Читать книгу Необычайно обычная жизнь. Двадцатилетние тоже люди… - - Страница 7

Я убежала. Стремительно, не оборачиваясь назад. Дурацкий поступок? – возможно. Но, почему-то мне казалось, что я всё делаю правильно. Глупая башка! Не могу переварить этот день.

Спать, Ами… спать!

[5:30 утра]

Звонит этот мерзкий будильник. Хоть бы раз вошел в положение и просто заткнулся. Нет же, скотина! А впрочем, впервые мне хочется на работу, чтобы раствориться в трудоголизме, всегда помогало. Желательно, чтобы вместе с ним у меня отшибло память и я не возвращалась к вчерашней встрече. Умные люди говорили, что так делать нельзя. Ну и я не то чтобы умная, верно?

И все таки, прошлое должно оставаться в прошлом. Надеюсь, в офисе будет поспокойнее.

Черт, он снова стоит прямо перед входом. Я что, теперь буду видеть его каждый день? Мне срочно нужен наш охранник, да где его носит…

– Ало, вы можете что-то сделать с человеком у входа? Он меня смущает, да, спасибо!

Зайду пока в кофейню, время позволяет. Ну почему кофе не успокаивает меня? А с чего он должен это делать, Ами?

Через пол часа Джэфа уже не было. Хотя, кто вообще может подтвердить, что это именно он? И с чего я должна верить какому-то проходимцу?

О-о-о, Ами, перестань об этом думать и начни уже работать, наконец!

Черт, ничего в голову не лезет, кроме мыслей о… Я отказываюсь верить в то, что это мой старый добрый Джэф. А как же его блеск в глазах? Как же всё то, о чем мы мечтали!

Мне нужно с ним поговорить, иначе я сожру себя окончательно.

Но, под каким предлогом я уйду из офиса? «Добрый день, у меня в голове куча тараканов и мне дико хочется их выгулять», так что ли!?

На меня итак косятся всем офисом, особенно, когда я начинаю свою песню о смысле жизни или о чем там я вечно говорю… Иногда из меня будто что-то прется наружу. Что-то, что никак не обретёт человеческий вид. Она была долб*****, ой простите, не такая как все.

Так, Ами, мы отклонились от цели, нам надо свалить из этого офиса! Ай, ладно, просто выбегу. Как в детстве! Раз, два, три…

Как хорошо, что в лифте со мной никого не было. Честное слово, проще молча пробраться через этих офисных снобов, чем объяснять свое инфантильное поведение. Так, идём к выходу, Ами.

И-и-и-и, ну нет! Ну почему! Что за гадство! Где он? Где Джэф? Ну или не Джэф, а просто тот сумасшедший.

– Ами, почему ты не на рабочем месте?

– Эм, понимаете, босс, у меня…

– Ну?

– Паническая атака случилась. (Боже мой, Ами, ври естественнее, не позорься!) Я вышла подышать.

– О-о, понимаю, слышал о таком. Сейчас все хорошо? Может тебе выходной взять?

– Было бы неплохо. Стойте, а я точно не уволена?

– Хоть ты и странная, мягко говоря, но работаешь замечательно. Давай ка ты отдохнешь, а то всем офисом страшно смотреть на твои синяки под глазами, да и панические как их там, тоже нам не нужны.

Черт, черт! Теперь совесть будет меня съедать. Хотя, не так уж я и врала, просто слегка недоговорила, ну приукрасила, да.

А впрочем, это уже не важно. В офисе мне противно, будто каждый раз умираю там. Знаешь, чувствую, что хочу отмыться или сбросить свою кожу, не ощущать это тело, да просто убежать. Думаю, мне точно можно поставить диагноз. Походу, я схожу с ума. Прекрасно. И как всегда, ничего удивительного.

Вообще, я раньше думала, что самое бессмысленное время моей жизни – детство. Ты там настолько глуп, осознавая жизнь процентов на пять. И просто перманентно занимаешься редкостной фигнёй на радость родителям. Но, как же я ошибалась! Нет ничего бестолковее, чем взрослая жизнь, приправленная мерзкой рутиной. А я ведь не хотела так жить. Бог мой, Ами, прекращай ныть!

(Кто-то звонит и раздражает меня этим! Что за бред, они о мессенджерах знают что-нибудь?)

– Ало, кто это? А-а-а, это снова вы. Давайте встретимся, что ли? Сегодня, в 7 вечера в парке.

«Только не говори ничего!», черт, я снова обращаюсь к своим мыслям. Знаю, что в следующие часы меня будет трясти. Знаю, что слишком уж позволяю этому бездомному вклиниваться в мою жизнь. Но если это все-таки Джэф, я…

А что, собственно, я? Для начала, прикончу его за то, что так пугает. И за то, что кинул меня на десять лет.

– Привет, Ами!

Я и не заметила, что так быстро пришла в парк.

– Здравствуй. Давай сразу к делу. Извини, но мне нужно убедиться в том, что ты Джэф.

– Конечно, что ты хочешь узнать у меня для доказательства? Задай любой вопрос.

– Хм, наивный, один вопрос! Ага, конечно. Присядь на скамейку, мы тут надолго! Итак, начнём. Сколько было лет моему псу, когда он отчалил в мир иной?

– Эм… так сложно сразу сказать.

– Говори быстро, не задумываясь. Иначе, до свидания!

– Три. Три года ему было.

– Верно. Как звали мерзкую одноклассницу, которая распускала про меня слухи в 6 классе?

– Ха, это просто, Катя!

– Ну допустим, интуиция у тебя на месте. Кто из твоих друзей сел задницей в крапиву, по твоей вине? Ну, на дне рождении Славы, даю тебе подсказку.

– Миша, точно он. Мы тогда ещё с тобой думали, как увернуться от подзатыльника его ненормального гиперопекающего папаши.

– Угу. Так, а сколько у меня было личных дневников?

– Семь! Один с красной розочкой на обложке, три одинаковых черных; тогда у тебя был депрессивный период, как ты говорила. Один с жирафом – время твоего бума инфантильности. И тогда ты хотела найти своего «внутреннего ребенка», прочитав об этом в странном журнале.

– Ничего подобного, он не был странным!

– Один в розовые сердечки, тогда тебе навязали желание найти парня и любовь до гроба; ну и один с нашей совместной фотографией на обложке. Я там таким стремным вышел, жуть какая-то. Выглядело, как книга для отпугивания демонов, честное слово.

– Ха, а вот и неверно. Их было 8! Дневников было 8!

– Точно, забыл. Восьмой ты сделала сама. Из кучи какой-то ткани и сушёных цветов. Зрелище на любителя, если честно, но тебе он так нравился.

– Не правда, это была обложка в стиле…

– В стиле «Рустик». Ну или чокнутый натуралист. Твои слова, между прочим.

– О мои боги, Джэф! Это ты, точно ты!

– Что и требовалось доказать, Ами. Но я рад, что в этот раз твоя проверка была щадящей. Помнишь, что ты устроила в 10 классе?

Как описать мои чувства в тот момент? Знаете, даже слов подобрать не могу. Все, что мы делали, так это ржали, неистово, словно бешеные лошади. Мне давно не было так хорошо. Я даже подумывала, что стала бесчувственной мразью.

О-о-о, и я вспомнила сейчас ту ужаснейшую фотографию из дневника #7. И как Джэф это терпел? Бог ты мой, как же тепло стало на душе!

– Слушай, Ами. Я, конечно, понимаю, что ты натура творческая и переменчивая, но что за реакция у тебя была вчера?

– Джэф, ну что ты, как маленький. Тёмный парк, плешивые кусты и силуэт какого-то мужика. Нормальная такая атмосфера, как считаешь?

– Нууу… не поспоришь. Причина только в этом? Я же вижу, что ты какая-то не такая.

– Джэф, люди меняются. И хорошо, что я не такая, значит, я не деградирую. Развиваюсь, живу и делаю всё, чтобы лет через 50 меня не настигла деменция. Не хочется быть обезумевшей бабкой в старости. Хотя, я и сейчас не особо нормальная…

– Нет, Ами, я не про это. Я вижу, что твоя душа не спокойна. Ты больше не походишь на ту любопытную, свободолюбивую Ами.

– Когда это ты душой интересоваться начал? Помнится мне, что наши разговоры о бесконечно вечном заканчивались твоими приступами смеха.

– Люди меняются! Твои слова, между прочим. Скажи честно, Ами, ты стесняешься меня? Стесняешься моего положения в обществе?

– …

– Понимаю, не каждому приятно общение с бомжом. И я могу представить, что ты думаешь обо мне. Но, Ами, я не какой-то неудачник, у меня есть квартира, машина…

– Стой, не продолжай. Я не стесняюсь тебя и никогда бы не посмела! Вообще, почему ты такого мнения обо мне? Давай закончим этот разговор, мне пора.

Я снова сбежала, но в этот раз наша встреча не была такой бессмысленной, верно?

Что верно, Ами, ты разговариваешь сама с собой! И все-таки, я не могу. Не могу смотреть на то, как превращаются в пепел наши с Джэфом мечты. Не могу и не хочу.

Это сон. Ну скажите мне кто-нибудь, что это сон! Я не стала офисным рабом, не стала жить от звонка до звонка, не стала забивать на свои желания. Я не стала врать себе…

Черт, зачем я вообще живу?

Утро выдалось беспокойным. Я впервые благодарна судьбе, если она вообще существует, за то, что сегодня суббота. Желание ни с кем не контактировать достигло апогея. На пару минут мне даже показалось, что я способна разорвать в клочья любого, кто потревожит моё самобичевание.

И все-таки, нужно отвлечься. Помню, как в детстве Джэф тащил меня делать печенье у него на кухне, чтобы избавиться от вечных моих беспокойств. Он знал, что я по натуре – «грузовик», мне об этом говорили абсолютно все. Да я и согласна, не помню и дня без тревоги и пережевывания собственных мыслей. Мне от себя так душно, честное слово! Но эти печенья… это были самые вкусные печенья, честное слово! Черт, Джэф, я снова о нем вспомнила. Ладно, способ же был рабочий, пойду поищу простенький рецепт.

Оказывается, я способна испортить муку, сахар и яйца. Ладно, проехали, закажу доставку.

Такс, курьер положил мне печеньку с предсказаниями, так уж и быть, дам выгуляться моему «внутреннему ребёнку». Что тут у нас:

«ВЫ УБЕГАЕТЕ ОТ ЧЕГО-ТО ВАЖНОГО И СТОЯЩЕГО. МОЖЕТ, НУЖНО ПРОСТО ПОПРОБОВАТЬ?»

Ну понятно, какой-то аутотренинг с ванильными псевдо-мотивашками. Тошнит от такого.

Хотя, может и правда стоит встретиться с Джэфом снова. Ну не могу я поверить, что наше общение может быть столь корявым. Да, точно, мы просто отвыкли друг от друга. Да и я себе придумала, что Джэф несчастный неудачник. Он что-то там говорил про себя, я не особо помню. Но, вроде как у него все хорошо, и под мостом он не умирает. Зря я убежала от нашего разговора.

– Ало, Джэф, нам нужно поговорить. Снова.

– Я ждал твоего звонка, Ами.

– Бог мой, Джэф, как ты меня терпишь?

– Забыла? Мы знакомы почти с пелёнок. Я знаю о тебе все, и я привык к твоей переменчивости. Это же «изюминка творческих людей», помнишь, ты мне так говорила!

– Нет, не помню, да это и не важно. Давай завтра устроим посиделки у меня дома. Включим фильм, запасемся попкорном, как в детстве.

– Слушаюсь и повинуюсь!

[В квартире]

– Джэф, ты несчастен?

– С чего ты взяла?

– Скажи честно, я запутала тебя ещё тогда, в детстве, да? Я помню свои глупые и абсолютно инфантильные мысли о жизни. Мне казалось, что я знаю больше, чем все эти взрослые. Но понимаю, что в голове тогда носила кусок ваты вместо мозгов, не иначе. Послушай, Джэф, я не хочу тебя учить чему-то или наставлять. Просто дам парочку советов. Мне кажется, тебе нужно сейчас вправить мозги, пока твоя жизнь не превратилась в абсолютное болото. К тому же, я тебя старше и уже много чего увидела…

– Ну да, старше всего на пару месяцев, не забывай…

– Не перебивай, пожалуйста. Я просто хочу исправить свои ошибки по отношению к тебе. Я говорила, как классно быть свободным от всего. Как нас сковывают ещё с самого детства и делают «хорошими» мальчиками и девочками. Как губят в нас творчество и индивидуальность, создавая из нас серую отупевшую массу послушных людишек. Они потеряны, совсем не знают себя и не слышат внутренний голос. Они ходят на нелюбимую работу. Или хуже всего, они ходят туда, где им «нормально». Просто нормально, приемлемо, никак. Ты помнишь эти слова?

– О, даа, они стали некой мантрой для меня.

– Вот и я об этом. Я говорила, что не стоит слушать других. Говорила, что работа создана для приковывания нас невидимыми цепями. Но, я была глупа тогда. Мне стал понятен этот взрослый мир только сейчас. Радужных единорогов в нем нет, да и никто тебе их и не обещал. Ты никому не будешь нужен без постоянной работы, «доставания» очередной партии денег и вечных разговоров ни о чем с такими же угрюмыми, как и ты. Иначе, не выжить. Да и угрюмость эта в нас заложена. Я раньше думала, что в детстве нужно постоянно улыбаться и радоваться жизни, чтобы остаться таким же в будущем. Но, как мы оба можем заметить, это не особо работает.

Так вот, Джэф, берись за голову. Ты уже не ребёнок. Жизнь пожует и выплюнет тебя, как тот странный пирог, который я готовила на твой день рождения, помнишь? Я могу поговорить с боссом, он ценит меня. Попрошу взять тебя к нам снова. Только научись носить маску адекватного человека, стань взрослым уже. Я давно поняла, что проще быть середнячком и не отсвечивать. Меньше вопросов к тебе будет, поверь мне.

– Стоп, мы вроде как на одном языке говорили, но я все больше перестаю тебя понимать. Почему ты пытаешься меня спасти? Нет, от чего ты пытаешься меня уберечь? Куда тебя вообще повело, Ами?

– Ты действительно думаешь, что в твоей жизни все прекрасно и твой затасканный пиджак выставляет тебя в самом лучшем свете? Ну и твои ежедневные «тусовки» на ступеньках холдинга тоже добавляют тебе статуса в обществе? Да ты практически бомжуешь, Джэф, выдумав себе абстрактную идею свободного человека. Разве я не права?

– Нет! Я не узнаю тебя, Ами. Я думал, что мне показалось. Ну не может так быстро измениться самый мудрый и позитивный человек, которого я только мог знать. Что стало с твоим мышлением? Тебя будто отравили этими нормами общества, пустыми шаблонами, симуляторами «нормальной жизни». Которую ты, между прочим, всегда боялась. Да тебя же тошнило от этой нормальности и тихого конформизма всех вокруг. Кажется, моя очередь тебя спасать, Ами.

Я счастлив! И я отказался от материального, но не от всего. Только лишь от хлама и сверхпотребления. И не растрачиваю все свои силы на работу и достижения, от которых нет толку. Ну не буду я вешать в рамочку звание «менеджер года» или «лучший глава отдела». Плевать мне на это! Я себя нашёл. Да я понял, черт возьми, в чем счастье этой жизни. Нужно искать баланс, понимаешь. Создавать свой мир, свои правила, чтобы наше обитание здесь не было столь бессмысленным. Да я лучше останусь без всего, чем предам себя.

Помнишь, как мне всё детство запрещали быть музыкантом? И откуда у родителей эта паническая боязнь, что я обязательно стану бомжевать и упиваться своей сломанной жизнью, не понимаю…

– Не хочу быть грубой, но ты и так…

– Не перебивай, Ами, прошу! Я записал песню! И пусть это звучит крайне инфантильно, но я не предам свою мечту теперь. Ну признайся, что тебе тоже осточертела эта работа. Ты же всегда была творческой, ты другая, Ами! Отстань уже от себя, отпусти вечный контроль, перейди на тёмную сторону сраного сознания, оно вытянет тебя, ты увидишь путь.