Читать книгу На ступнях и копытах - - Страница 5

– Ощущаю себя идиотом.

– Доверяй своим ощущениям.

– Пакля!

– Чепчик поправь. Кстати, ты в нём нормально слышишь? Ничего, что уши закрыты? Не натирает?

– Терпимо. И оставь мои уши, наконец, в покое! Быстрее бы этот позор закончился. Не представляю, что ты задумала.

Джаст раздражённо поправил сползший на бок чепчик. Халат ему, разумеется, пришёлся не впору и жал. Вдобавок – он был сшит для человека и его подол неуклюже топорщился на лошадиной спине кентавра. Чувствовал парень себя крайне глупо, а выглядел, должно быть, и того глупее. В здравом уме в столь несуразном виде он бы и носа не показал на улицу. Но дурной пример заразителен. Ненормальность Имир – тем более.

Аспирантке белый халат, если не шёл, то, по крайней мере, был по размеру. Но даже форменный вид с натяжкой позволял заподозрить в критично хрупкой девушке со шваброй вместо волос и флегматичной миной дипломированного ветеринара. Скорее, она напоминала сумасшедшую с диагнозом «затяжная депрессия», сбежавшую из психиатрической лечебницы в украденном халате лечащего её врача.

«А судя по очкам, она вдобавок и какого-то шофёра грабанула», – размышлял парень, сверху вниз смотря на идущую рядом Имир. В полной рабочей «амуниции» он её видел впервые.

– Что-то не так? – осведомилась паразитолог, заметив косые взгляды кентавра в свою сторону.

– Начать перечислять?

– А тебе после станет легче?

– Не уверен.

– Тогда страдай молча.

Джаст начинал закипать.

– Р-р-р…

– Ух ты, не знала, что лошади рычат!

– Я не лошадь!

– Согласна, – поддакнула Имир, – они заметно спокойней.

– А ты всегда такая борзая?

– Нет. Обычно с теми, с кем мне комфортно.

Парень аж споткнулся. Девушка ухватила его за руку.

– Аккуратно. Травматолог из меня плохой. Вывих я тебе не вправлю.

– Прости, что ты сказала?

– Травматолог, говорю, я хреновый, – самокритично повторила аспирантка, – у паразитов, к твоему сведенью, костей нет. Осторожней, будь, Лошадиные уши. Хромую лошадь не лечат, а пристреливают.

Джаст не стал отзываться на колкость. Он пока от предыдущей информации не успел прийти в себя. Некоторые вещи просто невозможно воспринять сразу.

– Подойдёт? Да? Нет? Не уверен? Без разницы?

– Прости?

– Мясная лавка, – Имир указала в сторону вывески в форме силуэта коровы, – или в другую пойдём? Я не знаю, где ты предпочитаешь отовариваться.

– Я больше предпочитаю есть, – признался кентавр, почёсывая затылок. Проклятый чепчик тут же сполз на глаза. – Ух, как он меня задолбал! Пакля, а ты почему не с покрытой головой? Почему я один страдаю?

– Мою шевелюру ни в один чепчик не запихнёшь, – ответила аспирантка, критически покручивая в пальцах дред, – бессмысленно.

– Бессмысленно и крайне глупо было делать взрыв на макаронной фабрике заместо причёски с твоей-то особо пачкающейся и заразной профессией, – наставительно заметил Джаст. – Ты чём вообще думала?

– Я не думала.

– А кто думал?

– Виски, – хмуро ответила Имир.

– Кто?!

– Проехали. Ты, кажется, больше всех хотел побыстрее закончить. Предлагаю ускориться, не против?

– Нет. Ладно, пошли, – решительно кивнул парень, – но ты мне до сих пор не объяснила, что именно мы делаем?

– Лошадиные уши, скажи, ты умный? – прямо в лоб спросила у кентавра ветеринар.

Джаст снова налетел на камень. С любовью Имир к резкой смене тем без предупреждения он точно вскоре переломает себе последние ноги.

– Подозреваю, что да.

– Значит, на месте сообразишь, – заверила его аспирантка. – Главное, сострой серьёзное лицо и не задавай лишних вопросов, – распорядилась она, открывая дверь лавки.

– Эй, погоди! Пакля! Сдаётся мне, мы оба серьёзно переоценили мои умственные способности, – обреченно подытожил Джаст, заходя следом.

Звон дверного колокольчика нарушил ритмичный звук точащихся ножей. Мясник отвлёкся от ухода за орудиями труда и поднял голову, собираясь в обычной манере поприветствовать посетителей. Вопреки ожиданию, вошедшие не относились к числу привычных покупателей. Брови мужчины тотчас взмыли вверх подобно разводным мостам.

В дверях стояла человеческого вида девушка, позади которой маячил молодой кентавр, недоуменно озирающийся по сторонам. Белый врачебный халат незнакомки удивительно гармонировал с белёсостью лица, оттеняемой блеском стальной оправы очков. Собрание в высокий хвост патлатые волосы обнажали тонкую шею, исчерченную малахитовыми полосами вен, подступающим к острым и не по возрасту строгим чертам лица. Девушка критически осмотрела лавку. Неторопливо изучила развешанные на крюках освежеванные туши и неудовлетворительно хмыкнула. Мясник почувствовал, как у него ёкнуло сердце.

– День добрый, вам чем-нибудь помочь? – с вымученной улыбкой осведомился мужчина.

Бездушные стёкла очков мгновенно пронзили его тысячью холодных игл. Кентавр неосознанно попятился к стене. Девушка двинулась с места. Скрип резиновых сапог, мягко ступающих по покрытому опилками полу, отдавался с каждым ударом пульса в висках мясника. Незнакомка застыла возле прилавка. Тонкая рука в пугающей перчатке медленно опустилась в карман халата.

«Сейчас будут убивать. Не иначе, люди удумали ставить на нас опыты или пустить в мясное производство под видом нового деликатеса», – подумал мясник и зажмурился.

– Здравствуйте, мы из ветеринарно-санитарного надзора! – известил неожиданно звонкий голос. – Проводим выборочные инспекции продуктовых лавок и рынков данного района. Нам потребуется произвести у вас отбор проб сырья и продуктов животного происхождения для экспертизы. Мы будем очень признательны сотрудничеству с вашей стороны.

Мужчина, не веря своему счастью, раскрыл глаза и тупо уставился на ветеринарное удостоверение, которое девушка тяжело дыша держала прямо перед его носом. Имир приходилось стоять на цыпочках с высоко поднятой рукой.

– Господин, вы меня понимаете? – раздражённо пропыхтела ветеринар, чувствуя, как рука наливается свинцом.

– Что-что? А, вам мясо нужно для, этих, как их? Проб! – отмер мясник. – Так это, без проблем, госпожа ветеринар! Я за качество ручаюсь! Вам сколько и чего для этой самой вашей экспертизы отрезать? – схватившись за любимый нож, бодро поинтересовался мужчина.

– Уф, – аспирантка, облегчённо выдохнув, убрала удостоверение, – ассистент!

Джаст вздрогнул.

– Э, да?

– Сверьтесь с планом. – Девушка всучила парню планшет. – Какие пробы мы должны собрать?

Кентавр прилежно уставился в пустой лист. Приплыли, называется! Но Имир не прогадала с выбором соучастника авантюры. Несмотря на возникшие у Джаста ранее сомнения на счёт собственных интеллектуальных способностей, он быстро раскусил план девушки.

Соорудив «серьёзное лицо», парень сосредоточенно провел пальцем по планшету, словно просматривая список, и, откашлявшись, деловито доложил:

– Доктор Блесс, в соответствии с предоставленным планом для экспертизы нам потребуется: триста грамм говяжьего фарша, один килограмм куриной голени, пятьсот грамм говяжьей печени, пятьсот грамм филе баранины…

– Ассистент? – остановила Имир вошедшего во вкус кентавра.

– Да?

– Думаю, достаточно. Нам пробы и в других точках собрать необходимо.

На обращенном к Джасту лице врача отчетливо читалось «хватит наглеть». Парень неохотно оторвался от планшета.

– Вы правы, доктор. Тогда добавьте двести грамм свиной вырезки и хватит! – мстительно закончил кентавр. Гулять за чужой счёт, так гулять!

Аспирантка едва заметно покачала головой. Люди, кентавры – стоит им вкусить халявы и их не остановить.

– Будет исполнено!

Лезвие ножа замелькало с молниеносной скоростью.

– И, будьте добры, завернуть, каждую пробу отдельно. И подписать не забудьте, – напоследок попросила ветеринар и, обернувшись к Джасту, негромко произнесла: – Учись, студент!

Парень беззлобно ухмыльнулся, спустив девушке столь снисходительный тон. Они набрали продуктов на большую сумму, чем та, которую он посеял. А правду говорят, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

– Вроде держится, – Имир отошла на пару шагов и внимательно изучила Джаста, – м-да, теперь ты молоковоз.

– Знаешь, я как-то не рассчитывал, что нам всучат целый бидон молока, – поправляя закрепленный на проходящих через подгрудок ремнях напоясной (напоясной относительно человеческой части туловища и плечевой относительно лошадиной) сумки бидон, сконфуженно признался Джаст, – мне и пары бутылок хватило бы с лихвой.

– Говорила тебе не жадничать. Теперь будешь пить молоко на завтрак, обед и ужин. Прокипятить не забудь.

Девушка закончила укладывать халаты в сумку. Самый большой кошмар парня закончился, и он снова стал выглядеть приличным кентавром. На Имир из рабочей одежды тоже остались одни резиновые сапоги и очки.

– Я тут не при чём! Виной всему ты!

– Я?! – неподдельно изумилась аспирантка.

– Ты! – убежденно повторил Джаст. – Пакля, ты просто себя со стороны не видишь. С твоей миной милое дело заниматься рэкетом на большой дороге! Кентавры сразу думают, что им кранты, а когда узнают, что ты жаждешь их товар, а не крови, готовы сплавить тебе последний гвоздь, лишь бы убралась! Слушай, а ты не задумывалась о работе санитарным инспектором? Туда берут бездушных и непрошибаемых. Уверен, ты станешь работником года!

– Считаешь? – Имир задумчиво почесала переломанный нос. – А я и не отдавала себе отчёта. И не думала никого стращать. Оно само выходит. Неосознанно.

Джаст внимательно посмотрел на врача.

– Скажи, у тебя в роду есть северяне?

Кентавру хотелось подтвердить или опровергнуть давно мучавшее его предположение.

– Есть. Отец с Севера, – настороженно прищурилась девушка. – Но с чего вдруг такие догадки? В том, что во мне пробегала северная кровь, можно заподозрить разве по голубому цвету глаз. Маловато для вынесения вердикта на счёт моей родословной.

– О нет, в самый раз, поверь! – заверил Имир кентавр. – Однажды к нам в Шайко занесло группу северян. Целое событие для города было! Где Север, а где – мы. Тут с роду никто северных людей не видел. Они были беженцами и держали путь на Юг. Ты-то по своему отцу знаешь, что северян невозможно спутать с иной национальностью. Белоснежные во всем. Волосы, брови, ресницы, кожа – будто их в молоке выкупали. Но меня жестоко поразило другое – непримиримый лёд в глазах. На Западе ведь тоже полно голубоглазых, но не таких. У них глаза цвета неба, цвета моря, но не цвета холода. Стоит северянину на тебя посмотреть, и ты чувствуешь, как мёрзнут кости, а в венах стынет кровь. Словно через твоё тело проносится нордовый ветер, унося за собой тепло тела. И ты цепенеешь, застываешь на месте, во времени, в мире. Север – жестокий край. Наши прожаренные солнцем пустыни не сравнятся с вечной мерзлотой тех земель. Там выживают самые сильные. Мне кажется, сила духа и пережитые невзгоды передаются у северян с кровью. Старый, молодой или ребёнок – у них одинаково читается во взгляде закаленная жёсткость. И у тебя такие же глаза. Для твоих лет они не в меру взрослые. Словно пережить тебе пришлось побольше многих. Это неосознанно пугает и отталкивает других существ.

– Понятно, – глухо проронила ветеринар.

– Проще надо быть. И хмуриться перестать, глядишь, и народ подтянется! – утешил Джаст, похлопав аспирантку по плечу. Девушка недовольно увернулась.

– А сам? Лошадиные уши, у тебя на лбу прямо и написано: «Не подходи, а то лягну». Я не вполне уверена, в твоей компетенции раздавать советы на данную тему.

– Да ты хоть раз можешь меня серьёзно воспринять?! – вспылил парень. – Я к тебе по-хорошему пытаюсь отнестись! И бес толку!

– Я к тебе тоже по-хорошему отношусь. Помогаю не от нечего делать. С другой стороны, погоди, мне стало скучно и копаться в лаборатории надоело, – размышляла Имир, – Лошадиные уши, выходит ты прав – все бес толку.

Джаст скривил губы и махнул хвостом.

– Пакля, я сейчас тебе бидон на голову одену! Будет тебе, в самый раз, молоко за вредность!

Молочный душ не состоялся. Как ни крути, а жалко переводить честно экспроприированное. Кентавр обошёлся лихим поглаживанием по голове. Девушка аж зашипела.

– Эй, Пакля, да ты горишь! – удивлённо одернув от головы Имир руки, воскликнул парень.

– Будь добр, определись, наконец, – проворчала аспирантка, пытаясь распутать закрутившиеся дреды, – минуту назад по твоим же словам от меня веяло холодом.

– Тыква у тебя сейчас вскипит! С ума сошла по самому солнцепёку без головного убора ходить! – точно нервная мамаша запричитал Джаст.

– Я обычно в доме сижу. Из дома выхожу, когда перестаёт печь. Не учла.

– Замечательно! Для полного счастья не хватало мне тебя на спине тащить, когда ты грохнешься в обморок от солнечного удара. – Кентавр снял широкополую ковбойскую шляпу с прорезями для второй пары ушей и небрежно нахлобучил на Имир. – Держи, напрокат.

– А ты?

– Переживу, – отмахнулся парень, – для меня не столь критично. Я привык.

– Понятно. – Девушка задумалась. – Где ты живёшь?

– Пакля, ты невыносима! – закатил глаза Джаст. – Ты можешь перескакивать от темы к теме как-нибудь помедленней? И пологичней. Я за тобой не поспеваю.

– Не моя вина, раз ты тормоз. А я сама логика, – скрестив руки, самодовольно заявила ветеринар.

– Да ну? И в каком месте?

– В шляпе. – Имир щелкнула пальцем по кончику широкого поля обсуждаемого головного убора. – Начну с того, что чужое мне не нужно. В клептомании я замечена тоже не была. Шляпа напрокат, правильно? Следовательно, тебе её необходимо вернуть. А верну я ее, когда провожу тебя до дома. Ну, – аспирантка покрутила головой, – в какой конюшне ты живёшь?

– Знаешь, – с непроницаемым лицом подал голос кентавр, – я сэкономлю твоё бесценное время и мои слабые нервы. Гони шляпу назад!

– Без проблем. Гони продукты назад, – в ответ протянула руку паразитолог.

– С фига ли?! – впившись покрепче в сумку возопил парень. – Они мои!

– О, несомненно! И куплены, разумеется, на твои кровные? – с гадкой ухмылкой уточнила девушка.

– Хей, я не просил мне помогать!

– Неужели? – вставила Имир. – Но и от помощи ты не отказывался. Ну-ну.

Аспирантка достала записную книжку, отделанную потрёпанной от времени и частого использования кожей и карандаш. Пролистав несколько страниц, она кропотливо начала что-то записывать.

– Ты чего делаешь? – удивился Джаст.

– Да ты знаешь, – отозвалась девушка, – с памятью у меня не очень. Многое забываю. Обиды там всякие. Теперь записываю, чтобы точно знать, кому потом мстить. А ветеринары, они, как и врачи – обижать себе дороже. Такое могут устроить, страх берёт! Ты, кстати, давно болел? – оторвавшись от записи, как бы, между прочим, поинтересовалась аспирантка.

– Ты – гадина, – убито заключил парень. – Давай, вычеркивай меня из своего чёрного списка и пошли скорее, мстительница хренова! На нас косо смотреть начинают.

– На нас давно косо смотрят, – равнодушно отозвалась Имир, захлопывая записную книжку. – А вон те двое даже начали перешептываться.

– Блин, шевели своими ущербными двумя! – толкая ветеринара в спину, прошипел Джаст. – Не хватало знакомых встретить.

– Неужели ты стыдишься знакомства с людьми? Лошадиные уши, да ты расист! – «поражённо» протянула девушка. – Нехорошо.

– Я не стыжусь знакомства с людьми! – огрызнулся кентавр. – Я стыжусь знакомства с тобой!

– О! Поздно.

– Ты о чём?

– Тебя опознали.

– Джаст!

К колоритной парочке радостно махая рукой устремился незнакомый Имир кентавр одного с Джастом возраста и, судя по виднеющимся из-под попоны белым с мелкими чёрно-серыми пятнами ногам, забавной чубарой масти. Аспирантка никогда не отличалась особым умением определять масти лошадей. Имир часто ошибалась и путалась. Но с установлением масти у кентавров садилась в лужу не она одна. Причину поголовных провалов несложно объяснить. На божий свет из лошадиной части тела открыты всего четыре ноги, да один хвост. Гадать на кофейной гуще и строить предположения можно, но для точного заключения придётся прокрадываться в общественные бани. На данный подвиг во имя науки и точащего любопытства девушка пока не созрела.

– Етить колотить! – выругнулся Джаст, пытаясь заслонить собой Имир. Аспирантка из чистой вредности уперлась ногами, наотрез отказываясь двинуться с места, не облегчая кентавру задачи. Парень на полном серьёзе подумывал схватить её за шкирку и закинуть в ближайший переулок, но времени не осталось.

– Привет! А я думал, ты на подработке.

– Э, привет, Прум, – натянуто улыбнувшись, поприветствовал друга Джаст, – я закончил. Иду домой.

– О, понятно! А у меня твои результаты последнего коллоквиума по высшей математике. Преподаватель их после пары раздавал, но ты умчался раньше. – Джаст взял протянутый кентавром листок. – Ты, как всегда, отличился! – улыбнулся Прум, искренне радуясь успехам своего друга.

– Ого, да ты, Лошадиные уши, оказывается, ботаник! Неожиданно.

Прум ошеломлённо уставился на будто возникшую из ниоткуда девушку. Имир стояла всего в метре от него, но пока не заговорила, парень её в упор не замечал. Джаст удостоил повисшую у него на руке и нагло изучающую листок аспирантку укоризненным взглядом. Девушка ничуть не смутилась.

– Здравствуйте, – придя в себя и вспомнив о хороших манерах, кивнул Имир Прум.

– Салют.

– Может, ты от меня отцепишься? – прорычал Джаст в попытке стрясти с себя паразитолога. Аспирантка неохотно отцепилась.

– Меня зовут Прум, мы с Джастом учимся вместе, – кентавр протянул руку. Девушка внимательно на нее посмотрела, будто собралась гадать по ладони, но соизволила пожать в ответ.

– Имир, приятно познакомиться. Я лечащий врач Джаста.

– Лечащий врач? – изумленно переспросил Прум. Джаст чуть слышно взвыл. Только этого не хватало! Ну, Пакля у него получит! – И какая у вас специальность?

– Я пара…

– Она поразительно талантливый и поразительно невыносимый ветеринарный специалист широкого профиля! – ловко зажав аспирантке рот, быстро отчеканил парень.

– Ооо! – многозначительно протянул Прум. – Я смотрю, вы хорошо сдружились.

– Вовсе нет! – в ужасе вскричал кентавр, выпустив девушку. Имир сделала несколько глубоких вдохов. Джаст умудрился зажать ей не только рот, но и нос. – Мы знакомые. И отнюдь не хорошие.

– Ну, как скажешь.

Ветеринар, сделав в уме пометку не забыть отомстить Джасту и за несостоявшееся придушение его скромной персоны, вернулась к изучению Прума. О, а это интересно!

– Извините, Прум, вы сегодня купались в реке?

– Что? – растерялся кентавр.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Джаст, – она обожает строить бессвязные диалоги.

– Понимаю, наверное. Но я, в самом, купался на речке после занятий, – улыбнувшись, признался кентавр. – Я, правда, думал, что успел высохнуть.

– Успели.

– Тогда как вы узнали?

– Эй, Пакля, твой взгляд стал ещё более маньячней, чем обычно, в чём дело?

– Не в чём, а в ком, – поправила Имир, – в Hirudinea.

– Чего?! А по кентавриски или среднестатистически человечески можно?

– Латынь – мать всех языков, – чопорно заметила аспирантка. – Ладно, опущусь до вашего уровня. Пиявка. На внешней стороне скакательного сустава. Доступно для понимания?

– Пиявка? – убитым голосом переспросил Прум.

– Она самая. – Паразитолог нагнулась и ловким движением сорвала паразита. – Хм, кровь пошла. Есть, чем прижать?

– Кровь? – голос парня больше не звучал убитым. Он был предсмертным. Точнее –

предобморочным.

Прум резко побледнел и опасно наклонился в бок. Имир рефлекторно подставила плечо. Идея оказалась не самой удачной. Врач не рассчитывала, что парень отключится так быстро. И сейчас на хрупкие плечи девушки давил отнюдь не слегка ослабевший кентавр, а самая настоящая бессознательная туша, никоим образом не держащаяся на ногах. У ветеринара подогнулись колени. Имир с Прумом находились в слишком разных весовых категориях и исход ситуации было нетрудно предугадать.

– Лошадиные уши, если тебя не затруднит, помоги, – пропыхтела девушка, всё больше и больше прогибаясь в пояснице. – Меня сейчас раздавят.

– Не знаю, не знаю, – притопывая передним копытом, нахально протянул Джаст, – я где-то читал, что коновалы17 должны уметь справляться с крупными копытными.

– А я и справилась. Свалила. И даже без применения силы. Хватило психологической атаки. О-о-о…

Парень покачал головой и поспешил на помощь. Того и гляди, Пакля проткнет Прума костями. Нужно выручать друга.