Читать книгу Необычайно обычная жизнь. Двадцатилетние тоже люди… - - Страница 6

Вечерний город походил на что-то стоящее и заслуживающее моего внимания, а это, надо признать, случается крайне редко. Я даже подумала пройтись пешком к дому, минуя тесный транспорт.

О, если бы вы знали, как я ненавижу общественные телеги, по-другому их назвать нельзя. Мы буквально вкидываемся в автобусы или вагоны метро, как последнее стадо. Бодренько так следуем на отвратную работу, утыкаясь друг другу в подмышки. Надо ли говорить, что это не особо приятное действо? Никогда не понимала любителей жить без дезодоранта, юные натуралисты, блин. Ещё не придумали уголовки для них?

Лучше прогуляюсь. Полтора часа пройдут незаметно, хотелось бы верить.

Из головы не выходит тот бездомный. С самого детства я имела удивительную способность впитывать, как лучшая тряпка для уборки, любую жизненную фигню, обдумывая её целыми днями. Голова буквально забивалась хламом, и я тонула вместе с ним.

И вот я снова думаю об абсолютно незнакомом мне человеке, возможно сумасшедшем. Хотя, не менее сумасшедшем, чем все мы.

Какой он на самом деле? Почему он ушёл из корпорации? Как ему хватило смелости перечеркнуть собственный успех? Наверняка, у него была хорошая квартира… и он был таким же пафосным менеджером, каких я вижу в кофейнях. Однозначно, он вписывался в московский антураж. А вписываюсь ли сюда я?

Неуемный мозг закончил эту ненужную рефлексию к часу ночи. Ах, если бы я сохранила способность ранних засыпаний, как в детстве, стала бы сверхчеловеком.

Новый день не нёс ничего примечательного. Хотя нет, разбавило рутину осознание, что я теперь могу пафосным голосом заказать латте на кокосовом. Да, Ами, мы дожили до этого момента.

Так странно, раньше мне казалось, что счастливая жизнь – это и есть прекрасная работа, пачка денег, пресловутый латте. Никаких проблем и унылых разговоров о тяжёлой жизни. Но, как оказалось, я себя обманула. Ну или что-то явно делаю не так. Натяну улыбку, возьму свой кофе и скроюсь в толпе. Хотя, кого я обманываю, снова уткнусь в чью-то подмышку. Народу тьма.

И снова он!

Вчерашний, свободный от всего удручающего бездомный. Я в который раз ловлю себя на мысли, что не могу назвать его неудачником. Его взгляд будто что-то знает, чего так недостаёт мне. Будто познал эту жизнь, дзен словил, что ли; и теперь смотрит на нас свысока, хотя его положение сейчас настолько жалкое, что хочется плакать. Мне на него плевать, конечно, но странно это все, диссонанс какой-то.

Ами, право слово, иногда мне кажется, что внутри тебя сидит писатель. Хотя, если бы я создала какую-нибудь книгу, её бы точно нигде не издали.

Ну во-первых, никому не сдалось читать полотнище из тысячи причин разочароваться в этой жизни и впасть в депрессию. А во-вторых, лень думать. Ами, ты же никогда такой угрюмой не была. Что с нами стало, Ами?

В последнее время самокопание вышло на небывалый уровень. Теперь я говорю с собой во множественном числе. Где-то слышала от психологов, что это прямой показатель одиночества, ну или потери внутренней опоры. Или всего вместе…

Но, мне так не кажется. Мне не одиноко. Мне просто не хочется существовать. Однообразно, непонятно плестись по жизни. А впрочем, надо бы приступить уже к работе. Это отвлекает.

– Ами, сегодня у нас небольшой корпоратив намечается. Будешь с нами?

– А что за повод?

– У Димы день рождения, решил расщедриться. Вообще, он скупердяй тот еще. Так что, ждем конец света или что там его так замотивировало. Слушай, ты без настроения ходишь всю неделю. Надо развеяться, Ами. Тем более, у него аж юбилей. Ну давай к нам!

Вспоминаю свой первый осознанный юбилей. Блин, до сих пор ловлю странные чувства от этого слова, непонятное и смешное какое-то, Ю-Б-И-Л-Е-Й. Пафоса в нем много, не знаю, триггерит, в общем. Мне 15 и я уже тогда чётко представляла, что ни за что не буду работать в офисе, имитируя бурную деятельность. Ну и жить в душном и неприлично шумном городе в мои планы тоже не входило. Забавно осознавать, какой же наивной я тогда была. И откуда во мне бралась такая уверенность в будущем? Я даже сейчас смутно понимаю, куда приведу себя лет через пять. Видимо, это последствия узкого провинциального мышления.

А может ну его, всё это! Может сбежать быстрее, пока никто не видит. Прямо, как в детстве, когда ты что-то натворил. Всегда ведь работало!

Мне жаль, что я себя потеряла. Правда, жаль.

Я не слышу больше внутренних речей, да и голос свой я явно позабыла…

Не продолжай, Ами, красивая высокопарная речь – явно не твоё.

Да уж, так поздно я ещё домой не возвращалась. Так и думала, что мне будет неимоверно скучно с коллегами. Странные они. Странная я. Кажется, собираться такой разношерстной компанией – просто верх идиотизма. Нам всем по большому счету друг на друга наплевать.

Кто чем занимается дома?

Кто с ума сходит от одиночества?

Кто проводит выходные, заливаясь алкоголем?

Кто втихаря ненавидит всех вокруг?

Кто таксует по вечерам так, «для души»?

Ахах, ну тут я загнула, конечно. Эти офисные клерки не пойдут на подобное.

Глубоко плевать. Мы просто существуем.

Я снова иду пешком домой, и снова ловлю себя на уже сложившейся привычке копаться в себе, жизни, людях, бреднях…

О мой бог, что там шевелится в кустах? Вернее, кто? Ну зачем я поперлась сюда одна, в такую темень! Может притвориться мёртвой? О, каким образом, Ами? На раз, два, три нужно бежать. Как в детстве. Ты справишься!

Раз…

– Не бойся меня!, нечто решило поговорить со мной из-за кустов.

– Кто здесь? Живо отвечай! Мне уже терять нечего. Я сегодня узнала, что редкостной дурой родилась, раз принесла себя в этот гадский парк, в два часа ночи, черт возьми.

– Не говори так о себе, Ами.

– Стоп. Откуда вы знаете моё имя? (Ну точно какой-нибудь маньяк. Где мои инстинкты самосохранения? Хотя, наверное они включаются у тех, кому есть что терять. И у кого есть мозги!!!)

– Я сам встревожен и хочу выйти из этих дурацких кустов. Правда, думаю, что огребу от тебя по полной.

– Так, давайте не тыкать здесь. Выходите, живо.

[Показался нечеткий силуэт]

– А, это вы. Наш всем известный бомж. Простите, если обидела. Я пойду, ладно?

– Стоп, Ами. Ты меня не помнишь! Жаль. Я как-то думал, что у нас есть мысленная связь и мы найдём друг друга в любом месте.

– Да кто ты такой?

– Джэф. Теперь вспоминаешь, Ами?

– Не может быть…