Читать книгу Чёртов психоаналитик - - Страница 6

За окном кривыми пятнами пролетали высотки. Было в этом грязном городе что-то далекое, теплое. Будто когда-то он был солнечным, светлым городком, вроде тех поселков у моря с палисадниками и разноцветными крышами. А потом он вдруг растянулся, зарос кирпичом и серостью, стал холодным и безжизненным. Но чувство, заблудшее среди каменных джунглей, еще иногда напоминало о себе – оставляло намеки.

– Осталось ли в этом месте хоть что-то святое? – задумчиво протянул Павел, уткнувшись лбом в стекло.

– А ты стал праведником? – Бергман огляделся на перекрестке и надавил на педаль газа, – как святой полицейский, заявляю – да, осталось.

– Святые полицейские не катят к малолеткам.

– Это светлое чувство. Кстати, о малолетках. Я пробил, как ты просил.

– И что интересного поведаешь? – он впервые за всю дорогу повернулся к водителю.

– Да ничего особенного. Дочь семейства Ждановых. Нефтеперерабатывающая промышленность. Полгода назад заголовки пестрили статьями о том, что они упекли её в дурку, отделение наркозависимых.

– И как она оттуда вышла?

– Была доказана вменяемость – отпустили. Но домой она так и не вернулась. Больше с родными не контактировала, насколько мне известно.

– Странная история.

– Так, а тебя с ней как судьба связала? Что ей нужно?

– Психологическая помощь. Видимо, зерно сомнения о собственной вменяемости все же было посеяно. Было сразу ясно, что из приличной семьи, но такой вид – стало жалко. Еще и караулила меня не один день.

– Я бы такой бедняжке точно отказать не смог.

– Не сомневаюсь. Ты, кстати, получил мой подарок?

– Какой? – брюнет бросил на него мимолетный взгляд и вдруг ударил ладонями по рулю, – о, нет, стой, не говори! Я знаю! Та бесстыдница за пятьдесят – твоих рук дело?

– Рад, что тебе понравилось.

– Ты просто ужасный друг! Она флиртовала со мной прямо в участке! Еще минимум месяц насмешек от бывших коллег. Думаешь, я это вынесу?

– Ты сильный мальчик, переживешь.

Они выехали за линию города, и Волков невольно отвлекся на уходящие конусами в небо сосны.

– Можем остановиться?

– Зов природы?

Машина затормозила у обочины. Он вылез, и аромат леса тут же ударил в голову сладкой негой. Птиц слышно не было – только шелест иголок и стрекотание насекомых где-то далеко от дороги. Он почти успел забыть, каково это – чувствовать такой покой и свободу. Каково это – ощутить что-то кроме запаха бензина и тоски.

Если бы не три небоскреба пошлого металлического цвета, из окна офиса он мог бы увидеть хотя бы очертания леса. Но мерзкий город перетягивал все внимание на себя, засасывал в пучину урбанизма – нагло, навязчиво.

Идея построить дом где-то здесь, на опушке, невольно засела в мыслях. Но только когда все это закончится. И, возможно, именно тогда он снова сможет пустить кого-то в свое сердце и даже завести детей. Однажды это точно случится.

Он вернулся в машину, и весь оставшийся путь прошел в тяжелой тишине, что с Бергманом было редкостью. Но Павел был благодарен, что тот не стал молоть языком без повода. Может, просто понял, что это сейчас будет лишним, или погряз в собственных мыслях, – черт его знает.

Дом Михаила Соломоновича оказался одиноко стоящим на окраине поселка в лесополосе, километрах в десяти от города. Ровно отшлифованный сруб, окошки со ставнями, – словно из сказки. Человеку, изучающему демонов, подстать.

– Дед? Ты тут? – приоткрыв скрипучую дверь, крикнул Бергман, и в ответ послышалось недовольное ворчание:

– Взбалмошный, лишь бы поорать, – шаркая, на пороге показался бодрый старичок в вельветовом халате, – где мне еще быть, когда ты позвонил и потребовал ждать гостей?

– Кто тебя знает? Опять умотал бы в лес, ищи-свищи, – он кивнул в сторону Павла, – знакомьтесь, мой психоаналитик и отличный друг, Павел Сергеевич Волков.

– Рад познакомиться, – Бергман-старший пожал протянутую руку и пригласил гостей в дом.

Внутри было еще живописнее – иконы на деревянных стенах, ковры и шкуры на полу, запах печной золы и хлеба. Слишком живые, естественные запахи, – настолько, что даже потемнело в глазах.

Волков внимательно оглядел иконы в золотых рамах и не сдержал улыбки. Если дедуля так защищался от демонов, то экспертом его вряд ли назовешь. Но, на данный момент, любая информация была важна – хоть сколько-нибудь достоверная. Поэтому он лишь сдул пылинку с оправы и прошел в гостиную.

– Итак, Павел Сергеевич, психоаналитик. Что могло понадобиться такому, как вы, у меня?

– Мой пациент утверждает, что одержим демоном. Я бы хотел узнать, известен ли вам тот, о котором он мне упомянул.

– В таком случае, я внимательно вас слушаю. Мальчик мой, – он глянул на внука, – поставь чайник. Угости друга чаем.

Бергман скрылся на кухне, пока его дедушка, кряхтя, усаживался в кресло. Павел сел на диван напротив.

– Наамара. Знакомо ли вам её имя?

Его глаза блеснули:

– О, конечно. Я слышал о ней интересную легенду. Мол, около трех веков назад, одного торговца постигла неизвестная хворь. Врачи утверждали, что это зараза откуда-то из-за моря, куда он ездил с товарами, потому излечить его не могли. Да вот, только, он немного поболел, и вдруг встал на ноги, бодрее, чем прежде. Собрал вещи и, бросив жену и детей, отправился в дальний путь. Куда шел – черт его знает. А через год был замечен на другом конце земли, с протертыми в дыры ботинками. Говорили, шел пешком все это время. Замечен, потому что стал ни с того, ни с сего, исцелять людей. Лечил, решал какие-то проблемы и склоки местных, вроде даже предсказывал будущее. Но была у него одна неприятная черта – соблазнял девушек, юных, зрелых, – всех, что попадались на пути. Все тонули в его очаровании, отдавались, а после сокрушались, мол, очаровал, заколдовал.

– Интересно, – Волков оставил в блокноте заметки, – и что дальше?

– Умер неожиданно. Взял, да повесился. Нашли его дневник. Письма безумца. Писал, что одержим кем-то по имени Наамара. Что он попал в её оковы, когда взялся на рынке за какой-то старинный предмет. Что в этот же момент все потемнело, а когда очнулся – уже стоял на пороге своего дома. За тысячи километров.

Мужчина нахмурился, вспоминая историю Дарьи о своем знакомстве с Наамарой. Пока все сходилось. Кроме проклятой книжки.

– А ничего про некую книгу не известно?

– Вы и без меня осведомлены? – старик удивленно приподнял бровь, – что ж, было и такое. Он сказал в дневнике, что она вынудила его написать книгу, – на незнакомом ему языке, вроде, она диктовала или даже управляла его руками, – что-то похожее на какие-то заклинания. И что он спрятал её где-то на своем годовом пути.