Читать книгу Путешествие из Шикмоны в Милет или Вторая из Стихий - - Страница 2

Мы подошли ближе к кораблям, и я почувствовал, как этот странный мир далекого прошлого становится всё более реальным, а тот, из которого я прибыл уходит в небытие. Древняя гавань Шикмоны просыпалась. Чуть поодаль, справа от кораблей, рыбаки тянули свои сети с ночным уловом, слышались крики чаек, и запах рыбы наполнил воздух.

Рядом с причалом покачивался на волнах длинный и узкий корабль с округлыми бортами и острым носом, изящно вырезанным, как будто из цельного куска дерева. В каждой детали чувствовалась рука мастера и мудрость веков мореплавания. Корабль был как бы слит с морем и со своим предназначением, он излучал ощущение надежности, продуманности и, несомненно, мог бы рассказать многое про ярость волн и ветра, у далеких и загадочных берегов Западной Африки и туманного Альбиона.

– Это и есть корабль, на котором мы отправимся? – спросил я, внимательно разглядывая искусно вырезанные символы на его бортах.

– Да, это он, – кивнул Шварценблюм. – финикийцы не имеют себе равных в море. Этот корабль – лучшее что есть, такие корабли могут спокойно выдерживать длительные путешествия вокруг Африканского континента. Все, что будет ходить по морям на ближайшую тысячу лет – лишь копии с небольшими вариациями.

Маттан уже знает, что мы идем с ним. Но не забывай, что люди и их понятия, в этом времени, сильно отличаются от твоей эпохи, будь осторожен с тем, что говоришь. Они могут не понять тебя, если начнешь говорить о вещах, которые для них звучат как магия. Даже хуже, они могут понять тебя неверно, первое время просто слушай.

Мы подошли к причалу, и нас встретил Маттан, капитан корабля. Он был выше меня, с кожей, обожженной солнцем, густой бородой и внимательными черными глазами, полными спокойной уверенности. Кивнув нам, он на краткий миг скользнул взглядом по моему лицу, перевел взгляд на Шварценблюма и заговорил на певучем ханаанском, речь его была мне почти понятна.

– Ты знаешь правила, грек? – спросил он, глядя на Шварценблюма. – Плата заранее, и ты и твой друг – часть команды.

– Условия ясны, Маттан. Мы справимся, кивнул Шварценблюм, доставая из складок своей мантии небольшую кожаную сумку и протягивая Матану две золотые монетки.

– Золотые греческие статеры, уважительно произнес Маттан, рассматривая золото, и сожалением отдавая его назад. Я люблю держать в руках греческое золото, но предпочту местное серебро. Тирские шекели, их охотно берут и здесь и в Египте, и у Израиля, и в Газе и не все сделки настолько крупны, чтобы пользоваться золотом, в обычной торговле лучше иметь серебро.

Чуть подумав, Шварценблюм извлек из кошелька 20 тирских серебряных монет и протянул Маттану. Маттан принял монеты и, наконец, пристально взглянул на меня внимательным пронизывающим взглядом. Он явно ожидал увидеть кого-то более привычного и что-то в моем облике его смутило. Он кивнул, но продолжал изучать меня.

– Ты откуда? – спросил он наконец, переходя на грубоватый ивритский диалект.

Сказать ему правду, что я родился далеко на Востоке, за Ассирией, Эламом и Урарту в месте, которое через две с половиной тысячи лет будет называться Узбекистан, я явно не мог. Это было бы слишком экстраординарно, и он стал бы закидывать меня вопросами, на которые я не знал ответов. Мельком взглянув на Шварценблюма, я начал рассказ.

– Меня довольно сильно кидало по миру. Мои предки из Галилеи и там же я родился, но после того, как нашу землю захватил Саргон, часть семьи увели в Ассирию, я слышал, что они живут где-то очень далеко на Востоке, у дальних границ царства Ашур, дальше, чем земля Урарту. Часть семьи вместе со мной перебралась на Юг в Иерихон, что возле Шалема. Но беды этом не окончились. В прошлом году туда пришел Навуходоносор с большим войском и Шалем был осажден, взят и разрушен до основания, а Храм Соломона сожжен. Воины бежали по улицам и убивали всех подряд, я не знаю, что произошло с отцом, матерью, братьями и сестрами я же, волей судьбы, снова оказался на Севере и поселился в Мегиддо.

«Я слышал об этом, – Сказал Маттан со вздохом, – беды преследуют твой народ как стая злых волков. Впрочем, досталось всем, но мой родной Тир, хвала Баалу выстоял в осаде. Навуходоносор обломал об него свои зубы и навряд ли в ближайшее время попробует еще раз. Значит, ты один из тех, кто поклоняется Яхве. Как твое имя?»

– Яков, ответил я.

– Итак Яков, Золотом ты можешь заплатить за свое путешествие мне, но море и боги не принимают золото в оплату за ветер. Все на этом корабле работают, и ты не исключение. В ночной вахте участвуют все, часть ночей ты будешь сидеть вместе с кем-нибудь из команды, кого я назначу в ночь, и составлять кампанию, чтобы он не уснул. Если будет сильный ветер, ты будешь помогать подтягивать паруса. Если ветер стихнет – готовься к веслу. Все ясно?

– Да, ответил я, все ясно, капитан, нет проблем, я справлюсь.

– Далее Яков, насколько я знаю сынов Израиля, ты должен молиться Яхве утром вечером и перед каждой едой, но если будешь так делать, то выбери для этого какое-нибудь укромное место. Мы не беспокоим Баала, Эля и Астарту по пустякам, во-первых, чтобы их не утомлять, а во-вторых, мы не хотим, чтобы они отслеживали и контролировали каждый наш шаг, поэтому ваше чрезмерное упорство и надоедливость в почитании своего бога нам претит. Я думаю, что ваша жизнь не была бы столь насыщена несчастьями, если бы вы просто дали своему богу отдохнуть от вас и подумать о чем-то кроме вашей назойливой любви, в том числе о вашем благе. Подумай, что было бы, если бы твой сын, по десять раз в день ложился бы у тебя на пути и просил благословения, ведь тогда ты бы шагу не смог ступить. Эта прилипчивость, вместе с тем, то, что вы в порыве сыновьей любви, порой, не слишком почитаете наших богов, может настроить против тебя членов команды.

– Перед отплытием мы принесем жертву Баалу, потому что от его благосклонности зависит, насколько спокойным и удачным будет наше путешествие. Мы всегда возносим молитвы Баалу, повелителю грома и дождя, когда отплываем. Он даёт нам ветер для парусов и защищает от шторма. Море ужасно и беспощадно в момент гнева. Если забыть про жертву, некому будет там за нас заступиться и волны могут поглотить корабль в одно мгновение.

– Несомненно капитан, я понимаю твои сомнения, – сказал я, – ты совершенно прав, и я тут на твоей стороне, пусть на небе властвуют боги, на корабле владыка ты, только ты сможешь вернуть нас на желанный берег, если море и боги встанут против нас. Все твои команды будут исполнены, как веления неба. Мы всецело вручаем свою судьбу в твои руки. Я ни разу не обращусь к Яхве во все время пути, пока не сойду на берег. Если пожелаешь я буду благословлять утро и каждую еду твоим именем.

– Нет, не стоит, добродушно ответил Матан с улыбкой и в глубине его черных глаз неожиданно промелькнул агатово-коричневый отсвет, можешь продолжать докучать своему богу, когда сойдем в Милете на берег.

– Ну что же, улыбаясь сказал мне Шварценблюм, когда Матан удалился, ты делаешь успехи и прекрасно выпутался из ситуации, особенно если учесть, что ты не знаешь и трех слов из «Биркат аохэль» и не отличишь «Шма Исраеэль» от «Шахарит».

– Но тебе предстоит еще одна возможность продемонстрировать свою находчивость. Помнишь, какой интересный сегодня день? день битвы Алиатта, царя Лидии и Астиага, царя Мидии, дедушки персидского царя Кира.

– Да, помню в этот день Фалес предсказал солнечное затмение, что повергло в изумление его соотечественников, потому что солнечное затмение люди древности интерпретировали исключительно, как гнев богов. Сражение Алиатта и Астиага произошло где-то на территории современной Турции. Лидийцы под руководством Алиатта II и мидийцы под командованием Астиага воевали несколько лет, но, когда они сошлись в очередном сражении около реки Галлис произошло солнечное затмение, которое повергло в ужас оба войска, воины восприняли его как знамение богов, указывающее на необходимость остановить войну. В итоге Лидия и Мидия заключили мир, который был скреплен браком между членами королевских домов.

– Не ожидал от тебя таких познаний, ты неплохо подготовился к встрече с Фалесом.

– Послушай, а когда это затмение начнется.

– Часа через три.

– Получается, что нам осталось жить три часа? Даже если мы принесем богу Яхве целого быка это не поможет, насколько я понимаю природу явления отменить затмение невозможно, не разрушив при этом Вселенную, а на такое Яхве из-за нас не пойдет. Когда начнется затмение все будут в шоке, и капитан и все без исключения члены команды непременно решат, что это гнев Баала, А что может вызвать его гнев, как не намерение взять на борт странных чужеземцев, и не улыбайся, хоть ты и маг, тебя через три часа тоже поволокут на алтарь, чтобы задобрить богов и смыть с себя вину. На обоих принесут в жертву Баалу!

– Получается так.

– Подожди, дай подумать, тут ясно одно, если не делать ничего, то свершится именно то, что я сейчас описал, надо как-то упредить ситуацию.

– Бежим, если мы сейчас же отправимся на Запад, то за три часа мы успеем уйти достаточно далеко, они нас уже не догонят. Мы пройдем 10-15 километров и будем где-то в районе Ягура, смотря по состоянию дорог, не имею понятия, насколько они были хороши две с половиной тысячи лет назад.

– Хотя, возможно все это как-то преподать в выгодном свете, это рискованно, но надо подумать. Ладно, давай пока подготовим почву для благоприятного исхода, хотя всех последствий я просчитать не могу. Идем искать Матана.

Матан находился в трюме своего корабля, пытаясь компактно пристроить три новых тюка с товаром.

«Матан», —сказал я, «извини, что вновь тебя потревожил, но есть одна вещь, которая не дает мне покоя и я бы хотел с тобой поделиться. Этой ночью мне снился очень странный сон. Во сне мне явился Яхве и сказал, что не пройдет и дня, как я от него отрекусь и за это он накажет меня, скрыв Солнце с небес, но так как я стремлюсь к мудрости он меня простит и в знак прощения вернет Солнце на небосвод и будет способствовать мне в моем пути. Так что, если вдруг что-нибудь случится с Солнцем не принимай это чересчур трагично, оно вернется на небосвод, и нам обещано покровительство.»

– Матан нахмурился, – ты слишком впечатлителен и многословен, твои сны являются плодом переживаний перед далеким морским путешествием, так что впредь не беспокой меня по пустякам. у меня есть важные дела, дай мне ими заниматься, если ты мне понадобишься я сам тебя найду.

– Прости капитан. По-видимому, этот сон лишь отражение моих страхов, до конца дня я смогу в этом убедиться. «Я лишь хотел предупредить.», —сказал я и не дав ему опомнится вышел.

– Он, конечно, будет думать, что я сумасшедший, пока не начнет гаснуть Солнце. Посмотрим тогда, как они тогда запрыгают. Пошли, погуляем по городу.

– Неплохо, сказал Шварценблюм, но знай, когда ты станешь пророком у тебя не будет отбоя от просьб, так что не повышай ставки, потом будет трудно спускаться обратно на землю.

– Знаешь, я хотел бы прикупить немного знаменитой пурпурной ткани, которой славится Финикия. Продадим его в Милете, чтобы у меня был такой же кошелек как у тебя и в нем звенело серебро и золото. Одолжишь мне немного на стартап?