Читать книгу Путешествие из Шикмоны в Милет или Вторая из Стихий - - Страница 4

Подойдя к причалу, мы обнаружили, что с кораблем явно что-то происходит, Пара маленьких парусов на мачтах уже были подняты, их полотна слегка шевелились под слабым утренним бризом. На палубе суетились несколько матросов, проверяя крепления. Один из них, стоя на перекладине мачты, осторожно пробирался вдоль реи, держа в руке моток верёвки.

– Смотри, как он завязывает узлы, – тихо сказал Шварценблюм, указывая на моряка. – Ты, рожденный в стране равнин и степей, конечно, видел в своей жизни сильный ветер, бывает, что он давит на грудь и не дает вдохнуть, но, поверь, ты не способен себе представить, что происходит, когда, в море, налетает бешенный шторм и, неожиданно для себя, сталкивается с сопротивлением паруса. Эти верёвки обязаны выдержать подобный удар ветра, но один неправильно завязанный узел – и в бурю, парус, вместо того чтобы вести корабль вперед начнет метаться из стороны в сторону, как разъяренный зверь. Такой взбесившийся парус делает корабль неуправляемым, а когда кто-то осмелится к нему приблизиться, чтобы закрепить, он может убить одним ударом или, дернувшись, разрезать веревкой до кости. Я говорю это тебе, чтобы ты понял, какова цена небрежности в море и что такое команда корабля.

Ещё один матрос стоял у подножия мачты, держа в руках нечто, похожее на кусок холста. Он внимательно осматривал его, проверяя на свет, нет ли дыр или слабых мест. Затем, крикнув что-то на певучем местном диалекте, он поднял руку. Кто-то сверху ответил ему, и вскоре парус был опущен вниз. Они начали проверку швов, проводя пальцами по каждой строчке, словно читая тайный текст, вплетённый в ткань.

Матан, стоя на палубе, наблюдал за всем этим с напряженным выражением лица. Он что-то выкрикнул, указывая на другой парус. Один из моряков бросился к нему, подтягивая толстую верёвку. Парус резко натянулся, раздувая мощную грудь под лёгким ветром. Ещё несколько матросов засуетились, помогая укрепить его на месте.

– Они готовят корабль к переменчивому морю, – продолжил Шварценблюм. —Каждый парус должен быть идеально натянут, чтобы ловить ветер. Видишь того парня на мачте? Он проверяет, чтобы шкоты – это такие верёвки, которыми управляют парусами – не были изношены.

Между тем, двое матросов подняли самый большой парус, крепя его к верхней рее. Грубое и плотное полотно медленно разворачивалось, как гигантское крыло, пока ветер не поймал его и не надул лёгкой волной. Парус зашумел в порывах легкого бриза, и стал бить, как большой барабан, пока матросы не подтянули его и не зафиксировали.

Справившись с подготовкой парусов, матросы начали грузить товар. На причале уже стояли груды товаров, ожидая своего часа. Среди них выделялись бочки, очевидно наполненные вином из Иудеи или Галилеи: их деревянные стенки были покрыты свежей смолой, которая источала терпкий запах. Рядом лежали плотные тюки, обёрнутые в ткань, с привязанными к ним палочками папируса. У края причала аккуратно сложили мешки с зерном, привезённым из плодородных долин Египта. На корзинах с финиками, привезёнными из Иудеи, сияло солнце, подчёркивая их медовый блеск.

Матросы принялись переносить грузы с берега на корабль. Двое из них принялись устанавливать толстую верёвку на деревянной лебёдке, а двое других, спустившись, начали обвязывать вторым концом веревки бочку, стоявшую недалеко от нас.

Шварценблюм, наблюдая за работой матросов, мягко коснулся моего плеча и кивнул в сторону лебёдки.

– Видишь, Яков, – начал он с привычной улыбкой наставника, – это простейший, но крайне эффективный механизм, известный человеку с древних времён. Лебёдка использует принцип рычага и трения. Те двое наверху вращают барабан, наматывая на него верёвку. Чем больше радиус барабана и длиннее рычаг, тем легче поднимать тяжести. Это позволяет одной паре рук поднимать вес, который, без лебёдки, не смогли бы поднять и пятеро.

Шварценблюм указал на крепление лебёдки к палубе.

– А ещё обрати внимание на основу. Она должна быть закреплена надёжно, чтобы лебёдка не сорвалась под тяжестью. Малейшая ошибка в установке – и весь механизм может обрушиться. Всё это – точная работа, хотя и выглядит грубой.

Один из матросов, обвязывавших бочку, услышав рассуждения Шварценблюма едко ухмыльнулся, – смотри, сказал, обращаясь к своему старшему товарищу, – этот грек с другом иудеем, сейчас начнут учить нас как обвязывать бочку. – Кто эти двое? Зачем они с нами плывут?

– Оставь их в покое, Ашер. Они заплатили Матану за место на корабле, если он их взял, значит так надо и они этого заслуживают.Старший матрос, коренастый мужчина с серьёзным взглядом, покачал головой:

Ашер хмыкнул и ничего не ответил, вернувшись к обвязке бочки. Через некоторое время он встал и махнул двум матросам сверху, что стояли у лебедки и стали дружно тянуть веревку. Бугры мышц на их мускулистых телах заходили под потной кожей в такт ритму. Веревка было скользнула по бокам бочки, но затем, сжавшись, плотно обхватила ее мертвой хваткой. Бочка с вином медленно поднялась и зависла над палубой, слегка покачиваясь, пока её осторожно не опустили на деревянные балки.

– Осторожнее, не разбейте! – крикнул Матан с палубы, нахмурив брови. Его голос звучал как раскат грома, подавляя шум суеты. – Если хоть одна бочка треснет, я вычту из вашего жалования!

– Не волнуйся, друг. Я готов взять весла, если ветер стихнет, а мой спутник умеет читать звезды. Мы принесем пользу команде. Ашер заморгал и неожиданно расплылся в извиняющейся улыбке.Шварценблюм подошел ближе к Ашеру и сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Колдовал? – спросил я.

Да, – ответил Шварценблюм, самую малость, напомнил ему, что в мире существует любовь к ближнему. Он явно забыл значение своего имени и слишком увлекся своим раздражением.

Работа спорилась, каждый матрос знал своё место: один направлял верёвки, другой аккуратно размещал груз в трюме, третий проверял, чтобы тяжелые мешки с зерном не давили на более хрупкие тюки с папирусом.

– Этот корабль загружают, как шахматную доску, – заметил Шварценблюм, указав на мешки с зерном. – Сначала кладут то, что понадобится не сразу, а сверху то, что будет нужно в пути. Видишь финики? Они на самом верху, чтобы их можно было продать или съесть на первой остановке.

Двое грузчиков, задыхаясь от напряжения, втащили на корабль длинный деревянный ящик. На его боках виднелись отпечатки пальм и нечёткий штамп, свидетельствующий о финикийском происхождении. Шварценблюм обернулся и заметил: – Этот ящик явно не простой. Возможно, там инструменты или редкие товары. В Милете они будут стоить целое состояние.

Причал кипел жизнью: торговцы пытались всучить ещё один товар капитану, дети бегали вдогонку вокруг бочек, а вдалеке женщины прощались со своими мужьями, которые готовились к отплытию. Крики чаек перекликались с гулом голосов и скрипом телег.

Маттан спустился на причал и обратив на нас внимание кратко бросил: – Вы прибыли вовремя, больше никуда не уходите, возможно корабль уйдет в море уже сегодня.

На причале собралась команда и несколько местных жителей, привлечённых предстоящим ритуалом. Матан, стоя в центре небольшой площадки рядом с алтарём из грубо обработанного камня, обратился к присутствующим:

– Баал, владыка небес и бурь, услышь нас! Даруй нам ветер, чтобы наши паруса наполнились, и дай нам спокойное море, чтобы оно привело нас обратно к нашим домам.

Матросы подхватили слова капитана, и их голоса, как раскаты грома, слились в единый хор. Один из матросов, держа клетку с голубем, шагнул вперёд и передал птицу Матану. Тот осторожно достал голубя, прижимая его к груди, словно давая почувствовать теплоту своих намерений.

Между тем, затмение уже набирало силу, солнечный свет слабел посреди ясного дня и не замечать этого стало уже невозможно. На причале повисло напряжённое молчание. Матросы, которые ещё минуту назад загружали последние бочки, подняли головы к небу. Некоторые застыли на месте, будто бы парализованные увиденным.

– Что это? – раздался встревоженный голос одного из матросов. Солнечный свет постепенно становился всё более тусклым. Тень поползла по земле, погружая мир в тревожную полутьму. Несколько человек опустились на колени, шепча молитвы Баалу.

Матан, стоящий у алтаря с голубем в руках, резко обернулся и посмотрел на небо, затем на меня. Его обычно уверенное лицо теперь было искажено беспокойством. Он поднял руку, призывая к тишине.

– Это знамение, – пробормотал кто-то из матросов. – Баал гневается!

– Тише! – прорычал Матан, – Жертва ещё не завершена., но в его голосе отдалось внутреннее напряжение. Яков, повтори всем то, что ты мне рассказывал сегодня утром!

– Это твой момент, Яков. Помни, что ты говорил Матану о своём сне. Стань тем, кто объяснит это явление. Здесь и сейчас, иначе затмение может обернуться против нас.Шварценблюм шагнул ближе ко мне, его голос был спокойным, но тихим:

Я набрал воздуха в грудь и шагнул к алтарю. Все взгляды обратились на меня.

– Слушайте меня! – начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Это не гнев Баала. Это знак, что Яхве обещал дать мне прошлой ночью во сне. Небеса закрываются для того, чтобы испытать нашу решимость, но солнце вернётся. Яхве обещал присоединится Баалу и вместе с ним, незримо сопровождать корабль, все боги будут благоволить нашему пути. Не бойтесь, это знак их защиты, а не гнева.

Матан задержал дыхание, затем сжал губы и коротко кивнул, словно принимая мои слова. Затем он поднял глаза к небу и на мгновение замер, будто вслушиваясь в ответ, быстрым движением извлёк из пояса нож, поднял голубя выше и срезал ему горло одним движением. Короткий взмах – и птица замерла в его руках. Кровь упала на камень, растекаясь тёмным пятном по шероховатой поверхности и сильный порыв ветера, словно в подтверждение, прошелестел над причалом.

– Прими нашу жертву, Баал! – воскликнул Матан, воздевая руки. – мы доверяемся тебе и вручаем наши жизни в твои руки. Морской ветер усилился и захлопал в парусах, словно подтверждая, что молитва была услышана. Матан громко произнёс:

– Баал принял нашу жертву! Мы доверимся богам!

Солнце скрылось полностью, но через минуту с противоположной стороны снова показался его блестящий край. Лёгкий ветер принёс ощущение движения, как будто время вновь пошло вперёд. Люди продолжали шептаться, но многие опустили головы, принимая объяснение. Матросы начали медленно возвращаться к работе, всё ещё бросая тревожные взгляды на небо.

Я стоял, переваривая происходящее и наблюдая, как матросы возвращались к своим делам, а Матан, закончив ритуал, обратился к нам:

– Теперь всё готово. Завтра на рассвете мы выходим в море. Возвращайтесь на корабль, чтобы к утру быть на своём месте. Баал дарует нам попутный ветер, но нам нужно быть готовыми к тому, что он может испытать нашу стойкость. А тебе, Яков придется мне кое-что объяснить, когда я приду к вам в каюту сегодня вечером.

Шварценблюм мягко подтолкнул меня в сторону корабля: – Ты сыграл эту партию мастерски, Яков. Баал принял жертву, теперь он должен выполнить свою часть договора, нас ждет Милет.

– Этот ритуал прост, – продолжил Шварценблюм, – но в нём есть древняя мощь. Для них кровь – это жизнь, а её проливание – дар силам, в которым они верят. В твоём времени это кажется варварством, но, Яков, разве мы тоже не вносим плату за каждый наш шаг в этом мире? Мы приносим жертвы тем же самым богам своей собственной кровью, временем … и жизнью.

Вскоре солнце начало клониться к горизонту, заливая море золотым светом и окрашивая закат в мягкие оттенки оранжевого и розового. Ветер становился прохладнее, обдувая паруса и принося с собой свежесть, смешанную с еще не окрепшим, весенним запахом моря.