Читать книгу Тремор - - Страница 13

Семнадцатого октября Таня сказала собраться своим друзьям на набережной Фонтанки. Никто не знал, куда они пойдут и что будут делать.

Когда Кирилл подходил к ней, сумерки уже плотным пятном осели на город. Холодный ветер с силой зачесывал ему назад волосы. Он думал, что придет одним из первых, но еще издалека заметил компанию. Ребята тут же обернулись к нему.

− Ты, наверное, Кирилл, да? – подошла к нему девушка со светлыми волосами до плеч. Ростом она была чуть выше Тани.

− Я – Даша, а это – Рома…

Она познакомила Кирилла с ребятами. Среди них было всего две девушки.

Оказалось все, кроме Калеба, учились в одном институте с Таней. Кирилл сразу понял это по их одежде. Кто-то был в куртке ярких цветов и синими волосами, кто-то в одежде оверсайз. Даша выглядела как истинная француженка – красная помада, алый берет, клетчатое пальто и элегантный шарф у шеи. Один парень был в кожаной черной куртке с нашивками. Кирилл тут же спросил, не играет ли он в рок-группе.

− Нет, я просто фанат. Кстати, я как-то был на выступлении «Бенца». Твой скриминг просто нечто.

Они разговорились. Шли минуты, и вскоре собрались все, кроме Тани. Только ребята хотели позвонить ей, как она появилась из-за угла дома. Все тут же узнали ее по плавной походке и замшевой сумке с восточными нашивками. Подойдя к ним, Таня стала всех обнимать. Ребята наперебой поздравляли ее.

− Нам сюда, − показала она на пятиэтажный дом известкового цвета.

− Так ты сняла квартиру? Но зачем? Ведь можно было отметить у меня, – удивился Кирилл.

− Я кое-что приготовила. Не хотела, чтобы ты увидел все заранее, − улыбнулась Таня и направилась к парадной – ее поддерживали две колонны, в центре которых, над самой дверью, висела мраморная розетка.

Ребята набились в старый, почти раритетный лифт. Места всем не хватило, поэтому кому-то пришлось идти пешком.

− Семнадцатая квартира, пятый этаж! – успела крикнуть Таня. Двери с протяжным скрипом сомкнулись перед ней.

Подойдя к двери, она медленно повернула ключ в скважине. Все тут же почувствовали аромат розмарина, корицы и свеч.

Таня подала всем пушистые тапочки с завязками.

− Ты, похоже, неплохо поднялась в «Этажах», да? – рассмеялся Рома. – Специально для нас купила девять пар, да еще и таких классных. Ты – чудо, − приобнял он за плечи Таню. − Кстати, это тебе. Открывай!

Она разорвала обертку.

− Краски! Ром, спасибо, но где ты нашел такие?! Я не могла их найти не в одном магазине.

Он загадочно улыбнулся.

− Секрет фирмы.

− Ну, уж нет! – Даша, вопя, бросилась за ним в погоню.

 Ребята рассмеялись. Даже у Калеба приподнялись уголки губ.

Всем хотелось показать Тане подарки, но она не согласилась. Сказала, что любит разворачивать их медленно и не спеша, допивая то, что осталось после праздника.

Гости прошли в зал. Стены, полки книжных шкафов и окна мигали гирляндами всех цветов, подсвечивая собой полароидные фотографии ребят за последние два месяца. В центре комнаты, на пушистом ковре стоял столик из красного дерева. На нем располагались тарелки из разных наборов – новогодние с полярным мишкой, фарфоровые с золотистой каемкой, что были украшены желтыми тюльпанами на фиолетовом фоне, а еще полупрозрачные тарелки из стекла, из керамики, с печатью героев фильмов. Вся посуда, на первый взгляд, мало сочеталась между собой, но так и лучилась теплом и душевностью.

Девочки хотели пойти на кухню, чтобы приготовить сэндвичи, но Рома приобнял их, заверив, что управиться со всем сам.

– Именинники должны развлекаться по полной, а не работать, Тань.

– Но помощь тебе же нужна? – кокетливо вздернула голову Даша.

Подумав, Рома кивнул. Его взгляд задержался на Кирилле, который с интересом прохаживался вдоль фотографий и гирлянд на полках. Пока вся компания оживленно обсуждала кино, учебные будни и предстоящие фестивали в институте, он словно ушел куда-то в себя, далеко в свои мысли.

– Пойдем, – подошел к нему Рома.

Кирилл удивленно сдвинул брови, но все-таки последовал за ним.

На кухне уже стояли контейнеры с творожным сыром, семгой и другими заготовками для сэндвичей. Ни слова не говоря, Кирилл встал рядом с Ромой и взял разделочную доску. Какое-то время они молчали, лишь иногда усмехаясь на шутки Даши, что доносились из другой комнаты.

– Тебе не комфортно здесь, да? – наконец набрался смелости Рома.

Кирилл с усмешкой бросил взгляд на него.

– С чего ты взял?

Рома пожал плечами.

– Просто вы все такие… Как бы это сказать. Хорошие. Вот я и подумал, понимает ли Таня, что я совсем из другого мира? – спросил Кирилл, словно только сейчас осознал свои чувства.

Рома с интересом взглянул на него, а потом продолжил намазывать тосты сыром.

– Думаю, она верит, что внутри ты такой же, как и она. Что ты просто запутался.

– А ты как думаешь? – улыбнулся Кирилл как-то очень бесхитростно и просто. Так как он мог улыбаться лишь с Таней.

Смутившись, Рома сделал вид, что не заметил этого.

– Я не так много о тебе знаю, но твои стремления восхищают меня. Правда, по-моему, ты слишком зацикливаешься на мечтах о славе. Популярность ведь убивает творчество. Продюсеры, меценаты – все, кто будут стоять за тобой, не дадут тебе свободы. Там, наверху, все упирается в деньги, а ты, как мне кажется, не из тех, кто готов играть по чужим правилам.

На миг Кирилл впал взглядом в несуществующее пространство между ним и реальностью. Словно усомнился в своих мечтах, в той картине будущего, что с раннего детства наполняла его жизнь хоть каким-то смыслом.

– А ты чего хочешь? Таня говорила, ты лучший на курсе.

Рома часто закивал головой. Сэндвичи и закуски уже можно было выносить в гостиную, но парни словно забыли о празднике. Поставив тарелки на стол, они сели на подоконник. Кирилл закурил, а Рома просто смотрел в окно, иногда протирая очки от дыма.

– Знаешь, как мне говорил мой педагог в студии? Что любить надо не себя в кино, а кино в себе, и тогда все получится. Всегда ведь чувствуется, когда творец отдает весь свой огонь произведению. Его можно любить или ненавидеть, но равнодушным такой свет никого не оставляет. Я стремлюсь к этому. К тому, чтобы найти в себе достаточно энергии и однажды разом выплеснуть ее.

Кирилл с прищуром взглянул на Рому. На жилистого паренька, что при встрече производил впечатление пай-мальчика, который хочет быть для всех удобным. Теперь ему казалось, что они с ним имеют куда больше общего. Потому что с таким настроем Кирилл выходил на сцену каждый раз, и вот впервые кто-то смог за него облечь в слова эти чувства.

Теперь все в Роме – поджатые губы, серьезный взгляд из-под очков и залом меж бровей просто кричали о его неуступчивой в деле натуре. О том, что этот мягкий в жизни человек в режиссерском кресле спустит со своей команды по три шкуры.

– Продюсеры с тобой намучаются, – как-то по родному похлопал его по плечу Кирилл.

Рома застенчиво опустил взгляд, тут же закашлявшись от попавшего дыма в легкие.

– Извини, больше не буду, – затушил Кирилл сигарету. – Кстати.

Он поднялся с подоконника и задумчиво оперся о раму. Засмотрелся на уже потемневшее небо, что пролегло оранжевой полосой на горизонте, и собственное отражение. Чуть затуманенное, словно в дымке, и от того лишенное изъянов.

– Как думаешь, Таня правда любит меня?

Рома встал рядом с ним.

– Ты что, сомневаешься в этом?

Кирилл резко повел плечом, словно пожалев, что начал эту тему.

– Меня этот Калеб настораживает. Таня какая-то слишком счастливая с ним. Столько рассказывает про него. Как по мне, это странно.

Рома понимающе кивнул головой.

– Нам с Дашей она про тебя говорит, а не про Калеба. Ну, если тебя это утешит.

– Утешило, бро, – усмехнулся он и тут же с опаской взглянул на него. – Ты моего друга напоминаешь.

– Правда? И чем?

Кирилл с улыбкой опустил глаза к полу, словно смутившись своей же откровенности.

– Тем, что я становлюсь как-то спокойнее. Более открытым, что ли.

Рома посмотрел в окно. Опять возникла та же пауза, что и в начале их взаимодействия.

– Ладно, пойдем. Странно, что никто еще не позвал нас.

– Да все, наверное, играют в настолки, – предположил Рома. Так и оказалось.

Ребята сидели в креслах-мешках и, смеялись, по очереди выкладывая карты. Как только парни показались в дверях, все тут же подняли на них взгляд.

– Ну, наконец-то! – воскликнули Таня с Дашей. Подбежав, они забрали тарелки у них из рук и тут же сели обратно.

– Смотрю, вы сильно не скучали, – изобразил обиду Рома.

Все засмеялись и тут же освободили место двум новым игрокам. Правила «Имаджинариума» оказались несложными, поэтому парни быстро влились в общий поток неутихающего веселья.

Кирилл поймал себя на мысли, что уже два часа с его лица не сходит улыбка. Он уже и не помнил, когда в последний раз ему было так тепло и душевно на празднике. Просторные окна светились желтыми огоньками гирлянд, на небольшом столике стояли свечи. Все в комнате погружало его в свою, особую атмосферу, унося куда-то далеко все тревожные мысли и подозрения.

Когда одна игра заканчивалась, Таня доставала новую коробку. Они сыграли почти во все, а потом Таня предложила каждому рассказать историю из детства. Любую. Смешную, страшную, просто интересную, не важно.

−Даш, ты первая.

−А что сразу я? У меня было скучное детство!

−У тебя? Ни за что не поверю.

Даша в шутку закатила глаза.

− Ну ладно, расскажу первое, что вспомнила. Как-то мы с мамой пошли в кино на «Хроники Нарнии», и после этого я увидела в парке мужчину, очень похожего на фавна. Я была уверена, что это он, и хотела подойти, но мама меня останавливала. Говорила, что все это была сказка и что у него нет копыт. Но лицо было очень похоже, так что я вырвалась из рук и подбежала к нему. Он сначала не понимал, о каком фавне я говорю, а потом рассмеялся и… угадайте что? Предложил сняться в рекламе!

− Ого-о!

− Да, я снялась для одного бренда детской одежды. Это было весело. Мне сколько-то заплатили, и я, наконец, купила велосипед и куклу «Братс». Вот. Первое, что в голову пришло.

Даша откопала в старых каталогах фотографии, и все в голос заявили, что она почти не изменилась.

−Ну, Ром, теперь ты.

Он заранее рассмеялся и покраснел. Пару ребят хихикнули, уже предвкушая забавную историю.

− В общем, когда мы с братом были мелкие, бабушка часто пугала нас милицией. Один раз она сделала вид, что вызывает ее, потому что мы не переодевались в пижамы.

−Мне уже смешно, − прыснула Даша.

−Так вот, это было так правдоподобно, что я всерьез испугался. Но время шло, и скоро нам надо было ложиться спать, а ничего не происходило. Тогда я расслабился и забыл об этом. Но на следующий день в садике зазвонил домофон, и через пару минут к нам зашел милиционер. Я был уверен, что он хочет забрать меня.

−А-ха-ха-ха!

− Был тихий час, и я рассказал об этом друзьям. Они помогли мне выпрыгнуть из окна. Я затаился в кустах и долго сидел там, пока не услышал, как меня зовет друг. Он сказал, что это вообще не из-за меня, и воспитательница уже знает всю эту историю. Я так смутился. Она все рассказала маме, но никто из них не наругал меня. Им было слишком смешно. С тех пор бабушке запрещено пугать меня милицией. А полицейских я до сих пор недолюбливаю.

Таня засмеялась и стала подкалывать его, что вызовет полицию, если он не скажет, где купил краски. Она прикладывала телефон к уху, и Рома в шутку прятался под одеялом. Все тут же принялись наперебой рассказывать похожие истории.

Когда Таня вынесла чай и малиновый пирог, оставалась только история Кирилла. Он долго улыбался, о чем-то размышляя, а потом поднял взгляд.

− Извините, ребята, я хочу рассказать только Тане.

− Ну, так нечестно, − сказала Даша, допивая вино.

− Тебе можно, − подмигнула ему Таня.

Никто не стал возражать. Все стали фотографироваться, снимать видео. Рома включил музыку.

− Мне пора идти, − подошел к ней Калеб.

Таня обняла его в коридоре.

− Спасибо, что пришел. Знаю, ты не любишь компании.

Слегка улыбнувшись, он задержал на ней взгляд и ушел.

Вскоре стали собираться и все остальные. Таня с Кириллом провожали их в дверях. Ребята в очередной раз поздравляли ее, и, когда подъезжало такси, долго прощались с ними.

Когда все ушли, стало тихо. Кирилл нежно прижал к себе Таню. Они вышли на балкон, долив остатки вина в бокалы.

− Так что за историю ты хотел рассказать мне? – спросила она, медленно смакуя напиток.

Кирилл облокотился на изгородь. Взгляд у него углубился в себя, в воспоминания, трепетно хранимые его сердцем.

− Один момент из моего детства. Я сам не знаю, почему он всплыл у меня в голове. Может, потому что тогда я ощутил то же тепло, что и сегодня вечером.

Я уже плохо помню ту девочку. Я встретил ее на каком-то празднике, и поначалу она казалась мне странной. Какой-то искренней, слишком простой даже для своего возраста. Для меня это было так необычно. Все, с кем я общался, пытались казаться лучше, чем они есть, доказать свое превосходство, а она – нет. И я знаю, почему это так привлекло меня. То спокойствие, что было в ней, мне никогда не найти в себе.

Он замолчал. Взгляд погрустнел, стал задумчивым.

− И что вы делали?

− Я мало, что помню. Только одну игру. Она дала мне розовые камушки и сказала бросить в воду, чтобы исполнить желание. Конечно, это была просто детская шалость, но с ней она казалась правдой. Я был совсем другим в тот вечер. Настоящим, простым… Каким-то счастливым.

А потом случилось кое-что странное. Мы побежали к родителям. Мой отец увидел у меня на рубашке пятно и подозвал к себе. По его взгляду я уже понимал, что ничего хорошего меня не ждет. В моем гардеробе всегда были только люксовые вещи. Когда я пачкал их или рвал, он напоминал мне об этом. Своими методами.

Оказалось, родители той девочки были недалеко от нас. Она что-то сказала своему папе, и он подошел к нам.

Я никогда не забуду этого. У него был такой добрый взгляд, такая мягкость в движениях. Он отвел моего отца в сторону. Что-то сказал ему, и тот сразу переменился. Ее папа ушел, а мой – молча обнял меня. Мне до сих пор интересно, что за волшебные слова это были.

Таня с улыбкой прикоснулась к нему. Кирилл в недоумении поднял на нее взгляд.

− Он сказал: «Мне жаль, что в свое время кто-то лишил вас детства».

− Что?

Они замерли, смотря друг другу в глаза.

Тогда все открылось ему. Предстало перед ним с такой ясностью, что он не понимал, как раньше не узнал в ней ту девочку.

− Это была ты…

Она ничего не отвечала ему. Уголки губ чуть подергивались, выдавая ее чувства. Глаза налились блеском, на холодном ветру задрожали ресницы.

Кирилл усмехнулся, смотря куда-то вдаль. Казалось, он видел, как плетутся из тонких нитей судьбы. Как чертятся на плоскости точки, которые вдоль, наискосок, а может, напрямую, все равно будут пройдены. Кирилл впервые поверил в это.

− Расскажи мне, как ты живешь. Как смотришь на мир, ладно? – сказал он, протянув Тане конверт.

Едва взглянул на Кирилла, она достала из него два билета. Брови тут же взметнулись вверх.

− Уже завтра?

Он кивнул, приспустив с ее плечика платье. Его губы оставили на нем теплый след.

Утром они стали собирать чемоданы. Посадка на рейс была поздно вечером.