Читать книгу Бывшие. Няня по контракту - - Страница 4

Артём, сейчас

– И что? Неужели ничего нельзя сделать?

Я в тысячный раз повторяю вопрос, от которого меня начинает тошнить, и отстранённо раскачиваюсь в кресле.

Вперёд – назад. Вперёд – назад.

Несчастная кожаная спинка жалобно скрипит, а мой голос звучит устало и безэмоционально. Мне не больно, не страшно, не обидно – мне насрать. Даже если речь идёт о жизни моего ребёнка. Я тупо выгорел и устал реагировать на внешний мир. Тем более, что…

Криво усмехнувшись, я гляжу на суетливого старичка-доктора и безуспешно пытаюсь вспомнить. Какой там по счёту это психолог? Пятый, десятый? И все, сука, как заведённые твердят одно и то же – ваш ребёнок никогда не восстановится, никогда не сможет говорить. И знаете, что?

Я катастрофически задолбался слушать этот грёбанный лейт-мотив неудачи. До мерзкого тремора. До зуда на кончиках пальцев. До рези под ребрами. До…

– Понимаете, Артём Сергеевич, – как будто прочитав все, что написано у меня на лбу, профессор Ленский промокает лысеющий затылок платком и сочувственно вздыхает. – У вас замечательная девочка. Её развитие соответствует возрасту, у неё прекрасные коммуникативные навыки и жажда знаний…

Всё это, в качестве подачки, мне кидали в лицо уже сотню раз. Надоело.

– Слушайте, док.

Оборвав специалиста на полуслове, я невольно морщусь и явственно ощущаю, как скука медленно, но верно перерастает в злость.

В глухую усталую чёрную ненависть. Когда плевать, кто перед тобой. Неважно насколько этот человек старше или сколько он имеет регалий, ты просто хочешь вмять его физиономию в стену. Заставить его насладиться этим удушающим чувством беспомощности сполна.

Подыхать. Как подыхаешь ты. Час за часом. День за днём.

Интересно, если я сейчас встану, опрокину стол и разнесу весь этот стерильный помпезный кабинет, старичок словит инфаркт или нет?

Прокручиваю жестокие картинки в башке и ловлю себя на мысли, что Ленский определяет перепады моего настроения, как барометр – колебания давления. Именно поэтому он подаётся вперёд, нервно теребит в руках дорогущий золотой Паркер и сипло откашливается.

– Да-да?

– Если у моей дочери всё так чудесно… Почему она до сих пор не говорит? – я щурюсь, расчленяя в воображении очередного лекаря на составляющие. И даже цена его услуг, с энным количеством нулей не останавливает меня от банального желания послать его куда полальше. Потому что…

– Психика ребёнка вещь многогранная и сложная, она…

Да, вот именно поэтому. Потому что одни и те же оправдания, расплывчатые формулировки и пустые обещания давно стоят у меня поперёк горла.

Нет, мне не жалко денег. И не жаль потраченного времени. Ради своего славного сероглазого солнца я готов и Луну с неба, и трамвай, и горы свернуть. Лишь бы был результат.

Хоть какой-нибудь, а?

Маленький проблеск надежды, который позволил бы мне воспрять духом и поверить сидящему напротив эскулапу. Но нет.

– Вашу мать, вас, что, этому где-то учат? – наконец, не выдержав, я рыкаю агрессивно и впериваю злой раздражённый взгляд в застывшего в нелепой позе профессора. – На курсах повышения квалификации, что ли?! Каждый чёртов раз я слышу пространные рассуждения о том, какой у меня замечательный ребёнок, какие у него перспективы и таланты. Но ни от одной скотины я так и не получил ответа на свои вопросы!

– Артём Сергеевич, понимаете, этимология заболевания нам неизвестна, и мы…

– Хватит!

Я ору так, что в шкафчике за стеклом у Ленского дребезжит посуда. Да и он сам подпрыгивает в кресле и съеживается. По той простой причине, что я с хрустом сжимаю кулаки и шумно выдавливаю из легких воздух.

Еще одна фраза, произнесённая таким снисходительно-заботливым тоном, и я сорвусь. Окончательно слечу с катушек и забью на то, чем это может грозить мне в будущем. Позволю себе превратиться в ходячее пособие по психиатрии, сумасшедшего маньяка или кандидата на курсы по управлению гневом.

Как повезёт.

Прикидываю, какая из ипостасей мне ближе, и вдруг обнаруживаю, что доктор оказывается везунчиком.

Пока я скрупулезно визуализировал, как буду ломать ему сначала одну руку, затем вторую, и как потом засуну ему в задницу любимый золотой Паркер, чтобы лучше думалось, за моей спиной распахивается дверь и твёрдый ровный голос ломает надвое мою Вселенную.

Искра. Буря. Короткое замыкание.

– Станислав Евгеньевич, не уделите мне пару минут своего драгоценного времени?

Я замираю, крепко стискивая пальцами подлокотник кресла, и решаю, что попал в альтернативную реальность.

От небрежного, почти безразличного тона по всей моей спине, от затылка и до самых пяток, прокатывается волна приятной колючей дрожи и оседает в паху совершенно неуместным тягучим возбуждением.

Оно скручивает меня, выворачивает наизнанку и заставляет шумно таскать ноздрями кислород. Поэтому на мгновение я прикрываю глаза и пытаюсь понять, что здесь происходит. И по закону жанра, конечно же, терплю сокрушительную неудачу.

Единственное, что доходит до моего воспалённого мозга, так это то, что у меня стоит на совершенно незнакомую мне бабу, с хриплым мягким голосом. И что пахнет от неё тонкими нотами лайма и хвои.

Странное сочетание.

– Лина, милочка, вы что, не видите, я занят? – взвивается профессор Ленский, взирая на новое действующее лицо зло и недовольно, и, как по мановению волшебной палочки меняет роль жертвы на амплуа тирана.

– Не вижу. И не Лина, А Василина Алексеевна. Так я могу войти?

Удивительно, но незнакомка не теряется.

Брошенная ей фраза звучит всё так же бесстрастно. Но я могу поклясться, что в ней есть нотка насмешливой издёвки и замаскированное превосходство. Поэтому я даже откидываюсь на спинку кресла, предвкушая, как нарисованный воображением сногсшибательный портрет незнакомки разобьётся о камни суровой реальности.

Не может такой охрененный голос соответствовать внешней упаковке. Скорее всего, его обладательница уродина с огромной родинкой на подбородке. Или совершенно непримечательная мышь в застегнутом наглухо халате. Или вовсе сухощавая сморщенная старушка?

Вот так я рассуждаю, постукивая пальцами по подлокотнику. И лишь чудом не давлюсь язвительной репликой, готовой сорваться с языка, когда из-за моего плеча к столу Ленского подходит…

Какого хрена, а?!..