Читать книгу Тайна девочки из Вудхаус-Гроув - - Страница 5

Фрэнки старательно держала повод двумя руками. Несколькими минутами ранее мисс Коутон уже успела отчитать Аманду Лоски за езду с одной рукой, пренебрежительно сравнивая её с американской. Сегодняшнее занятие проходило на открытой местности, что радовало; в манеже с препятствиями, которые так любила мисс Коутон, Фрэнки чувствовала себя неуверенно. Выездка, осторожная и распланированная, ещё в прошлой школе была ей ближе, чем конкур с преодолением преград. Хотя последний выглядел эффектней.

День выдался холодным, и уши ныли от сильного ветра, в то время как спина под курткой обливалась потом. Благо учебный день подходил к концу.

– Мисс Гейт! – крикнула мисс Коутон. – Расслабьте повод, не мучайте Харти. Контакт со ртом лошади должен быть настолько лёгким, чтобы казалось, будто лошадь работает без повода. Но у вас всё равно не пассаж, а пиаффе с продвижением. Ладно, девушки, свободное время!

Гнедая лошадка Фрэнки навострила уши и перешла на спокойный шаг. Через трещины на сером небе безрезультатно пыталось пробиться солнце. Складывалось ощущение, что в этом месте его бывало очень мало. И только туман у кромки дубовой рощи не исчезал ни днём, ни ночью.

Фрэнки направила Харти к ближайшему дереву в надежде спрятаться от пронизывающего ветра. В Вудхаусе нужно было умудриться не заболеть: комнаты пока ещё не отапливались, а единственными местами отогреться оставались кровать или ванная комната.

Когда они остались с мамой вдвоём, но жили в Кроуч-Энде, то здорово экономили на электроэнергии. В самый первый год без отца они включили отопление в самом конце октября: от частых дождей в доме стало совсем уж сыро, и Фрэнки свалилась с простудой. Мама постоянно смотрела на счётчики, а их сосед и вовсе установил дровяную печь. Двухсот фунтов хватило, чтобы закупить дров, и он определённо был довольнее всех, хотя ради приличия говорил, что очень переживает из-за выброса накопленного углерода в атмосферу. Конечно же, никто ему не верил.

Вздрогнув, Фрэнки опять поймала на себе взгляды девочек. Они шептались, изучали её. Лив бы им сказала пару ласковых. Таких, что уши свернулись бы в трубочку. Фрэнсис не считала себя рохлей, но подруга, казалось, вообще ничего не боялась. Фрэнки очень скучала, пусть они и дали обещание держать связь.

Развернув Харти в сторону рощи, она осторожно въехала в молочную пелену. Туман цеплялся за деревья призрачными паутинками, пока они обходили зелёные валуны, обросшие мхом. В воздухе витал запах гниющей листвы, казавшийся Фрэнки приятным. Раньше они с отцом каждую осень выбирались либо в парк, либо в лес. Мама выдавала ей старую куртку, шапку и резиновые сапоги, помня, какой чумазой возвращалась дочь. Папа ставил корзину с едой в багажник – иначе Фрэнк запускала в неё руку раньше времени, – садился за руль, и они мчали по узким просёлочным дорогам. В последний раз, когда все уже знали о болезни, они гуляли в Шервудском лесу. Немного походив по тропинкам, посмотрев на статую Робина и Маленького Джона, они нашли камень среди сушняка и смотрели на лес. Выглядел тот мрачно. Теперь Фрэнки сказала бы, что тот давным-давно умер: старые деревья, причудливо изогнутые ветви, дупла в стволах и легендарный дуб, чей возраст оценивали в тысячу лет. Тогда за сэндвичем и стаканом крепко заваренного чая, вдыхая ароматы почвы и мокрых листьев, отец сказал, что память живёт долго. Что в смерти нет ничего ужасного и плакать не стоит. Главное, что Фрэнки есть о чём вспомнить, и это хорошо, потому что воспоминания продолжат жить. А она ела, плакала и старалась спокойно дышать. Фрэнки думала, что от её слёз ему больнее, чем ей.

Из воспоминаний её вырвал треск впереди, будто ломались сухие ветви под подошвами ботинок. Фрэнки огляделась, но в таком тумане видимости хватало только чтобы рассмотреть стоящие поблизости дубы. Лошадь остановилась.

– Ты тоже это слышала? – тихо проговорила Фрэнки. – Эй, здесь кто-то есть?

Никто не отозвался. Под порывами ветра стонали старые деревья, но не более.

– Давай, Харти, можно ещё немного проехать.

Но животное встало как вкопанное. Треск повторился, только уже ближе. Фрэнки склонилась к шее лошади, вслушиваясь в скрипы сухих стволов и дыхание Харти. Неожиданный порыв ветра хлестнул по лицу, а затем над рощей пронёсся женский крик. Лошадь заржала, встала на дыбы, чуть не скинув Фрэнки. Сердце тяжело ударилось где-то в горле, после чего зашлось в бешеной скачке. Взлетело несколько ворон с ветвей.

– Вот дрянь! Что это?

Лошадь, повернув шею, попятилась. В животе Фрэнки холодным цветком распустился страх, но немного улёгся, когда позади донёсся смех. Она решила гнать от себя плохие мысли. Посмотрела на одноклассниц – на то, что было понятно, – и страх отступил. Это всё глупые истории Рут и её дружка! С шумом выдохнув, она развернула лошадь, отчего-то подгоняя ту вперёд и без конца оборачиваясь.

«Их зарезали, как свиней».

***

– Я думала, ты приедешь одна!

– Хотя бы попробуй наладить отношения с Мартином. Он очень переживает, дорогая, – вещал мамин голос из динамика телефона. – Дай ему шанс.

Фрэнки сидела в ванной комнате, которую постепенно наполнял пар. Она бездумно водила пальцем по влажной плитке на стене, погрузив ногу в пену. Вода ещё набиралась.

– Нет! Пусть не лезет ко мне со своими переживаниями. Мне на них плевать! – недовольно заявила она.

Мама вздохнула, а в глазах Фрэнки встали слёзы. Как будто одной ей тяжело. Это не она лишилась отца, не её променяли на мужика, сослав подальше, будто старую игрушку на чердак. К горлу подступил болезненный ком.

– Как школа? Ты уже нашла друзей?

– Не сказала бы. Звоню с телефона соседки. Вроде, мы нашли общий язык.

В голосе мамы послышалось облегчение.

– Рада слышать. Нужно что-нибудь привезти?

– Тёплой одежды. – Фрэнки поёжилась, и мурашки побежали по коже. – А как тебе удалось договориться с директором по поводу посещений?

– Мартин договорился. У него много связей.

Да, а ещё много денег. Скорее всего, и то, и другое сыграло роль для мамы, когда та снова решила выйти замуж. Если Фрэнки чувствовала горечь предательства, то не могла не отметить, что с появлением Мартина они больше не бедствовали, как в те два года. Тогда пришлось потратить все сбережения, даже залезть в долги в попытке победить рак папы, но болезни плевать на количество денег.

– Ладно. Мне надо идти.

– Фрэнсис?

– Ну?

– Я просто хочу, чтобы ты поняла. В наше время себя-то тяжело прокормить, но единственное, о чём я переживаю, это ты. Тебе всего шестнадцать, ты не знаешь, каково это, когда от тебя зависит жизнь другого человека. Не суди Мартина за протянутую руку помощи. Он не заслуживает этого.

– Обязательно подумаю над этим, – с долей язвительности проговорила она. – Пока.

Звонок разъединился. Фрэнки положила телефон на кафельную подставку и выключила воду. Предвкушение скорого тепла омрачилось разговором с матерью. Она там, дома. Легко ей рассуждать о шансах. А кто-нибудь догадался дать шанс Фрэнсис?

Словно опомнившись, она снова схватила телефон. Услышать голоса Лив и Майры стало неожиданно важно. Несмотря на браваду, чувствовала она себя одиноко. Фрэнки набирала номера, но ни одна из подруг трубку не взяла.

«Привет, это Лив. Если хотите что-то сказать, то подгребайте на офигенную вечеринку к Бэт Симмс!» – прозвучал автоответчик.

До этого незаметный гул люминесцентных ламп стал оглушающе громким. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем до Фрэнки дошёл смысл сообщения. Пожалуй, мысль, что лучшая подруга связалась с их врагом, стоило ей уехать из Лондона, ударила сильнее всего. Ведь Оливия знала, как тяжело было переживать предательство матери, как это травило душу Фрэнки. Тогда почему она поступала так же?

– Ну и ладно. Хорошо повеселиться, – со злостью выплюнула она и тут же почувствовала, как щемящая фантомная боль прокатилась по мышцам.

Раньше она не понимала людей, которые опускали руки, столкнувшись с бедами, уходили в себя. Теперь же ощутила, каково это – остаться за бортом. Её разом вырвали из привычной среды обитания, отрезав практически все связи с внешним миром, и запихнули сюда. К черту на рога.

Наверное, тому виной были здешние невзгоды, но мысли её вернулись к рассказу ребят. Пользуясь возможностью, Фрэнки ввела запрос, касающийся происшествия в Байбери. Первыми в поиске значились обычные данные о деревне, далее следовала статья о сельскохозяйственной выставке в Уилпшире, афиша праздника урожая. И лишь через несколько ссылок она нашла упоминание о трагедии в девяносто втором. Ни имён, ни подробностей. Ничего, что могло бы утолить любопытство Фрэнки. Информация приводилась из «Новостей Байбери», где вскользь упоминали, что в парке найдены два тела несовершеннолетних. Ни фотографий, ни результатов расследования найти не удалось. Ярко преподнесённая история тут же поблекла, став похожей на множество одинаковых сухих сводок из криминальных хроник в газетах. Фрэнки с лёгкостью выбросила её из головы.

Когда она сняла халат, погрузила по очереди ноги в воду, волоски на коже встали дыбом, и её передёрнуло.

– Ух, спасибо Господу за маленькие радости.

Вода полностью приняла в тёплые объятия, мягко укачивая. Фрэнки в блаженстве закрыла глаза. Было слышно, как потрескивала пена и капало из кранов. Всё-таки странно, что за такие бешеные деньги, которые отдавали за учёбу в Вудхаусе, руководство до сих пор не решило проблему с отоплением. Они, конечно, привыкли в холодное время залезать с грелкой в кровать, но ведь ещё начало осени. Даже не зима! В конце концов, что насчёт здоровья детей?

Из потока мыслей Фрэнки вывело усиливающееся электрическое жужжание. Она открыла один глаз. Вот ещё проблема школы. Огляделась. Отчего-то было некомфортно в этом месте. Такое случалось с ней только в гостях у деда. Когда приходилось бежать до выключателя, потому что в старом доме, где скрипела каждая половица, темнота пугала. Будто чьи-то невидимые глаза пристально следили, а во мраке углов кто-то выжидал часа. Потому засыпала она, глядя на дверь, и всё мерещилось, что та медленно открывается.

Лампы на потолке мигнули. Затем ещё раз, и вмиг погасли.

– Вот дерьмо! – Фрэнки резко села, разбрызгивая воду на пол. – Этого не хватало!

Комната погрузилась во тьму. Тишину нарушало только её дыхание и падающие из крана капли, которые как будто побежали быстрее. Рука сама рванулась к телефону Рут; она успела нажать на кнопку, но мокрые пальцы не смогли удержать его. Сердце рвано трепыхнулось.

– Чёрт. Если это очередной дурацкий розыгрыш…

Фрэнки схватилась за бортики. Когда поставила ноги на пол, окно с грохотом открылось. Она испуганно вскрикнула. Тюль взвился, точно парус. Пришли в движение занавески в душевых, а свет загорался и потухал, как стробоскоп. В новой короткой вспышке Фрэнки показалось, что в одной из кабин стоит силуэт.

Тело парализовало от ужаса, который холодной иглой проткнул живот. В ушах зашумела кровь, грудь сдавило. Такого животного страха она никогда не испытывала.

Точно под гипнозом смотрела, как в проблесках света фигура, сотканная из тьмы, становилась ближе и ближе.

– Помоги мне…

Фрэнки хотела зажмуриться, но не могла. Лишь вжалась в кафель, распластав по стене руки, как бабочка, пришпиленная на булавку.

В дверь постучали, и из горла вырвался писк.

– Фрэнки! – Это была Рут. – Всё в порядке? Я, кажется, слышала крик. Гейт?

Свет мигнул ещё раз, и в ванной снова стало светло. Фрэнки громко втянула воздух через рот, будто до этого и вовсе не дышала. Ветер по-прежнему трепал тюль, но силуэт исчез. Она бросилась к двери так стремительно, насколько позволяли ставшими деревянными ноги. Даже не накинула халат. Но кое-что заставило её остановиться. На запотевшем зеркале капельками стекал отпечаток ладони.

– Фрэнсис? Ты слышишь?

Щёлкнул замок, и Фрэнки рухнула прямо на руки перепуганной Рут, чувствуя, как по щекам заструились слёзы.

– О, боже! Что случилось? Да ты ледяная!

Рыдание вырвалось из горла, когда Фрэнки посмотрела на девушку.

– Там кто-то был! Кто-то был в ванной! – Она дёрнула Рут к зеркалу. – Посмотри!

Но ветер успел высушить конденсат, и вместо отпечатка ладони Фрэнки смотрела на своё бледное отражение.

– Так, – сказала Рут, подбегая к окну, чтобы закрыть. – Давай тебя согреем, а то воспаление лёгких – не шутки.

Она завернула Фрэнки в халат, собрала вещи и вывела из ванной. Зубы не попадали друг на друга, а стекавшая с волос вода ледяными каплями бежала по шее. Рут мягко обняла её за плечи, направляя по коридору к нужной двери. Из комнат повысовывались любопытные лица девочек.

– Свет п-погас, а потом открылось окно, – принялась рассказывать Фрэнки. – Мне п-показалось, что кто-то с-стоит в кабинке. И этот след… Это ненормально!

Рут осмотрелась, развернула её к себе.

– Послушай, со светом и правда проблемы, – мягко сказала она. – А окно, скорее всего, не закрыли девчонки. Иногда ночью они ходят туда покурить. Только никому не рассказывай. А твоё воображение просто сыграло злую шутку. Многие же боятся темноты, правда? Ты просто не ожидала и испугалась. Да и денёк выдался тяжёлым. Постарайся успокоиться.

– Ты не веришь мне. Но я же видела…

– Что ты видела?

Фрэнки замерла и покачала головой.

– Не знаю, – дрогнувшим голосом ответила она.

Рут замерла, обдумывая услышанное, но уже через секунду встрепенулась:

– Пошли. Нужно высушить волосы и отогреть тебя. У меня есть запасные грелки.

Они вошли в комнату. На одной из кроватей, закинув ноги на стену и листая журнал, лежала их соседка. Камилле оставался год до выпуска, но она уже знала, что после собеседования в декабре Бристольский университет обязательно откроет для неё двери.

При взгляде на девушек её глаза расширились.

– Матерь божья! Что это с ней?

– Отстань, – отмахнулась Рут. – Она просто испугалась.

– Набрала пару лишних фунтов?

– Слушай, я не шучу. Видишь, ей и без тебя паршиво.

Рут порхала вокруг Фрэнки, отвлекая пустой болтовнёй. Высушила ей волосы, помогла переодеться в сухую одежду, пока постель грели сразу две грелки. В конце Сибли удалось упросить воспитателя – строгую мисс Торнтон – принести кружку горячего чая.

– Ну вот, румянец вернулся, – констатировала довольная собой Рут. – Залезай в постель. Если тебе страшно, то я могу сдвинуть кровати.

– Спасибо. Я бы не отказалась, – вяло улыбнулась Фрэнки.

С апатией она следила за тем, как Камилла, расчесав волосы, улеглась в кровать и достала телефон. Взгляд сам по себе метнулся к двери.

Могло ли ей всё привидеться? Вдруг стресс вкупе с рассказом Рут и Брайса так повлияли? Мозг ведь вполне мог сыграть злую шутку. Нет, решила она. Она не знала, что видела, но это определённо что-то странное, не вписывающееся в рамки повседневности. Да и тёмный силуэт в душевой не давал покоя.

Помоги?

Когда Рут закончила с приготовлениями, погасила в комнате свет и забралась в постель, Фрэнки шёпотом спросила:

– Что, если это и был тот самый призрак девочки?

Рут вздрогнула.

– Ты говорила, что веришь в призраков, Рут. Здесь творится какая-то чертовщина. И я не сошла с ума.

– Но я ни разу не видела их. – Она повернулась к Фрэнки лицом, тоже чуть ли не с головой укрывшись одеялом. – Может, это и хорошо.

Собравшись с духом, Фрэнки рассказала про случай в лесу, который произошёл на уроке верховой езды, и про странную просьбу о помощи, что до сих пор пульсировала в голове. Рут придвинулась ближе, явно начиная нервничать.

– Что ещё ты знаешь об убийстве этих ребят? – спросила Фрэнки.

Глаза Сибли блеснули в лунном свете, что лился из окна.

– Пожалуйста, не говори, что хочешь разобраться в этом деле!

– Всё это неспроста, – серьёзно сказала Фрэнки. – Я жила всю неделю спокойно, другие жили спокойно весь период обучения. Кто знает, может, она решила, что я способна помочь. Мало ли?

– Мне страшно до чёртиков, если это правда. – Рут устало потёрла глаза. – Всё, что я знаю, так это то, что долгое время подозреваемым в убийстве считали мистера Патерсона.

Фрэнки нахмурилась.

– Кто это?

– Нынешний директор Баксвуда.

Фрэнки сама не понимала, зачем ввязывается куда не следует. Но чем больше она думала о той старой истории, узнавала больше подробностей, тем картинка в голове становилась объёмнее. Ведь Эмили тоже когда-то жила здесь. Ходила по тем же коридорам. Была влюблена. А потом кто-то отобрал у неё всё. Но не просьба о помощи заставила Фрэнки задуматься. Отпечаток руки – как напоминание о том, что прошлое не всегда остаётся там, где ему место. Отец говорил, что память продолжает жить. Подоткнув одеяло со всех сторон, Фрэнки сама не заметила, как уснула.