Читать книгу Матрос в тишине - - Страница 1

Теплым июньским днём, у раскрытого окна, в здании на Полюстровской набережной, между Арсенальной улицей и Красногвардейской площадью, на втором этаже дачи Дурново, наслаждаясь тишиной, сидел и смотрел задумчивым взглядом на Неву мужчина лет сорока, может тридцати пяти. На его лице жизнь оставила много следов, сквозь которые тяжело определить точный возраст. На нем была одета матросская форма не первой свежести, рядом на столе, развевая свесившиеся ленточки на теплом летнем ветерке, лежала бескозырка с надписью «Балтийский флотъ». Стул тихонько поскрипывал под весом раскинувшегося в нём огромного тела. Матрос был под два метра ростом и весом около ста килограмм. Внизу и в коридоре за закрытой дверью раздавались различные звуки. Множественные шаги, прерывисто доносящиеся обрывки разговоров. Там за дверями кипела жизнь в занимаемой анархистами дачи Дурново. Кроме них в здании расположились ещё какие-то организации, но они мало кому были интересны до сегодняшнего дня. Матроса тоже абсолютно не интересовал непонятный союз булочников , неизвестно кому нужная секция народных лекций и организация народной милиции. Находились в этом здании и ещё организации, но про них он даже не слышал. Ему сейчас хотелось слышать только тишину.

За окном этим летним июньским днём тоже вместе с Невой протекала жизнь. Но она тоже мало интересовала в данный момент наблюдающего человека. Он был абсолютно далёк от событий, громовыми раскатами несущиеся по стране, революционных волнений и самого смутного времени 1917 года. Событий ему хватало своих. И ожидание ближайшей их развязки, кидало сознание в дрожь. Всё пошло не по плану. Несколько дней назад события взяли его в такой оборот, что кружилась голова, и начинало подташнивать, когда лезли мысли о том, как поступят с ним его однопартийцы, когда вскроется вся правда. А она вскроется – это вопрос времени. Пронесло вчера. Очень сильно повезло. Повезло до такой степени, что он даже не мог рассчитывать. Его и ещё пару десятков высвободили из Крестов его единомышленники – анархисты. Во время проведения силовой акций в городе, они напали на здание тюрьмы и силой освободили своих собратьев. В Крестах он успел провести меньше суток и избежал допроса. Теперь же ожидались вопросы от освободивших его анархистов. Хоть он и был для них своим, прибившись к их движению несколько лет назад, ещё в Кронштадте, но в тюрьму он попал совершенно не из-за этого.

Матрос залез в карман своих брюк, достал оттуда пачку папирос и спички, положил их на стол, рядом с бескозыркой. Из другого кармана вытащил аккуратно серую коробочку. Ловким, натренированным движением открыл, подцепил из неё ногтем небольшую порцию порошка и отправил его в правую ноздрю. Потом повторил тоже действие с левой ноздрей, закинув в неё ещё одну порцию порошка. После чего откинул голову назад, сделал шмыгающие движения носом. При этом порошок, разогнавшись, резко обжигал слизистую. Матрос потёр нос своей массивной ладошкой и убрал серую коробочку, с надписью «кокаин» обратно в карман. Взял со стола папиросы, продул от табака, смял машинально и закинул в рот. После зажженной спички, лёгкие наполнил табачный дым. Он выдохнул белую струйку, закинув голову назад, и на его лице появилось минутное блаженство. Но даже оно не могло избавить от засевших в его голове мыслей о неизбежной участи.

«Интересно, как скоро у них возникнут вопросы: почему Глеб и Антон, с которыми он ушел последний раз с их базы в Дурново, были найдены мертвыми при непонятных обстоятельствах, рядом с расстрелянной машиной большевиков, которые тоже, как ни странно, оказались мертвыми. И где в это время был он» – лезли в голову вопросы, на которые он не хотел отвечать. Ответы были ему хорошо известны, но они влекли за собой такие последствия, о которых было даже страшно подумать.

С этими мыслями и поисками возможных вариантов ответа, матрос Николай Алексеевич и смотрел на текущую Неву с окна второго этажа здания с колоннами. Бежать ему было некуда. После выхода с этой дачи, его непременно повяжет полиция. Приходилось сидеть и ждать своей участи, поглядывая в окно. Хорошо успел раздобыть заветный порошок, который сосредотачивает мысли и придерживает крышу на месте.

Вдруг штора на окне неожиданно вздрогнула, поднялась вверх и полетела, раздуваясь, словно белый парус, а может белый флаг. Это открылась дверь за его спиной. В кабинете задул сквозняк, и бескозырка на столе заиграла ленточками, как будто прощаясь. «Всё, за мной пришли. Сейчас будут задавать вопросы, переходящие в допрос и побои», – вспыхнула паника в его голове. «Отставить панику на корабле!» – пытался прокричать кокаин в его голове. Матрос вжался в стул и замер с тлеющей папиросой в руке.

– Николай, как себя чувствуешь? – раздался голос сзади, и пепел с его папиросы упал на пол. Матрос проводил падающий комок взглядом и обернулся. Он увидел Данилу Стоцкого – главного на бывшей даче сановника Дурново. С ним был Петька – помощник и конченый прихвостень, готовый всех продать, лишь бы угодить своему хозяину. Так же в помещение зашли двое матросов, в бескозырках и с винтовками.

– Пришёл в себя после тюремных нар? – спросил Даниил и протянул Николаю жилистую ладонь.

У Николая же пропал дар речи, он смотрел выпученными глазами на Даниила и не мог понять, как ему действовать. Толи пожать ему руку, Толи схватить за запястье и выкинуть в открытое окно этого одетого в солдатскую гимнастерку без знаков отличий, с фуражкой на голове, жилистого парня лет тридцати. Николай был значительно больше и справился бы с этим без труда, но добродушный тон хозяина дачи остановил его от пагубных действий.

– Да, отошёл, Данила Аркадьевич, – ответил Николай и пожал протянутую ему руку, – вот погодкой чудной любуюсь. Спасибо большое, что выручили вчерась.

– Не за что, Коля. Своих в беде не бросаем. – Даниил поднял вверх сжатый кулак.

«Сейчас перейдет к вопросам, тогда этим же кулаком по морде будет меня бить», – пролетела мысль в голове матроса. Но вслух сказал:

– Наше дело правое. Смерть буржуям.

– Ладно, тут тебе речи пускать, не на митинге, – оборвал его жилистый парень. – У меня вопрос к тебе.

«Началось», – загремела, как проезжающая за окном машина колесами по мостовой, мысль в голове Николая. Он вжался в кресло, взял в губы почти потухшую папиросу, затянулся как последний раз и стал искать глазами пепельницу, что бы затушить окурок.

Петька, стоявший рядом, понял его и пододвинул ему пепельницу, стоявшую рядом с ним на столе. Когда Николай тушил окурок, обратил внимание, как дрожат его руки. «Если заметят, скажу, что после вчерашнего», – находились ответы на ещё не заданные вопросы в голове матроса. Вчера они изрядно отметили освобождение. Откуда-то появился самогон. Он даже не интересовался, кто и где его достал во время сухого закона, просто пил от всей души. И его не беспокоил вопрос о его дальнейшей судьбе, он радовался, что удалось избежать пыток в Крестах. Не было вопросов и у других, всем было не до него. Вопросы Николай стал ожидать сегодня, когда проснулся с похмелья. Но ни кто, ни чего не заметил или просто не обратил внимания, похмелье было у большинства в этом здании.

– Это хорошо, что ты в норме, – продолжал старший. – Дело к тебе есть. Собирайся, пойдем чего покажу.

Николай стал молиться про себя, его голубовато-серые глаза забегали. Расширенные зрачки толи от страха, толи от кокаина, бегали по комнате, пытаясь найти выход. Выход был единственный – открытое окно. Второй этаж, высоко. Ноги переломаю. Поэтому прикусив верхнюю губу и взяв бескозырку со стола, он поднялся со стула. Распрямив спину, матрос оказался выше всех, как минимум на полголовы. Мысль о побеге его покинула окончательно, когда он посмотрел на расположившихся возле дверей матросов. За плечами у них было по винтовке, которые отбивали мысли о каком-либо сопротивлении. Он сложил папиросы и спички в карман форменных брюк, с сзади, за поясом, которых торчала ручка револьвера. Николай даже забыл о его существовании. Вчера в пьяной вакханалии ему его вручили для общего дела. Какое у них дело Николай понимал смутно, как и большинство из присутствующих в этом здании. Они боролись за анархию, продвигали её на митингах, делали вид, что свято в это верят, но в чём была суть, понимали далеко не все. Может, был посвящён старший Даниил и ещё какие-нибудь приближенные люди. Николаю же нравилась идея свержения государства, что будет потом, он представлял смутно, но все равно верил в будущее. Во время смуты и беспорядков, революционеров, множества партий, стремящихся к власти, это было нормальное явление. Все стремились к власти, даже они – анархисты, которые, казалось бы, против власти.

– Я готов, Даниил Аркадьевич, – матрос поправил рукоятку револьвера заткнутого сзади за брюки. Был ли он заряжен, Николай не помнил.

– Тогда пойдем, – махнул вперёд себя жилистый парень в фуражке без кокарды.

Сердце бешено застучало в груди матроса. Как бы он ни старался скрыть своё беспокойство, его сильно потряхивало. Захотелось ещё кокаина и что бы его оставили в покое, в тишине. Он с трудом сделал неуверенный шаг на трясущихся ногах в сторону двери. Все остальные проследовали за ним.