Читать книгу Графика - - Страница 3

– Ага, ну конечно, – нервно хмыкнул я. – Так себе у тебя шутки.

Глюк посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом. Затем повернувшись, надел шляпу и молча направился в сторону кухни.

– Эй, постой! – крикнул я ему вслед. – Ты ведь пошутил, да? Эй, Глюк!

Я бросил джинсы и балахон на кровать и поспешно вышел за ним из комнаты. Он что, разыгрывает меня? С чего бы мне умирать? Нет, я, конечно, не вел образцовую здоровую жизнь, но и не гробил её всевозможной дрянью вроде алкоголя или наркотиков (кофе и сигареты не в счет).

Глюк сидел на корточках в центре кухни, почесывая кота за ухом. Кот демонстративно делал вид, что ему не нравится, но мурчал так, словно внутри него скрывался как минимум двигатель гоночной машины.

– Ты знал, что в Древнем Египте люди поклонялись кошкам как божественным созданиям? – спросил Глюк, не прерывая своего занятия. – Более того, в их пантеоне даже была богиня с головой кошки.

– Нет, не знал, – ответил я, чувствуя нарастающую тревогу. – Глюк, ты ведь пошутил, да? Ты специально так сказал, чтобы я вышел на улицу, верно?

– Боюсь, что нет. – он выпрямился и сел на стул возле окна. Снизу раздался недовольный мяв. Двигатель был недоволен внезапной остановкой.

– Но почему? – я чувствовал, как горлу подкатывает ком.

– Все когда-нибудь умирают, ты не исключение, – пожал плечами Глюк и отхлебнул из кружки. Я даже не понял, откуда он её достал.

Почему-то я не испугался. Только расстроился. Наивно так, по-детски. Ощущение было такое, словно у меня отняли самую дорогую игрушку, с которой я провел много времени. Ну знаете, таскал её везде за собой, спал с ней, словом, не расставался ни на минуту. А теперь пришел взрослый дядя и сказал, что игрушку нужно вернуть.

– Немного инфантильно, но в целом, рассуждаешь ты верно, – сказал Глюк, вновь прихлебывая из чашки.

– И что мне делать? – я присел на стул и тоскливо уставился в окно. Обычно, в фильмах такие моменты показывают весьма драматично. За окном пасмурно, льет дождь или сверкают молнии. А главный герой, заламывая руки, произносит длинную и пафосную речь о том, что он ни о чем не сожалеет. Только вот это не про меня, уж извините.

За окном сияло летнее солнце, щебетали птицы. Где-то вдалеке был слышен детский смех, гудение машин. В форточку задувал теплый, полный различных запахов ветер. Словом, до драмы было далеко. Да и сил на все это не было, если честно.

– Ну, для начала, – Глюк придвинул ко мне еще одну чашку. – Выпить кофе. А там видно будет.

Я на автомате взял кружку и сделал большой глоток. Ни вкуса, ни запаха.

– Разве что-то теперь можно назвать словом «будет»? – усмехнулся я, заглядывая в чашку. Отражение моего лица плавало на поверхности этого миниатюрного черного озера, мерно покачиваясь в такт моим движениям. Интересно, как это будет?

– Во сне, – сказал Глюк, внимательно наблюдавший за мной.

– Фи, как скучно, – фыркнул я, сделав еще глоток.

– А как бы ты хотел уйти? – спросил он, подперев рукой голову.

Я задумался. Честно говоря, никогда не представлял себе, как умру. Вообще не задумывался о смерти. В моей голове всегда было спасительное «завтра». Плохой день? Завтра будет лучше. Надо что-то доделать? До завтра подождет. Ну и так каждый раз. А тут внезапно выясняется, что завтра то, уже не будет. М-да.

– Наверное, – начал я, проведя рукой по лицу. – Прежде чем умереть, я бы хотел оставить что-то после себя. Какую-то память, вещь. Что-то такое, что не позволило бы полностью кануть в лету, понимаешь?

– Типичное человеческое желание, – кивнул Глюк. – Своеобразный способ обрести бессмертие. В твоем случае, данную роль выполняют картины.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился я, немного взбодрившись.

– Это все? – недоверчиво спросил он. – Больше ты ничего не хочешь?

– В каком смысле? – не понял я.

– Ты сказал, что хотел бы оставить память о себе. Ты ее оставил – через картины. Это все, чего ты хочешь? Я имею в виду, теперь ты готов уйти со спокойной душой?

– Ну, наверное… – я неуверенно пожал плечами. Честно говоря, я даже не знал, что ответить.

Глюк с сомнением посмотрел на меня. Дескать, ну да, так я тебе и поверил. Мне оставалось лишь развести руками и сделать еще один большой глоток. Кофе тем временем, начал потихоньку обретать вкус. Еще не тот, что я пил вчера, но уже и не безвкусное нечто. Так, середнячок. Я вздохнул. Сейчас бы сигарету…

– Ну так сходи за ними, – зевнул Глюк. Ей богу, он издевается надо мной.

– А что тебе терять? – продолжал напирать он. – Хоть прогуляешься напоследок. Может, увидишь чего интересного, наберешься вдохновения, напишешь последний шедевр. Заодно купишь свои дурацкие сигареты.

Я с сомнением покачал головой. С последним шедевром он, пожалуй, перегнул. Но вот с остальным, пожалуй, был прав. Но выходить на улицу…

С силой проведя руками по лицу, я залпом осушил остатки уже порядком остывшего кофе и решительно поднялся:

– Черт с тобой, давай попробуем. Но если я бахнусь в обморок – пообещай, что не оставишь мою тушку замерзать на холодном асфальте.

– Сейчас лето вообще то, – фыркнул тот.

Я лишь отмахнулся от него и направился в коридор. Ну что ж, не будем тянуть резину. Натянув видавшие виды кроссовки и глубоко вздохнув, я решительно взялся за ручку двери.

– Ничего не забыл? – поинтересовался голос за спиной.

Я обернулся. Глюк стоял, облокотившись на то самое треклятое пианино, скрестив руки на груди и насмешливо смотрел на меня.

– Ну что еще? – раздраженно буркнул я. – Чего тебе? И так колотит всего, пошли уже быстрее.

– Да ничего, – ответил он, пожимая плечами. – Но если не хочешь привлекать к себе лишнее внимание, то стоит переодеться во что-то более…сносное.

Я недоуменно оглядел себя. А что не так? Ну подумаешь, футболка немного углем испачкана, а на штанах небольшая дырка в районе колена. Почти не видно же.

– Это тебе так кажется, – расхохотался Глюк. – На самом деле сейчас ты выглядишь так, словно сбежал с угольных шахт. А в процессе побега еще и неудачно перемахнул через забор с колючей проволокой. Короче говоря, тебе надо умыться и переодеться.

– Это обязательно? – я скорчил недовольную физиономию. – Мы же быстро, туда и обратно.

– Тебе решать, – снова пожал плечами Глюк. – Если настроен рассказать умопомрачительную историю своего побега парочке любопытных зевак – флаг тебе в руки.

Я лишь злобно сплюнул и отправился переодеваться.

Переодевшись и умывшись, я вновь подошел к выходу из квартиры. Сердце стучало как бешеное, а тело будто налилось свинцом. Не могу поверить, что спустя столько времени я действительно собираюсь выйти. Я облизнул пересохшие губы и спросил у Глюка:

– Ты ведь не исчезнешь, как только я окажусь снаружи, да?

– Не волнуйся, – он ободряюще посмотрел на меня и положил свою руку мне на плечо. – Я все время буду рядом.

Вздохнув, я повернулся к двери, но внезапная мысль заставила меня едва ли не подскочить от восторга.

– Глюк! – вдохновенно начал я. – Ты ведь можешь творить всякие штуки, может ты смог бы…?

– Я не смогу сделать тебя невидимым, – он сухо прервал мой лепет и посмотрел на меня так, как смотрят на нашкодившего кота. – Не будь нюней, пошли уже.

– Ладно, ладно, – кисло сказал я, поворачивая ручку двери.

* * *

Подъезд встретил меня равномерным жужжанием электрических ламп и затхлым запахом чего-то кислого. Сделав первый вдох, я тут же захотел ретироваться обратно, но Глюк легко толкнул меня в спину.

– Давай, вперед.

Дрожащими ногами я сделал первый шаг. Затем второй. Кое-как доковыляв до лифта, я ткнул пальцем в кнопку вызова. Надсадно кашлянув механическими легкими, лифт с тихим лязгом пришёл в движение. Ожидание казалось вечностью. Внезапно, я услышал, как в соседней двери со скрежетом проворачивается ключ. Ох, только этого не хватало. На лестничную клетку вышел молодой, примерно моего возраста парень. Встретившись со мной глазами, он задумчиво окинул меня взглядом и кивнул головой.

– Здравствуйте.

– Дрась…е… – только и смог выдавить я, борясь с диким желанием рвануть назад в квартиру и запереться на все замки.

Видимо, в его глазах я выглядел уж очень странно, потому что когда двери лифта наконец, соизволили открыться, он натянуто улыбнулся и сказал:

– Я, наверное, лучше пешком… – и поспешно вышел с площадки.

Расслабленно выдохнув, я шагнул в кабину и прислонился стенке лифта, исцарапанной какими-то инопланетными надписями вроде «Ася, мой!». Хвала богам, не придется делить и без того маленькое пространство с этим субъектом.

– Смотрю, первый контакт налажен, – хохотнул рядом Глюк.

– Заткнись, – буркнул я.

Выйдя из подъезда, я непроизвольно зажмурился от невыносимо яркого солнечного света. Теплый, летний воздух бесцеремонно вторгся в мои легкие, заставив меня закашляться и сделать глубокий вдох. Липкий страх постепенно отходил назад, но тревога и беспокойство все еще занимали первые места в ряду. Заслонив глаза рукой от солнца, я немного огляделся.

Дело в том, что мои окна выходят на задний двор, поэтому я имел представление о том, как он выглядит. Но вот как он выглядит с фасада, я честно признаться, уже давно забыл. Тот поспешный спуск за картиной, которую я выкинул, проходил ночью и в состоянии панического страха, так что мне было абсолютно наплевать на окружающую обстановку, я лишь хотел поскорее вернуться назад.

Но сейчас все изменилось. Я мог более-менее спокойно (ну, не прямо-таки «спокойно», скорее, в состоянии контролируемой паники) осмотреться вокруг. Со стороны я, наверное, казался домашним котом, который всю свою жизнь провел в четырех стенах, а теперь «добрый хозяин» решил вывести его погулять. И вот, поняв, что пути назад у него нет, он осторожно, пугаясь каждого шороха, делает первые шаги.

Оказывается, я жил в весьма благоустроенном районе. Чистый двор, буйно растущая за ограждениями возле подъезда зелень. Сам дом был похож на вытянутую букву «П», в центре которой расположилась огромная детская площадка, на которой с дикими воплями носились карапузы различного возраста. Шум стоял такой, что я невольно удивился, как я мог не слышать этот балаган у себя в квартире. Ну да ладно.

Еще одним открытием для меня стало, что дом, оказывается, был многоэтажным. В смысле, я, конечно, подозревал, что помимо моего этажа есть и другие, но чтоб их было двадцать четыре?! Я задрал голову, всматриваясь в последние этажи. Интересно, какой вид открывается с такой высоты? Не помню откуда, но я когда-то слышал, что где-то неподалеку отсюда даже есть озеро. Видно ли его с тех этажей? С моего то такого точно не увидишь.

«Так, стоп», – внезапно осенило меня. – «А я-то на каком этаже живу?»

– На тринадцатом, – раздался зловещий шепот над моим ухом.

От неожиданности я аж подпрыгнул. Глюк, стоявший все это время за моей спиной, громко рассмеялся. Я зло обернулся, собираясь выругаться, но Глюк стоял с такой довольной физиономией, что я невольно тоже последовал его примеру.

– Обязательно было так пугать?

– Да нет, не обязательно, – пожал плечами Глюк. – Просто захотелось тебя взбодрить, а то ты стоял с таким видом, будто призрака увидел.

– Вообще то, я с ним сейчас разговариваю, – я скорчил ехидную рожу.

– Я не призрак, – обиделся Глюк. – Я уже говорил тебе, что…

– Да, да, я помню, – отмахнулся я. – Какая разница?

Глюк начал ворчать, что мол, разница вообще то большая, но такому ограниченному в восприятии человеку как мне, это, разумеется, до лампочки. Пока он ворчал, я отсчитал тринадцать этажей вверх и недоверчиво присвистнул. Насколько я помню, с высоты балкона земля всегда казалась намного ближе. Неужели и правда тринадцатый?

– Ну и ладно, – вслух сказал я. Какая теперь, в сущности, разница? Все равно это больше не имеет никакого значения.

– Ну что, пойдем? – Глюк закончил свою потустороннюю лекцию и теперь стоял с насупленным видом, скрестив руки на груди.

Я обернулся и невольно прыснул от смеха, глядя на его кислую рожу. Ну кто бы мог подумать, что его это так заденет? Надо же.

– Может, тоже переоденешься? – спросил я, оглядывая его.

При свете солнца Глюк казался какой-то темной кляксой, которую случайно поставили, когда рисовали картину этого мира. Весь в черном, в плаще, да и меч этот дурацкий еще. Зачем он ему вообще нужен?

– Это еще зачем? – он недовольно посмотрел на меня из-под полей своей шляпы. – Меня никто не видит кроме тебя.

– Возможно, – согласился я. – Но мне очень некомфортно, когда рядом со мной разгуливает существо, которое будто недавно вылезло из какой-нибудь компьютерной игры или дешевой фантастической книжки.

– Какие мы нежные, ты подумай, – проворчал он, щелкая пальцами. – Так лучше?

Черную одежду сменили светло-голубые джинсы, серые кеды с черными шнурками и ярко-желтый балахон. Волосы Глюка теперь были собраны в короткий хвост, а на груди висела серебряная подвеска в виде того самого меча.

– Намного, – признал я. – Теперь ты выглядишь менее…потусторонне.

– Ну да, точно, – он фыркнул и засунул руки в карманы своего балахона. – Может, пойдем уже? Или тебе так понравилось, что ты решил задержаться на улице подольше?

– Вот уж дудки, – поморщился я, разворачиваясь и направляясь…а собственно, куда?

До меня внезапно дошло, что я понятия не имею, где находится ближайший магазин. Вообще. Меня никогда это не интересовало, достаточно было того, что Фердинанд всегда находил туда дорогу. Кто же знал, что эта информация когда-нибудь мне понадобится?

– Эм, Глюк, – стыдливо начал я. – Кажется, у нас проблема…

– Не у нас, а у тебя, – поправил меня тот. – Я прекрасно знаю, куда нужно идти.

Я снова начал закипать. Мало того, что этот тип вывел меня сюда, угрожая смертью, так еще и глумится надо мной. Ну знаете, хватит с меня. Погуляли и будет. Умирать так умирать.

– Ладно, ладно, не злись, – сказал Глюк извиняющимся тоном. – Я действительно переборщил. Прости.

Медленно вздохнув, а потом так же медленно выдохнув, я представил себе, как буду сидеть у себя на кухне, сладко затягиваясь сигаретой и попивая кофе после этого крестового похода и мне немного полегчало. Ладно уж.

– Ладно уж, – повторил я вслух. – Веди давай. Далеко это отсюда?

– Не очень, – он покачал головой. – Сейчас выйдем со двора, потом через парк, перейти дорогу и от нее метров сто по прямой.

– Это ты называешь “не очень”?! – я взвыл от ужаса, представляя, сколько мне нужно будет пройти по открытой местности, да еще и встречая других людей на своем пути. – Да это почти то же самое, что на другую планету слетать!

– Интересные у тебя представления о космических путешествиях, – весело хмыкнул Глюк. Он прошел мимо меня и направился в сторону детской площадки.

– Постой, ты куда? – недоверчиво окликнул я его.

– В магазин, куда же еще?

– Но…но…там же площадка, а там…люди, – пролепетал я. – Может, обойдем?

– Так быстрее, – лаконично отозвался он, не останавливаясь.

Глубоко вздохнув, я постарался унять нарастающую дрожь в теле. Медленно, словно узник, которого ведут на электрический стул, я поплелся за своим палачом на деревянных ногах. Глюк шел размеренно, то и дело с любопытством поглядывая из стороны в сторону. Мимо нас стайкой пронеслась группа маленьких детей, истошно горланя какую-то считалочку. Я испуганно вздрогнул и поспешил нагнать Глюка.

– Ну как ощущение? – неспешно прогуливаясь, поинтересовался он. – Правда же интересно?

– Что тут интересного? – клацая зубами огрызнулся я. – Давай побыстрее, пожалуйста.

– А ты куда-то торопишься? – наигранно удивился он, однако все же немного прибавил шаг.

– Представь себе, – ядовито ответил я. – Мне тут сказали, что моя жизнь оборвется сегодня вечером. А я не хочу её заканчивать, потратив половину этого времени на какую-то дурацкую прогулку.

– А, ты про это, – Глюк пожал плечами. – Ну, раз тебя это беспокоит, могу дать неплохой совет. Хочешь?

– Прямо-таки жажду, – кажется яда в моем голосе сейчас было достаточно, чтобы свалить с ног как минимум слона.

Однако, то ли Глюк был выносливее этого самого слона, то ли имел какой-то иммунитет, потому что, не обратив внимание на мою грубость, он заложил обе руки за голову, словно прилег позагорать и остановившись, посмотрел куда-то наверх:

– Постарайся посмотреть на этот мир взглядом человека, что видит его в последний раз.

Я застыл на месте. Все это время я относился к новости о своей смерти с изрядной долей скепсиса. Возможно, потому что я не доверял Глюку в полной мере. Возможно, потому что не до конца понимал, что значит умереть. Но сейчас…

– Ты не увидишь света солнца, не почувствуешь дуновение ветра, никогда не ощутишь вкуса кофе или этого отвратительного запаха твоих сигарет. Никогда не возьмешь в руки уголь и не нарисуешь больше ни одной картины. Ты уйдешь. Навсегда. У тебя больше не будет ничего. Абсолютно ничего, понимаешь? – Глюк перевел на меня взгляд, и я вздрогнул.

В его глазах плескалась темнота. Вязкий, окутывающий мрак, что проникал в самые удаленные уголки разума, стирая все привычные грани твоего существования. Все твои привычки, слабости, ценности, желания, страхи, надежды – все это исчезало в этом черном океане, оставляя после себя лишь абсолютное ничто.

Я почувствовал, как меня начало затягивать в этот омерзительный водоворот. Отчаянно сопротивляясь, я барахтался в этой пучине, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы не увязнуть, не утонуть в этом кошмаре. Пожалуйста, прошу, хоть что-нибудь, я не хочу, я не…

– С другой стороны… – Глюк отвел свой ужасный взгляд, и я понял, что все это время стоял, задержав дыхание. Я судорожно вздохнул и закашлялся. – …с другой стороны, у тебя ещё есть время. Надо ли объяснять, для чего оно тебе нужно?

Тяжело дыша, я покачал головой.

– Вот и славно, – улыбнулся Глюк, похлопывая меня по взмокшей спине. – Надеюсь, теперь ты перестанешь себя вести как избалованный ребенок. Хотя, честно говоря, многие дети намного мудрее взрослых. А теперь пойдем.

Я ничего не ответил и молча зашагал вслед за ним. Прокручивая в голове слова, сказанные Глюком, я размышлял о том, что еще ни разу всерьез не задумался о том, кто или что же он такое на самом деле. Такое ощущение, будто разум специально не хотел или того хуже, боялся найти ответ на этот вопрос. Но почему?

– Не забивай голову, – произнес Глюк, на ходу поворачиваясь ко мне в пол оборота. – Лишняя информация тебе сейчас ни к чему. Лучше обрати свое внимание на то, о чем я говорил.

Вот уж действительно.

* * *

Почти до самого входа в парк, я старательно пытался следовать совету своего нежданного гостя. Вглядывался в окружение, наблюдал за полетом птиц, даже – страшно сказать! – смотрел в лица проходящих мимо людей. Ну, смотрел, это конечно сильно сказано, так, бросал взгляды. На большее, честно говоря, меня сейчас не хватало. Да и все эти размышления о сущности моего нового «друга» никак не выходили из головы.

Глюк поглядывал на меня с сочувствием, но ничего не говорил. Пару раз я порывался задать ему вопрос, но каждый раз на меня накатывала такая волна безразличия, что я перестал пытаться. Опять небось его проделки, вертит мной как хочет, гад такой.

Внезапно, мои размышления прервал тонкий, мелодичный звук. Остановившись, я беспорядочно завертел головой в разные стороны, пытаясь определить источник. Звук повторился снова. Я понял, что это было не отдельное звучание, а целая мелодия. Прислушавшись, до меня дошло, что это был чей-то нежный, чарующий голос. Я не был ценителем музыки, но даже до меня дошло, что человек, который исполнял эту мелодию, несомненно, был крайне талантлив.

– Глюк! – позвал я, чувствуя странное волнение. – Глюк, ты слышишь это?

Видимо от волнения я повысил голос чуть больше, чем следовало, так как парочка проходящих мимо меня людей подозрительно косясь, отстранились, что-то пробурчав про «белочку». Ну, их можно понять.

– Слышу что? – развернувшись, он остановился в паре метров от меня.

– Ну… – я понизил голос, дабы не привлекать лишнего внимания. – Музыку.

– А, ты про это, – понимающе кивнул Глюк. – Да, она здесь каждый день поет в это время. Красивый голос, правда?

– Она? – переспросил я, продолжая вертеть головой. – Кто «она»?

– О, неужели наш мистер «Пошлибыстреедомой» решил сделать остановку? Что, отсутствие четырех стен уже не кажется таким страшным? – ехидно поинтересовался тот.

Я сглотнул. Этот паранормальный тип знал, на что давить. Словами не передать, насколько мне хотелось вернуться домой. Но эта музыка…отчего то мне становилось спокойнее, когда я слышал ее. Это было очень странно, я никогда еще не испытывал таких ощущений.

– Хочешь пойти посмотреть? – Глюк смотрел на меня взглядом ученого, которому на опыты принесли крайне интересного подопытного.

– А это далеко? – нежный голос затих, а вместе с этим ко мне снова вернулись страх и паника. Уже не такие поглощающие как раньше, но приятного все равно мало.

– Там, – он махнул рукой в противоположную сторону. – На окраине парка.

– В-в смысле в другой стороне? – я снова сглотнул.

– Ну да, – равнодушно кивнул Глюк.

Загадочная сирена вновь запела. Чарующая мелодия, переливаясь, рекой вливалась в моё сознание, обволакивая теплым шлейфом чего-то загадочного, манящего. Закружилась голова. Будто в полусне, я сделал шаг в направлении голоса. Потом еще.

– Вова…

Мелодия уже практически поглотила меня, когда Глюк хлопнул в ладони перед моим лицом. От неожиданности, я неуклюже попятился и споткнувшись, больно упал на пятую точку.

– Ты куда, Одиссей? – насмешливо спросил он. Хоть бы подняться помог, честное слово. Только и делает, что издевается надо мной.

– От тебя подальше, – огрызнулся я, вставая и потирая ушибленное место.

– Уж извини, но это у тебя вряд ли получится, – он сочувственно покачал головой. – Я ведь уже говорил тебе, что…

– Да, да, я знаю. Можешь не напоминать. – я уныло вздохнул.

Глюк задумчиво посмотрел на меня и тоже вздохнул. Расстроился, что ли? Вот уж вряд ли.

– Так что ты решил? – спросил он, скрестив руки на груди. – Идем дальше или как? Думай быстрее, время уходит.

Я вздрогнул. Глюк был прав. У меня не было времени на все это, нужно быстрее возвращаться домой. А там я наконец смогу…

Спокойно умереть?

– Идем. – закусив губу, я решительно направился в сторону, откуда доносилась таинственная музыка.

Одобрительно кивнув, Глюк направился за мной, не сказав не слова. Все-таки этот тип умеет взять паузу, когда она необходима. Все эти его ехидные подколы и насмешки уже изрядно раздражали меня. Особенно эта его манера читать мои мысли и строить из себя эдакого всезнающего мудреца. Конфуций, тоже мне. Интересно, а это он тоже слышал?

Обернувшись, я посмотрел на своего спутника, но тот с невинным выражением лица как-то чересчур усердно рассматривал ровно подстриженный газон. Ну ну.

С каждым шагом мелодия звучала все более отчетливо. Чем лучше я слышал её, тем дальше отступал страх. Количество людей вокруг меня становилось все больше, и я мысленно умолял нежный голос не смолкать. Пройдя еще немного, я увидел впереди плотный поток людей. Только не это.

Остановившись, я пытался вслушаться в мелодию. Но шум толпы не давал сосредоточиться. Нужно быстрее пройти дальше, нельзя здесь оставаться. Где-то в глубине сознания снова заплакал потерявшийся ребенок. Обрывки мрачных воспоминаний коршунами закружились надо мной, заставляя сердце сжаться от страха. Поверить не могу, что все опять повторяется.

Я обхватил голову руками. Становилось трудно дышать. Пот стекал по спине холодным ручьем. Бешеный стук сердца чувствовался у самого горла. Тело наотрез отказывалось слушаться. Черт, ну давай же! Неимоверным усилием я попытался сделать шаг вперед, но чуть не упал.

– Глюк! – прохрипел я. – Глюк, помоги мне…

Я повернул голову в сторону и почувствовал, как на меня накатывает дикий, животный страх. Рядом со мной никого не было. Глюк исчез.

– Глюк! – заорал я в ужасе. – Глюк, где ты?!

Он не отозвался. Ноги подкосились, и я упал на колени, судорожно всхлипывая. Какой же я дурак. Разумеется, никакого Глюка не было. Его просто не могло существовать. За все то время, что я провел в одиночестве, мой больной разум просто придумал себе того, в ком я очень нуждался.

Свалившись на бок, я уткнулся лбом в прохладный асфальт. Тело трясло в припадке. На глаза стала накатывать темная пелена. Неужели это конец? Я умру? Прямо здесь, в этом чертовом парке? Как глупо.

Шум толпы стихал, будто его уносило ветром. Судорожно пытаясь вздохнуть, краем глаза я увидел смутную фигуру, которая присела рядом со мной.

– …люк… – прошептал я. – …мне стра…но…

Чьи-то холодные пальцы коснулись моего лба, и я закрыл глаза.

* * *

– …мне очень жаль…

Я пришел в себя от легких, холодных поглаживаний. Кто-то аккуратно гладил мой лоб прохладной ладонью. Приоткрыв глаза, я увидел склонившуюся надо мной девушку. Запутавшийся солнечный свет в её рыжих волосах придавал им вид огненной короны, что сразу навело меня на мысли об ангелах. А учитывая, что последнее, что я помню это темноту и холод, то все сразу на свои места.

– Я умер? Все закончилось? – сипло спросил я, вглядываясь в её лицо.

Девушка удивленно вскинула тонкие брови и чуть отодвинулась назад. Не имея больше препятствия, солнечные лучи тут же поспешили ослепить меня, заставив вздрогнуть и зажмуриться от неожиданности.

– Нет конечно. По мне, так ты очень даже живой, – заверил меня нежный мелодичный голос.

Встрепенувшись, я понял, что лежу на какой-то лавочке. Прикрыв глаза от слепящего света, я неуклюже приподнялся, пытаясь придать себе более-менее вертикальное положение. Сердце все ещё билось так, словно я только что закончил бежать какой-то ультрамарафон, а во рту чувствовался неприятный металлический привкус. Виски стискивала тупая ноющая боль, а желудок скрутило настолько, будто мои внутренние органы решили в спешке покинуть тело любым доступным способом.

– В любой другой ситуации я бы, наверное, скакал от радости, услышав это, – сказал я, пытаясь унять нервную дрожь. – Но сейчас почему-то не испытываю восторга.

– Совсем плохо? – обеспокоенно спросила незнакомка, наклонившись поближе.

Я неопределенно пожал плечами и покачал в воздухе ладонью.

– Да уж, – вздохнула девушка. – Могла бы и не спрашивать, по тебе и так все видно. Переборщил, да?

– Что?

– Ну, с алкоголем, – она сделал рукой жест, будто что-то пила из бутылки.

– Я не пьян, – прохрипел я, все еще пытаясь отдышаться.

– Ну да, от тебя ничем таким вроде не пахнет. А что тогда?

Зафиксировав тело в сидячем положении, я положил руки на колени и закрыв глаза, принялся глубоко дышать. Когда-то давно мне довелось прочитать статью о том, что такой способ дыхания помогает успокоиться, но ни разу его не опробовал. Что ж, видимо этот час настал.

Не знаю, сколько времени я старательно сопел, но в какой-то момент мне действительно стало лучше. Не настолько, чтобы начать весело скакать в бешеном танце по всему парку, но отвратительное ощущение слабости и тошноты значительно уменьшилось. По крайней мере, внутренние органы перестали проситься на белый свет. А это уже было немало. Открыв глаза, я еще раз глубоко вздохнул и прислонился спиной к нагретой солнцем спинке скамьи, закинув голову назад.

– Полегчало?

– Угу.

– Это хорошо.

Я жадно вдыхал теплый летний воздух и щурился от невыносимо яркого солнца. Каждый вздох сейчас мне казался каким-то невероятным подарком свыше, наверное, так себя чувствует человек, который почти захлебнувшись в воде и уже отчаявшись выжить, внезапно обнаруживает себя на берегу. И теперь он лежит, содрогаясь всем телом, его легкие разрывает от невыносимо сладкого воздуха, а голова кружится от осознания того, что он только что побывал на самом краю.

– Так что с тобой случилось? – поинтересовалась обладательница тонкого, мелодичного голоса.

Я повернул голову и наконец удосужился получше рассмотреть свою собеседницу. Невысокого роста, огненно-рыжие волосы со стрижкой под каре, ярко-зеленые глаза, россыпь очаровательных веснушек по всему лицу, тонкие брови, маленький вздернутый носик и почти детские, пухлые губы. Довершало все это великолепие длинное, нежно-лиловое платье с открытыми плечами и белые босоножки. Откровенно говоря, она показалась мне настолько красивой, что я невольно приоткрыл рот от удивления.

– Ты настоящая? – на всякий случай уточнил я.

Девушка рассмеялась своим невероятно нежным голосом. Его звучание настолько успокаивало меня, что я тоже глупо заулыбался.

– А у тебя есть сомнения? – отсмеявшись, поинтересовалась она.

– Ну как тебе сказать…

– Конечно настоящая! Смотри! – она так резко схватила меня за руку, что я невольно подпрыгнул от неожиданности. Но её рука и правда была настоящая, теплая, даже горячая.

– Ну что, убедился? – она смотрела на меня с таким победным видом, будто я на протяжении нескольких часов доказывал ей обратное.

– У-убедился, – заикаясь ответил я, тупо разглядывая её руку. Если мне не изменяет память, это первый раз, когда меня коснулась девушка. Да ещё и такая красивая!

– То-то же, – хмыкнула она, убирая руку. – Так что случилось то, ответишь наконец?

– Мне стало плохо, – честно сказал я. – Просто отвратительно, если честно.

– Это уже я поняла, – отмахнулась она. – Ты лежал белый как мел, хрипел как безумный и не мог нормально вздохнуть. Пришлось попросить прохожих перенести тебя на лавочку. Кстати говоря, мне не сразу удалось убедить их что ты не псих какой-нибудь, так что я очень надеюсь, что не ошиблась.

– И что ты думаешь? Похож я на психа? – заинтересовался я.

Она пристально оглядела меня с головы до ног, немного помолчала, затем решительно тряхнула головой:

– Нет, не очень.

– Не очень – звучит обнадеживающе, – рассмеялся я, с удивлением отметив, что мое самочувствие стремительно скакнуло от отметки «живой мертвец» до «очень даже живой».

Она продолжала испытывающе смотреть на меня, будто ожидая чего-то.

– Ладно, ладно, не смотри ты так, – вздохнул я. – Мне правда стало плохо. По-моему, у меня была паническая атака, причем с какой-то невообразимой силой. Скрутило так, что я уж думал все, приплыл.

– Скверная штука, – согласилась незнакомка. – Со мной такое было пару раз, но мне повезло, отделалась просто сильным испугом, так что примерно представляю, каково тебе пришлось.

Я недоверчиво покосился на неё, но промолчал. Вступать в дискуссию о том, чья паническая атака была быстрее, выше и сильнее мне крайне не хотелось.

– А что тебя так напугало? – спросила она. – Слишком много людей?

– И это тоже. Я вообще боюсь открытых пространств, – честно признался я. – Поэтому предпочитаю не выходить из квартиры лишний раз.

– Ого, так у тебя агорафобия! – удивленно присвистнула рыжая красавица. – Тогда понятно, почему тебя так сильно скрутило.

– Агора…что? – недоверчиво переспросил я.

– Агорафобия, – терпеливо повторила она. – Это боязнь открытого пространства. Про клаустрофобию слышал когда-нибудь?

– Ну, слышал.

– Ну вот можешь считать это её полной противоположностью. Одним страшно, когда вокруг нет спасительных стен, а другим наоборот, страшно в этих стенах находиться. Понятно?

– Понятно, – кивнул я. – Никогда не думал, что у этого есть название.

– Странно, что ты этого не знаешь, – она недоверчиво посмотрела на меня. – Или с тобой это в первый раз?

– Да нет, с детства, – пожал я плечами.

«А ведь действительно», – подумал я. – «Как можно не знать название фобии, которое с тобой с самого детства?» А потом отмахнулся от этой мысли как от назойливой мухи – ну есть у неё название и что с того? Ничего, в сущности, это не меняет. Как было паршиво, так и осталось.

– Ну ладно, – она смешно тряхнула головой, словно ставя точку. – А что ты вообще делаешь в этом парке? Тут довольно много людей, если ты не заметил, да и стен никаких нет.

– В магазин пошел, – огрызнулся я, уязвленный её сарказмом.

– Один? – она удивленно приподняла бровь.

– Нет, не оди… – начал было я и осекся.

Не могу же я выложить ей свою историю про фантастическую галлюцинацию, которая все утро читала мне пространные лекции о жизни, угощала вкусным кофе и этим странным острым напитком, показывала всякие фокусы, а в финале ещё и смертью пригрозила. Ну бред же! Да, действительно было много разных совпадений, вроде Фердинанда или той картины, но кто сказал, что все это и в самом деле происходило со мной?

Ведь вполне может статься, что я словил самый настоящий глюк (с маленькой буквы) после двух бессонных ночей. Просто сбой в системе, отклонение в привычной симуляции жизни. Нет, ну правда. Вероятнее всего, я в самом деле тронулся умом сидя взаперти уже бог знает сколько времени. Мой мозг настолько съехал с рельсов реальности, что выдумал какого-то паранормального типа, который упорно уговаривал меня выйти на улицу. А что – вполне себе версия. Покопался в подкорке, нашел давно забытое лицо, нарядил в фиг пойми что, добавил щепотку мистики и сыграл на обычном стремлении человеческого существа к чудесам. Все! Ловите готовый рецепт.

Ну а остальное дело доверчивого разума – купился как миленький. Ну да, побушевал немного для приличия, но потом охотно все скушал, даром что добавки не попросил. Ох, Вова, ну ты и кретин…

– …не один, со… знакомым, да, – нашелся я, искренне надеясь, что она не заметит этого «переобувания».

– И где же он? – насмешливо поинтересовалась рыжая.

– Отошёл куда-то, не знаю, я его в толпе потерял, поэтому и запаниковал.

Никогда бы не подумал, что могу так легко врать. Да ещё и девушке. Ещё и такой красивой. Дважды кретин. Но справедливости ради стоит отметить, что и таких светских разговоров я с ними никогда не вел. Ну, почти светских. Ой, короче…

– Аа, вот оно что, – понимающе протянула она. – Тогда все понятно.

«Она что, правда поверила?» – изумился я. – «Ну дела».

– Ой, кстати, я же не представилась, а мы с тобой тут уже полчаса болтаем, – спохватилась красавица, протягивая свою ладошку. – Меня Аней зовут, но можешь звать меня просто Илл.

– Вова, – ответил я, аккуратно стиснув её руку. – А почему Илл?

– Сокращение от «Иллюзия» – пояснила она. – Это мой…

Она что-то ещё говорила, но я не слышал, что именно. Иллюзия? Серьезно? Сначала Глюк, теперь Иллюзия? Я что, с ума схожу что ли?! Да не бывает таких совпадений! Я почувствовал, как гнев словно яд расползается по всему телу. Это все он, это его проклятые штучки!

Я раскрыл было рот, чтобы разразиться самыми отборными и грязными ругательствами, которые только знал, поскольку был уверен – передо мной очередная шутка этого отвратительного типа, однако звонкая пощечина заставила меня мгновенно заткнуть этот словесный фонтан.

– За что?.. – я ошеломленно уставился на Илл, потирая горящую от удара щеку.

– Прости, – она виновато потупилась. – Просто заметила, что ты не слушаешь и как – то странно смотришь в одну точку, ещё и рот раскрыл. Мне показалось что у тебя снова приступ, ну и решила привести тебя в чувство, думала это поможет.

– Ну, если ты хотела меня добить, то да, тогда поможет, – съязвил я, ощупывая распухшую щеку. Ну и удар у нее, как будто от взрослого мужика по роже получил, честное слово!

– Ой, да ладно тебе, я же несильно! – она возмущенно скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась, пробубнив что-то про «всяких неженок».

– Мало того, что дала по роже, так ещё и обиделась, – усмехнулся я. – Вот это понимаю, талант… Эй, а что это у тебя такое?

Я только сейчас заметил какую-то белую повязку из эластичной ткани на её шее.

– Слушать надо было, я как раз объясняла, – огрызнулась Илл.

– Ну прости, задумался. Так что это?

Она вздохнула и сняв повязку протянула её мне.

– Я очень боюсь петь на людях, а повязка помогает сосредоточиться. Надеваешь – и вокруг ни взглядов, ни голосов. Одним словом, с помощью неё я заглядываю внутрь себя, чтобы найти там нужные чувства, которые…я не слишком путанно объясняю?

– Да нет, – теребя в руках кусок ткани, отозвался я, слабо усмехнувшись. – Я прекрасно тебя понял. Ты черпаешь вдохновение изнутри, находя отзвуки своих эмоций и облекаешь их в мелодию, верно? А что бы не мешали, надеваешь повязку.

– Ну… да, – озадаченно согласилась Илл, забирая повязку из моих рук. – Ты действительно меня понимаешь, надо же. Остальные думают, что я чудила, даже прозвище дали – «Слепой музыкант». Поначалу многие считали, что я так на жалость давлю, а когда узнавали, что я не слепая, сразу же начинали обвинять в обмане, кричать гадости всякие. Странные люди. Я же не беру за это денег, просто пою для них от души, делюсь самым сокровенным, только по-своему.

– А брала бы – возмущались бы меньше, поверь, – со знанием дела протянул я.

– Нет уж! Настоящее искусство невозможно измерить деньгами! – пылко возразила рыжая красавица.

– Ещё как можно, – парировал я, вспоминая лица своих клиентов, что с умным видом кивали головой, разглядывая картины, в которых ни черта не смыслили. – Иногда именно деньги придают искусству его «истинность». Потому что истина, как и определение настоящего, у каждого своя.

– Много ты понимаешь в искусстве, – обиженно надула губы Илл. – Сам то умеешь что-то кроме как языком чесать?

– Ну так, рисую немного, – скромно ответил я, отводя от неё насмешливый взгляд.

– Ну вот как начнешь рисовать «много», тогда и поговорим, – язвительно отрезала она, демонстративно скрестив руки на груди.

Я лишь молча поднял руки вверх, не желая вступать в дальнейшие споры и доказывать ей что-либо. Мне определенно нравился её вздорный характер. Может быть как-нибудь потом я ей все расскажу или даже покажу, если это самое потом вообще будет.

– Ладно, мне пора идти, а то уже вечереет – аккуратным движением она поправила края платья и легко, почти невесомо вспорхнула со скамейки. – Была рада с тобой познакомиться, Вова. Может ещё увидимся.

– Может, – эхом откликнулся я, расстроенный её уходом. – Ты здесь каждый день? Я бы пришел послушать тебя ещё раз. Да и просто поболтать было бы здорово, ты мне…

Я прикусил язык, запоздало сообразив, что чуть было не сказал ей: «Ты мне очень нравишься». Слышать такое от человека, которого ты нашла лежащим на асфальте посреди парка, наверное, очень странно. Но находиться рядом с Аней было настолько легко и приятно, что я почти не отдавал себе отчет в своих действиях. Я уже забыл о кошмарном приступе, забыл о том, где нахожусь и для чего вообще решился выйти из дома на улицу. Все мое внимание было целиком посвящено ей и мне очень не хотелось её отпускать.

– Не каждый, – хитро улыбнулась Илл. – Но ты можешь попробовать прийти сюда снова, кто знает, может тебе повезет. Только в следующий раз постарайся, пожалуйста, не теряться, вдруг я тебя уже не найду.

– А ты будешь искать? – с волнением произнес я, невольно улыбаясь ей в ответ.

– Кто знает, – уклончиво повторила она, делая шаг назад. – Мне действительно пора. Надеюсь, ещё увидимся.

Мило улыбнувшись напоследок, она помахала рукой и растворилась в пестрой толпе прохожих. Я даже не успел толком понять, в какую сторону она направилась. Застывшая в воздухе рука медленно опустилась обратно на колено.

«Надо было наверное спросить номер телефона», – с досадой запоздало подумал я.

Какое-то время я сидел неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Что мы имеем в итоге? Вышел из квартиры, ведомый собственной галлюцинацией, прошел черт знает сколько и упал в обморок посреди парка у всех на виду. Стыд то какой. С другой стороны, познакомился с Илл. Это конечно, хорошо, но что дальше? Голова гудела от количества мыслей. Было слишком много «но» во всей этой ситуации. К примеру, как мне теперь домой то вернуться? Я совершенно не запомнил дорогу. Да и снова пробираться сквозь толпу…от одной только мысли уже плохо становится. Что же делать?

Не поднимая головы, чтобы не видеть слоняющихся поблизости людей, я похлопал себя по карманам. Сигарет нет. Ну да, я ведь так и не дошел до магазина то. А курить хотелось со страшной силой. Попросить у кого-то из проходящих мимо – нет, не смогу. Все тело начинало дрожать от страха от одной только мысли о том, что нужно снова с кем-то заговорить. Странно, почему же тогда с Аней мне удавалось так легко вести диалог?

Обхватив себя руками, я нервно постукивал пяткой по асфальту, пытаясь сообразить, что делать дальше. Яд всепоглощающей тоски и ужаса снова медленно расползался по всему телу, заставляя его дрожать все сильнее. Я хочу домой. Мне страшно, очень страшно. Честное слово, я готов был зареветь от безысходности и отдать все, что угодно, лишь бы снова оказаться в своей квартире, посреди спасительных бетонных стен.

– Думаю, на сегодня достаточно, – прозвучал рядом знакомый голос.

Содрогнувшись, я закрыл глаза. Мне не хотелось ничего говорить. У меня просто не было сил реагировать на очередное проявление своей больной фантазии.

– Держи.

Почувствовав, как мне что-то настойчиво пытаются положить в руку, я послушно раскрыл ладонь. Ощутив кожей знакомую форму предмета, я поспешно сорвал пленку и вытащил сигарету из пачки. Чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся и медленно, с наслаждением выдохнул, ощущая всем телом знакомую легкую эйфорию. Лишь после этого я открыл глаза и посмотрел на сидящего рядом Глюка.

– Зачем? – коротко спросил я.

– Зачем что?

– Ты понял, о чем я, – тихо произнес я, снова затягиваясь. – Зачем это все? Что тебе нужно?

– Это неправильный вопрос. – спокойно ответил Глюк. – Правильный вопрос звучит так – что нужно тебе, Вова? Чего ты хочешь?

– Я хочу вернуться домой. Прямо сейчас, немедленно. – прошептал я, выдыхая сладковатый шлейф табачного дыма.

– Домой так домой.