Читать книгу Матрос в тишине - - Страница 3

Первым в глаза матроса, после включения света, бросилось кресло, которые стояло посередине комнаты. Само оно было простым, деревянным, но страх наводили приспособления. Над самим креслом, в районе, где должна находиться голова, висел железный колпак. На подлокотниках приделанные ремни, так же как и на ножках. Если бы Николаю доводилось видеть электрический стул, он бы неприемлемо провел аналогию с увиденным креслом. По полу к нему подходили провода, разной толщины. С другой стороны провода были подключены к щитам на чисто выбеленных, но местами уже облупившихся стенах. В щитах были установлены лампочки разных цветов, рубильники и предохранители разных размеров. От щитов провода уже пучками шли к столу, на котором была нагромождена куча приборов с разными размерами циферблатов, ручки и переключатели. Рядом со столом сидели два немолодых человека. Один в очках, с седой бородкой и шапочкой, как у врача, на голове. Второй с ещё не совсем поседевшей шевелюрой, с ярко выраженными черными глазами. Рты у них были аккуратно заткнуты тряпками. Оба смотрели вопрошающими глазами на вошедших.

В голове матроса снова с бешеной скоростью закрутились мысли. Увиденная картина ничем хорошим для него не могла пахнуть.

– Вот те раз, это что за дерьмо? – вырвался непроизвольный вопрос у Николая.

– Не переживай, Коля, – успокоил его Стоцкий. – Сейчас ты получишь объяснения. Петька, распакуй рты этим гражданам.

Его адъютант ловко повыдергивал кляпы из ртов людей на стульях и повернул их лицом к старшему.

– Развяжите руки, пожалуйста, взмолился человек с поседевшей шевелюрой, – руки затекли, сил нет.

– Давай, Петька, люди просят, – обратился Даниил к адъютанту, а сам, на всякий случай, вынул из кобуры пистолет и демонстративно поводил им в воздухе.

– Не надо объяснять, я надеюсь, что будет, если вы будете плохо себя вести?

– Всё ясно и так, – сказал гражданин с седой бородкой. – Объясните лучше, что вам угодно?

– Да, объясните и мне, пожалуйста, – вопросительно посмотрел на старшего матрос. Пододвинул к себе свободный стул и плюхнулся на него. Трясущиеся ноги расслабились, мандраж спал. Он вынул из кармана заветную серую коробочку, и мастерски отправил себе в нос порцию порошка. Откинул голову назад, и произнес уже на вдохе, – объясните мою роль в данном представлении?

– Сбавь обороты, Николай, – Даниилу не понравилось, что матрос закидывается порошком в его присутствии, но вслух ничего не сказал по этому поводу. – Не торопись, сейчас граждане тебе всё объяснят.

Николай достал папиросу и закурил в ожидании ответов. Его глаза с широкими зрачками бегали и останавливались то на этих привязанных людях, то на Стоцком. А в голове путались и сплетались домыслы с догадками. Мысль о пытках внушала ему ужас, но сама атмосфера к ним пока не располагала.

– Мы тут работали… Мы учёные, изобретатели. Я Павлов, – начал мужичок с седой бородкой, – это мой коллега академик Студеницкий.

Второй мужчина выпрямился, насколько было возможно выпрямиться, будучи привязанным к стулу, кивнул важно головой и деловито произнес:

– Олег Васильевич.

– Теорема Белла помогла доказать, что наша вселенная подчиняется принципу одновременности, а не ньютоновым причине и следствию, которые проявляются через искусственно созданный промежуток времени. И время, и пространство являются измеримыми величинами, подчиняющимися более высокоорганизованному скрытому порядку, – продолжил Павлов.

Анархисты переглянулись. Их недоумевающий взгляд был понятен ученому, и он постарался излагать более подробно и доходчиво:

– Мы можем утверждать, что проявленный мир появляется из непроявленного, но это вновь будет подразумевать наличие последовательной цепочки причин, то есть непроявленное – проявленное. За пределами времени, которое неизбежно сводит нашу способность к постижению к простой последовательности, не существует прошлого и будущего. В этом случае можно также предположить, что проявленная Вселенная служит причиной для непроявленной вселенной, и на определенном уровне понимания это утверждение будет абсолютно истинным. Если, например, мы посмотрим на электроны, выстроенные на одной стороне диэлектрического пространства, и протоны, расположенные на другой стороне, в состоянии идеального баланса, как мы сможем понять, кто из них заставляет других занимать определенное положение? Точно так же…

– Товарищи ученые, – прервал уже вошедшего во вкус Павлова старший анархист, – это очень интересно, только не очень непонятно.

– Мир условно полагает, что при решении проблемы нужно начинать с известного – вопрос или условие, и двигаться к неизвестному – ответ постепенно, следуя определенным этапам и логической последовательности. Динамика нелинейных систем функционирует в обратном направлении от неизвестного к известному. Она работает в иной парадигме причинности.

– Ещё проще, – более суровым голосом приказал Стоцкий.

– Это называется детерместической последовательностью – подобно тому, как бильярдные шары последовательно ударяются друг о друга. В данном случае предполагается, что событие А становится причиной события Б, которое, в свою очередь, приводит к событию В, – Попов с энтузиазмом взял мел и начал рисовать буквы со стрелками на затертой школьной доске. – Однако наше собственное исследование указывает на то, что причинность действует совершенно другим способом …

– Короче, мне доложили, что они с помощью этого кресла могут человека во времени перемещать. Так? – не выдержал Стоцкий и направил свой острый вопрошающий взгляд в сторону мужчин в белых халатах.

«Вот к чему он мне вопросы по дороге задавал странные», – пришел ответ матросу. А вслух он спросил:

– Какое отношение я имею к этим старикашкам? Пускай они дальше тут изобретают, катают бильярдные шары во времени и пространстве…

– Вот именно, пространство, – перебил его Павлов. – Могут возникнуть некоторые отклонения в пространстве. Мы ещё не совсем настроили процесс. Да и вообще, всё ещё очень сырое. Подтвердите, Олег Васильевич?

– Несомненно….

– Вот видишь, сомнений у них нет, – перебил, заставив замолчать Олега Васильевича, старший. – Это же подумать надо, можно в будущее заглянуть. Представляешь, какие дела можно будет закрутить? – Даниил направил свой хитрый взгляд в сторону Николая.

– Никак не пойму, причём тут я? – поделился сомнениями Николай. – Какие дела крутить? Я не хочу ничего крутить.

– Ты же только что по дороге был на всё согласен?

Николай нервно курил в раздумьях, поглядывая на кресло с приспособлениями, очень похожее, как ему казалось, на пыточное. Переводил взгляд на привязанных мужиков и останавливал его на Данииле. Глаза, с широкими зрачками, бегали, как шары по бильярдному столу, по которым только что сильно вдарили кием. Они резко стукались об борта и меняли направление. «Этот урод хочет меня обмануть. Говорит про какое-то будущее, а сам сейчас на кресло усадит, пристегнет ремнями и пытать будет. Я так не дамся», – матрос вспомнил о револьвере у него под фланкой.

– Так вот, любезный мой друг, Коля, – Слуцкий пристально уставился на матроса, – тебе выпала честь помочь нашему движению. Представляешь, какие козыри будут у нас на руках, когда мы завладеем информацией о будущем. Сейчас смутное время, а мы развеем смуту и чётко укажем дорогу, по которой надо идти. Потому что будем знать, куда именно это приведёт. Так что, Коля, я тебе даже завидую. Завидую выпавшей тебе возможности. Не каждому выпадает такая честь. Мы долго совещались, обсуждали кандидатуру и выбрали тебя.

Конечно, Николай и предположить не мог, что он волей случая оказался здесь. Потому что большинство людей в этом здании были в непотребном виде, в отличие от него, уже взбодрившегося кокаином. А ещё он был один в комнате и его уход со старшим и адъютантом не привлек бы ни чьего внимания.

– Это больно? – почему то первым возник вопрос у Котова. Возможно из-за того, что все мысли были направлены к возможности пыток.

– Молодой человек, никто пока не может вам лать на это ответ. Ещё только на Ваське опробовали…

– Стоп! На каком Ваське? На Василии Ивановиче? То-то я думаю, куда он запропастился? – Стоцкий прищурил ещё уже свои хитрые глаза. – И что? Как он сейчас?

– Не знаю, где он сейчас. Дело в том, что для возвращения, что бы обратно в наш временной поток попасть, необходимо сигнал с той стороны подать. Кнопку нажать, мол готов, возвращайте. На этот сигнал мы лучи и настраиваем. А кот не может кнопку нажать. Мы кота Ваську отправили. Но мяукал он громко. Может, и было больно, – задумчиво закончил Павлов.

– Ну вот, видишь Коля, ничего страшного. С котом всё в порядке, мяукал, – браво подхватил мысль Даниил.

– Я согласен, – резко встал со стула Котов и затушил докуренную папиросу ногой, предварительно бросив её на пол. – Ради нашего дела, я всегда готов.

План согласиться созрел у него моментально. Матрос увидел в нём единственный возможный выход из сложившейся ситуации. Раскрыть его раскроют – это дело времени. Возможно, в любую минуту проскочит информация о его присутствии в ночь убийства на месте преступления, и тут уже никак не отвертишься. Она уже где-то рядом, подбегает, он это чувствовал. Пусть и возможен печальный финал в его путешествии вслед за котом, но есть и шанс на выживание. Пыток он очень боялся. Их ему удалось избежать в Крестах, но здесь ему их не избежать. Товарищи анархисты с него живого шкуру спустят.

Стоцкий уставился на матроса сменившимися, широко раскрытыми глазами. Его удивление невозможно было скрыть, такого быстрого согласия он никак не ожидал.

– Я горжусь тобой, Коля! – с удивлением и наигранной торжественностью произнес Даниил. Подошёл, взял его за плечи своими худощавыми руками. – Молодчина! Сейчас мы всё организуем, – его глаза сделались опять хитрыми и забегали по помещению. – Так, Петька, развяжи этих охламонов, то есть учёных. Вы, – он ткнул пальцем в сторону немолодых мужчин, – только попробуйте, что-нибудь выкинуть. За дверью два часовых с винтовками, вам ни куда не сбежать. Ты, – он посмотрел на Николая, – покури пока.

Петька расторопно пытался развязать узлы, потом достал нож из кармана и стал пилить верёвку. Матрос в это время, нюхнул ещё порошку и закурил папиросу. Стоцкий же нервно расхаживал по комнате, аккуратно перешагивал провода, идущие по полу к креслу.

Полуседой мужчина стал щелкать тумблеры на столе, Павлов взвел вверх большой рубильник. Зажглись все лампочки, потом часть погасла. Осталась одна зелёная и одна красная.

Матрос внимательно наблюдал за совершаемым обрядом, готовящим его участь.

– Какой год будем выставлять? – спросил полуседой.

– Какой можно? – заинтересовался старший.

– Любой, – безразлично ответил Павлов. Он обречённо, с сожалением, смотрел на матроса и мысленно прощался с ним навсегда.

– Веселее! – подбодрил его Стоцкий, когда их взгляды пересеклись. – Историю творим. О нас ещё все узнают, когда мы им расскажем, что в будущем победит анархия, и как хорошо при этом живётся.

– А если не анархия победит? – влез с вопросом Петька. Голос у него был тонкий и неприятный. Резал слух.

– А кто победит? – раздражённо посмотрел на него старший. Что именно его раздражало в данный момент, было не понятно. То ли голос Петьки, то ли его глупый вопрос, то ли все вокруг. – Так вот, Коля, посмотришь как там, в будущем, допустим лет так через сто, нажмёшь кнопку, вернёшься и всё расскажешь. Ясно?

– Так сто лет выставлять промежуток времени? – осторожно спросил полуседой.

Коля, садись уже в кресло. Нет, не сто, – раздавал распоряжения старший. Его хитрые глаза пылали азартом, вдохновение переполняло его. – Выставляй ровно две тысячи. Цифра красивая и почти сто лет.

Стоцкий стоял над сидящем в кресле Николаем, которого Петька пристегивал к подлокотникам ремнями. Глаза его блестели. Матросу и вправду показалось, что он убеждённо верит в его возвращение. Что он с нетерпением будет ждать от него информацию, это очень важно для него. Самого же Котова терзали сомнения по поводу всей этой затеи и его обратного удачного возвращения, но выбора у него не было. Возможность пыток внушала ему куда больший страх.

– Всё готово. Я вас предупреждаю ещё раз, возможны пространственные отклонения.

– Чёрт с ними, там всё уже общее будет, – рявкнул Стоцкий. – Давай запускай!

Академик щёлкнул тумблер, Павлов повернул рукоятку, и стрелка на приборе поползла вверх.

– Ты не представляешь, Коля, как я хочу оказаться на твоём месте. Но на кого я всё это оставлю? Ты же понимаешь. Придётся довольствоваться твоими рассказами.

«Вряд ли ты их услышишь», – подумал Николай, краем глаза смотря на стол с приборами и лампами. Красная лампа погасла, и горели теперь две зелёных. Другие поочередно загорались и гасли, превращаясь в бегущую полоску. Под металлическим колпаком сильно начала чесаться голова. Потом картинка стала расплываться, и очертания Стоцкого потеряли резкость. Постепенно растворился и его голос. Матрос уже не мог слышать, как в дверь сильно заколотили.

– Кто? – закричал Стоцкий.

Оказалось это пришли искать матроса Колю. Всплыла информация, что он был на террористической акции вместе с Глебом Авдотьевым и Антоном Первушиным. Оба мертвы при невыясненных обстоятельствах.

– Пусть ответит, – вопрошала толпа анархистов, – как ему удалось в живых остаться? В Крестах легко отделался.

– Вернётся, на все вопросы ответит, – убедительно сдерживал толпу в дверях Стоцкий, не давая заглянуть им внутрь. – Его сейчас там нет. Я его на очередное задание отправил. Секретное. Пока.

До Даниила стало понятным быстрое согласие Коли. Но обратно не воротишь. Он уже в двухтысячном году. И неизвестно, живой ли он вообще там или нет. С котом Василием же тоже ясности нет. Вся надежда была на Колину удачу.

Старший отправил толпу, оставил двух своих матросов с винтовками у дверей, сказав им никого не впускать и тем более не выпускать.

– Да, знать бы, когда теперь Коля вернётся, – посмотрев своим хитрым взглядом на Петьку, вслух подумал Стоцкий. На что Петька пожал плечами:

– Откуда же я знаю?

Не узнает никогда и Николай, что ближе к ночи к даче Дурново подъехал броневик, подтянулись войска, и после недолгого сопротивления анархисты были вытворены из здания. Вчерашние освобожденные из Крестов заключённые были вновь взяты под стражу. Не досчитались только его – Николя Котова.