Читать книгу Тайна девочки из Вудхаус-Гроув - - Страница 3

Когда тем же вечером машина мистера Банвилла остановилась напротив её дома, Фрэнки готова была приклеиться к сидению, лишь бы не выходить. Она видела, что навстречу быстро шла мама, а за ней Мартин. А смотреть становилось всё тяжелее, потому что правый глаз пульсировал, кожа под ним наливалась жаром и опухала. Самое смешное, что ей попало от Оливии, которая размахивала битой направо и налево, пока Бэт не выдернула её из рук. Все они рассчитывали на лёгкую драку. Никто не хотел, чтобы из-за агрессии Оливии кому-нибудь проломили череп.

Сама Лив уже сидела дома с разбитой губой. Мистер Банвилл ругался громко и грязно, как все автомеханики, но в то же время спросил, хорошо ли досталось самой Бэт. И Фрэнки в который раз с грустью вспомнила о папе.

Рядом, на заднем сидении в кресле, сидел Джордж. Он чавкал жвачкой и с восхищением оглядывал наливающийся синяк Фрэнки. Для него драка стала событием, а вечерняя поездка в Хайгейт с отцом – приключением.

– Выходи, Фрэнсис, – сказал мистер Банвилл. – Я пока достану велик.

Она поморщилась. Мама уже стояла у задней двери, нервно заглядывая в окно. Мистер Банвилл пожал руку Мартину. Как когда-то папе, перед тем как зависнуть вместе в гараже или отправиться на охоту.

– Тебе влетит? – спросил Джордж.

– Влетит.

От адреналина не осталось и следа, поэтому её колотило. То ли от пережитого, то ли на нервах перед неизбежным разговором с матерью. Фрэнки вздохнула и вышла на улицу. В голову лез всякий бред. Промелькнула мысль, что ей со своими подтяжками и драной одеждой точно не место среди роскоши Хайгейта. Хотя в одно время здесь промышлял знаменитый разбойник Дик Турпин. Вот он бы точно не ругал её за фингал.

Мама смотрела с горечью, непониманием и даже обидой. Будто Фрэнки подвела её, не оправдала ожиданий. И этот взгляд снова всколыхнул злость внутри. Она хотела поднять бровь – «и что ты мне сделаешь, мам?», – но из-за опухлости лишь скривился рот в жалобном стоне.

– Иди в дом, – сказала ей мама, поворачиваясь к мистеру Банвиллу. – Спасибо, Джек. Спасибо, что привёз её. Я места себе не находила. Что теперь будет? Их выгонят…

– Не говори глупостей, Стейси. Если б они подрались на территории школы, то, может быть, и выгнали. А это не так. Вряд ли родителям тех девчонок тоже нужны неприятности. Конец года всё-таки. Обошлось без травм, и ладно. Хотя когда об этом узнает Регина, она так этого не спустит Оливии.

Фрэнки зашла во двор и притаилась за тем же кустом сирени, вслушиваясь в разговор и разглядывая лиловые цветы. Послышался щелчок зажигалки мистера Банвилла.

– Те девочки точно в порядке? – спросил Мартин.

– Ну, их тоже хорошо подрали, если ты об этом. Но уверяю, всё с ними в порядке. Вы же знаете, они уже завтра будут хвастаться, а сегодня выкладывать фотки.

– Да, но что они могли не поделить? – вздохнула мама. – Мальчика?

– Стейси, а то ты не знаешь. Подростковые истории, где у каждого слишком «широкие плечи». Это всё мелочи. – Мистер Банвилл погремел ключами. – Ладно, мне пора. Вы… Это, заезжайте как-нибудь в гости, а то совсем не видимся. Регина была бы рада. Я серьёзно, Стейси.

Мартин кашлянул.

– Приезжайте к нам в выходные. Устроим барбекю.

– В субботу никак. Лучше в воскресенье. Выпьем пива. Ты же пьёшь пиво?

– Да, без проблем, – ответил Мартин, а Фрэнки подумала о его баре, где все напитки стоят в хрустальных графинах. – Берите детей, устроим семейный пикник.

Последние слова вызвали у Фрэнки злость. Как же быстро Мартин взял на себя роль «папочки». Главное, что все воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Им было плевать на её отца. Никто не вспоминал и не упоминал его имени, будто того и вовсе не существовало.

– Я буду рада, правда, – добавила мама. – Приезжайте, Джек.

– По рукам. Регина сделает картофельный салат. Ну, ладно, тогда до встречи.

Когда хлопнула дверца машины, Фрэнки побежала в дом. Она знала, смысла подниматься к себе сейчас нет. Мама не спустит всё на тормозах, так что разговора не избежать.

Внутри вкусно пахло едой, и живот тут же заурчал. Грязная, в порванной одежде она прошла в гостиную и рухнула на диван с бархатными подушками. Обстановка вокруг напоминала скорее каталог с дизайнами интерьеров, нежели место, где действительно живёт семья: книги на журнальном столике лежали аккуратной стопкой, идеально ровно подрезанные цветы в вазах, торшеры под цвет портьер, даже обои повторяли рисунок обивки мебели. Разве можно расслабиться в такой гостиной? Закинуть ноги на столик или заставить его коробками из-под фастфуда? Фрэнки скучала по клетчатому дивану из прошлой квартиры, одну из сторон которого разодрал когтями кот, и по крошечной кухне. О таком доме, как у Мартина, можно мечтать – на удивление тёплый, просторный и красивый; но почувствовать себя как в уютном гнезде – никогда.

Хлопнула входная дверь. Фрэнки пыталась сообразить: нужно ли рассказывать всё матери? Но говорить о проблемах в школе не хотелось так же, как и врать, что их нет. В их когда-то тёплых отношениях случился разлад, и глупо беседовать точно подруги. К тому же подруга у неё уже есть. А у мамы теперь есть Мартин.

Они с Мартином вошли в гостиную. В отличие от мамы, которая подошла прямо к ней, уперев руки в бока, отчим остался стоять на пороге. Свет ламп отражался в стёклах его очков, так что глаз видно не было. Хватало того, что вид Стейси заставил её внутренне подобраться.

– Ничего не хочешь сказать? – спросила мама. – С каких пор ты сбегаешь из дома, чтобы поучаствовать в откровенном мордобое? Я готовила и не догадывалась, что моя дочь предпочтёт ужину шляться по подворотням!

Она заставила себя не трястись, хотя тело чуть ли не колотилось от частых ударов сердца.

– Это ты про Кроуч-Энд? Напомнить, что ты и сама там жила?

– Помолчи, Фрэнсис, – отрезала мама.

Буквально на пару секунд, перед тем как сникнуть, Фрэнки посмотрела на отчима. Он стоял всё там же, будто не при делах, наслаждаясь шоу. Она разозлилась.

– Не отчитывай меня при нём!

– Стейси, думаю, мне действительно лучше выйти, – спокойно сказал Мартин.

Ноздри Стейси раздулись.

– Нет, останься. Нравится тебе или нет, Фрэнсис, но теперь мы все одна семья.

– Да неужели? Он никогда не станет моей семьёй!

– Что у вас произошло с Бэт Симмс? – проигнорировала мама.

Фрэнки скрестила руки на груди, чтобы никто не увидел, как они тряслись, и отвернулась. С каждым днём всё становилось хуже, но грань, где ещё хоть что-то можно объяснить матери, стёрлась давно. Из общего у них осталась только крыша над головой.

– Это мои проблемы.

– Нет, дорогая, – возразила та тихо. – Я отвечаю за тебя и хочу знать, что вы не поделили с этими девочками.

– Ну узнаешь ты, а дальше что? Побежишь к её мамочке или сразу в школу? Выставишь меня посмешищем?

– Чёрт, ты можешь нормально ответить, без этих выкрутасов? Я уже устала пытаться поладить с тобой. Чего тебе не хватает?

Вопрос вызвал горькую усмешку, которая тут же сменилась презрением к матери. Чего ей не хватает? Неужели она сама не понимала?

– Ты сама знаешь чего. Я не хочу жить с ним! – Фрэнки указала на отчима. – А ты переехала сюда и делаешь вид, что не помнишь ни нашу прежнюю жизнь, ни папу! Меня тошнит и от тебя, и от него, и от всего этого!

– Вот значит как?

– Да! Я бы с удовольствием свалила!

По лицу матери разрослись красные пятна, которые выдавали гнев, как и плотно сжатые губы. Но Фрэнки в тот миг хотелось унизить её гордость, обидеть, как обидела её мать, когда привела Мартина в их дом.

На несколько мгновений в комнате повисло молчание, что было слышно шорох листьев в кронах деревьев. Фрэнки встала, собираясь уйти, когда мама схватила за руку.

– Ты – просто неблагодарная маленькая дрянь, – прошипела она.

Мартин у двери дёрнулся.

– Стейси, не надо.

– Нет, пусть послушает. – Она сильнее сжала руку Фрэнки. – Ты решила, что только одной тебе тяжело. Что лишь твои переживания имеют значение. Да всё это время я на цыпочках ходила вокруг тебя, зная, как трудно ты переносишь утрату папы. Мартин делает всё, чтобы угодить! Хотя бы один чёртов раз ты поставила себя на место другого? Не задумывалась, как ты выглядишь со стороны?

– Нет, но я вижу, как со стороны выглядишь ты, – с обидой ответила она.

Неожиданно мать оторвала от неё руку, будто даже касаться Фрэнки ей неприятно, и отошла. Лицо сделалось отрешённым, почти что незнакомым.

– Хочешь жить одна, так? Я исполню твою мечту, даю слово, Фрэнсис. Живо отправляйся в свою комнату.

Повторять дважды не требовалось. Фрэнки рванула к выходу. В который раз за день адреналин покинул тело, принося опустошённость.

– Нужно приложить лёд к глазу, – сказал вдогонку Мартин.

– Пусть разбирается сама, – с холодком в голосе возразила мама. – Она не спрашивала нашего совета, когда сбегала и ввязывалась в драку.

Фрэнки же остановилась у лестницы, чтобы сделать рваный вдох. Последнее, что она увидела, прежде чем дверь закрылась – мама, которая села на пуф. Плечи её ссутулились.

– Я больше так не могу, Мартин, – произнесла она, обнимая себя. – И не знаю, как быть.