Читать книгу Багровое пространство. Книга 2. Дроны - - Страница 3

После уютного кафе улица показалась негостеприимной. Лица обжигало колючим ветром, шум машин оглушал, и шагать было неудобно: скользила обувь. Они довольно быстро нашли нужную им остановку, и забрались в автобус, в салоне которого было душно и пахло чем-то искусственным. Автобус тронулся с места, но не плавно, а дергаясь. Роман испуганно вцепился в поручень, но не удержался, качнулся и попал локтем в лысину мужчины, ростом ему до плеча. Послышалось грубое словцо, смысл которого Роман не уловил, как ни старался.

– Здесь, в этой дурацкой машине эта странная местная жизнь мне уже кажется отвратительной! – буркнул он, с трудом удерживая равновесие. – Я думал, что благодаря памяти носителя, все будет восприниматься привычным и даже родным, но нет…

Виктор улыбнулся.

– Так и будет со временем. Навыки хозяина возникнут враз, как бы наплывут со всех сторон и станут, как свои собственные, а пока ваше соединение не завершилось проявляйте осторожность и такт.

Говорить было неудобно из-за шума. И минут десять они ехали, молча.

Романа снова качнуло, и он грузно завалился на женщину, которая устроилась у прохода.

Женщина взвизгнула:

– Что делаешь скотина! У меня синяки будут!

– Она меня оскорбила! Что делать? – прошептал Роман. – Может дать сдачи?

Виктор нервно пожал плечами, неужели скандал? Ах как это будет некстати!

Но у Романа всплыла из глубин чужой памяти фраза, и он ею воспользовался:

– Я больше не буду, мамочка! – его голос стал плаксив, как у маленького ребенка.

Вокруг рассмеялись.

А пострадавшая женщина потерла лоб, хотела ответить пожестче, и вдруг улыбнулась.

Виктор тоже улыбнулся: критический момент миновал. Он посмотрел в окно, чтобы понять где они, и громко рявкнул:

– Готовимся к выходу!

Роман подобрался, и двинул за ним. Прокладывать дорогу пришлось локтями.

После душного салона оказавшись на холодном ветру, они с наслаждением вдохнули полной грудью.

Взгляд Романа вдруг снова сделался кислым.

– Вам нехорошо? – забеспокоился Виктор.

– Я был неэтичным, я это чувствую! А это неприятно… Может нам вообще отказаться от общих машин? И как-то иначе передвигаться по городу?

Виктор кивнул.

– Вы правы. Нам нужен индивидуальный транспорт. Мы его возьмем в прокате. А в автобусе мы точно оба были не на высоте! – Он хмыкнул. – У меня всплыло слово – консервы. Интересно, что это?

Роман показал рукой на ярко освященное окно магазина, где за прилавком у стены башенкой выстроились цилиндрические коробочки.

– Может консервы – это те штуки?

Виктор посмотрел в окно, и одобрительно кивнул спутнику, разум которого оказался куда более гибким, чем он считал вначале.

Роман, увлекшись новизной ощущений, замер на месте. Он подвигал одной рукой, потом второй, и вдруг начал энергично вращать обеими, явно наслаждаясь, как ловко это у него выходит. Набивший оскомину артрит не мешал двигать членами тела. Что значит молодость! Он даже тоненько взвизгнул, почти как та женщина в салоне.

Вокруг стали на него таращиться.

– Падре-е! – Виктор поймал руки Романа и с силой остановил их.

Роман смутился, его плечи повисли.

– Спасибо… – поблагодарил он. – Я завис… кажется так это у вас называется?

– Примерно. Учитель, будьте осторожны с носителем! – снова начал наставлять Виктор. – Для полного слияния понадобится время, но при соединении возможен резонанс, впрочем, я вас предупреждал. Но слияния может и не случиться. Такое тоже бывает. Особенно, если носитель антагонист по отношению к вашей этике. Поэтому придержите эмоции, падре! Иначе память носителя так и останется большей частью для вас закрытой.

Роман, покраснев от смущения, пообещал быть бдительнее.

Они продолжили путь, внимательно разглядывая застройку. И, наконец, оказались у старенького здания с высоченным забором, наверху которого пытались угрожать (правда, неизвестно кому) торчащие куски ржавой колючей проволоки. Ворота оказались открытыми настежь. И друзья беспрепятственно проникли внутрь двора, ибо будка охранника была пуста. На втором этаже здания, как и пару часов назад, (когда разведчики проводили предварительное изучение местности еще до того, как обзавелись носителями, а также изучили институтское окружение человека, к которому шли), светилось окно. И Роман с Виктором быстро взбежали по лестнице, пока их не задержал вернувшийся охранник. Да и человек, к которому они шли, в любой момент мог перейти на жилую половину, а туда попасть будет труднее, так как у двери бдит очень полная и недобрая на вид женщина.

К счастью физик еще возился с каким-то допотопным на вид прибором, бегал пальцами по кнопкам и записывал на листы в бледную клетку. Чтобы привлечь его внимание, Виктор кашлянул. Но человек был так увлечен, что не услышал его. Роман попробовал повторить сигнал Виктора, и, неожиданно, как для остальных, так и для себя, бухнул во всю силу молодых легких, к которым еще не успел приспособиться. Человек подскочил. Роман сообразил, что снова был неловок, и от смущения в точности повторил жест физика: поскреб растопыренной пятерней свой коротко стриженый затылок. Теперь человек улыбнулся, и с ног до головы оглядел гостей.

– Чем могу помочь? – вежливо спросил он.

Ему ответили вопросами.

– Вас зовут Филиппом Ветровым? Вы – физик, не так ли? – Роман опередил открывшего рот Виктора.

Филипп насторожился.

– Допустим. А с кем имею честь беседовать я?

– Мы – ваши коллеги! – отрекомендовался Роман, снова перехватив инициативу у Виктора. – Нам посоветовал к вам обратиться… ваш учитель Владимир Трастов.

Рука Ветрова непроизвольно потянулась к телефону. Роман подумал, что физик собирается связаться с учителем, и испугался, что тот уличит его во вранье. Он попытался остановить физика:

– Погодите! Трастов не…

– Я не стану беспокоить учителя, проверяя ваши слова, я собираюсь звонить охране, потому что в это позднее время сюда никого не пускают. – Ветров начал набирать номер.

Роман беспомощно посмотрел на Виктора.

Оба знали, как мало у них шансов, что человек поверит им. Да, он умен, но совершенно не знаком с реалиями Галактики. Но он нужен им, потому что кроме него собрать индикатор, считывающий импульсы, больше некому. А без индикатора в суматошной обстановке Земли им своей миссии не выполнить. Доверять природному чутью здесь проблематично. Да и человеческое тело для этого не приспособлено.

– Может, сказать правду? – шепнул он.

– Погодите! – умоляюще попросил Виктор Филиппа Ветрова. – Мы солгали о вашем учителе!

Ветров взглянул на него с неожиданной симпатией, хотя недоверие в его взгляде не исчезло.

– Я знаю, что вы солгали. Не в правилах моего учителя заочно меня рекомендовать. Он всегда делает это лично. И так, начнем сначала: кто вы такие и почему оказались здесь?

Роман подумал, как трудно читать по человеческим лицам и торопливо прикрыл рукой рот, потому что испугался, что выскажет это вслух.

Виктор сделал шаг вперед, как бы призывая Романа не вмешиваться в разговор:

– Когда мы пришли, охраны на месте не было, а вашего расписания мы не знаем, таблички на здании не нашли.

Ветров поднял брови.

– Не было охраны? Странно, но не смертельно! Табличек, говорите, не нашли? Что, действительно искали? – Он вздохнул. – Не морочьте мне голову! Давай те ка я сам провожу вас на свежий воздух!

Он сделал шаг.

– Погодите! Вашим холодным воздухом мы уже надышались! А то, что мы пришли сказать, очень важно! – умоляюще произнес Виктор.

Его отчаяние было столь искренним, что Ветров остановился. Он опустился на стул и, чуть помедлив, предложил для начала познакомиться. Его взгляд перебегал с одного на другого, приглашая представиться.

Но его гости буквально застыли, как бы сознательно подставляя себя под его ментальное сканирование.

И Ветров, пользуясь случаем, внимательно их оглядел. Оба гостя сочетали в себе фигуры атлетов и взгляд нашкодивших детей. Их растерянность была подкупающе искренней, отчего физик не смог удержаться от улыбки. Как ни странно, но он склонялся к тому, чтобы поверить этим чудакам.

Гости это уловили и почувствовали себя увереннее.

Виктор заговорил первым:

– Так уж вышло, что для выполнения нашей миссии нам необходим прибор, считывающий излучения мозга. С его помощью можно будет начать поиски, так как ментальный подчерк не повторяется.

Гость так торопился объяснить цель их визита, что снова забыл представиться.

– Хотите сохранить инкогнито? Что ж… – физик пожал плечами, – однако вам удалось заинтересовать меня. Присаживайтесь! – И он указал на обшарпанный диванчик, садиться на который было на взгляд гостей опасно. Но они подчинились.

– Итак? – подбодрил их Ветров.

Гости переглянулись.

– Понимаете, э… их должно было притянуть друг к другу, особенно после визита сына к нам. И это обстоятельство дает нам шанс найти их. Двое – это уже не случайность! Хотя пар мы насчитали несколько. И один из верной пары очень нам нужен… там… – сбивчиво рассказал Роман, преданно глядя в глаза физику и указывая перстом вверх.

Все также ничего не понимающий Ветров поднял брови и подбодрил:

– Прошу вас, дальше!

Роман оживился, открыл рот, чтобы продолжить, но Виктор опередил его.

– Может, для начала нарисовать схему прибора, и вы поймете, заинтересует это вас или нет.

Ветров кивнул и подвинул к нему карандаш с блокнотом. Виктор неловко взял их, подержал в руках, привыкая, и начал рисовать сначала коряво, но вскоре руки будто сами запорхали над бумагой, обретая уверенность. Когда он закончил, то сначала показал свою работу Роману, тот одобрительно кивнул, потом передал физику.

Ветров долго изучал чертеж, потом нехотя оторвал от него взгляд, и с любопытством спросил:

– Зачем вам считывать импульсы мозга?

– Как я уже сказал, чтобы отыскать двоих наших, потому что их обязательно должно было притянуть друг к другу… – начал Роман, но Ветров нетерпеливым взмахом руки прервал его.

Он повернулся к Виктору, который умел изъясняться внятнее своего спутника.

– А что эти двое сделали? Украли машину? Продали несуществующую квартиру? Или быть может увели у кого-то из вас женщину? Если это так, то я не участвую! И мы прямо сейчас расстаемся.

И он указал на дверь.

– Мы этичные люди! – обиделся Роман.

Ветров поразился тому, насколько его гости после его слов выглядели несчастными.

Он даже не знал, что он чувствует больше, глядя на них: растерянность из-за их несуразности, или неловкость из-за их детской наивности. И Ветров не нашел ничего лучше, как предложить рассказать ему все, как есть, хотя и подозревал, что ступает на скользкий лед.

– Странный вечер! – пробормотал он. – И вы – странные люди, будто оба сошли с экрана кино, а ваши глаза… приклеены к лицам по чьему-то капризу из другого мира, причем мира доброго.

Ветров рассмеялся и добавил:

– Не ожидал от себя такого красноречия…

Гости переглянулись. Они оба были восхищены. И приняли решение, глядя в глаза друг другу.

– Меня зовут Виктором Снегиным, – тихо сказал тот из двоих, глаза которого отличались особенно юным блеском. – Но это не вся правда, – он остановился, собрался с духом, затем продолжил: – Я, действительно, Виктор Снегин. И я представляю это имя со всею ответственностью! По крайней мере здесь, сейчас… – он вскинул голову и продолжил увереннее. – Моего друга зовут Романом Мильштейном! – Виктор с трудом выговорил фамилию, и, передохнув, добавил о такой же ответственности друга за свое имя.

Роман подтвердил это, замерев в торжественном поклоне, не без основания полагая, что сей жест исполнен подлинной изысканности, и более всего подходит случаю.

Ветров поклонился столь же церемонно, но в глазах его мелькнула смешинка.

Виктор Снегин продолжил:

– Филипп, я не могу доказать, что в наших действиях нет злого умысла! И вам либо придется поверить нам, либо отказать в помощи. Но, повторюсь, мы не замышляем худого, а наоборот хотим помочь великим страдальцам! Тем более, что страдальцы попали в беду из-за нас. И то, что с ними случилось не касается: ни машин, ни жилищ, ни женщин…

– Не согласен! – вдруг вставил свое слово Роман. – Это касается и жилищ, и машин, и женщин, которые вскоре могут вовсе исчезнуть!

А глазах Ветрова одновременно промелькнули смешинка и досада:

– Так касается или нет?

Виктор поторопился уточнить:

– Если говорить фигурально, – касается.

– Не значит ли это, что по вашему мнению Земле грозит катастрофа? – уточнил Филипп.

– Метр, предоставьте переговоры мне, – попросил Виктор Снегин открывшего рот Романа.

Глядя на гостей, Ветров стал склоняться к мысли, что перед ним на диване эксцентричные и даже сумасшедшие люди, которые несмотря на это владеют логикой, что прослеживается сквозь невнятную бессмыслицу, которую они здесь несут. Виктор казался разумнее, но Роману Мильштейну была характерна почти осязаемая доброта. «Да что это со мной? – подумал Филипп. – Что за бредовые мысли на счет осязаемой доброты?»

– Вы никогда не имели дел с психиатром? – невольно сорвалось с языка Филиппа.

– Мы и сейчас имеем с ним дело! – просто и обыденно ответил Снегин.

Филипп даже закашлялся.

– Как же я сразу не понял, – он старательно подбирал слова. – Вы из особой клиники? Больны душами?

Гости запротестовали:

– Нет! Мы – абсолютно здоровы и душой, и телом, и все это у нас есть, мы не арестанты какие-нибудь, впрочем, последнее неважно… это так – для информации, и наши новые носители тоже сильны и быстры…

– Ну, по человеческим меркам… абсолютного здоровья не бывает, – возразил физик, зевнул, и поглядел на часы.

– В самом деле? – Роман пришел в крайнюю степень изумления.

А Снегин, вдруг ощутив полное слияние с носителем, понял почему бородач смотрит на часы, и поспешил вернуться к делу.

– Мы – отличны от вас, и отличны довольно существенно. Но я обещаю, что наши поиски не коснутся жизни этой планеты даже на малую толику. И потом… мы расплатимся с вами!

– А как фамилия вашего психиатра? – уточнил Филипп, сообразив, что гости считают себя пришельцами с другой планеты.

Виктор тряхнул вихрастым чубом.

– Это мэтр…

– Кто? – не понял Ветров.

– Я вам представил его как Романа Миль…

– Вы? – брови Ветрова поползли вверх. – Что же вы сразу не сказали? – Он склонился над схемой. – А позвольте узнать, чья это разработка? Я еще не встречался с подобным принципом…

Гости смутились, потому что не были готовы произнести имя изобретателя. Да это ничего бы и не дало.

– Изобретатель засекречен. Что вас еще смущает, землянин?

– У меня много вопросов! – ответил Филипп. – Будет ли налажено серийное производство? Кто заказчик? Как будете расплачиваться? И это далеко не все!

Виктор Снегин поднял руку, останавливая поток вопросов.

– Прибор нужен один! Изобретатель свихнулся! Чтобы лечить изобретателя, прибор и понадобился! Расплатимся любой валютой. Поэтому сообщите какой вам предпочтительнее. На Земле их много…

Ветров, немного обескураженный потоком ответов, вдруг так щедро полившемся из гостя, машинально показал на деньги, что лежали на соседнем столе, забытые его сослуживцем в очередной раз. Уж очень был рассеян его сосед по кабинету. Это была новая стодолларовая купюра, и откуда только они у него берутся?

Гости утвердительно кивнули, внимательно рассматривая образец.

– Заказ официальный? – спохватился Филипп.

Мильштейн отрицательно покачал головой.

– Не скажу, что я от этого в восторге, – заметил физик. – То есть вы предлагаете мне халтуру?

– Именно! – обрадовался Снегин, уже имевший в своем распоряжении память носителя. – Позвольте полюбопытствовать, какое у вас научное звание?

– Я еще учусь, и в следующем году буду защищать диплом магистра.

Гости покачали головой, как у них все неуклюже здесь! Молодой человек только учится и уже такой гибкий ум… В цивилизованных мирах такие, как Ветров, не сидят на разодранных диванах. Их снабжают всем лучшим для работы и жизни.

– Сколько понадобится времени? – уточнил Снегин.

– Двух дней будет достаточно, – пообещал Филипп. – Собрать это несложно.

Мильштейн широко улыбнулся.

– Мы не зря на вас надеялись, мастер-студент! – Он ткнул пальцем в доллары. – Тысячи таких будет достаточно?

Глаза Филиппа расширились.

– Более чем…

Гонорар воодушевлял, но Филиппу эта история с созданием индикатора вдруг перестала нравиться, когда была обозначена сумма. Да и гости вызывали весьма противоречивое впечатление, то внушая безграничное доверие, то безотчетную тревогу. Хотя почему безотчетную? Причин тревожиться было достаточно. Но уж очень интересен был принцип, по которому будет работать прибор. И любопытство Филиппа одержало верх над его осторожностью.

Два дня спустя Филипп Ветров, хрустя в кармане новенькими купюрами, шел быстрым шагом к кассе обменного пункта.

Его окликнул подпольный меняла, предложив обмен по более выгодному курсу. Физик помедлил, и согласился.