Читать книгу Дорога вопреки - - Страница 1

Пять с половиной лет спустя…

– Папа, папа, смотри.

Дочка скачет егозой вокруг отца, тыча на витрину детского магазина. Ей приглянулась кукла. И вот, она уже как пару минут пытается убедить нас, что это для нее жизненно необходимая покупка.

Я тихо посмеиваюсь, наблюдая за разыгравшейся сценой. Итог уже заранее известен, потому что Денис не умеет говорить Миле “нет”. Но, слава Богу, несмотря на это, дочь у нас растет не слишком избалованной и капризной.

Хочется быстрее закончить с делами и отдохнуть. Пара часов прошла после того, как мы вышли из самолета. По дороге к дому родителей остановились, чтобы зайти в торговый центр – перекусить и приобрести российские сим-карты.

– Мила, мы уже купили тебе сегодня игрушку, – возмущенно откликается Денис, напоминая о том, что буквально час назад в аэропорту она раскрутила его на покупку розового пони, которого дочь сейчас как раз крепко держит в руках. После слов отца она быстро прячет игрушку за спину.

– Ну, пап, – Мила смешно надувает губы и делает жалобные глаза, которые к тому же в миг наполняются слезами.

Слышится тяжкий вздох поражения.

– Саааш, – я ловлю на себе взгляд и стараюсь скрыть смех, – это ты ее научила вить из меня веревки?

– Она сама, – пожимаю плечами, все-таки не сумев сдержать улыбку.

– Ладно, – сдается, – подождите здесь, я зайду вот сюда, – он показывает на салон связи, – и мы пойдем и купим тебе игрушку.

Мы с Милой согласно киваем.

– Мам, – окликает меня дочка, дергая за руку, – папа такой хороший, ведь правда?

– Правда, – со смехом отвечаю я. – Пойдем, пока купим мороженое? – подмигиваю.

– Даааа, – глаза дочки вдохновленно округляются, и она начинает возбужденно подпрыгивать на месте.

Я беру Милу за руку и разворачиваюсь, но тут же застываю, не веря своим глазам…

Впервые за пять с половиной лет мы прилетели в Россию. Впервые. И вот – через несколько часов после прилета я встречаю… Тимура Старцева.

Он стоит в шагах десяти, внимательно разглядывая меня. Темный взгляд все такой же пронзительный. Лицо сосредоточенное, напряженное.

Наверное, надо развернуться и уйти. Не смотреть на него так пристально и долго. Но я не обращаю внимание ни на что – ни на то, как дочка дергает меня упрямо за руку, ни на шум вокруг. Я смотрю в темные глаза, понимая, что прошедших лет будто бы и не было. И только вчера мы с ним танцевали на берегу океана, а Тимур мягко напевал:

“Забудь обо всех, кто тебя целовал

Танцуй под мои слова”.

Но правда в том, что прошло много времени. Очень. Целая жизнь. И каждый из нас сделал выбор, в результате которого этот путь мы прошли не вместе.

Судорожно вздохнув, беру себя в руки. Тяну дочь, собираясь пойти в другую от Тимура сторону, чтобы не встретиться с ним лицом к лицу.

Но глупо, конечно, было ожидать, что он даст уйти. Не сделав и десяти шагов, чувствую жесткую хватку на руке. Застываю, прикрывая глаза. Даже это простое касание вызывает столько воспоминаний.

Только он всегда держал так – до боли крепко.

Оборачиваюсь, даже не пытаясь сделать вид, что рада его видеть. А сама… не знаю, что чувствую. Сердце делает кульбит, когда вижу его так близко, загнанной птицей бьется в грудной клетке то ли от радости, то ли от боли.

– Как ты меня нашел?

Наверное, вопрос глупый. Но эта встреча не кажется мне случайной. Не бывает таких случайностей. В огромной Москве.

– Мне сообщили, как только ты прошла паспортный контроль в России.

Его голос… я чувствую, как от его хриплого, глубокого голоса все внутри сжимается.

– Зачем?

Он отпускает мою руку и переводит взгляд на Милу, которая застыла, внимательно разглядывая незнакомого дядю.

– Сколько ей?

Я задерживаю дыхание, чувствуя волну ужаса. Смотрю на дочь, которая вдруг неожиданно протягивает руку и звонко говорит:

– Я – Мила, мне…

Я тут же резко подхватываю ее, поднимая. Она уже достаточно тяжелая, поэтому я редко беру ее на руки. Но сейчас мне требовалось как-то отвлечь внимание дочки, чтобы не дать ей договорить.

– Это не твое дело. И ей три, – резко чеканю, ловя темный взгляд Старцева.

– Мам… – начинает Мила, явно намереваясь сказать, что я ошиблась, ей на самом деле уже почти пять. До дня рождения осталось каких-то девять дней. Для нее это принципиально важный вопрос – она хочет, чтобы все вокруг считали ее достаточно взрослой. Но я смотрю на нее таким взглядом, что она невольно замолкает, так ничего не сказав.

– Значит, три… – задумчиво тянет Старцев, внимательно смотря на мою дочь.

– Что тебе надо, Старцев? – резко спрашиваю.

Чувствую себя неуютно. Нужно закончить эту встречу как можно скорее.

Он вновь переводит взгляд на меня. И столько в его взгляде чего-то, что невозможно прочитать и понять.

– Ты счастлива?

Я задыхаюсь от его вопроса. Так просто, так прямо. Я смотрю на человека, которого когда-то так сильно любила. Безудержно, безумно, до сумасшествия. На человека, который столько раз делал мне больно.

Счастлива ли я? Да.

Я держу на руках сокровище – свою дочь. Она – самое прекрасное, что могло со мной случиться в этой жизни. Солнечная, яркая девочка, которая вернула в мое сердце тепло и покой.

Мой муж – самый внимательный и добрый человек, прекрасный отец. Он был рядом все эти годы. Моя опора и поддержка.

Я ни в чем не нуждаюсь. Все в моей жизни как надо. Так, как многие могут только мечтать.

Мы живем на северном побережье Южной Америки. В стране, которая известна невероятной красотой своей природы – в Венесуэле. Там всегда солнечно и тепло. Наш дом находится в самом крупном городе – в Каракасе. Прямо поблизости Карибское море – свинцово-серое в грозу, фиолетовое на закате, зеленоватое на рассвете, головокружительно голубое и сверкающее на солнце.

У нас милый уютный домик в два этажа. По выходным мы устраиваем барбекю на заднем дворе и зовем в гости соседей. Американская мечта – ни дать ни взять.

Я все также пишу картины. И без хвастовства могу сказать, что они хорошо продаются и стоят баснословных денег.

Денис еще четыре года назад открыл галерею в Каракасе. И она на сегодняшний день является одной из самых известных и популярных не только в нашем городе, но и в целом в Венесуэле. Ради того, чтобы посмотреть на редкие полотна художников, люди приезжают из самых разных уголков. А я, как и когда-то в Питере, помогаю вести дела мужу на правах арт-директора.

Конечно, я счастлива. Размеренным, спокойным, теплым счастьем.

– Да, Тимур, да, – говорю, смотря в его глаза.

Он усмехается.

– Значит, все было правильно.

Его слова будто иголкой колют, пронзают, задевают.

Мне хочется закричать. Даже спустя столько лет.

Что “правильно”? Твое глупое “уходи”? Твои гордость и упрямство? То, что мы так и не смогли просто честно признаться, как много друг для друга значим? Что против нас было все – обстоятельства, люди, наша собственная глупость? Что мы с тобой слишком сложные и закрытые, поэтому так и не смогли построить ничего вместе?

Но все это в прошлом. В далеком прошлом. Каждый сделал свой выбор.

– Да, правильно, – тихо говорю я. – Я пойду.

Он смотрит на меня еще долгие секунды.

– Пока, – наконец, звучит его ровный голос.

– Пока, – шепчу в ответ.

Зачем была эта встреча? Для чего? Чтобы поставить точку? А она разве не стояла до этого? Жирная, пугающая, однозначная.

Я отворачиваюсь и иду прочь, чувствуя, как слезы непроизвольно сбегают по щекам.

Почему я плачу? Ведь он… ничего уже для меня не значит. Давно. Да… не значит…

Но почему-то каждый шаг дается тяжело, ноги будто налились свинцом. Хочется обернуться.

Но я упрямо иду вперед. Шаг за шагом. Все дальше. Прочь от него.

Теперь уже навсегда.