Читать книгу Дети Темной Матери - - Страница 4

Притча 9. Сердце из стекла

Он верил.

С самого детства – в слово, в прикосновение, в глаза.

Он открывался, как лампа на снегу.

И его гасили.

Сначала – мать.

Она говорила: «Я люблю тебя» и исчезала на неделю.

Потом – отец.

Он говорил: «Я горжусь тобой», и в ту же ночь отдал его за деньги.

Потом – тот мужчина в сером.

Он пообещал: «Я буду рядом».

И сдал его за обещание власти.

Каждый раз, когда он верил, в сердце появлялась трещина.

Маленькая.

Но когда трещины стали сетью – сердце стало стеклом.

И однажды оно упало.

Разбилось. Без звука.

Он ушёл. Туда, где не нужно никому верить.

Внутрь себя – глубже, чем боль, дальше, чем крик.

И там, в осколках, он встретил Её.

Тёмная Мать не просила доверия.

Она просто села рядом и начала собирать.

– Зачем? – спросил он.

– Чтобы ты мог резать, – сказала она. – Не всех. Только тех, кто клянётся и врёт.

Она не склеила сердце.

Она сделала из него лезвие.

Теперь он – тот, кто знает, как звучит ложь.

Он чувствует её кожей, дыханием, пульсом.

И если кто-то слишком гладко говорит «я с тобой» —

он улыбается.

И его сердце звенит в ножнах.

Притча 10. Тот, кого обменяли

Однажды его продали.

За три серебряные монеты.

За ящик с рыбой.

За прощение долга.

Он не знал, как это произошло.

Просто однажды чужая рука повела его за шиворот.

И голос, который должен был сказать «не отдам», сказал:

– Забирайте.

Он долго не понимал, что произошло.

Сидел, считал: «Сколько я стою? Монета – это много? А если я вырасту?»

Он решил, что, наверное, он был слишком лёгким.

Неудобным.

И не таким, как нужно.

В новом доме никто не говорил с ним.

Он был вещью.

Рукой, телом, тишиной.

И всё это время внутри него копилась тяжесть.

Не обида. Не злоба.

А металл.

Он стал тяжелеть.

Каждое слово – как гвоздь.

Каждый взгляд – как плита.

Пока однажды его не сломало.

Там, в щели между прошлым и телом, он увидел Её.

Ту, что не торговала, а слушала.

– У тебя внутри – вес выбора, – сказала Тёмная Мать.

– Но меня не выбрали.

– Ты – не товар. Ты – кара.

Она вложила в его ладонь весы.

Они всегда показывали: где правда. Где ложь. Где цена.

С тех пор он приходит туда, где детей хотят купить, обменять, сдать.

Он не говорит.

Он просто кладёт на стол их имена.

И смотрит.

Те, кто протягивает деньги – чувствуют, как их руки становятся холодными.

Как будто вес сковал их кровь.

Он – тот, кого обменяли.

И потому – никто больше не посмеет.

Притча 11. Девочка, что не верила ни в кого

Она жила в доме, где доверие пахло капканами.

Где каждый шаг вперёд означал, что тебя обманут.

Где слова гладили – а потом резали.

Она научилась выживать.

Под подушкой у неё лежал нож.

Под сердцем – острый кусок сомнения.

Во сне она сторожила двери.

Наяву – сторожила себя.

– Я никому не верю, – говорила она.

И голос её был крепче замков.

Те, кто пытались приблизиться, отступали.

Не потому, что она была зла —

а потому, что в её взгляде жила змея.

Змея, которую вырастили обещания, несбывшиеся.

Присяги, раздавленные.

Любовь, что оказалась крючком.

И тогда она ушла.

Не убегая – а просто ускользнула.

В трещину между сном и страхом.

И нашла там женщину.

Ту, чьи глаза не обещали.

Не тянулись.

Не просили.

Просто были рядом.

– Ты не веришь, – сказала Тёмная Мать.

– И не буду.

– Это правильно.

– …Правильно?

– Пока ты не научишься чувствовать силу – без нужды в защите.

Мать не просила доверия.

Она дала девочке нож, вырезанный из её же страха.

И зеркало, в котором не было отражений – только правды.

С тех пор девочка не верит.Она знает.

Где ложь. Где влечение. Где цепь.

Она идёт вперёд – тихо, как ветер.

И если кто-то врет:

«Ты можешь мне доверять» —

она улыбается.

И уходит.

Притча 12. Пальцы, что больше не держат руку

Он всегда держался за чью-то руку.

Сначала – за мамину.

Потом – за старшую сестру.

Потом – за чужого взрослого, который сказал: «Я рядом».

Каждый раз он верил, что эта рука не отпустит.

Но она отпускала.

Словно забывала, что он был рядом.

Словно он – не живой.

Словно он – временный.

Однажды он понял: его пальцы больше не умеют держать.

Они сжимались – но не чувствовали.

Всё, за что он хватался, проскакивало сквозь него, как вода.

Он сел в углу заброшенной станции, среди вещей, которые тоже никто не держал:

старых чемоданов, порванных перчаток, детских варежек без пары.

Там он замёрз.

И когда лед начал ползти по его плечам, рядом опустилась чья-то ладонь.

Не тёплая. Но живая.

– Я не прошу, чтобы ты держался за меня, – сказала женщина в тёмном.