Читать книгу Вечное ожидание папы, старый Чоно - - Страница 11

Рассвело, мегаполис полностью оживал, бесконечный бешеный поток машин. Снегоуборочная техника и дворники с лопатами усердно занимались свои делом. Прохожие как обычно торопились на работу. Токтобек шёл ускоренным шагом в сторону ближайшего метро. Он переходил дорогу, когда неожиданно увидел остановившийся на светофоре джип с большим, крытым прицепом. В его боковом окне вырисовывалась морда чёрного коня, с белым пятном на лбу и густой гривой. Среди едкого угарного газа он учуял так хорошо знакомый ему с раннего детства запах конского пота! Очарованный Токтобек замер на месте и смотрел на благородное животное. Он успел полюбоваться лишь несколько секунд, загорелся зелёный, джип тронулся, прицеп качнулся, последовал за машиной. Токтобек пришёл в себя, глубоко вздохнул, посмотрел вслед прицепу. За всё время пребывание в Москве, ему в первый раз вблизи на глаза попался живой конь, это его сильно взбудоражило. Он продолжил свой путь, а сам погрузился в воспоминания детства.

Смачное хрумканье пасущегося коня, жужжание насекомых возле него, постукивание сбруи. Щебет горных птиц. Шум горной речушки. Гнедой конь с белым ромбовидным пятном на лбу пасётся на пологом склоне посреди альпийского луга. К детскому седлу приторочен мешочек с детскими стрелами, а наконечники из скрученной в кулёк консервной жести. Рядом с конём в густой траве сидел маленький, глазастый малыш, лет пяти. Он в светлой рубашке и тёмной безрукавке с мелкими узорами, на голове большой, белый кыргызский Ак калпак5 деда. Рядом с ним самодельный лук. Малыш вызволил из густой паутины красного жучка. Спасённая божья коровка поползла вверх по его указательному пальчику. Она медленно забралась на кончик детского пальца и кружилась на месте, долго пыталась раскрыть крылья. Жучок, наконец, взлетел, и ребёнок обрадовался. От широкой улыбки его глаза собрались в узкие прорези. Насекомое потерялось из вида, он развёл руки по сторонам, изображая крылья, и упал на спину. Его пальцы задели приземистую траву с мелкими фиолетовым цветками. Он медленно обернулся, оторвал стебелёк, поднёс к лицу и прикрыл глаза. Горько-мятный запах высокогорного чабреца неповторим! Теперь до его обоняния доносились пот коня, со стороны юрты мясной бульон и дымок от бабушкиного самовара.

Где-то там, у вечнозелёных елей, в небольшой ложбине располагалось их стойбище. А выше полосы хвойных лесов и горных лугов, зелёная растительность постепенно сходила на нет. Между величественными скалами и ледниками часто собирались тучи. Суровый климат высокогорья не давал здесь выжить кустарникам и деревьям среди камней. Издалека всё смотрелось серым, голым и пустынным. Хотя в этих местах обитало много красно книжных хищников и их жертв. Далее таинственные горные вершины, своей белизной растворялись в бездонном небе. А там внизу, где заканчивались предгорья, на почтительном расстоянии сияло величественное озеро, её блики играли на солнце в полупрозрачной сизой дымке. Далее, сквозь туман прорезается силуэт Кюнгей Ала-Тоо северного берега озера Иссык-Куль. С высоты полёта современного лайнера внимание художника привлекали причудливые узоры горных хребтов с гигантским озером посередине.

Загрустивший маленький Токтобек в густой траве свернулся в позу эмбриона и горько заплакал. Ему казалось, что он никому не нужен, что он наравне с маленькими насекомыми в этой огромной горной долине с голубым грандиозным озером. Вокруг него в траве стрекотали кузнечики, дикие пчёлы садились на жёлтые цветочки. Его наблюдения прервал топот: перед ним предстали подкованные копыта, затем он увидел и ноги лошади. Старенький всадник с двустволкой за спиной смотрел на малыша сверху. Дед в белом кыргызском головном уборе, усатый и с маленькой седой бородой, улыбнулся. Он оставался в седле, но наклонился к мальчику лежащему в траве. Токтобек поднял голову и спросил:

– Тай-Ата6, я так скучаю по отцу и так хочу к маме. Когда спустимся в деревню?

Вместо, ответа старый наездник свесился с седла, подхватил его за руку прямо с земли и посадил позади себя:

– Токо, внучек мой, сейчас мы поедем на охоту, сегодня ночью на соседнюю отару напали волки!

Малыш ручонками обхватил деда и радостно спросил:

– Тай-ата, а можно я возьму мой лук и стрелы и поеду на своём гнедом коне?

– Да, тебе можно, ты стал совсем большим, отлично держишься в седле!

По узкой тропе вдоль крутого склона, ведущей в сторону ледников, отъезжали несколько всадников с дробовиками за спинами. У юрты, один за другим быстро взбирались на коней дедушка и Токтобек. Сзади к сёдлам привязаны шубы из овчины, а спереди и по бокам закреплены брезентовые сумки с провизией. У Деда за спиной большая двустволка, у Токтобека его самодельный лук. Из юрты вышла бабушка, худенькая старушка в белом платке с мелкими красными цветами, за спину уходят две косички с обильной проседью. Большую деревянную, расписанную чашку, налитую до краёв кумысом, она протянула Токтобеку. Веет ароматом кобыльего молока с кислинкой и резким запахом вяленой кожи. Она приговаривает:

– Настоящий охотник всегда сильный и ловкий, выпей, мой маленький барс. Пока малыш пил, бабушка произносила: – О милостивый создатель, тебе одному мы поклоняемся, тебя одного молим о помощи, ты великий и всесильный, храни моего маленького жеребёночка от бед, где бы он ни был!

Малыш быстро осушил посуду, размером чуть меньше его головы, вытер образовавшуюся белую пенку с верхней губы со словами:

– Тай-Эне7 спасибо, теперь я буду как настоящий барс!

Дед уже поскакал за всадниками, он обернулся и громко позвал:

– Догоняй Токо!

Пятилетний Токтобек развернул своего коня в сторону отъехавшего деда, отпустил поводья. Его гнедой, учуял свободу, стал разгоняться. Мальчик обернулся назад прям как дедушка и крикнул:

– До завтра Тай- Эне!

Бабушка долго смотрела вслед уезжавшему внуку, за её спиной и старенькая юрта излучала уют и тепло.

Токтобек у входа в метро вернулся в реальность, оглянулся: здесь всё по-другому. Его умиротворённое лицо стало обеспокоенным, он нахмурился. Толпа спешащих людей и спуск по эскалатору вернули его сознание в настоящую жизнь. Внутренняя подавленность от событий последней ночи, порождали много вопросов без ответов: «И что товарищ майор в отставке, бывший афганец, чего ты добился в 45 лет? Кроме офицерского звания и чести, что у тебя осталось! Семьи нет, трое детей в разных местах! Первая жена где-то болеет, вторая кинула, здесь в Москве с работой обманывали десятки раз! Денег вообще нет. Своего дома нет, машины нет, эта работа временная! О боже, ты меня наказываешь, испытываешь, показываешь новый путь? С нуля всё начинать? В чужом городе, чужой стране, один? С этой стройкой на ноги никогда не встать! Надо искать другие пути, я сильный, в меня стреляли много раз и не убили, значит, моя миссия ещё впереди, уже падал, поднимался и в этот раз поднимусь!»

Под его внутреннее общение с самим собой, рабочий день проходил как ускоренное кино. Быстрый видеоряд живых картинок: он спускался в метро, совершал переход в станцию пригородных поездов, здоровался с другими рабочими из Средней Азии, вместе ехали в электричке. Он на стройке, перекидывал и клал кирпичи в высотном здании. Строители, рабочие разных национальностей обедают «дошираком», среди них знакомые парни из ночной квартиры рядом с Токтобеком. Он на кладке кирпичей, ему кто-то подкладывал раствор. Стройка огромного микрорайона, десятки высотных домов, в каждом из них мельтешили строители, краны что-то поднимали, грузовики во дворах привозили и увозили строй материалы.