Читать книгу Предатели. Попробуй выжить, если сможешь - - Страница 2

Неделю Джун притворялась, что ничего не знает об этом разговоре. О том, что она подслушала разговор, девушка молчала, не выдавая себя. Внешне она вела себя как обычно: улыбалась отцу и спокойно отвечала всем, но внутри девушка кипела, больше всего ей хотелось достать револьвер и пустить пулю в голову Иларио, который не унимался с вопросом о ее замужестве. Но отец не позволит пристрелить этого поросенка и сильно накажет. Боли Джун не боялась, но отец может лишить ее дома и работы, а может посадить в карцер на месяц. Было уже такое. Боль, самое легкое наказание, которое мог исполнить отец. Все тело девушки было покрыто шрамами, она забыла, что это такое чувствовать боль, выдавила ее из своей жизни.

Целыми днями девушка пропадала в музее, по вечерам в своей мастерской, давя свою ярость работой.

И вот отец ее пригласил к себе для разговора.

– Отец, – Джун постучалась в дверь и, услышав, разрешение, вошла в кабинет.

– Ты звал меня, – с широкой улыбкой, влетела в кабинет девушка.

Отец посмотрел на свою дочку и заулыбался. Он был главой клана, жестоким человеком и лишь Джун вызывала в нем улыбку.

Небольшого роста, маленькая и худенькая, с двумя длинными косами, ярко розового цвета, свисающими до самых колен.

Да, его своенравная дочь, в четырнадцать лет покрасила волосы и он не стал ее ругать, а лишь сказал, что не оплатит никакого стилиста, когда она передумает. Но косы стричь он Джун запрещал. А она и не передумала. У нее были огромные глаза синего цвета, что напоминали море и милый курносый носик.

Одевалась Джун так как ей нравилось и была непохожа на сестер, те предпочитали походить на принцесс, модные бутики знали каждую из его дочерей, кроме Джун, та находила себе чудовищную одежду в секонд хенде. Джун ходила круглый год в тяжёлых ботинках со стальными носами, обтягивающие зелёные брюки в красную клетку и майки с черепами, либо с какими-то сумасшедшими улыбками.

Лишь его огромная «просьба», могла заставить Джун переодеться в подобающей вид. Стоит заметить, что на любое мероприятие Джун приходила неохотно, но выглядела соответствующе мероприятию, манеры ее были безупречны, но отец то знал, как она ненавидела подобные мероприятия. За милую внешность, розовые волосы и огромные глаза цвета моря ее называли «куклой», но в глаза никто не смел так ей это сказать, она достала бы револьвер и пустила бы пулю в голову любому. Она выглядела как кукла, сумасшедшая кукла убийца, очень милая, но не менее опасная. И любой, кто не видел, в ней опасного убийцу был живым покойником.

Медленно шагая в тяжёлых ботинках, при этом с грацией кошки, лениво покачивая бедрами девушка пересекла кабинет, плюхнулись в кресло, перекидывая ноги через подлокотник и укладывая ботинки прямо на журнальный столик. Голову девушка запрокинула через другой подлокотник и смотря на окно тихо спросила.

– У тебя есть для меня дело, мистер Марини? – протянула Джун.

– Да девочка. Хотел поговорить о твоей личной жизни, – вкрадчиво начал Джордж.

Джун нахмурилась, потом, придав своему лицу скучающий вид, сказала:

– Отец, она оттого и называется личной, – Джун достала из кармана нож бабочку и стала вертеть в руках, смотря только на металл, но не на отца. Лишь ей он такое позволял, не смотреть на него когда он говорит, – Это самая скучная тема из всех.

– А что если я найду тебе мужа? – пристально смотря на дочь, и потирая свою седую бороду спросил Джордж.

– Не стоит, – Джун на секунду перестала крутить нож, но потом, словно забыв обо всем, вернулась к игрушке.

– Почему? – поинтересовался мужчина.

– Я не подчинюсь, – спокойно ответила Джун.

– Кому, мне? – закипел отец, ругая себя за то, что разбаловал дочь, – Мне?

– Тебе подчинюсь, – нараспев, словно детскую песню поет, отвечала Джун, – А ему, не подчинюсь.

– А если я прикажу подчиниться? – жёстко спросил Джордж. Он понимал на что намекает дочь, она слишком своевольна, чтобы подчиниться кому-то кроме него. Он знал, что она предпочтет умереть, нежели стать куклой для кого-нибудь.

Джун резко села в кресле, продолжая крутить нож в руках, и жёстко тараня отца глазами, так как он требовал от нее ответа, и вел разговор в нужном ему русле.

– Если ты потребуешь, я подчинюсь и ему, – процедила Джун сквозь зубы, – Но обещаю, что буду это делать до самой его смерти.

Отец выслушал, его лицо было непроницаемой маской. Он прекрасно понял ее намек. Джун всегда говорила, что думает, иногда жёстко, но четко обрисовывала свои рамки.

– И кого же мне выбрать тебе в мужья? – спросил Джордж, будто бы у Джун есть выбор.

– Кто не нужен живым и кого не жалко, – прошептала Джун.

– И сколько он проживет?

– Лишь дверь спальни закроется. Выбирай с умом мне супруга.

Джун опять легла на кресло, закинув ноги на столик и стала напевать «Реквием».

Отец помолчал и наконец-то громко засмеялся словно доволен ответом своей дочки.

– Другие задания для меня есть? – спросила Джун, ей нужно было новое дело. Она слишком засиделась дома.

– Да, но это позже. Можешь идти, – ледяным тоном сказал отец, – И запомни, если скажу, то ты выйдешь за того, кто мне нужен в работе и сама будешь охранять его жизнь. На все в этом доме моя воля. А ты исполняешь, то, что я тебе велю и то, что ты моя дочь, не дает тебе права мне перечить.

Джун кивнула и вышла. Рената с Иларио неплохо постарались. Теперь ее замужество станет неизбежным, лишь немного времени осталось. А значит стоит подобрать лучшую месть для Ренаты и Иларио.

Этой ночью в постель к Ренате было заброшено, шесть неядовитых змей, но весьма перепугавших сестру с ее мужем. Кричали они так, что Джун, лежа в своей постели, все слышала. Сестра переполошила весь дом, пожаловалась отцу и вместе они вошли в комнату Джун. Но та лишь потребовала доказательств. И каким-то чудным образом именно в то время, когда Джун подбрасывала змей, все камеры в доме отключились. Доказать ничего не удалось, и Джун вернулась в свою постель с хорошим настроением, ожидая утром истерики от помощника отца.

Иларио, вернувшись в свой дом, который находился также на территории поместья семьи Марини, нашел десяток поросят, бегающих по дому и пачкающих все кругом. Запах в его доме стоял, словно на ферме или в выгребной яме. Эти маленькие, розовые хрюшки, специально были накормлены и сейчас опустошали свой организм. Измазывая в навозе мраморную плитку чистюли – Иларио. Этот мужчина постоянно следил за порядком и ненавидел, до дрожи, когда где-то была грязь. А на самом толстом из поросят висела табличка: «Его зовут Иларио, зажарить нежно.»