Читать книгу Нарисованные улыбки - - Страница 9

Парящая платформа приближается к входу в самый большой экономический центр мира «Global Demand». Вальтер Паскаль, находящийся сегодня в замечательном расположении духа, ступает на нее вместе с прекрасной блондинкой с правильными чертами лица (слишком правильными). Она просто мечта, и (вот это везение) больше никто не идет с ними на эту платформу. Это означает только одно – у Паскаля невероятная возможность завязать с ней беседу за эти несколько минут, пока они будут продвигаться внутрь центра. Не теряя времени, он приближается. Его рука практически вплотную находится на поручне с ее. Под стеклянным полом платформы проносятся улочки, аллейки с зелеными насаждениями – весь город как на ладони. Красотища, аж дух захватывает.

Паскаль не спешит начинать диалог. Он глядит в изумрудно-зеленые глаза девушки (удивительный цвет) и добродушно улыбается, стараясь, чтобы она могла прочесть в его глазах симпатию. И, о чудо, получает в ответ очаровательную улыбку красавицы. Душа Паскаля наполняется любовью – таких девушек он еще не встречал. Он знает это, даже не услышав от нее ни единого слова.

Паскаль нежно приобнимает незнакомку за плечи:

– Здравствуй, ангелочек! Как твое имя?

Девушка пристально смотрит в глаза Паскаля, не говоря ни слова. Ее лицо абсолютно не меняется: оно так же озарено самой прекрасной улыбкой.

Паскаль в замешательстве:

– Ну же, красавица! Поддержи меня! Мне неловко. Просто ответь, как тебя зовут!

Паскаль изображает самое доброе и радостное лицо (это он умеет прекрасно). Его рука чуть крепче обнимает плечи девушки.

Ответа нет. Все та же улыбка – такая удивительно притягательная, но кажущаяся такой холодной и безжизненной.

Все тело Паскаля покрывается мурашками. Он вдруг начинает испытывать что-то на грани страха, но еще не страх в чистом виде. Ему становится жутко.

Он отрывает взгляд от улыбки девушки и вдруг начинает замечать другие детали ее внешности: кожа на щеках и лбу покрыта множеством шрамов, некоторые из которых к тому же с недавно наложенными швами, из некоторых шрамов сочится какая-то жидкость. Теперь общий вид лица девушки вызывает у Паскаля животный страх.

Он заметил, что его рука не на красивых плечах девушки, а на сгорбленной спине старухи.

Это существо продолжает улыбаться, но эту улыбку уже никто и никогда не назвал бы прекрасной.

Лицо начинает деформироваться. Эмоция счастья и радости на лице существа сменяется ужасом. Оно боится Паскаля. Должно быть наоборот, но все же.

Из глотки существа вырывается истошный крик. Так кричат женщины, встретившие ночью на улице вооруженного насильника:

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А

Паскаль резко открыл глаза. Страх и ужас. Страх и ужас. Страх и ужас. Облегчение от осознания. Это всё сон. Дурной сон.

Вот «неожиданность». Уже второй месяц ни одна ночь не обходилась без кошмара. Паскаль перестал давать команду роботизированному домашнему помощнику будить его утром. Зачем? Все равно поспать больше четырех-пяти часов не удастся!

Паскаль сел на кровати. YH (your helper – домашний ассистент) подлетел с тапочками и выговорил:

– Доброе утро, мистер Паскаль! Завтрак?

– Доброе, YH, – прошептал Паскаль. – Нет, еще рано.

За спиной Паскаля послышалось тихое шуршание. Он вздрогнул, находясь еще под влиянием кошмарного сна.

– Который час, Вальтер? Ты уже собираешься на работу?

Паскаль обернулся и нежно поцеловал жену в лоб:

– Спи, Азель. Еще очень рано. Спи, любовь моя.

Паскаль поймал себя на мысли, что в его сне девушка до ужасной трансформации – один в один его жена. Прекрасная блондинка с изумрудно-зелеными глазами и удивительно красивыми чертами лица. Когда Азель улыбалась, любой человек вне зависимости от пола и возраста терял дар речи и просто наслаждался этим моментом.

Как можно было не узнать свою жену во сне? Это хороший вопрос. Но Паскаля он ничуть не занимал. Видел он вещи и постраннее за двухмесячный марафон ночных кошмаров.

Паскаль встал с кровати, подошел к окну. С 58-го этажа город выглядел замечательно: треть жителей уже распрощалась со сном, остальные сделают это минимум через пару часов. Жёсткого графика работы нет ни у кого – выспятся все (все, кроме Паскаля). Так он и простоял минут двадцать, наблюдая, как постепенно город, зажигая огни, протягивает руки новому дню.

Затем Паскаль прошел в ванную. YH доставил чистые полотенца и еще раз поинтересовался насчет завтрака. Паскаль согласился: поспать уже не удастся. YH скрылся за одним из многочисленных поворотов квартиры.

Паскаль встал перед зеркалом, улыбнулся. Нахмурился. Снова улыбнулся. И опять нахмурился. В этом его утреннем действе палитра эмоций была значительно разнообразнее, чем во всем мире в 2589 году. Паскаль встал под душ, его окатила вода идеальной температуры.

«Кто-нибудь вообще мучается кошмарами в этом мире? Почему, выходя на улицу, я вижу исключительно свежие, выспавшиеся лица, неизменно озаренные улыбкой, в естественности которой я очень сильно сомневаюсь. Неужели инъекции действительно избавляют от всей этой негативной хрени в жизни? Тогда впервые за весь мой цикл существования в мире есть причина пожалеть, что они на меня не действуют!.. И признать, что Ганс Кенинг – действительно, гений».

Закончив банные утренние ритуалы, Паскаль отправился на кухню, где его уже ждал завтрак, полностью соответствующий диете, назначенной врачом год назад. YH баловал разнообразием, и диета в современном мире никогда не казалась тяжким бременем.

Паскаль приступил к трапезе, зачем-то перебирая в голове все кошмарные образы, посетившие его во снах на этой неделе. Может, в этом есть какой-то смысл? Но пауки, превращающаяся в ужасного, мерзкого монстра Азель, окровавленные маньяки и вампиры – так и не сказали, какой же в них смысл. Наверное, они должны просто загонять Паскаля в еще более беспросветную депрессию.

«Депрессию? Забавно. Такого слова не существует уже более ста пятидесяти лет, а у меня оно всплывает в голове через день, – подумал Паскаль. – Откуда я его вообще узнал? Старые словари, которые я зачем-то изучил до дыр в детстве, дают о себе знать. Также я узнал, что когда-то давно моя профессия называлась психотерапевт и не была такой востребованной, как сейчас».

Трапеза закончилась. Паскаль прилег на диван в гостиной, чтобы не тревожить любимую Азель.

«Ты вымирающий вид, Паскаль! – с улыбкой подумал он. – Человека с депрессией, да что там, с хотя бы какой-нибудь негативной эмоцией не найти уже лет двести. „Инъекции счастья“ справляются более чем прекрасно! Весь мир освещен бесконечными улыбками на лицах каждого жителя этой вселенной! Мне таким, конечно, не стать никогда, но пожить в идеальном мире интересно!»

Улыбка на лице сменилась состоянием глубочайшей задумчивости. Паскаль погрузился в детство и вернулся в тот момент, когда впервые заметил, что он не восприимчив к «инъекциям счастья».

2570 год. На улице прекрасная зима. Пушистые снежинки, грациозно преодолевая путь от небес до земли, покрывают все вокруг в белоснежные одеяния, как невесту в самый замечательный день в ее жизни. Двенадцатилетний Вальтер Паскаль отправляется в школу в последний учебный день перед рождественскими каникулами.

Надо ли говорить в каком чудесном расположении духа он находился? Но на тот момент это и не было странно, ведь ни маленький Вальтер, ни кто-либо еще не мог и подозревать, что что-то в этом мире может хоть кого-то расстроить. Каждые полгода всем делали инъекции и все были абсолютно счастливы. И Вальтер Паскаль, который месяц назад с родителями и семилетней сестренкой сделал все необходимые процедуры в Главной городской больнице, все свои двенадцать лет жизни был счастлив, ни разу не испытав ни единой негативной эмоции.

Было ли это связано с действием сыворотки Кенинга или же он просто был счастлив ребенком? Теперь уже и не узнать. Но тот день стал переломным.

Он прошел так же обычно, как и любой другой: вечером радостный Вальтер вернулся из школы в ожидании праздничного ужина, открывающего рождественский сезон. Счастливый Паскаль вбежал в дом, быстро вымыл руки и уселся за стол. Там уже собрались его мама с папой и родственники, пришедшие в гости. Все улыбались, шутили, и все было абсолютно так же, как и в любой другой такой же день. Если бы не одно «но». Маленькой сестренки Вальтера, Виты, не было за столом. Более того, ее до сих пор не было дома. Все шло своим чередом, но она все не возвращалась. Когда время на часах стало уж совсем поздним, Вальтера охватила настоящая тревога.

Он обращался к маме и папе, мол, уже поздно, а Виты все еще нет. Они лишь успокаивали его словами, что ничего не может случиться и она скорее всего еще гуляет с подружками, ведь погода на улице такая замечательная. Торжество все продолжалось. Вальтер уже стал чувствовать себя словно в аду. Он просто встал из-за стола, оделся и решил отправиться на поиски любимой сестренки. Он просто не мог поступить иначе!

Он обожал Виту. Все семь лет он участвовал в ее воспитании как только мог. Иногда даже больше родителей. И уж теперь он понял, что любил ее явно сильнее, чем родители. Он единственный, кто отправился на ее поиски. Спустя многие годы он понял, что родители чисто физически не могли чувствовать тревоги, но тогда он их ненавидел. Это первый раз, когда он испытал это уникальное чувство для XXVI века.

Вальтер Паскаль больше никогда не сможет забыть лиц родителей и всех родственников за столом, когда он сообщил им, что отправляется на поиски младшей сестренки. Они тогда просто продолжили громко смеяться и шутить. Улыбки не сходили с их лиц. И не оставалось сомнения, что это были абсолютно искренние, наполненные счастьем улыбки. Но Паскаль в тот момент их всех просто ненавидел. Никто не обеспокоился. Никто даже не заметил, что что-то не так, как обычно. Они продолжали улыбаться. Улыбки тут и там. Они окружали Паскаля, который уже чуть ли не плакал. Он выбежал из квартиры, услышав лишь «Хорошей прогулки, Вальтер» от матери.

Когда он вышел на улицу, слезы из его глаз просто полились ручьем. Он всхлипывал и громко рыдал. Бежал к школе, встречая иногда веселые компании подростков, которые просто не обращали ни малейшего внимания на маленького бегущего рыдающего мальчика.

– Вита! Вита! Где ты, солнышко?! Отзовись! – в надежде кричал Паскаль дрожащим от плача голосом.

Он обошел уже все места, где могла быть сестренка. Надежды в его душе не осталось. Двенадцатилетний Вальтер Паскаль просто уселся на скамейку и громко зарыдал. На соседней скамейке подростки что-то оживленно обсуждали и, естественно, громко смеялись.

Паскаль вскочил, подбежал к ним и прерывистым голосом прокричал:

– Да как вы можете? Я чувствую себя ужасно. Моя с-с-с-сестра пропала, а вы тут с-с-смеетесь, когда рядом с вами человеку плохо! Что с вами не так?

Он опять сорвался на рыдания. Компания, конечно же, обратила на него внимание. Девушка с огненно-рыжими волосами сказала нежным голосом, в котором слышалось неподдельное участие:

– Не переживай, малыш! Ну, ты что? Ничего с ней не случится! Ничего с ней просто не может случиться! На каждом углу дежурят сотрудники Службы Предотвращения Несчастных Случаев. Они бы никогда не допустили, чтобы маленькая девочка оказалась в опасности.

Она достала из нагрудного кармана платок и вытерла слезы Вальтеру, что, в общем-то, не помогло: он так и продолжал рыдать. Она искренне верила в то, что говорит. Все верили, что ничего плохого никогда и ни с кем не случится, ну или в то, что все же вероятность крайне мала.

Но Вальтер не мог. Не сегодня. Он чувствовал: что-то не так! Не так, как всегда. И, как минимум, его нынешнее состояние – тому подтверждение. Он ведь никогда до этого не плакал и уж точно не рыдал.

Так он еще долго бегал по улицам, выкрикивая «Вита!». Результата не было. Изредка он обращался к прохожим за помощью, но они либо утешали его со словами: «Да вернись ты домой! Она, наверное, уже там тебя заждалась! Все будет хорошо», либо просто не понимали его, так как общались на другом языке.

Вальтер не мог вернуться домой. Там его ждали все те же пустые улыбки. Он знал, что это просто сведет его с ума. И продолжал поиски.

Так он пробегал до самого раннего утра. Когда по ощущениям оставалось совсем немного до первого за день выступления тогдашнего Лидера Мира, Джозефа Ляйнера, он все-таки вернулся домой.

Родители спокойно спали, но на другое Вальтер просто не рассчитывал. Он тихо прошел к себе в спальню, предварительно заглянув в пустующую комнату Виты, и уснул весь в слезах, свернувшись в клубок. Так плохо он не чувствовал себя больше никогда в жизни (ни до, ни после).

Где-то в глубине души он верил, что они живут в абсолютно безопасном мире и, действительно, с Витой ничего не могло случиться. Но почему-то его чувства говорили об обратном.

Он был уверен, что больше этот дом никогда не озарится ее милым личиком, что больше никогда он не услышит ее звонкого смеха, что больше никогда не увидит ее искренней улыбки, единственной улыбки, которую он был бы счастлив увидеть в этом «мире улыбок». Больше ни одна улыбка никогда по-настоящему не порадует его в этом мире.

Двенадцатилетний Вальтер Паскаль лежал и плакал в этот переломный день в его жизни. В день, когда ему в последний раз посчастливилось утром увидеть свою любимую маленькую сестренку, Виту.

***

Паскаль открыл глаза. Азель в легком летнем платьице уже была готова отправиться на работу.

– Доброе утро, дорогой! Почему ты ушел от меня утром?

Она одарила его улыбкой, способной любого зарядить жизненной энергией на весь день.

– Я больше не планировал спать, – ответил Паскаль. – Уже уходишь?

– Уже пора. Я и так отклонилась от своего внутреннего распорядка. Ты сегодня когда освободишься?

– Как только солнце начнет клониться к закату, – ответил Паскаль, даже не зная, пойдет ли на работу сегодня.

– Хорошо! Удачного дня, любимый! – Азель чмокнула мужа и выпорхнула из квартиры.

Паскаль так и остался лежать на диване.

Но через пару часов он уже отправился на работу – перспектива провести весь день без дела не очень-то его устраивала.

Паскаль вышел из дома навстречу новому дню, попутно одаривая всех встречающихся людей улыбками (по-другому никак, такова жизнь).

Он занял свое место в огромной трубе, прозрачной изнутри и зеркальной снаружи.

Огромные системы труб связывают все точки мира. Забавно, что сам изобретатель этой системы, Рэй Кауфман, когда-то признался, что подсмотрел эту идею в каком-то древнейшем мультике и решил претворить ее в жизнь.

Паскаль нажал на точку на карте, где ему нужно остановиться, и уже через пятнадцать минут сидел в своем рабочем кабинете, ожидая людей с, как ему всегда казалось, надуманными проблемами. Вальтер Паскаль – собеседник. Его рабочие обязанности – вести с людьми беседу так, чтобы они забыли о своих проблемах или просто поняли, что это вовсе и не проблема, и в общем-то всё. Больше от него ничего не требовалось.

Несмотря на то, что в этом мире нет действительно важных проблем, собеседник – одна из самых распространенных профессий. Может показаться, что это из-за зарплаты и все туда стремятся, чтобы получать много денег. И это были бы резонные причины, если бы не одно очень весомое «но» – денег в мире больше нет! Каждый человек в мире отрабатывает определенное количество часов в месяц, и тогда он может приходить в экономические центры (если понятие «экономика» вообще уместно) и брать все, что ему необходимо для комфортной жизни в следующем месяце.

Может ли он взять больше, чем ему нужно?

Конечно, нет! Какой смысл? Что он будет делать с излишками?

А что будет, если он не отработает достаточного количества часов в прошлом месяце?

Очевидно, он просто не сможет воспользоваться этим правом. Но, стоит отметить, что за двести семнадцать лет существования этой системы еще ни один человек не пытался проверить данное утверждение на практике.

Удивительно, как может работать социализм, если не извращать все его основные идеи.

И вот, посреди этого идеального мира сидел Вальтер Паскаль и ждал своего первого клиента на сегодня.