Читать книгу Бывшие. Няня по контракту - - Страница 5

Лина, сейчас

«На вашем счету недостаточно средств для проведения данной операции. Пожалуйста, пополните счёт или обратитесь в ближайшее отделение банка».

Читаю надпись, всплывающую на экране банкомата, и беззвучно ругаюсь, с силой сжимая несчастный старенький смартфон в кулаке. Не до желаемого хруста тонкого пластика, конечно.

Но так, что белеют костяшки. И душащая изнутри злость пополам с паникой, наконец-то, дают свободно вздохнуть.

Да, мне не пять лет, не пятнадцать и даже не восемнадцать. Да, у меня отличная работа, стабильный заработок и своя однушка в одном из спальных районов города. Но даже спустя столько лет я всё равно ощущаю этот кислый привкус беспомощности на языке и гнилостный запах помойки, въевшийся под кожу, появляющийся стоит чему-то выйти из-под контроля.

Особенно если это что-то касается моей финансовой стабильности.

– Так, Лина! Тебе ведь хватило одного раза оказаться в самой заднице мира и опуститься на дно социума? И ты совершенно точно не собираешься туда возвращаться, да?

И, пока я возвращаюсь в кабинет и по пути занимаюсь этим личным аутотренингом, что не раз выручал меня даже в самых безвыходных ситуациях, и неосознанно пытаюсь оттереть влажной салфеткой ненавистный амбре с пальцев, мозги встают на место и начинают работать.

Правда, промедление в моем случае смерти подобно. Оно стоит мне остывшего кофе из автомата в коридоре, изрисованной книги для чтения украденного степлера и хрустальной статуэтки-балерины, подаренной мне Олегом по возвращении из Праги.

Он мог привезти мне что угодно. Игрушку-крота из известного в девяностых всему миру мультфильма. Футболку из «Хард Рок Кафе» с баснословным ценником, о которой мечтает половина туристов. Или колечко с гранатом.

А выбрал изящную хрупкую танцовщицу. Сказал, что я на неё чем-то похожа.

Отмахиваюсь от некстати всплывающих воспоминаний и переключаю свое внимание на сидящую передо мной девицу. Размалёванную, словно новогодняя ёлка.

Сколько ей? Двадцать? Двадцать пять?

– Рекомендую вернуть то, что вы незаконно присвоили.

– Что?

Картинно хлопает достающими едва ли не до самых бровей ресницами девчонка, а я устало тру переносицу, мельком гляжу на листы личного дела и досадливо морщусь.

Ей всего девятнадцать.

И история у неё банальная. Как под штамповку отечественной мелодрамы.

Влюбились, залетели, расписались, разошлись как в море корабли. Денег нет, родня не помогает, бывший не просыхает, а сама она вся такая расчудесная тянет дитятко в одиночку.

– Степлер. Статуэтка. Блокнот.

Монотонно перечисляю отсутствующие на моем столе вещи и криво усмехаюсь, с облегчением чувствуя, как ко мне возвращается прежняя самоуверенность и стервозность.

Это они позволяют мне проигнорировать чужой плевок на пол и стойкий запах перегара, повисающий в воздухе. Единственное, что я делаю, так это мысленную пометку, что надо будет обязательно проветрить кабинет после этой мадам и попросить уборщицу, милейшую тётю Дусю отдраить всё тут с хлоркой.

– Рита, вы ведь не хотите, чтобы я вызвала полицию?

– Марго.

Громко лопнув пузырь от жвачки, категорично заявляет девица, но меня нисколько не трогает её напускная бравада.

– В общем, так, Маргарита Михайловна, – растянув губы в заученной улыбке, я аккуратно кладу телефон на стол, рядом со стаканчиком кофе, и сцепляю пальцы в замок.

Не смотрю на эту горе-мамашу и сосредоточиваюсь на забитом худющем пацане лет пяти.

Запущенном в педагогическом, физическом и психологическом плане. Со следами застарелых побоев и взглядом милого оленёнка Бемби.

И как же ты выжил-то, малыш, с такой непутевой мамашей и её хреновыми друзьями, а?

– Судя по всему, вы не совсем понимаете, в какой ситуации оказались.

Вопреки бушующей внутри ярости, мой голос звучит спокойно, размеренно и безразлично. Ровно настолько, что эта пародия на человека, сидящая напротив меня, давится очередным пузырем от жвачки и таращит на меня свои блёклые глазёнки.

– Так позвольте, я вам поясню. Не далее чем вчера всю вашу честную компанию вытаскивали из какого-то притона, где вы, Маргарита Михайловна, изволили пропадать целых три дня. Оставив собственного сына одного в квартире. Без еды и воды. И, если бы не бдительные соседи, услышавшие его плач, вы бы сейчас не со мной разговаривали, а с представителями правоохранительных органов. Я достаточно понятно изъясняюсь?

– Ой, да подумаешь…

Небрежно пожимает плечами эта «Марго», и я все же перевожу на неё взгляд. И, видимо, есть что-то такое в выражении моего лица, что эта малолетка закашливается и затыкается.

– Маргарита Михайловна, нести ответственность за сына вы не можете. Думать тоже. Это явно не ваша стезя. Именно поэтому за вас давно и прочно подумало государство. И вердикт его такой, Маргарита Михайловна – сейчас органы опеки готовят иск об ограничении вас в родительских правах…

Выдав эту уничижительную тираду на одном дыхании, я привычно нажимаю на кнопку быстрого набора на телефоне и сбрасываю вызов после первого же гудка, не дожидаясь ответа.

– Вам предоставят ровно шесть месяцев на то, чтобы привести ту хрень, что вы называете жизнью в относительно нормальный вид, – сообщаю я и не обращаю ровным счётом никакого внимания на открывающуюся дверь в кабинет, продолжая гипнотизировать откровенно паршивую мамашу, неизвестно как затесавшуюся в список клиентов нашего центра.

Нет, умом я понимаю, что подобные люди – основной контингент в моей сфере специализации. Но блин…

Это какой-то прямо-таки отборный экземпляр! Не подлежащий перевоспитанию и исправлению.

– Я… Я буду жаловаться! Вы не имеет права!

До «милой» девочки Риты постепенно допирает, что тут происходит. И теперь она, как львица, бросается на суровых тёток их опеки, за несколько секунд успевших переманить на свою сторону малыша и подкупить его неожиданно тёплыми улыбками и словами.

А я даже не утруждаю себя тем, чтобы закончить заученную до последней буквы речь. Просто откидываюсь на спинку кресла и наслаждаюсь бесплатным представлением. Вторым за день, к слову. И откровенно паршивым в холодном состоянии кофе.

Отвратительный день, да.

Впрочем, импровизированный концерт заканчивается удивительно быстро. Видимо, мозги в крашеной пергидролем башке всё-таки есть, пусть и в зачаточном состоянии.

Так что горе-мамаша, продолжая наматывать сопли на кулак, убегает следом за делегацией опеки, уводящей её «любимого» сыночка. И я, наконец-то, возвращаюсь к тому, что так сильно выбило меня из колеи.

«На вашем счёте недостаточно средств для проведения данной операции. Пожалуйста, пополните счёт или обратитесь в ближайшее отделение банка».

Упавшее на телефон смс-оповещение от банка как всегда сухо, лаконично и совершенно обезличено.

Оно бьёт под дых, как самый заправский боксёр, и вытаскивает наружу самые примитивные страхи, спрятанные в глубине подсознания. Те, о которых я так старательно забывала все эти годы. С другой стороны…

Крутнувшись в кресле, я с деланным равнодушием листаю список контактов в стареньком самсунге. На экране моего многострадального гаджета давно залегла сетка трещин, и это даже не защитное стекло. Корпус местами стерся до безликого серого пластика, а количество глюков на квадратный сантиметр программного обеспечения приводит в экстаз знакомого технаря из квартиры напротив.

Он каждый раз настоятельно советует купить что-то из бюджетного сегмента. Но из-за ипотеки я не могу позволить себе лишние траты, а принцип «лишь бы работал» меня ещё ни разу не подводил.

Тем более, что, как оказалось, не только я имею доступ к собственному счёту.

– Удивительное рядом, правда?

Нажав на иконку нужного номера, я ещё с минуту слушаю пустые раздражающие своим однообразием гудки. А когда трубку всё же соизволяют снять, гулкий стандартный сигнал сменяют звуки пьяного веселья. После чего меня незатейливо и оптимистично посылают в эротические дали.

– Да чтоб вы там все провалились!

Рычу я и шваркаю ладонью по столешнице. Выкидываю остатки сломанного карандаша в мусорную корзину. Сдвигаю мышку, выводя рабочий ноутбук из спящего режима, и выпрямляюсь в кресле, снова отложив телефон в сторону. Пара кликов, онлайн-кабинет банка, выписка из истории операций…

И в мусорку отправляется второй по счёту сломанный карандаш, так некстати оказавшийся под рукой в компании смятого стаканчика из-под кофе.

– Дрянь! Нет, ну какая же ты дрянь, – пальцы снова сжимаются до побелевших костяшек, а в груди змеёй сворачивается ядовитая едкая ненависть. Та самая, с которой я когда-то не стеснялась ломать носы и выбивать зубы.

Та самая, что едва не привела меня на скамью подсудимых, благо нашлись действительно добрые люди, вправившие мне мозги. Конечно, сейчас я уже не бросаюсь в омут с головой и не спешу решать проблемы силой, но…

Но желание встретиться с призраками прошлого и вытрясти дерьмо из собственных родственничков становится просто нестерпимым. И в этот раз я не собираюсь себя сдерживать. В конце концов, с этой пародией на мать даже у служителей церкви не хватило бы терпения, а я на святую давно уже не тяну.

Приняв для себя решение, я методично собираю вещи, заполняю заявление на административный отпуск на пару дней и крейсером вплываю в приемную. Жестом осекаю порывающуюся меня тормознуть секретаршу шефа и без зазрения совести вваливаюсь в его кабинет, сухо и по-деловому интересуясь с порога:

– Станислав Евгеньевич, не уделите мне пару минут своего драгоценного времени?

Нагло нарушаю субординацию и шумно соплю. А уже в следующую секунду лечу в разверзнувшуюся под ногами бездну, потому что моё существо прожигают насквозь серо-стальные глаза мужчины, некогда разбившего меня вдребезги.