Читать книгу Очередное утро в Белом Ките - - Страница 3

Нередко Белый Кит выплёвывает переваренных пациентов, но его неуёмный и перманентный аппетит никогда не позволит какому-то там голоду его обогнать. И поэтому, выплюнув изглоданные кости, он сразу же поедает новых, свеженьких и мясистых людишек себе на радость.

Так случилось и сегодня утром. Отшлифованный месячной нейролептической диетой, молодой двадцатишестилетний паренёк со стеклянными глазами и кривой ухмылкой активно заправлял свою бывшую койку и деловито паковал личные вещи. Счастливая новость для него: Кит его переварил, а значит, он выписывается. Но койка долго не пустовала. Буквально спустя пару часов притащился старый мужчина в сопровождении старшей медсестры. Его костлявые руки дрожали, словно тоненькие ветки клёна на ветру. (Я даже удивился тогда, как он вообще удерживал в руках такую забитую вещами сумку.) А во рту он энергично пережёвывал какую-то воображаемую жвачку. Нетрудно догадаться, у деда уже давно поплыли мозги. Ну и ладно. У Кита нет особых предпочтений в еде, он неприхотливый едок.

– Ваша койка, мистер Гампел, – строго и внятно промолвила медсестра. – Располагайтесь.

Наша чокнутая мегера, естественно, стояла и с ледяной физиономией наблюдала за тем, как старик с черепашьей скоростью складывал свои вещи на полку, роняя при этом половину из них.

– Давайте я помогу. – Я уверенно подошёл к старому бедолаге, не выдержав возмутительного издевательства.

– Мистер Гампел взрослый человек, и он должен научиться самостоятельно складывать вещи и перестилать кровать. Не всегда же медсёстры будут рядом, верно? – отпарировала мерзкая медсестра.

– Ага, ага, – промычал дед.

«Судя по его покладистому поведению, старому уже вкололи хорошенькую дозу ортодрафена. Ну, так и быть. Вмешиваться не буду, – подумал я. – Тем более скоро обед. Надеюсь, будет хотя бы рис с курицей, а не очередная баланда».

Прошло около пятнадцати минут. Я спокойно стоял в очереди, но этот запах… Ох, этот запах… Он не только испортил аппетит, но и прикончил всё настроение. Нет, не подумайте, гороховый суп здесь не готовят плохо, – его не умеют готовить от слова «совсем». Он и на вкус безбожно отвратительный, да и по текстуре напоминает кашу из жидких соплей. Похлебав пару ложек и не забыв закусить всё это сухарями из хлеба, я отправился обратно в родную палату. У меня было мало идей, чем себя занять, поэтому я просто лёг на койку и стал, как это часто бывает в унылые дни, думать о жизни после выписки. Не успел я как можно удобнее расположиться на ненавистной мне фанере, как внезапно для себя обнаружил, что, помимо меня, в прохладной большой комнате был ещё один человек. Чёртов старикашка не пошёл обедать вместе с остальными, он невозмутимо стоял у своей койки… абсолютно голый.

– Дедушка, вы бы приоделись, – мягким и тихим голосом обратился я к голому старику.

– Ага, ага… – Больной дедок лишь покивал седой головёнкой и принялся обратно надевать больничную пижаму.

Если честно, я думал, он проигнорирует меня. Ну, видимо, «отуплен» подействовал довольно хорошо. «А вдруг он меня за медбрата принял», – задумался я тогда. Естественно, мои мысли были абсурдны. Местная иерархия – первое, чему ты учишься, когда попадаешь в пасть Кита. Тебе не будут проводить уроки или семинары, ты сам ощутишь, а затем и поймёшь, кого лучше слушать, а кого избегать. Ну а если ты считаешь себя чрезмерно дерзким и свободным для всех этих глупых порядков, то добро пожаловать в одиннадцатое буйное отделение с интенсивным наблюдением, которое мы частенько именуем Цилиндром (столь интересное название, как нетрудно догадаться, произошло от формы этого жуткого здания, напичканного самыми отмороженными психами).

Пока я плавал в бездонных мыслях, пациенты, после не самой приятной в их жизни трапезы, начали неторопливо возвращаться в свои гнёзда. В моей палате шесть коек, и, следовательно, она пополнилась ещё четырьмя мужчинами. Я не знаю, как на организм человека влияет здешняя гороховая похлёбка, но всем моим соседям приспичило подремать. И теперь я остался наедине не только с бессмысленными думами, путешествующими по моей серой массе, но ещё и с оркестром храпящих мужиков… а также с этим хрычом, который… опять начал раздеваться догола. На этот раз я решил просто проигнорировать это безобразие. Хотел посмотреть, что будет дальше. Не прошло и пяти минут, как он схватился за свою одежду, снова второпях надел её и, что-то пробурчав под нос, плюхнулся на кровать. Спустя некоторое время он вновь встал, пожевал свою треклятую «жвачку», разделся в нелепой спешке, словно по команде злобного офицера, простоял голышом как вкопанный около трёх минут, а затем начал заново натягивать брюки. И так повторялось из раза в раз с перерывами в минуты две-три.

Не то чтобы я плохо переносил неприятные запахи, но от всего этого морщинистого тела разило так, будто его недавно достали из канализационной трубы. А в палате и без того пахло довольно дурно, особенно когда кишечники пациентов начинали реагировать на то, что здесь, в отделении, называют гороховым супом. В какой-то момент я не выдержал всей этой зловонной вечеринки с танцами чокнутого старика и решил всё-таки пойти на пост и рассказать всё медсёстрам, но меня остановили рачки (так в больнице называют пациентов, которые только недавно были съедены нашим большим и необъятным Китом).

– Что вам тут нужно? – Я задрал нос, загородив вход в палату.

– Там что-то со стариком, да? – Вперёд вышел паренёк с хриплым, прокуренным голосом и внешностью малолетнего преступника.

– Это не ваша палата, – уверенно отрезал я, пронзая малышню своим твёрдым взглядом. – Какое вам вообще дело?

– Слышь, мужик, отойди! – Один из дружков нахального ублюдка дерзко оттолкнул меня в сторону, чтобы нагой дед смог предстать перед ними, удовлетворив их раздражающее любопытство.

Закономерно, на весь этот абсурдный кипиш собрались пациенты из других палат. Да и мои без устали пердящие соседи резко оживились. В итоге все в нашем отделении стали свидетелями выходок старого эксгибициониста. Тогда новенькие заливались смехом, а вот бывалые, как я, отреагировали с невозмутимым лицом.

На такой гам прибежали медсёстры с санитарами. Они быстро всех разогнали, а мистера Гампела схватили и утащили в неизвестном направлении. Вернётся ли он когда-нибудь в нашу гороховую берлогу? Ответа я, увы, не знаю. Возможно, его отправили в другое отделение, а возможно… освежевали и пустили на мясо, чтобы завтра приготовить нам на обед похлёбку с «говядиной».

Если кто-нибудь захочет узнать, жаль ли мне было этого старика, то я без толики сомнения отвечу: нет, не жаль. Потому что для таких, как мы, жителей китового брюха, жалость – последнее, что бы мы хотели получить от людей.