Читать книгу Ровельхейм 2: Право на жизнь - - Страница 7

Полночи я не могла успокоиться, всё любовалась в темноте этой сияющей крупицей – неоспоримым подтверждением второй стороны моей магии. Может, это манс наконец начал отрабатывать своё содержание? Если он тварь магическая, то с него станется. Греттен устроился на кровати в ногах, но цепко следил за мной одним зелёным глазом. Поймав на себе мой задумчивый взгляд, беззлобно заворчал и чуть прикусил пятку через одеяло: спи давай уже.

Или это Беата, бесхитростная душа, права была, что светлую магию тоже «кормить» надо? Но, получается, не абы чем? Радости от воссоединения с друзьями тогда не хватило, но вот стоило подумать о Хельме немного в другом ключе, как вот… Было в его прикосновении что-то такое интимное, за гранью дружеского. Пусть внешне ничего такого, лишь приятельский жест был, а я отчего-то заново смутилась.

Уже в полудрёме образ друга подёрнулся, сменяясь другим, и вот уже его светлость сжимал мне руку, проникновенно заглядывая в глаза, а ладони обоих были охвачены чёрным пламенем…

– Цо́льдерс, Во́ген – налево. Мира́с – направо. Нит-Истр – назад. О́рмил – в центр.

– Арни́са Цольдерс! – возмущённо прозвенел хрустальный голосок, сделав акцент на титуле.

– Цольдерс, Воген – налево, – так же без эмоций повторил преподаватель.

Магия теней. Пусть профильным предметом мне безоговорочно поставили боевую, но остальных-то никто не отменял! С магией теней мне уже довелось столкнуться дважды – и оба раза в исполнении Виларии Цольдерс. Анхельм с ехидцей рассказал, что после разбирательства её на три месяца определили в помощницы к коменданту – следить за сменой постельного белья, обеспечивать студентов туалетными принадлежностями, а аудитории бумагой и перьями. Говорят, её отец, арн Цольдерс, входивший в совет попечителей, сначала закатил грандиозный скандал, потом попытался откупиться, но наткнулся на непробиваемость главы совета. А как против брата императора попрёшь!

На общих занятиях Вилария теперь сидела тише воды и ниже травы, но унизительное наказание за пару недель её, видимо, окончательно доконало, так что она решила напомнить о своём статусе.

Прежнего преподавателя магии теней тоже затронула большая чистка, устроенная Шентией, так что теперешний мэтр О́мбрис был новым не только для меня, но и для всей группы. И на титулы и громкие фамилии ухом не вёл.

С возобновлением занятий во втором семестре Вилария предпочла демонстративно меня не замечать, и меня такой расклад более чем устраивал. Однако совместный предмет, похоже, стал для неё неприятным сюрпризом. Всего в группе было пять человек. Причём только мы с ней были с первого курса, пара человек была со второго и один парень – с четвёртого. До этих пор я сталкивалась со старшекурсниками только на занятиях мэтра Эрдиса, отсиживаясь в своём уголке на артефакторике.

Тени легко различить невооружённым глазом – они везде, отбрасываемые предметами и людьми, где есть хоть немного света. Но это неживые тени, они лишь отражение чужой материальности. Другое дело – тени истинные. Увидеть их можно только особым зрением, а для этого нужно задействовать магию, но не прикасаться к ней, а как бы напустить в глаза туман тонкой линзой. Истинные тени не стоят на месте, они вихрями перетекают вокруг, и они не плоские двухмерные, а объёмные. Ускользающую сущность ещё нужно поймать, подчинить своей воле. Материя эта практически бесплотная, из одной тени разве что тонкую нитку совьёшь. Сильные маги могут в короткое время свить целую магическую плеть, что будет рубить не хуже меча. Или аркан, услужливо подсказала мне память.

Подавив раздражение, я на всякий случай отошла подальше от Виларии. Ну её к крыжтам собачьим.

– Нит-Истр ранее не занималась, – скорее констатировал, нежели спросил мэтр Омбрис. Я кивнула. – Тогда начнёте с призыва. Все остальные – десять минут на вашу лучшую форму. Показываете, и я решаю, как работаем дальше.

Призыв? Я немного растерялась, переспросив вслух. Вилария громко фыркнула. Так… Пустое место, не вижу, не слышу. Преподаватель ничего объяснять не спешил, наоборот, выжидающе смотрел на меня. Значит, нет какой-то определённой техники призыва, нужно просто задействовать свою магию.

Я перешла на магическое зрение. Серые тени вихрями кружили по залу, обтекая студентов на расстоянии. И как их звать? Одна, особо крупная, лениво протекла мимо меня, но тут же была сцапана усмехающейся Виларией. Я вновь заставила себя успокоиться. Тени расхватывали быстро, четверокурсник уже ловко плёл из них сеть. Я закрыла глаза: видеть тени в магическом зрении это не мешало, зато остальные студенты больше не маячили перед глазами.

«Ко мне», – несмело позвала я про себя.

Клянусь, одна из теней обернулась и слепила насмешливое лицо!

«Иди сюда», – позвала я её.

Тень затряслась от смеха и взмыла под потолок, дразнясь оттуда. Другую я попыталась схватить рукой, но та ловко изогнулась, ускользая. Ещё несколько закружились вокруг меня в насмешливом хороводе – недосягаемые, неуловимые. Они ещё и издеваются?! А если вот так?..

Я запустила обе руки в своё озеро, пропитываясь чёрным огнём. Вдруг тени прекратили свои пляски и замерли. А я вдруг не узнала голос в своей же голове – настолько жёстким и беспрекословным был этот зловещий шёпот:

«Вы – мои. Подчиняйтесь».

Дурашливая тень под потолком первая ринулась ко мне, за ней все остальные. Они лезли из стен, из пола и потолка, укрывая меня послушным неподвижным щитом. Кажется, распахнулось окно, потому что повеяло морозной свежестью.

– Нит-Истр!! Достаточно! – крикнул мэтр Омбрис.

Я открыла глаза. В зале заметно потемнело, а сущности продолжали ломиться из всех щелей, плотный их поток лился из открытого окна, облепляя меня темнеющим с каждой секундой коконом. Один короткий мысленный приказ – и тени расступились, образовав за моей спиной сплошную чёрную стену, являя меня преподавателю и прижавшимся к стенам студентам.

– Вы что… Вы управляете ими? Всеми?!..

Я чуть склонила голову набок, и плотная стена, сотканная из сотен серых теней, плавно перетекла в новую форму, встав рядом со мной моей полной теневой копией. Она же утвердительно кивнула за хозяйку.

С глухим стуком Вилария Цольдерс в обмороке сползла по стене на пол.

Пока одну особо впечатлительную арнису волокли к целителям, мэтр Омбрис поставил меня в пару сразу с четверокурсником О́рмилом. Его теневая сеть была хороша – ровная, аккуратная и равномерно крепкая, судя по цвету уплотнённых сущностей. Если набросить такую на человека, она обездвижит противника, и бери его тёпленьким. Ормил не успел: под его летящую сеть поднырнул мой теневой фантом и просто впитал путы в себя, уплотнившись ещё больше.

Нападать на противника тень не спешила, но демонстративно встала между мной и студентом в обманчиво расслабленной позе. Ормил, чуть подумав, коротко кивнул и развёл руки, сдаваясь.

Преподаватель продолжил заниматься со студентами, меня же усадил в сторонке, пока не понимая, что делать со мной дальше. А пока выдал здоровенный талмуд и наказал до конца занятия изучать области применения теневой магии. В отличие от работ остальных учеников, чьи тени стремились высвободиться, стоило им чуть ослабить контроль, мой фантом послушно проследовал за мной на скамью. Полезный какой предмет эта теневая магия!

Вопрос с защитой, о которой я грезила в первые месяцы в Академии, решился сам собой, и даже без сложных капризных амулетов.

«Beskytte meg», – приказала я плотной тени-копии. – «Охраняй».

Фантом послушно скользнул мне под ноги, утрачивая плотность и объём, пока не слился с моей естественной тенью на полу. Хитро́ – теперь даже в магическом зрении сложно будет их различить. Куда я – туда и она. Я улыбнулась – думаю, вопрос с Виларией закрыт раз и навсегда. И ведь ничего сложного! И чего они там тужатся над каждой тенью, когда те и сами рады служить?

В целом день прошёл неплохо, если не думать о том, что сегодня вечером будет первое индивидуальное занятие по боевой. И новые предметы, и старые, вроде защиты у мистрис Вэй, принесли сегодня много полезных знаний, а ещё приятную удовлетворённую усталость. Госпожа Вэй, правда, отныне пообещала с меня три шкуры драть за оказанное на экзамене доверие, но я была только рада. Видела же, как в её суровых глазах смешинки бегали.

Его светлость на утреннем групповом занятии и словом не обмолвился о том, куда приходить вечером. Может, передумал? Но в моём расписании оно всё так же числилось. Может, сам зайдёт после ужина или пришлёт кого-то?

А пока мы с друзьями наслаждались густым рыбным супом и сладкими длинными палочками жареного теста в карамели в столовой за ужином. Хельме аж постанывал от удовольствия – да-да, и ему десерт перепал! Манс, с чавканьем пожиравший какой-то изысканный паштет под умильное воркование Мексы и духов, вдруг навострил уши и молнией вскарабкался по мне в спасительный капюшон. Ай, а когти-то острые! Весь балахон уже в крохотных дырочках от них… И чего он вдруг?

– Что. Это. Значит?!..

На обеденный стол сверху шлёпнулась раскрытая папка с каким-то списком. Духи поспешили испариться. Я вздрогнула. В обманчиво ровном и спокойном голосе Шентии звенела знакомая неприкрытая ярость. Его светлость собственной персоной навис над нашей дружной компанией, но пристально смотрел только на меня.

Я скосила глаза на лист бумаги – внизу, среди множества имён, моё было подчёркнуто жирной красной линией. Строчкой выше стояло: Анхельм Эррано. Перед ним – Мекса Фра-Скоген. А в самом верху листа значилось: «Список гостей на день Содружества». Ох… Ну, правда, Ардина, не думала же ты, что он только на празднике об этом узнает? Начальник дворцовой охраны, как-никак, ко всем прочим регалиям.

Вдруг неожиданно вмешался Хельме. Он положил мне руку на плечо и сказал с неким вызовом:

– Ардина едет со своей новой семьёй, ваша светлость. Мы приглашены.

Шентия чуть побледнел и теперь впился взглядом в Анхельма.

– Ах, вот как… Ну что ж, поздравляю. А вы зря время не теряли, – и, перейдя на язвительный тон, продолжил. – Только потрудитесь объяснить, к какой это из правящих семей Содружества вы, Эррано, принадлежите? Да так, что даже я об этом не знаю?

О, Хельме, твоя поддержка всегда кстати, но почему у меня сейчас ощущение, что его светлость понял всё не так? Мекса отлипла от созерцания списка и наконец расставила все точки над i.

– Ардина и Анхельм – семья астарха Дикого Леса. Мой триангл. Принятый моим родом. Живыми и духами.

Когда-то я уже видела удивление на этом красивом бесстрастном лице – когда на безымянной воспитаннице приюта обнаружились кандалы Тротта. Левая бровь его светлости вновь поползла вверх, но быстро вернулась на место, уступив другим эмоциям.

– Так вы не… – Шентия оборвал фразу на полуслове и поморщился, видимо, пожалев, что она вообще вырвалась.

– Они не женаты, – прямолинейно и так просто закончила за него Мекса.

Ну да, ей-то что – слова с мыслями не расходятся, зато мы трое смущённо умолкли.

– Вы закончили ужин, Ардинаэль? – неожиданно перешёл на официоз его светлость. – Тогда следуйте за мной. Малая тренировочная арена.

Я еле поспевала за размашистым шагом Шентии, но тот этого будто не замечал. Ну, что на этот раз? Обвинит в сговоре с иностранной державой? Или я разбила его мечты пристроить мощного тёмного мага на военную службу Империи? В тренировочный зал он буквально ворвался, чуть не выбив двери. Резко обернулся.

– Нападай!

Чего?.. Это я жду нападок, обвинений и снова этих «чем ты думала». Явно же недоволен, злится, хоть и скрывает за непроницаемой маской.

– Ардина, атакуй!

Я неуверенно потянулась к озеру, на ходу перековывая сырой чёрный огонь в клинок. Не сказать, чтобы со вчерашнего дня я добилась больших успехов, но безобразный кривой ятаган хотя бы обзавёлся удобной рукоятью и гардой для лучшего упора кисти. В нетерпении его светлость запустил в меня мелкой колючей дробью красной боевой магии. В балахоне добавилось дырочек, будто когтистого манса мне было мало.

Я разозлилась. И кто мне новую форму выдаст? Вилария?.. Клинок ещё не оформился до конца, переливаясь язычками чёрного пламени, но я уже сделала выпад в сторону Шентии, держа меч обеими руками. Оружие вскользь прошло по внезапно возникшему щиту, а я чуть не потеряла равновесие. Магия магией, а весил-то клинок немало! Иначе и веры во мне не было бы в призрачную сталь.

Спасибо тренировкам мистрис Вэй – я быстро вывернулась на ногах и атаковала снова, теперь уже прицельно по выстроенному щиту. Жёсткая отдача непробиваемой преграды снова чуть не сбила с ног. Я влила в клинок чуть больше Тьмы. Он заметно потяжелел, оттягивая руки, но в следующий удар я вложилась всем телом, вонзив клинок в щит с разворота.

На пару сантиметров он всё же сумел пробить плотную защиту и намертво застрял в ней. Ни вытащить, ни пропихнуть дальше. Щит Шентии пошёл рябью и выпихнул мой клинок обратно, тот ударил рукоятью под рёбра, выбивая из меня дыхание. Гроршевы уши, больно-то как! Вместе с резкой болью всколыхнулась обида. Из племянника своего лепите защитника отечества, а я на ваши войнушки не подписывалась! Я дала волю злости, а вместе с ней Тьме. Та вырвалась из меня чёрным сокрушительным огнём, но была выжжена подчистую встречной стеной боевой магии. Сам Шентия за всё это время даже не шелохнулся.

– En skygge vakter meg*! – выкрикнула я, призывая теневой фантом. Тот немедленно восстал из плоской проекции – тёмно-серый, почти чёрный, составленный из сотен подчинившихся мне теней. Полная моя копия, и даже в руке его вырос такой же кривой клинок. Обманным движением фантом замахнулся клинком справа, но удар нанёс левой рукой, отрастив вместо неё ещё одно лезвие. Ослепительная белая вспышка – и моя защитница-тень взорвалась серыми ошмётками по всей арене, не причинив вреда противнику.

У меня больше не было сил. Я потянулась к озеру – всё такому же полному, но даже доползти до воды не смогла, физические силы покинули меня полностью. Я осела на мягкие толстые подстилки арены, не в силах продолжать бой. А его светлость будто и не сражался – всё так же стоял невозмутимо посреди зала, не сдвинувшись ни на шаг.

Наконец он подошёл ко мне, опустился рядом. Чудище Греттен сделал последнюю попытку отстоять мою честь, с громким шипением выстрелив пружиной из капюшона и впившись острыми зубками в его светлость. Храброму мансу не повезло напороться на накладной карман, украшенный серебряным позументом, так что, прежде чем Шентия смог рассмотреть редкую тварь, я схватила Греттена за шкирку и засунула обратно в капюшон, прикрыв волосами.

– Есть ещё, чем удивить? – ровно спросил Шентия.

Я мотнула головой. Да поняла я уже, к чему это избиение младенцев задумывалось. Мол, владей я хоть всей магией мира, а против знаний и опыта я всё равно букашка.

Шентия лёгким движением кисти призвал белую магию, и та застыла передо мной зеркальной поверхностью.

– Посмотри на себя.

Я взглянула в отражение. Глаза чужие, чёрные, бездонные.

– Ты не можешь ехать во дворец, понимаешь ты это?

Ну уж нет, не понимаю! При чём тут вообще эта поездка? Если мне выпал шанс добраться до имперских архивов, то я его ни за что не упущу. Шентия сам прочитал ответ в моём возмущённом взгляде.

– Случись что, ты пока не умеешь ни напасть, ни защититься толком. У тебя банально не хватает физических сил, чтобы справляться с собственной магией. Задень тебя одним едким словом – и ты сразу перестаёшь контролировать Тьму. А завуалированные издевательства и колкости с милыми улыбками в том обществе будут в порядке вещей. Пойми, день Содружества – это не увеселительная поездка. За балами и торжественными тостами за вечный мир кроется совсем иное – интриги, заговоры, взаимные слежки с ножами за спиной. И тебе точно не место в этом болоте… Ты не кровный родственник унвартам – это попросту невозможно – так что всё можно пересмотреть, астарх не сможет тебя заставить…

– Да никто меня не заставляет! – не выдержала я. – Почему вы кругом видите одних лишь врагов?

– Потому что они реальны. И я борюсь с ними каждый день, – отрезал Шентия.

– Но у меня-то их нет!

– Уверена? – усмехнулся его светлость. – То есть это не тебя подставили и отчислили два месяца назад? Не тебя лишили детской памяти и запечатали магию, чтобы спустя годы она начала убивать тебя изнутри? Это кого-то другого спит и видит во снах мерзкий кровопийца в подземельях Фенгсель?

Меня передёрнуло от отвращения при мысли о старом вампире. Но праздник Содружества мне затем и нужен! Чтобы выяснить, что произошло с моей семьёй, и тем самым обезопасить себя, если это всё же не было несчастным случаем…

– Тогда научите меня сражаться!.. Но запретить мне ехать вы не можете. Разве вам нужен политический скандал с Лесом?

– Запретить не могу. Но надеялся на твоё благоразумие, – вздохнул мужчина. – Даже не буду спрашивать, как вы умудрились заключить такой союз и что за тварь прячется у тебя за спиной. Тогда вставай. Атака!

Обессиленное тело не слушалось и я с трудом поднялась на ноги. Даже руку не предложил! А ещё аристократ, называется…

* Меня защищает тень (норвеж.).

Данстор

В кабак с приятелями – отметить успешно сданный экзамен – Данстор не пошёл, сославшись на плохое самочувствие.

– Перенервничал, поди, да ещё без повода! Вот здоровье и поправишь! – посмеивались сокурсники. – Тебе-то не пришлось за каждый балл наизнанку выворачиваться!

Там, в подворотне, Данстор насилу унял колотившееся сердце и еле успел спрятаться за пеленой Тьмы от проходившего мимо торговца сладостями. Не разбирая дороги, он вышел обратно к центральной площади Ровеля, где был подхвачен толпой радостных студентов. Отшутившись, он всё же оторвался от них. Боялся, что вино вытащит на поверхность то, о чём он пока старался не думать, или хуже того – развяжет язык.

В первый день каникул извозчики неохотно ездили по вечерам в Академию, так что ему и ещё двум старшекурсникам пришлось изрядно доплатить. Наконец оставшись один в комнате общежития, благо сосед-зельевар тоже уехал в Ровель, Данстор дал волю чувствам.

Что он натворил?! Такара, такая милая, добрая, отчаянная… Он мог придумать что-то другое, мог упросить её остаться в Ровеле, снять ей комнату, найти работу – любой другой способ, чтобы остаться с ней рядом после неожиданного признания. Но какой-то чужой голос в голове перебил: она и осталась рядом, теперь навсегда. В её жизни не будет больше проблем и метаний. Неизбежных семейных ссор, если она посвятит себя тебе. Орущих детей, усталости, старения. Ты всего лишь пролистнул ненужные страницы жизни со скучным однообразным описанием пути.

Мысль была убедительной. И Данстор, глубоко вдохнув, обратился к магии. Его серый кокон увеличился в размерах чуть ли не вдвое, а к красным боевым искоркам добавился нежно-голубой вихрь – магия воздуха.

Дальнейшие эксперименты подтвердили: это не временное наполнение чужой силой. Весь его магический резерв возрос. Даже воздушная магия, будучи использована подчистую, за день восстановилась до прежнего объёма.

Забылись жаркие губы, стёрлось из памяти лицо, и Данстор отдался своей истинной страсти – учёбе. Всю неделю каникул он безвылазно провёл в библиотеке, заслужив таким усердием и бережным отношением к книгам неслыханную поблажку от библиотекаря – допуск, как у второкурсника.

Он сосредоточился на своей основной, тёмной магии. Боевую он считал уделом пушечного мяса, стихийную же, прощальный подарок Такары, демонстрировать было нельзя. Как объяснить её появление, когда при прохождении Врат строго фиксировались все малейшие оттенки? Во втором семестре он укрепил за собой звание лучшего ученика, преподаватели не могли нахвалиться, сожалея лишь об отсутствии у студента проявленного дара.

Воскресные вылазки с друзьями было сошли на нет, но Данстор вовремя опомнился. Особое внимание он теперь уделял самым слабым сокурсникам, а особенно носителям тёмной магии. Отстающие были только рады этому и сами охотно делились подробностями о своей жизни и семье. А, главное, дальнейшими планами, когда их обучение подойдёт к концу. Данстор начал охоту. Как опытный следопыт неделями изучает повадки зверя, так и он выжидал, затаившись.

Успехи в учёбе принесли с собой и внимание противоположного пола. Да и было в нём за что глазу зацепиться: высокий, стройный. Тёмные блестящие волосы, перехваченные в хвост узкой лентой на затылке, спадали почти до лопаток. Неизменно вежливый, с хорошей речью, он не тушевался в присутствии девушек, но и не вёл себя развязно. Несколько раз он удостоился внимания ночами от раскрепощённых старшекурсниц. Близость была приятна, но не более того – не те восторги, о которых взахлёб рассказывали приятели, кичась постельными делами за вином.

Магия – вот настоящее чудо. Данстор зачитывался великими деяниями прежних магов, живших до того, как эта сила начала мельчать. Какой размах, какие подвиги! И они оставляли после себя славное наследие, явные и тайные места, наполненные магией. Не то, что нынешние – жил, магичил, умер, да и развеялись и без того небольшие силы в небытии. Но ничего. Его уникальный дар всё исправит.