Читать книгу Багровое пространство. Книга 2. Дроны - - Страница 4

Двое рослых парней стояли у проходной. Заводские девушки сбавляли шаг, стараясь рассмотреть их получше. Но молодых людей не интересовало женское любопытство. Их внимание было отдано блестящему предмету, что лежал у одного из них на ладони.

– И здесь никого! – наконец, констатировал тот, что повыше.

– Что ж, мы это предвидели! – с удовольствием подтвердил другой. – Но проверить собственные выводы, а также работу прибора следовало.

Они еще раз оглядели территорию, убедились, что людской поток, текущий через проходную, иссяк, и зашагали прочь. Оба успели продрогнуть, пока занимались наблюдениями, и решили пробежаться, чтобы немного согреться. Через час хорошего бега взмокшие они добрались до знакомого кафе.

– Нашу миссию я начинаю воспринимать, как отпуск! – произнес Виктор, располагаясь за свободным столиком.

Роман пожал плечами, отер лоб и заметил:

– У меня отпусков не было. Сам знаешь он нам не положен! Но ощущение, что я отдыхаю есть.

Они заказали ужин, и приступили к обсуждению дальнейших планов. Увлекшись, Роман заговорил слишком громко. Виктор положил ладонь на его руку, тот его понял, и досадливо покачал головой.

Они с минуту разглядывали друг друга.

– Наши носители – одногодки, но ты выглядишь моложе меня, – заметил Роман.

– У вас не произошло слияния, как у меня. Вы до сих пор навязываете телу собственные свойства! И владельцу, скорее всего, не понравится, что вы сделаете с его телом!

Роман вздохнул, посмотрел на свои слегка дрожащие руки, и усилием воли отменил наложение своей сущности на доставшийся ему молодой носитель.

– Надеюсь, что все же и у меня получится… – со вздохом сказал он. – Мы здесь друзья, а не учитель с учеником, значит можем говорить друг другу ты, не так ли?

Виктор рассмеялся.

– Вы правы, мэтр! Но, к сожалению, я тоже остаюсь рабом привычек, и сам ни за что бы не посмел вам это предложить! Не по статусу.

– Тебя! – поправил Роман.

Виктор кивнул.

– Тебя.

– Роман! Виктор! Вот вы где прохлаждаетесь! А я думал, вы горы покоряете!

Вздрогнув от неожиданности, друзья уставились на симпатичного молодого человека, одетого в такую же куртку, как и они. После внимательного изучения незнакомца от его носков ботинок до верхней пуговицы, кое-как держащейся под воротничком рубашки у Виктора произошло медленное узнавание, как проявление фотографической пленки.

– Здравствуйте! – между тем церемонно поздоровался Роман, привычно соблюдая очередь по старшинству.

– Здравствуй Алексей! – уверенно подхватил за ним Виктор.

Алексей позаимствовал стул от соседнего столика и подсел к ним.

– Вы смотрите так, будто видите меня впервые! – обескураженно заметил он.

Виктор пожал плечами, не зная, что сказать по этому поводу.

А Алексей прищурился на Романа.

– А ты какой-то помятый! Перетренировка или женщина?

Глаза Романа сверкнули гневом.

– Падре… – начал, было, Виктор и осекся.

– Как? Падре? – Алексей сначала рассмеялся, потом, понизив голос, спросил: – Всю ночь молился что ли? Я, собственно, так и понял!

Роман мучительно обдумал слова Алексея, и сообразил, что запутался. Он взял стакан, отпил немного, и решил, что лучшим выходом из создавшегося положения, – будет предоставить разбираться со свалившимся на их голову «приятелем» опытному разведчику Виктору. Виктор что-то проговорил, но Роман не понял его. Заскучав под тарабарщину друзей за столом, он прислушался к разговору за соседним столиком. И неожиданно увлекся им. А Виктор, буквально на ходу придумывал историю, как они с Романом, последние часы их драгоценных жизней провели у двери старой районной больницы, полные беспокойства. Глядя на то как внимает ему Алексей Виктор вдохновился, и еще более усилил образность своего языка. Он сказал, что за обшарпанной, как и все на этом свете, дверью прятали от жизни Романову сестру – мученицу Марию. И что мученицей она стала потому, что ночью ее настиг, а, точнее сказать, постиг – не званный аппендицит. Снегин немного подумал и добавил, что аппендицит был еще и скоропостижный. Алексей, совершенно ошарашенный потоком такого странного красноречия, поцокал языком и выдал свою авторитетную оценку, что пить Снегину сегодня больше не стоит. Снегин кивнул. И Алексей, рассмеявшись, сказал, что он даже не предполагал, что у Виктора такое превосходное чувство юмора. И что зря считал его занудой, собственно, как и Романа, который вечно возится со своей сестрой Машкой. Виктор, слушая этот поток слов, тоже запутался и позволил себе лишь хохотнуть.

Алексей, хлопнув его по плечу, похвалил:

– Ты сегодня в ударе! – и сразу нахмурился. – Так вы из-за скоропостижного аппендицита здесь околачиваетесь?

Снегин кивнул, радуясь тому, как удачно выкрутился из положения.

– Пропал наш отпуск! Горным вершинам придется подождать. Роман остался, и я из солидарности составил ему компанию.

Алексей задумчиво смотрел на него.

– Ты не замечаешь одной важной вещи! Того, что Романова Мария влюблена в тебя с детства, а она девчонка бедовая и привыкла своего добиваться!

Виктор заморгал, не зная, что ему ответить. В сущности, это не касалось его, впрочем, как и носителя. А Алексей, отодвинувшись от стола вместе со стулом, встал и кивнул миловидной девушке за соседним столиком, которая уже выражала все признаки нетерпения.

– Извините, парни! Меня ждут!

– Не преувеличивай! Мария – еще ребенок! – возразил с опозданием Виктор, ибо только теперь перед ним проявился образ девушки вместе с суждением носителя о ней.

– Она так не считает! – бросил через плечо Алексей.

Виктор проводил его глазами и вспомнил о мэтре.

Оказывается, тот времени зря не терял. Он обнаружил еще одну пару. Конечно навскидку, без прибора это было неточно, и они не могли быть теми двумя, что были нужны, ибо эти двое – были мужчиной и женщиной. Снегин не стал доставать прибор и просто прислушался, чтобы узнать, что именно так заинтересовало Романа. Оказывается, разговор шел об армейской службе. Мужчина развлекал свою спутницу, рассказывая о своих похождениях. Впрочем, подобными историями занимало женщин большинство мужского населения Вселенной.

– …Через два месяца нас посетил энергичный майор, – продолжал рассказывать мужчина. – Совершенный живчик! Лысенький, с брюшком, глаза смотрят цельно, как и у всех армейских. Во-от… и предлагает поступать в Военное Училище. Нам повезло, это он так выразился, что нам повезло… и на нашу часть, пришла разнарядка, не на одного, а на троих отбывающих службу! И парней, которые чувствуют призвание к этой самой службе, возьмут в училище без экзаменов. Пока он это говорил, во мне сквозь покров неведения стали пробиваться ростки того самого призвания, о котором упомянул агитатор, и которое до сих пор ничем себя не проявляло. Я вызвался в числе трех. Нам дали добро, но с условием, что мы непременно достроим солдатскую столовую до отъезда, и еще поставим начальству обязательный ящик коньяку. С ремонтом столовой начальству мы угодили, а вот ящиком не обеспечили! Откуда у солдат такие деньжищи? Так и уехали… Неделю я с удовольствием провалялся на полке вагона, глядя в окно с другими «по призванию». Потом проходил комиссию. Не знаю почему, но на это ушел месяц. Впрочем, мы не торопились, и даже способствовали задержкам: то насморк, то прыщ на пятке… Еще помню, что мы долго заполняли тесты. Но, наконец, я и мои спутники были зачислены на курс! Через два месяца, я почувствовал, что мне невмоготу! В горы хочу! Надышаться кристально чистым воздухом! Любоваться на матушку Землю с высоты птичьего полета стремлюсь всеми фибрами своей истосковавшейся по воле души, потому что на цельные взгляды военной братии у меня началась аллергия! Кстати сказать, командовал нами бравый полковник Чеппель, который буквально за десять дней до нашего появления был переведен из дисциплинарного батальона к желторотому молодняку, то есть к нам – школярам. Что творил, страшно вспомнить! – Мужчина энергично махнул рукой. – Рожа красная… но не о ней сейчас речь. Так вот, пошел я в учебную часть к нашему капитану, и говорю: так, мол, и так, я понял, что армейская жизнь – не для меня, и что исправить ошибку лучше теперь, чем жалеть всю жизнь, что занимаю чужое место. Капитан внимательно посмотрел на меня, и, к моему изумлению, вызвав секретаря, приказал оформить необходимые бумаги, и чтобы быстро, чтобы через пару дней и духу моего здесь не было. Капитан поверил мне, но смотрел брезгливо. Вздумай он меня уговаривать, я бы остался, и сломал себе жизнь. И так выдали мне сопроводительные документы и билет. И я уехал. Но на обратном пути тормознул в одном местечке, чтобы попробовать попасть в армейскую сборную по баскетболу. Мне один товарищ присоветовал, еще в училище. Назад-то было страшно, без коньяка отбыли! Мой рост убедил всех, и отрекомендовался я тоже, как надо. Посмотреть тренеру нового игрока в тот момент было некогда. И я проболтался какое-то времени в казарме спортсменов. Потом попал на дежурство в столовую, а после сразу выехал вместе с командой на встречу с местным клубом, чтобы привыкать. Но на разминке беглого взгляда тренера оказалось достаточно, чтобы понять, что я – самозванец. Чуть заметным кивком тренер с ловкостью жонглера усадил меня на скамью, где я и обосновался на время состязаний. Впрочем, служить на скамье запасных игроков я тоже был рад! Было на что посмотреть: ребята отлично играли! А после меня вернули в родную часть, в которой я и остался до конца службы. Но мне и тут повезло! Тот, кому мы не поднесли перед отъездом ящик, получил повышение, и уехал в столицу. В конечном счете, я проездил четыре месяца. На Родину полюбовался сквозь прокопченное окно вагона, со всей скрупулезностью изучил собственное здоровье, где-то с месяц с два проходил в школярах, в болельщиках побыл, и даже познал дисциплину красного Чеппеля. А служба тем временем шла… До сих пор удивляюсь, как удачно я провел время за поисками своего призвания…

– И вспомнить приятно! – улыбнулась женщина.

На вид ей было лет тридцать, впрочем, возраст земных женщин Снегин определял с трудом.

– Вот еще пример… – подхватил ее спутник.

Виктор тронул Мильштейна за плечо. Тот скинул его руку и буркнул:

– Не мешай!

Но Снегин проявил настойчивость:

– Что ты нашел в них? Обычная болтовня.

– Мне интересно, как устроена здешняя жизнь. Да и мужчина – любопытный субъект! Признаться, даме, что водил самого себя за нос, да еще обманывал других ради собственной праздности… – Он неожиданно переменил тему: – Даже не знаю, кто из нас свободнее.

Роман погладил пустой стакан и вопросительно посмотрел на Виктора. Тот улыбнулся.

– До сих пор не знаю, как обращаться. Что предпочтительнее ты или вы? Давайте договоримся так: я буду говорить вам «ты», когда в беседе участвуют другие люди. А сейчас, пожалуй, мне проще говорить вам – вы. Так вот. Несмотря на отсутствие слияния с носителем вы слишком быстро входите во вкус, мэтр, и, глядя на вас, я начинаю бояться, что адепт нам откажет!

– У нас в запасе есть один аргумент! – заметил Роман.

– И какой? – заинтересовался Снегин.

Мильштейн не ответил. И Снегин повторил выпивку в надежде, что спутник станет разговорчивее под воздействием градусов.

– Вы говорили о свободе, мэтр… – напомнил он. – В чем же здесь она состоит? В необязательности в отношении долга? Да разве в этом – свобода?

Роман, углубившись в себя, не ответил.

– Впрочем, – добавил Снегин, – в этом есть определенная смелость – признаться, что был нечестен в отношении долга! Ведь это вовсе не означает, что он не станет спасать жизнь, если ее должно будет спасать. Ибо в воинской игре самое главное – отвоевать право на жизнь для тех....

Снегин заметил, что Роман его не слушает. Играя полуопустевшим стаканом, он не отрывал взгляда от женщины, что сидела напротив «вояки». Виктор снова тронул его за плечо. Священник, вынырнув из своих глубин, ощутил в себе перемену, которая непостижимым образом превращала природного священника, (а он им и был), в уязвимое существо перед плотью. Метаморфоза, происшедшая с его носителем, оказалась ему по вкусу. Мэтр произвел тщательную интроспекцию: в теле бродили соки. Сделав глоток, он с упоением наблюдал, как тепло напитка разливается по возбужденному телу… телу – крепкому, отзывчивому… Он буквально споткнулся о пристальный взгляд Снегина, который естественно понял, почему так трудно священнику оторвать от незнакомки взгляд.

Снегин, словно опасаясь, что мэтр его перебьет, торопливо заговорил:

– Я тоже хочу остаться. Несмотря на мой обширный опыт, мне еще нигде не было так хорошо! Долг, предназначение… – Он сухо рассмеялся. – Да я готов послать все к черту, лишь бы прожить отмеренное мне время в роли обычного человека здесь на Земле, и.... – он тихо добавил: – возможно пошлю!

Виктор говорил с несвойственной ему горячностью, колорит местных реалий проник в его душу уже достаточно глубоко. Слияние вышло на славу!

Роман, несмотря на схожие желания, был ошеломлен, услышав подобное от дрона. Он и сам только что думал о предательстве, но никогда не признал бы этого вслух!

Он мелко затряс головой, повторяя за Снегиным глухим старческим голосом:

– И о долге, и о назначении, и, кстати, о том, где ты приобрел эту самую опытность, я не позволю тебе забыть! Ты и сам знаешь, что нельзя! Иначе, зачем… – священник замолчал, потеряв мысль от волнения.

– Вот именно, зачем!? – как эхо, повторил за ним Виктор. – А с голосом, мэтр, вы переиграли! Он не идет вам здесь. Не в интонациях мудрость, а в смыслах, да и старость не равна зрелости.

– Вышло случайно! – пролепетал Роман. Он взял себя в руки и сказал твердым голосом: – Все! Покончили с наваждением! Пора заняться делами. Самые перспективные претенденты от нас недалеко. И прямо сейчас что-то там строят.

В глазах Виктора погас огонь, но он кивнул, соглашаясь.

– Вот и славно! – одобрил Роман. – С них и начнем!

Он поднялся и, подражая Алексею, отодвинул ногой стул, и тот опрокинулся с грохотом. Огромные глаза женщины, которой он только что любовался с таким наслаждением, уставились на него, не мигая. Что-то было в них знакомое. Странный холодок пробежал по его спине, священник неловким движением поднял стул и устремился к выходу. Виктор, повинуясь шедшему из глубин его души импульсу, склонился перед незнакомкой в поклоне. Глаза ее спутника нехорошо блеснули. Снегин резко выпрямился, пробормотал извинения, и отправился догонять падре.

Разгоряченные, они стояли на улице. Холодный ветер постепенно возвращал их к реальности.

Роман первым открыл рот:

– Два квартала к северу, и мы на месте. Но не пешком! – поставил он условие. – Холодно.

– Естественно, – согласился Виктор. – Иначе зачем было брать машину?

На автомобильной стоянке, что приютилась под окнами кафе справа от входа стояла их юркая машина. Они взяли ее на «Прокат» еще вчера, и оставили здесь. Ибо предпочитали бег. Они забрались в салон, и машина послушно тронулась с места. Перед поворотом на автостраду, Снегин оглянулся. Его сердце учащенно забилось: большеглазая красавица провожала их задумчивым взглядом.