интересно.

– Не знаю, я его ни разу не видела, – ушла от ответа княгиня.

«Темнит, не хочет рассказывать. Может она и про браслет в курсе, если знает, что за перстень у меня», – подумал Ростислав и, как бы невзначай, чуть задрав рукав мелькнул перед княгиней серебряным браслетом.

– Вот с этого и надо было начинать, – отреагировала Шереметева, – теперь понятно, почему вы производите впечатление разведчика.

– Вы знаете, что это? – спросил Росс.

Вместо ответа княгиня достала из кармана ключ и, открыв небольшой ящик в глубине серванта, указала собеседнику на его содержимое. В ящике среди нескольких безделушек и украшений лежал браслет Тайного Приказа. Чей он был? Как оказался у нее? Целый вихрь мыслей пронесся в голове опричника. Шереметева некоторое время выжидающе смотрела на него.

– Этот браслет принадлежал моему отцу. Осенью сорок первого он ушел добровольцем на фронт и пропал без вести. Судя по всему, погиб где-то под Москвой. Он, видимо, чувствовал, что не вернется и оставил его дома, хотя раньше всегда носил с собой. Собственно, я поэтому и стала археологом, что хотела найти, где он похоронен. В сорок первом я была совсем маленькой и все, что мне известно, знаю со слов мамы. Этот браслет ведь означает принадлежность к некоему тайному ордену, правильно? Но у кого-то другого я такой вижу впервые.

«Похоже, действительно от Тайного Приказа остались лишь не связанные между собой и ничего не знающие потомки тех, кто когда-то сражался за Русское государство и погиб в этой битве. Эта старушка не исключение», – подумал Росс.

– Кстати, а еще есть кто-то, у кого сохранился такой браслет? – спросила Шереметева, – у меня интерес чисто, как у историка.

– Есть, – ответил опричник, – но они, так же как вы, мало, что знают и не связаны друг с другом. Кто-то хорошо поработал над этим. И еще, в нынешние времена, чем меньше об этом знаешь, тем лучше для здоровья.

«Кажется, теперь я понимаю зачем был послан сюда. Тайного Приказа, как организации, больше не существует. Никто не обладает не то, что возможностями, но и достаточной волей, чтобы исполнить подобную миссию», – осознал неутешительную правду Ростислав.

– Ну, не хотите говорить или не можете по какой-то причине, то и не надо, – отступила княгиня, – я помогу вам, чем смогу в память об отце. Думаю, он поступил бы также. Итак, что вас интересует?

Ростислав, действительно не хотел ничего рассказывать Елизавете Шереметевой, хотя любой помощник был бы очень кстати. Причина была в том, что он прекрасно понимал, насколько серьезные враждебные силы привлекает к себе сейчас в своих поисках, и не хотел подвергать опасности пожилую женщину.

– Поймите меня правильно, я не могу всего рассказать вам, – начал Ростислав, – но причину моего визита вы угадали верно. Я действительно состою в том же ордене, к которому принадлежал ваш отец и моя задача, мой долг найти царский посох и вернуть его…

Здесь опричник задумался. Он еще не знал, что будет делать с посохом, если найдет его. Президент с посохом в руках, наверное, смотрелся бы странно, да и поймет ли он, что это такое, если предложить ему хранить артефакт в кабинете. Оставался еще запасной вариант – установить посох в тайном месте, в стене колокольни Ивана Великого на самом верху. Эту нишу специально задумал и сделал зодчий Бон Фрязин при постройке колокольни, как раз на такой случай. Такого еще никто не пробовал, но считалось, что тогда артефакт будет работать, влияя на решения, которые принимаются в Кремле и, соответственно, на всю страну. Решение этого вопроса он отложил до момента, когда посох окажется у него.

– …вернуть его России, – продолжил свою мысль Ростислав.

– И что будет? Опять побоище? Избиение и чистка элиты, как при Иване Грозном?

– Вообще, вашу нынешнюю элиту неплохо было бы почистить, но это, к сожалению, не моя миссия. Моя задача найти посох и вернуть его стране.

– Что значит – ваша нынешняя элита, – вскинула брови княгиня, – она так же и ваша? Вы откуда? Или…

– Вопрос не совсем верный, – остановил ее Росс, – я не «откуда», я из «когда»…

Возникла пауза. Княгиня и опричник смотрели в глаза друг другу. Появившийся в проеме двери Игорь Воротынский увидел, что разговор идет серьезный и поспешил вернуться на кухню, придержать там остальных, дабы не помешали Ростиславу.

– Хотя, это не мое дело, – вдруг прервала паузу Шереметева, – как я уяснила немного о Тайном Приказе от родителей, людям с таким, как у вас, браслетом нужно помогать, чем можно и не задавать лишних вопросов. Прямо, как с КГБ в СССР. К тому же, перстень означает -доверенный царя…

– Что-то вроде того, – кивнул Росс.

– Вот только какого? Ну да ладно, на английского шпиона вы вроде не похожи.

– Причем здесь английские шпионы? – улыбнулся Ростислав.

– А при том. Англичане очень активно интересовались тем, что было найдено группой Герасимова. Видимо знали, что у Ивана Грозного был какой-то артефакт. Про посох прямо не спрашивали, все ходили вокруг да около. Они ведь любители собирать со всего мира такие артефакты для укрепления британской короны. Несколько раз приезжали ко мне с расспросами их журналисты. Хотя, скорее, журналисты они такие же, как и ты.

«Однако», – подумал Росс, – «Англы тогда еще пытались вынюхать, что есть при дворе московском. И выкрасть. Не мытьем, так катаньем, значит. И сейчас не оставили своих попыток. Одно радует, если продолжают искать, значит не нашли ничего. Надо как можно быстрее сделать это».

– А еще кто-нибудь приходил, спрашивал? – спросил он.

– Ну, а как же! Французы разок спрашивали, что было найдено при вскрытии могилы. Поляки тоже рыщут. Тут один шляхтич, Ровяковский, чего стоит, – усмехнулась княгиня. – Когда после революции все дворянство репрессировали, Ровяковских не тронули, потому как поляки борцами с самодержавием считались. Более того, эти Ровяковские сами в этих репрессиях непосредственно участвовали, отомстили, стало быть, за шестьсот двенадцатый. Хотя, своих же, поляков, они тоже не особо щадили.

" Ровяковский как-то связан с Курбининым…», – вспомнил опричник, – «Да уж, за почти что пятьсот лет ничего не поменялось».

– Вообще, я вам так скажу, – продолжила Шереметева, – ни посоха, ни чего-то подобного найдено не было. Но наводку я одну дам. Ходит слух, что у Беляковых в личной коллекции есть артефакт, похожий на то, что вы ищете.

– У Беляковых? – переспросил Ростислав.

– Да. Есть такой дворянский род, ведущий свое древо еще от бояр, служивших Ивану Грозному, – ответила княгиня, – они никогда не высовывались, и за последнюю сотню лет не пострадали. А вот после перестройки, главный их там организовал что-то типа закрытого клуба для избранных, нечто вроде масонской ложи. Они там регулярно собираются на свои «тайные» собрания, решения какие-то принимают, ворожат, говорят, даже. Я там ни разу не была, поэтому точно не знаю. Но, по слухам, вроде у него есть какой-то посох или жезл, который обладает силой.

– Так, интересно. Спасибо, хоть что-то подсказали.

– Единственное, они там всерьез играют в свое масонство и очень закрыты, чужаков к себе не пускают, – продолжила Елизавета Васильевна, – но есть у Белякова изъян, слабоват он до женского пола и крутит вертит им любовница его, ведьма столбовая. Подбила под него клинья и цепко держит за мошонку.

– Еще раз спасибо, что подсказали, – поблагодарил Ростислав, глядя в глаза собеседнице.

– Да не за что. Собственно, понравился ты мне, какой-то ты не такой, как все сейчас, – улыбнулась она, – благодарить будешь, если найдешь у них то, что ищешь. А не найдешь, приходи, еще подумаем. Я все-таки археолог, доктор наук.

Росс улыбнулся в ответ.

– Ростислав, мы собираемся, а то уже ехать надо, – заглянула в комнату Полина, которая во время интервью сидела чуть в сторонке и делала пометки в своем блокноте и, уже обратившись к Елизавете Шереметевой, добавила, – очень вкусный у вас чай, спасибо огромное, но нам, правда, ехать надо, а то к эфиру опоздаем.

– Всегда рада, – оглянулась на нее хозяйка и, вновь обернувшись к опричнику, незаметно кивнула.

В дверном проеме замелькали фигуры остальных членов съемочной группы, занимавшиеся сматыванием проводов и сбором аппаратуры. Игорь посмотрел на Ростислава и, получив от него утвердительный кивок, тоже начал прощаться.

Уже на улице, когда они простились с телевизионщиками и неспеша пошли в сторону Арбата, он тихонько спросил его, – есть что-нибудь?

– Да, кое-что, но пока непонятно, – ответил Росс.

Воротынский не стал задавать дальнейших вопросов. Хотя, даже уже то, что произошло утром, из головы не выходило и логическому объяснению не поддавалось.